Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004)

том, что, хотя "язык, дух и история Конституции отрицают право штатов участвовать во внешних делах: штаты в разной форме постоянно посягают на внешние сношения США" *(396). Так, 23 штата издали законы, ограничивавшие возможности корпоративных инвестиций в Южной Африке в период режима апартеида *(397). Аналогичные действия предпринимались и в дальнейшем. Ни в одном случае Верховный Суд не признал их законными. Проанализировав соответствующую практику, У. Уоллес в завершение поставил риторический вопрос: "Должны ли граждане иметь возможность сказать слово в отношении внешней политики на местном уровне, особенно когда федеральное правительство отказывается или не может действовать?" По мнению автора, "штаты могут продолжать выражать свои политические предпочтения, правда, в более сдержанной и общей форме" *(398).

Таким образом, практика указанных федераций свидетельствует, что небольшое количество заключаемых их субъектами международных соглашений касаются чисто местных вопросов и не затрагивают межгосударственные отношения.

Уникальной федерацией в рассматриваемом плане был Союз ССР, субъекты которого - союзные республики согласно Конституции были суверенными государствами и имели право заключать международные договоры с иностранными государствами. Статусу союзных республик было посвящено большое количество литературы, как отечественной, так и зарубежной *(399).

Основная причина, побудившая СССР поставить вопрос о международной правосубъектности союзных республик, носила внешнеполитический характер. СССР внес решающий вклад в победу антигитлеровской коалиции. Между тем в ходе подготовки проекта Устава Организации Безопасности стало ясно, что абсолютному большинству контролируемых западными державами голосов он сможет противопоставить лишь один голос. Невольно вспомнился опыт Лиги Наций, из которой СССР был исключен после начала войны против Финляндии. Поэтому на разрабатывавшей проект устава Конференции в Думбартон-Оксе в 1944 г. СССР настаивал на том, чтобы все союзные республики стали первоначальными членами организации. С учетом жесткой позиции западных держав СССР пошел на уступки, и на Конференции в Ялте в 1945 г. с большим трудом удалось добиться согласия США и Англии на участие лишь двух союзных республик, наиболее пострадавших в ходе войны, - Украины и Белоруссии в будущей организации. Замечу, что в годы холодной войны не раз предпринимались попытки исключить эти республики из ООН *(400).

В западной литературе результаты этого решения были оценены поразному. Одни утверждали, что решение носит чисто политический характер и не означает признания суверенности союзных республик *(401). Другие писали о "частичных" субъектах международного права *(402). Но были и такие, которые признавали наличие достаточных юридических оснований для участия союзных республик в международных отношениях *(403).

Конституция СССР 1978 г. подтвердила, что союзная республика является суверенным государством (ст. 76). Она имеет право "вступать в

отношения с иностранными государствами, заключать с ними договоры и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями, участвовать в деятельности международных организаций" (ст. 80). Что касается Союза, то к его компетенции было отнесено представительство СССР в международных отношениях; связи СССР с иностранными государствами и международными организациями; установление общего порядка и координация отношений союзных республик с иностранными государствами и международными организациями; внешняя торговля и другие виды внешнеэкономической деятельности на основе государственной монополии (ст. 73.10).

Юридически Конституция создала условия для установления международной правосубъектности республик, предусмотрев небывало широкие для федераций права субъектов. Однако, как видно из приведенных положений, суверенитет республик в области международных отношений был ограничен компетенцией Союза, в частности, законодательство не только Союза, но и республик устанавливало приоритет договоров Союза в отношении законов республик. В качестве примера можно указать на ст. 572 ГК УССР. Будучи министром юстиции СССР, В.Ф. Яковлев заявил: "...В любом случае не должно быть несоответствия республиканского законодательства международным обязательствам СССР" *(404).

Отечественным теоретикам так и не удалось решить проблему совмещения суверенитета республик и Союза. Правосубъектность союзных республик не была реализована. Даже признание правосубъектности БССР и УССР - членов ООН - носило ограниченный характер. Все это свидетельствует о том, что и в исключительных условиях субъекты федерации могут обладать лишь ограниченной правоспособностью в области международных договорных отношений.

В последние годы существования Союза ССР предпринимались значительные усилия в целях развития прямых связей республик с административными единицами других государств, как федеративных, так и унитарных. Для этого СССР заключил ряд договоров с иностранными государствами *(405). Предусматривалось также развитие договорных отношений Союза с республиками и последних друг с другом *(406).

Как в Комиссии международного права, так и на Венской конференции по праву договоров вопрос о возможности участия в договорах субъектов федерации обсуждался довольно обстоятельно. Комиссия благодаря в значительной мере активности советского юриста Г.И. Тункина предложила следующее положение: "Государства - члены федеративного союза могут обладать правоспособностью заключать договоры, если такая правоспособность признается федеральной конституцией и не выходит за установленные ею пределы" (ст. 5.2).

При первом обсуждении на Венской конференции это положение было одобрено 46 голосами. 39 делегаций проголосовали "против", 8 - воздержались. В числе делегаций, голосовавших "против", были представители и федеративных государств (Австралия, Индия, Канада, США и др). Делегации

СССР, Белоруссии и Украины, естественно, голосовали "за". Любопытен следующий факт - ФРГ голосовала "против", Швейцария - "за".

Представляет интерес аргументация противников рассматриваемого положения. Наиболее обстоятельно она была изложена в выступлении представителя Австралии. Он отметил, что способность Украины и Белоруссии заключать договоры никогда не подвергалась сомнению после того, как они стали членами ООН. Следовательно, положение охватывает лишь исключительные случаи. Снятие положения будет способствовать уяснению роли и ответственности федеральных властей. Представитель США говорил о многообразии федераций и заявил, что принятие рассматриваемого положения породит трудности для федеральных государств *(407).

Из сказанного видно, что в принципе возможность признания права на участие в международных договорах за субъектами федерации не исключается, разумеется, в соответствии с федеральной конституцией. Но такая возможность рассматривается как исключительный случай. Общее правило: федерация - такой же субъект международного права, как и унитарное государство.

Сказанное издавна подтверждается арбитражной практикой. Первым, очевидно, было арбитражное решение еще XIX в. по делу "Монтихо" *(408). В 20-е гг. прошлого века франко-мексиканская комиссия по взаимным претензиям в решении по делу "Пелла" подтвердила "принцип международной ответственности федеративного государства за все действия его отдельных штатов, которые дают повод к претензиям со стороны иностранного государства". При этом было особо отмечено, что эту ответственность "нельзя отрицать, даже если федеральная конституция лишает центральное правительство права контроля за действиями или права требовать от них, чтобы их поведение соответствовало нормам международного права" *(409).

Приведенных положений придерживается и Международный Суд ООН. В решении по делу немецких граждан, осужденных и казненных в США без официального уведомления консульства ФРГ, Суд определил: "...Международная ответственность государства возникает в результате действий в этом государстве компетентных органов и властей, каковы бы они ни были..." Несмотря на то что принятие требуемых Судом мер относится к юрисдикции губернатора штата Аризона, губернатор "обязан действовать в соответствии с международными обязательствами Соединенных Штатов" *(410).

Конституция РФ отнесла международные договоры к ведению Федерации (ст. 71), их выполнение - к совместному ведению Федерации и субъектов (ст. 72). Отсутствие у субъектов права участия в международных договорах было подтверждено Конституционным Судом РФ в 2000 г. Однако это вовсе не означает отстранения субъектов от участия в договорном процессе и от осуществления международных связей.

В этой связи отмечу, что немалое число отечественных специалистов подчеркивают значение развития международных связей субъектов для обеспечения интересов Федерации. В аналитическом докладе, подготовленном группой известных специалистов, говорится, что международная деятельность России "должна основываться в том числе и на новых возможностях по продвижению интересов страны через развитие международных связей всеми субъектами международной деятельности государства, в том числе российскими регионами" *(411).

Вапреле 2003 г. при МИД РФ был создан Совет глав субъектов РФ и утверждено положение о нем *(412). Совет является совещательным органом, "содействующим повышению эффективности участия регионов в обеспечении внешних интересов Российской Федерации". К основным задачам Совета отнесено содействие разработке предложений по реализации внешнеполитической и внешнеэкономической стратегии РФ, а также усиление взаимодействия всех ветвей и уровней власти. Решение этих задач, естественно, не может не сказываться и на договорных отношениях России.

Федеральный закон о международных договорах РФ предусматривает участие субъектов в процессе заключения договоров, затрагивающих их полномочия (ст. 4). Выделяются два вида таких договоров. Во-первых, договоры РФ, затрагивающие вопросы, относящиеся к ведению субъектов. Во-вторых, договоры, затрагивающие полномочия субъекта по предметам совместного ведения Федерации и субъектов.

Договор, затрагивающий вопросы, относящиеся к ведению субъекта, не может быть заключен без согласования с его органами власти. Основные положения или проект договора, затрагивающего полномочия субъекта по предметам совместного ведения (ст. 72 Конституции), направляются федеральными ведомствами органам государственной власти заинтересованного субъекта. Полученные предложения и замечания рассматриваются при подготовке проекта договора.

Всочетании с п. 5 ст. 9, п. 1 ст. 36 и п. 5 ст. 37 Закона, предусматривающими представление предложений о заключении, прекращении или приостановлении действия договоров РФ по согласованию, в том числе и с органами власти субъектов Федерации, это означает, что все непосредственно затрагивающие интересы субъекта вопросы заключения, прекращения и приостановления действия договоров РФ могут решаться лишь по согласованию

сним.

При заключении Федерацией договора, предусматривающего сотрудничество по предметам совместного ведения (культура, спорт, здравоохранение, охрана природы и т.д.), но не затрагивающего непосредственно интересы конкретного субъекта, согласование не является обязательным.

Закон не определяет, с какими конкретно органами власти субъектов производится согласование проектов договоров. Такие органы определяются самим субъектом. Поэтому ст. 4 устанавливает, что согласование осуществляется с органами государственной власти заинтересованного субъекта, на которые возложены соответствующие функции, либо что проект договора или его основные положения направляются таким органам.

При согласовании органы власти заинтересованного субъекта уведомляются федеральными ведомствами о предельных сроках направления предложений (не менее двух недель). Непредставление в указанный срок ответа не препятствует внесению федеральным ведомством предложения о заключении договора. Такой порядок призван препятствовать бесконечному затягиванию заключения договора. Вместе с тем в подобных случаях принимающий решение о подписании договора орган может исключить или

изменить положения договора, затрагивающие полномочия субъекта, а также направить проект договора на согласование органам власти заинтересованного субъекта или возвратить соответствующие документы ведомству с требованием обеспечить согласование.

Все это призвано стимулировать федеральные ведомства и органы власти субъектов к разработке проектов, отвечающих интересам как Федерации, так и ее субъектов. Что же касается компетенции субъектов Федерации в области прямых международных связей и их правового регулирования, то эти вопросы были урегулированы специальным Федеральным законом 1999 г. "О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации". В 2003 г. был принят новый Федеральный закон, заменивший Закон 1999 г., - "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" *(413).

Как и прежний Закон, новый Закон подтвердил, что субъекты РФ в пределах своей компетенции имеют право "проводить переговоры и заключать соглашения об осуществлении внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств" (ст. 8/1). Закон закрепил также практику заключения соглашений субъектов РФ с органами государственной власти иностранных государств. Так, в октябре 2003 г. глава Правительства РФ подписал распоряжение о принятии предложения правительства Вологодской области, согласованное с МИД, Минюстом и другими заинтересованными федеральными органами исполнительной власти, о заключении соглашения между правительством Вологодской области и Министерством экономики Республики Молдова о сотрудничестве в торгово-экономической, научнотехнологической, гуманитарной и культурной областях. В Законе говорится о праве субъектов РФ заключать соглашения о внешнеэкономических связях с органами государственной власти иностранных государств "с согласия Правительства Российской Федерации".

Соглашения субъектов РФ с подразделениями других государств не являются международно-правовыми договорами. Их действие регулируется не правом международных договоров, а внутренним правом соответствующих государств и заключенными между ними договорами. При отсутствии во внутреннем праве соответствующих норм возможно применение по аналогии некоторых положений права договоров.

Это же относится и к соглашениям с органами государственной власти иностранных государств. Об этом свидетельствует уже то, что положение о них помещено в том же пункте Закона, что и положения о подразделениях иностранных государств. Регулируют не международные отношения, а "внешнеэкономические связи". Далее они заключаются не по уполномочию, а "с согласия" правительства. Наконец, речь идет о соглашении не с правительством, а с органом государственной власти иностранного государства.

Эти моменты, относящиеся к внешнеэкономическим соглашениям, имеют общее значение. Они распространяются на соглашения субъектов РФ и в других областях. Так, в упомянутом ранее соглашении между правительством Вологодской области и Министерством экономики Республики Молдова речь

идет о сотрудничестве не только в торгово-экономической, но также в научнотехнологической, гуманитарной и культурной областях.

Следует отметить неточность встречающегося в практике высших судов федераций положения о прямом применении к соглашениям между субъектами федераций норм международного права. Так, в решении Конституционного Суда ФРГ от 31 июля 1973 г. говорилось, что даже в федеральном союзе отношения между государствами-членами при отсутствии федеральной конституционной регламентации регулируются нормами международного права. Поскольку такого рода отношения являются внутригосударственными, постольку нормы международного права применимы к ним лишь по аналогии. Судебной практике федеративных государств такие случаи известны, например, при определении границы между субъектами по аналогии применялись соответствующие нормы международного права.

3. Федеральная оговорка

Принимая во внимание, что международные конвенции стали все более основательно затрагивать внутреннее право государств, некоторые федерации стали добиваться включения в конвенции специальных постановлений, учитывающих особенности их государственного устройства, которые получили название "федеральная оговорка" *(414). Такая оговорка позволяет смягчить коллизию конвенционного и внутреннего права федераций в наиболее сложных случаях, представляя определенный компромисс. Оговорка дает возможность принимать и выполнять не весь договор, а лишь те положения, которые не затрагивают законодательную компетенцию субъектов федерации.

В качестве примера соответствующих договорных постановлений можно привести ст. 34 Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 г.: "К государствам - сторонам настоящей Конвенции, имеющим федеральное устройство, относятся следующие положения:

а) в том, что касается положений настоящей Конвенции, выполнение которых является предметом законодательной деятельности центральной или федеральной законодательной власти, обязательства федерального или центрального правительства будут теми же, что и обязательства государствучастников, не являющихся федеративными государствами;

б) в том, что касается положений настоящей Конвенции, выполнение которых является предметом законодательной деятельности каждого из штатов, стран, провинций, кантонов, которые в соответствии с системой федерации не обязаны принимать законодательных мер, федеральное правительство доводит указанные положения до сведения компетентных властей штатов, стран, провинций и кантонов с целью их принятия" *(415).

Идея "федеральной оговорки" возникла в США, по соображениям в основном внутриполитического порядка, в 1915 г. в связи с разработкой Устава Международной организации труда и нашла отражение в Уставе МОТ и ее Конвенции *(416). США ссылались на то, что вопросы, которыми предстоит заниматься МОТ, относятся в основном к компетенции штатов. В дальнейшем

федеральная оговорка стала включаться в многосторонние конвенции в основном по правам человека (Конвенция относительно статуса беженцев 1951 г., ст. 41; Конвенция об ограничении случаев без гражданства 1961 г., ст. 37).

Порой оговорка используется Соединенными Штатами и при заключении двусторонних договоров. Так, некоторые торговые договоры США, предусматривающие взаимное предоставление национального режима, содержат постановления о том, что если тот или иной штат не предоставит такого режима гражданам другой стороны, то граждане, в нем проживающие, и зарегистрированные в нем компании не будут пользоваться на территории другой стороны национальным режимом *(417).

Подобное положение носит явно дискриминационный характер. Оно дает США возможность исключить для другой стороны пользование национальным режимом на любой наиболее интересующей ее части территории. Другая сторона таким правом не обладает.

Как видим, федеральная оговорка создает определенные привилегии для федеративных государств, давая им возможность принимать и выполнять не весь договор, а лишь те его части, которые не затрагивают законодательную компетенцию субъектов федерации. В кодификации Американского института права говорится, что оговорка дает возможность "сделать обязательства федерального государства по международному соглашению менее обременительными, чем у унитарных государств, участвующих в соглашении"

*(418).

В общем, федеральная оговорка противоречит принципам международного права. Она обоснованно подвергается критике ученых *(419). Что же касается правительств, то они добиваются невключения в многосторонние договоры федеральных оговорок. Показательны в этом плане такие договоры, как Пакт о гражданских и политических правах (ст. 50) и Пакт об экономических, социальных и культурных правах (ст. 28).

Конституционное право большинства федераций обязывает субъекты принимать все необходимые меры для осуществления международных договоров федерации. В ст. 253 Конституции Индии говорится: "Независимо от предшествующих положений настоящей Главы Парламент имеет право издать любой закон в отношении всей или любой части территории Индии в связи с выполнением любого договора, соглашения или конвенции с любой страной или странами..." Такое положение вполне естественно, так как в противном случае федерация не могла бы гарантировать выполнение договора в той части, в которой это зависело от ее субъектов. Следует отметить, что в данном случаем мы имеем дело с интересным явлением. Международный договор оказывает влияние на распределение компетенции, установленное конституцией.

Глава 6. Великие и невеликие державы

1. Великие державы

Все государства являются равно суверенными, обладают одинаковыми

суверенными правами и соответствующей договорной правоспособностью. Однако реальные возможности государств существенно различны, что сказывается и на их договорных отношениях. Особое значение имеет участие в договорах великих держав. Они обладают таким могуществом, что без их участия не могут решаться мировые проблемы. Исключительно велика их роль в обеспечении мира и безопасности.

На протяжении всей истории серьезное значение имела проблема взаимодействия великих и малых держав *(420). Она касалась не только политики, но и права. Польский юрист Б. Вевюра писал: "Положение великих и малых государств в международном праве является одной из наиболее принципиальных проблем этой отрасли права" *(421). Поэтому неудивительно, что проблеме посвящено немало работ юристов *(422). Во многих трудах она затрагивалась порой весьма обстоятельно.

На протяжении истории великие державы господствовали в мировой политике. Они устанавливали выгодный им порядок и соответствующее право без участия других государств. Международные проблемы, затрагивающие интересы многих государств, решались заключаемыми ими договорами. Они же решали вопрос о привлечении или непривлечении к участию других государств.

Великие державы присвоили себе право решать по своему усмотрению судьбы народов других стран, особенно народов Азии и Африки. По существу, эти страны были объектами договоров великих держав. При обсуждении в Комиссии международного права кодификации права международной ответственности известный мексиканский юрист Падилья Нерво говорил, что действующие в этой области нормы "были установлены не только помимо малых государств, но и вопреки им, они почти целиком основаны на неравных отношениях между великими державами и малыми государствами" *(423).

Решающим фактором для определения международного положения государства было его военное и экономическое могущество. Отношение к малым странам определялось интересами великих держав *(424). Положение начало меняться лишь с созданием всеобщих международных организаций, в которых малые государства получили право голоса и могли быть услышаны. Отмечу, что СССР четко сформулировал свою позицию как великой державы, заявив, что, сознавая свои права и обязанности, он заинтересован в сохранении международного порядка и мира *(425).

Создание ООН, демократизация международных отношений и рост авторитета международного права, прежде всего его основных принципов, привели к относительному снижению значения военного потенциала государства *(426). Правда, одновременно великие державы стали шире использовать иные средства воздействия на другие государства *(427). Вместе с тем возросло значение для международных позиций государства характера проводимой им политики. Это положение стало подчеркиваться руководителями государств *(428). Это же относится и к роли государства как субъекта международного права *(429).

Углубляющаяся взаимосвязанность членов международного сообщества, а также его демократизация ограничивают возможности проведения великодержавной политики. Серьезные изменения в положение великих держав

внесло установление стратегического равновесия между СССР и США. В мае 1972 г. между ними были подписаны Основы взаимоотношений, в которых говорилось: "СССР и США не претендуют сами и не признают чьих бы то ни было притязаний на какие-либо особые права или преимущества в мировых делах. Они признают суверенное равенство всех государств". Подчеркивалась обязанность участников принимать все необходимые меры для поддержания всеобщего мира и безопасности *(430). Этот акт явился серьезным достижением миролюбивой политики. Как известно, на протяжении всего послевоенного времени США стремились проводить политику сверхдержавы *(431).

После подписания упомянутого акта в выступлениях американского президента появилось несколько иное понимание величия державы. Выступая по советскому телевидению в июле 1974 г., Р. Никсон сказал: "Пришло время устанавливать новые мерки для оценки величия государств: Нам следует признать: чтобы быть великими, мощные государства не должны навязывать свою волю более слабым государствам. Великое государство определяет свое место в истории тем примером, который оно подает, теми целями, на которые оно использует свою мощь, тем уважением, которое оно проявляет к правам других, и тем вкладом, который оно вносит в создание нового мира, где слабые будут себя чувствовать так же безопасно, как и мощные" *(432). Прекрасные слова, но вся беда в том, что в дальнейшем США фактически отказались от них.

В новых условиях СССР добивался признания того, что могущество великих держав дает им не особые права, а возлагает на них дополнительную ответственность. Выступая на пресс-конференции в Вашингтоне в декабре 1987 г., М.С. Горбачев заявил: "СССР и США - мировые державы с крупным экономическим, интеллектуальным и военным потенциалом. Их вес в международных делах огромен. Этим определяется их роль, этим определяется их ответственность" *(433).

Такой подход был довольно активно поддержан юристами *(434). Американский юрист Х. Балл писал, что смысл особого положения могучих держав в том, чтобы представлять интересы международного сообщества в целом *(435). Ученые доказывали, что великие державы особенно заинтересованы в стабильности современной системы, поскольку они больше других выигрывают от этого *(436).

Таким образом, Устав ООН создал правовую основу нового положения великих держав. Он подтвердил принцип суверенного равенства государств. Одновременно для обеспечения быстрых и эффективных действий по поддержанию всеобщего мира особые полномочия были предоставлены Совету Безопасности, на который была возложена главная ответственность за достижение этой цели. При этом подчеркивается, что при исполнении своих обязанностей Совет действует в соответствии с целями и принципами ООН, т.е.

врамках международного права.

Сучетом особой роли великих держав им был придан статус постоянных членов Совета (Китай, Франция, СССР, Великобритания и США). Предусмотрено, что решения Совета, состоящего из 15 членов, будут приниматься, когда за них поданы голоса не менее 9 членов, включая совпадающие голоса всех постоянных членов (ст. 27). В результате каждый из

постоянных членов получил право вето. Вместе с тем ни одно решение не может быть принято без согласия по крайней мере пяти других членов Совета, не являющихся великими державами.

Принцип единогласия великих держав отражает реальное положение. Любая проблема мира и безопасности может быть решена их совместными усилиями. Принцип в определенной степени препятствует односторонним действиям отдельных великих держав, поощряет их сотрудничество, от которого зависит мировой порядок.

Все государства обладают равным правом участвовать в решении международных проблем, в которых они законно заинтересованы. В Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г. говорится: "Все государства юридически равноправны и как равноправные члены международного сообщества имеют право полностью и эффективно участвовать в международном процессе принятия решений..."

Нельзя вместе с тем не учитывать, что от участия великих держав зависит сама возможность договорного урегулирования той или иной проблемы. Так, режим космического пространства был определен космическими державами. От великих держав зависит и подготовка договоров в такой важной области, как сокращение вооружений. Вместе с тем международное право требует, чтобы создаваемые при решающем участии великих держав нормы учитывали законные интересы и других государств.

Все это создает довольно ощутимые юридические препятствия не только для односторонних силовых действий той или иной великой державы, но и для применения силы по сговору между некоторыми из таких держав. Задача состоит в том, чтобы обеспечить всеобщее уважение этих основополагающих положений Устава ООН.

В настоящее время главным препятствием на пути достижения этой цели является политика односторонних действий США. О несовместимости этой политики с основами международного права, целями и принципами Устава ООН свидетельствует официально принятая в 2002 г. "Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов" *(437). Основная идея документа - США обладают беспрецедентным могуществом, не имеющим себе равного, и потому призваны формировать международный порядок и обеспечивать его соблюдение. Стратегия предусматривает проведение "упреждающих" действий против враждебных государств. Если будет решено, что государство представляет потенциальную угрозу для Америки или что оно укрывает группу, представляющую такую угрозу, то Соединенные Штаты будут осуществлять превентивное вмешательство в отношении соответствующего государства с тем, чтобы ликвидировать угрозу, если необходимо, то путем "смены режима".

США будут использовать свою военную и экономическую силу для поощрения "свободных и открытых обществ". Стратегия предусматривает, что США не допустят, чтобы их военному превосходству был брошен вызов *(438). Такой подход отбрасывает нас в далекое прошлое. Она несовместима с основными принципами не только современного, но и международного права прошлого. Американские специалисты признают, что такая стратегия предполагает отказ от межгосударственного "порядка, который определял