Dzheffri_Alexander_Smysly_sotsialnoy_zhizni

ГЛАВА 2

историк, «после того как массовое уничтожение

людей было осмыслено, оно стало лишь еще одним

злодейством в особенно жестокой войне• (цит. по: Benn, 1995: 102)34 • Массовое истребление объясня­

лось и подлежало искуплению в рамках прогрес­

сивной борьбы с нацизмом.

Чтобы полностью понять первоначальное, соз­

давшее рамки восприятия ознакомление амери­

канцев с фактом массового истребления евреев,

крайне важно помнить, что нарративы, какими

бы прогрессивными и ориентированными на бу­ дущее они ни были, состоят как из злодеев, так и из героев. Злодеи и их преступления были дав­ но установлены: немецкие нацисты убили евреев

в ходе гигантского, отвратительного злодейства

войны. Героями были американские солдаты, и

их вступление в концентрационные лагеря изо­

бражалось не только как обнаружение этих ужа­

сающих злодейств, но и как еще одна, кульми­ национная стадия в длинной и столь же хорошо известной последовательности «освобождения•,

со всеми теми надеждами на улучшение, кота-

34Другой историк, Питер Новик, утверждает то же самое: •для большинства лиц нееврейского происхождения, а также и для

большого числа евреев [Холокост] был просто одним из многих измерений ужасов нацизма. Глядя на Вторую мировую войну с сегодняшней точки зрения, мы склонны подчеркивать именно отличительные особенности убийственного рвения, с которым

истреблялись европейские евреи. Современникам тех событий

лись как основные жертвы нацистов вплоть почти до самого

конца Третьего Рейха. До 1938 года практически не было евреев

именно как евреев в концентрационных лагерях, наполненных

в основном социалистами, коммунистами, трейд-юнионистами,

интеллектуалами-диссидентами и им подобными. Даже ког­ да сообщения о массовом уничтожении евреев во время войны дошли до Запада, их истребление подавалось как одно, хотя и

самое большое, злодейство из длинного списка преступлений,

таких как зверское убийство чехов в Лидице, французов в Ора­ дуре и американских военнопленных в Мальмеди• (Novick,

1994: 160).

132

ГЛАВА 2

рые подразумевает этот характерный для утопий

термин. «Когда представители прессы вступили на территорию лагерей на западном фронте, - пи­ шет историк культуры Барби Зелизер, - они об­ наружили, что самый эффективный способ рас­ сказывать историю злодейства - это хроника ос­

вобождению> (Zelizer, 1998: 63). Что характерно,

Зелизер озаглавила свою собственную подробную реконструкцию впечатлений журналистов «Хро­

ники освобождению> ("Chronicles of Liberation") (63-85). Когда читателям «Нью-Йорк Тайме• и

«Лос-Анджелес Тайме• 16 апреля была пред­ ставлена фотография из Бухенвальда, на кото­ рой изображались двухъярусные кровати, до отказа забитые запуганными, ужасно исхудав­ шими мужчинами-заключенными, им сообща­

лось, что они смотрят на «людей, освобожденных от рабского труда» (183). 5 мая газета «Пикчер

Пост» опубликовала шестистраничный разво­ рот с фотографиями злодейств. В том, как были оформлены персворачивающие душу образы,

сквозила тема грядущего прогресса. Одна общая

подпись гласила: «Узники тюремных лагерей,

освобожденные в ходе наступления союзников:

для многих мы пришли слишком поздно» (129).

Фотографии мертвых или оборванных и умираю­

щих от голода жертв часто располагались рядом

с фотографиями хорошо одетых и накормленных

немецких граждан из близлежащих городов,

чтобы подчеркнуто привязать преступление к

особой природе самих немцев. В сопроводитель­ ной статье, названной «Проблема, вызывающая

удивление у всей Европы», «Пикчер Пост•> опи­

сывала «ужас, происходивший на расстоянии

133

ГЛАВА 2

видимости и слышимости от сотен тысяч обман­ чиво нормальных, благопристойных немецких

граждан. Как такое возможно? Что должно было произойти в уме целого народа, чтобы такие вещи терпелись в течение хотя бы одного дня?» (цит.

по: Zelizer, 1998: 128). На этих же фотографиях часто был виден и представительный американ­

ский солдат, стоящий на страже и критически

наблюдающий за происходящим. Текст рядом с

еще одним имевшим широкое хождение снимком

в «Пикчер Пост» совершенно ясно давал понять, каким должен быть прогрессивный ответ на эти

вопросы. «Сходить с ума от ярости недостаточно. Кричать повсюду об "уничтожении" Германии

бессмысленно. Смысл имеет только одно - попы­

таться понять, как люди опустились так низко, и

набраться твердой решимости пойти на те слож­

ности и неудобства и заплатить ту цену, которые

необходимы для того, чтобы ни у одного народа

больше не было возможности еще раз так изга­

дить мир» (цит. по: Zelizer, 1998: 129).

Именно внутри этого очень узкоспециализи­ рованного прогрессивного нарратива были сдела­

ны первые шаги в сторону универсализации. По­

скольку массовое истребление евреев в хроноло­

гическом отношении происходило в период завер­

шения войны и поскольку оно, несомненно, пред­

ставляло собой самый ужасный пример злодейств

нацистов, оно очень скоро стало рассматриваться

не просто как симптом, а как эмблема и канони­ ческая репрезентация зла, которое прогрессивный нарратив обещал оставить в прошлом. Как написал о своем посещении Ордруфа, первого лагеря, осво­ божденного американскими солдатами, романист

134

ГЛАВА2

и военный корреспондент Мейер Левин, •мы как

будто проникли наконец в центр черного сердца, в

самое пульсирующее нутро злого сердца• (цит. по:

Abzug, 1985: 19). С одной стороны, травма была привязана к определенному месту и обстоятель­

ствам - она случилась во время этой войны, в этом месте и затронула этих людей. С другой стороны, массовое истребление приобрело универсальный

характер. Действительно, в месяцы, последовав­

шие за первоначальными разоблачениями, истре­

бление ч.асто обозначалось новым термином •гено­

цид•: преступление, определяемое как попытка

уничтожить целый народ. Хотя этот термин и был введен ранее, во время собственно периода войны, но стал известен общественности и начал широко употребляться только после обнаружения зверств

нацистов35 •

Реакцией на эту новую репрезентацию стало расширение сферы дел, рассматриваемых в Меж­

дународном военном трибунале в Нюрнберге. Про­

цессы, которые понимались как основной инстру­

мент привязки послевоенных задач союзников к

идее прогрессивного искупления, должны были

выйти за рамки преследования нацистских лиде-

36Термин был введен в 1944 году американским исследова­

телем Ральфом Лемкииым (Axis Rule in Occupied Europe

(Lemkin,1944)). По определению Лемкииа геноцид означал по·

пытки уничтожить основы национальных и этнических групп

и относился к широкому спектру враждебных действий, вклю­

чавших нападения на политические и социальные институты,

культуру, язык, национальные чувства, религию, экономиче­

ское существование и личную безопасиость и достоинство. Этот

термин должен был относиться ко всем направленным против

нации действиям, осуществляемым нацистами в отношении

оккупированных народов внутри гитлеровского Рейха. Иными

словами, когда этот термин появился впервые, в нем определен­

но не делалея упор на компонент, связанный с массовым истре­

блением, который после обнаружения лагерей смерти стал ему

приписываться.

135

ГЛАВА2

ров за военные преступления и рассмотреть роль

этих лидеров в массовом истреблении еврейского народа. Судья Роберт Джексон, главный предста­ витель обвинения со стороны Америки, обещал, что процесс будет иметь целью не только преследо­

вание тех, кто несет ответственность за войну, но и

предоставление (<бесспорных доказательств неве­ роятных событий•- преступлений нацистов (цит. по: Benn, 1995: 102). Первые три статьи состояще­

го из двадцати тысяч слов обвинения в адрес двад­

цати трех высокопоставленных нацистских чинов­

ников были связаны с собственно преследованием военных преступлений. Чиновники обвинялись в заговоре, применении военной агрессии и нару­ шении правил ведения войны. Четвертая статья, добавленная уже только в месяцы, непосредствен­

но предшествовавшие октябрьскому процессу в

Нюрнберге, обвиняла нацистских лидеров в новом

виде преступления, а именно в (<Преступлениях

против человечности•. Это был первый шаг к уни­

версализации социальной репрезентации массово­ го истребления евреев. Тем не менее с сегодняш­ ней точки зрения этот шаг выглядит относительно

ограниченным, потому что его задачей было под­

твердить невинную праведность и национальные

амбиции одной конкретной стороны. Например, в

своих первых отчетах об обвинениях (<Нью-Йорк

Тайме• напрямую связывала массовое истребле­

ние евреев с самой войной и считала вопрос нака­ зания за негоотносящимсяк мерам, необходимым

для предотвращения любой будущей (<агрессивной

войны•. Под заголовком (<Предстоящие процессы по поводу военных преступлений• газета отмеча­ ла, что (<полномочия этого трибунала назначать

136

ГЛАВА2

наказание напрямую следуют из победы в войне•

и что его цель- «установить принцип, согласно

которому ни один народ никогда снова не будет во­

евать, кроме случаев прямого на него нападения

или с разрешения мировой организации• (October 9, 1945: 20). Нюрнбергские процессы, иначе гово­

ря, не воспринимались как предотвращающие ге­

ноцид или преступления против человечности как

таковые. В тот момент времени совершение таких

преступлений не могло восприниматься отдельно

от нацистов и недавно завершенной агрессивной

войны.

Сила прогрессивного нарратива означала, что, хотя разоблачения 1945 года подтвердили факт массового истребления евреев, они не создали

травму для послевоенной аудитории. Победа и

Нюрнбергские процессы по поводу военных пре­ ступлений должны были положить конец нацизму

и смягчить его последствия причиненного зла. По­

слевоенное искупление зависело от того, останется

ли массовое истребление «в прошлом•, станет ли человечество двигаться дальше и займется ли по­

строением нового мира.

•С конца войны и до начала шестидесятых годов

в Америке преобладал оптимистический дух «мы

можем•. Те, кто вернулся с войны, заботились о том, чтобы создать семью и сделать карьеру, а не о том, чтобы цепляться за ужасы прошлого.... Каза­

лось, что сейчас неподходящее время для того, что­ бы сосредоточиваться на болезненном прошлом, в

особенности на прошлом, которое, как казалось, не

имеет прямого отношения к данной стране. Это со­

бытие произошло на другом континенте. Оно было

совершено другой страной против «другого• ("an-

137

ГЛАВА2

other") народа. Какое значение это имело для аме­

риканцев?• (Lipstadt, 1996: 195-214).

•[Что касается] терминов, в которых амери­ канцы середины пятидесятых годов были гото­

вы говорить о Холокосте: ужасное событие, это

правда, но в конечном итоге не трагическое и не

повергающее в уныние; переживание, омраченное

призраком жестокой смерти, но в то же время не

лишенное способности вдохновлять, утешать, во­

одушевлять.... На протяжении конца сороковых

и долгого времени в пятидесятых преобладающим

отношением было оставить все "это" в прошлом и

продолжать житы (Rosenfeld, 1995: 37-8).

«После Войны американские евреи занялись, причем с большой энергией и щедростью, уничто­ жением наследия Холокоста, заботясь о выжив­

ших, [которых] побуждали оставить жуткое про­

шлое позади, строить новую жизнь в своих при­

емных домах.... Когда представителям ведущих

еврейских организаций в конце сороковых годов

было предложено создать мемориал Холокоста в

Пью-Йорке, они единодушно отказались: он будет,

сказали они, способствовать распространению об­

раза евреев как "беспомощных жертв", а эту идею

они желали дезавуироваты (Novick, 1994: 160).

Ранние реакции на массовое истребление евре­ ев не были вызваны ни подавлением эмоций, ни

нравственным смыслом. Скорее они были резуль­

татом совокупности коллективных представле­

ний, луч нарративного света которых фокусиро­ вался на триумфальном изгнании зла. Большин­

ство американцев не соотносили себя с жертвами

травмы еврейского народа. Хотя они нисколько не были замешаны в совершении этого зла, аме-

138

ГЛАВА2

риканцы победили тех, кто нес ответственность за

массовое истребление, и добросовестно принялись

перестраивать социальные и политические поряд­

ки, которые ему способствовали. Это не означает,

что массовое истребление евреев рассматривалось

с позиций релятивизма или хладнокровно. В со­

ответствии с прогрессивным нарративом, священ­

ная обязанность Америки состояла в том, чтобы

искупить жертву, принесенную этой самой много­ численной категорией жертв нацистов. В после­ военной Америке общественность искупала жерт­

вы военного времени, требуя денацификации не

только немецкого, но и американского общества. Самнер Уэллс изящно сформулировал проблему

спустя месяц после того, как солдаты вошли в на­

цистские лагеря смерти:

•Преступления, совершенные нацистами и их

соучастниками в отношении еврейского народа -

это неистребимые пятна на всей современной ци­

колению будет стыдно перед поколением, которое

еще не родилось. Ведь мы и наши правительства,

которым мы доверяли власть в течение лет между

Великими войнами, не можем снять с себя ответ­

ственность за то, что допустили появление в мире

таких условий, при которых стали возможны­ ми столь ужасающие события. Демократические

страны не могут легкомысленно попытаться из­

бежать ответственности. Мертвым невозможно предложить компенсацию.... Но в той степени, в какой компенсация может быть предложена, она,

несомненно, составляет моральный долг свобод­

ных народов земли, коль скоро они одержали по­

беду» (Welles, 1945: 511).

139

ГЛАВА2

Очищение Америки и искупление

убийства евреев В Америке в годы, непосредственно последовав­

шие за войной, социальное узаконивание антисе­ митизма под воздействием логики прогрессивной

трактовки искупления постоянно подвергалось

нападкам, а некоторые из его основных институ­

циональных проявлений были разрушены. Дав­

няя традиция анти-антисемитизма, оформлявшая

прогрессивный нарратив и закрепившаяся в годы между двух войн благодаря ведущим представите­

лям американской интеллектуальной и культур­

ной элиты, достигла своей кульминации сразу же

после войны в ходе масштабного сдвига в амери­

канском общественном мнении по поводу еврей­

ского вопроса (Stember, 1966). Всего несколько дней спустя после окончания военных действий, в

ответ на призыв со стороны Национального совета

христиан и евреев, все три кандидата в мэры горо­

да Нью-Йорка поклялись «удерживаться от при­

зывов к расовому и религиозному разделению в

ходе избирательной кампании•. Один из них чет­

ко обозначил связь такого открытого анти-анти­

семитизма со стремлением сохранить и укрепить

соотнесение со смыслом триумфа Америки в войне

против нацизма.

«Эти выборы будут первыми, проходящими в

городе Нью-Йорке после нашей победы над нациз­

мом и японским фашизмом. Таким образом, они

станут возможностью для практической демон­ страции демократии в действии - демократии, в которой все являются равноправными граждана­ ми, в которой нет и никогда не должно быть граж­ дан второго сорта и в которой... исповедуемая кан-

140

ГЛАВА 2

дидатом религия не должна играть роли в ходе из­

бирательной кампаниИ>> (New York Times, October

1, 1945: 32).

В своей авторитетной статье Леонард Динлер­ штейн зафиксировал существенный подъем поли­

тической активности еврейских групп сразу после

войны, с 1945 по 1948 год (Dinnerstein, 1981-82).

Он описывает, как эти недавно ставшие известны­

ми и зачастую недавно сформировавшиеся груп­ пы проводили конференции, писали передовицы

ивыступали с конкретными предложениями по

поводу законодательных и институциональных

перемен. К 1950 году такая деятельность приве­

ла к успешному выявлению существования квот,

ущемляющих права евреев, а зачастую и к их от­

мене, и в целом обеспечила огромные перемены

в практическом и культурном положении амери­

канских евреев. В том же месяце, когда кандидаты

в мэры Нью-Йорка объявили о своем анти-антисе­

митизме, издание •Америкэн Меркьюри» опубли­

ковало статью •дискриминация в медицинских

институтах», полную графиков и подробной доку­

ментации, где детально описывалось существова­

ние квот, ущемляющих права евреев, в некоторых

из самых престижных профессиональных органи­

заций Америки. Хотя основным предметом статьи была дискриминация в отношении евреев, факты излагались в контексте важнейших ожиданий,

связанных с понятиями •Америка» и •демокра­ тия». История начиналась с небольтого рассказа

о •Лео, умном и представительном американском

парне», который •мечтал стать великим врачом».

•[У него] были отличные успехи в учебе, [но]

после того, как он окончил школу... его первая

141