5.4. Отношение к смерти. Понятие об эвтаназии

Отношение к смерти - одна из величайших проблем, с которой человек непременно сталкивается в своей жизни. Эта проблема далеко не разрешена, и в каждом случае решение ее представляется человеку в отдельности.

Смерть ужасала людей. Этому страху в не меньшей степени, чем все остальные, поддавались и люди высокого ума и таланта, о чем свидетельствуют мемуары, письма и другие литературные источники. Уже в древнем Риме слово “смерть” казалось зловещим. Древние римляне предпочитали выражение “он перестал жить”, немцы говорили “отозван”, а англичане - “он присоединился к большинству”.

Характерной особенностью психологического состояния в старости является постоянно присутствующее подсознательное предчувствие близкой кончины. В старости смерть теряет свои неопределенные очертания и становится близким и глубоко личным явлением.

Сама же мысль о смерти глубоко индивидуальна и обусловлена разными обстоятельствами: состоянием здоровья, социальными условиями и т. д. Об индивидуальном отношении к этому небезразличному в старости вопросу американский психолог П. Рот писала: “Проблемы времени, жизненного опыта, продолжительности и неизбежности смерти касаются старого человека различным образом. Интерпретации значения жизни и смерти также различны, как и сами индивиды”.

Установлено, что интерес к смерти усиливается в позднем возрасте после 70 лет. В основной части пожилые люди не избегают разговоров о смерти. Страх смерти, сама смерть как бы теряет свое значение в глубокой старости. По наблюдениям замечательного русского ученого И. Мечникова, “глубоких стариков перспектива смерти не только не страшит, но и привлекает и нимало не возбуждает желания бессмертия”.

По его мнению, правомерно говорить об инстинкте естественной смерти после нормальной и продолжительной жизни. Большинство исследователей отмечает, что у старых людей нет страха перед смертью, но есть страх перед физической несостоятельностью и потерей умственных способностей.

Заслуживает внимания отношение долгожителей к возможности дожить до 100 и более лет. Оказалось, что из 200 долгожителей 43 человека ответили положительно, однако с оговоркой, что их физическое состояние останется без изменения, т.е. они будут такими же активными и независимыми. Вопрос о том, хотят ли они достигнуть 100 лет, не казался им актуальным, но такая перспектива представлялась им желанной опять-таки при условии полной сохранности их физического и психического самочувствия. 17 человек вообще не задумывались над этим вопросом, считая, что менее всего продолжительность жизни зависит от их непосредственного желания. Как правило, в таких случаях долгожители ссылались на Бога: “Все в руках Божьих”.

Отрицательный ответ дали 5 человек. Эти долгожители высказывали свое желание умереть как можно скорей, чтобы остаться в памяти своих внуков и детей сохранившими до глубокой старости свое физическое и психическое здоровье. Страх перед смертью не был обнаружен ни в одном случае. Психически здоровые долгожители относились к неизбежной смерти как естественному и необходимому завершению всякой долгой жизни.

Таким образом, эти факты свидетельствуют, что страх смерти не является типичным возрастным признаком. Данные опросов, проведенных в домах для престарелых, показывают значительное совпадение в отношении стариков к смерти. Ее считают “всеобщей судьбой”, одинаково ожидающей богатых и бедных, “избавлением от физических страданий”, “закономерным завершением жизни”.

Возможно, из этого отсутствия страха перед смертью происходит поразительное само по себе чувство желательности, приятности смерти. Л.Н. Толстой, по словам его секретаря Гусева, признавался: “Почти чувствую возможность радостно умереть”.

В этом отношении очень интересны высказывания В.В. Вересаева, врача-атеиста, далекого от мистической настроенности: “Смерти я никогда не боялся, страха смерти никогда не мог понять. Но недавно почувствовал: жду ее, как большого поднимающего, ослепительно-яркого события. Вовсе не в смысле избавления от жизненной тяготы, - жизнь я люблю. Просто сама по себе смерть сияет в сумрачной дали будущего яркою точкой. Смертные муки ... Так ли они страшны? А может быть при неожиданной смерти мы лишаемся такого блаженства, перед которым ничтожны все смертные муки”.

Противоположный полюс представляют те наблюдения, где в высказываниях престарелых звучит нежелание продолжать жить, неприятие и даже отвращение к собственному существованию. Как правило, это наблюдается в тех случаях, где престарелые люди осознавали свою несостоятельность как физическую, так и психическую. В беседе они сами по своей воле заводили разговор о смерти, говорили, что они стали “нагрузкой для людей”, “чувствуют себя лишними”, тяготились своим существованием. В этом отношении удивительным представляется наблюдение над одной больной 87 лет с мягко протекающим старческим слабоумием. Периодически у нее было нарушено сознание, она не осмысливала окружающего, принимала врача за свою родственницу. Когда же она приходила в себя, то эта престарелая женщина обнаруживала полное понимание своего состояния, реально его оценивала и болезненно переживала. Она говорила: “Не дай Бог дожить до такого ... ничего не помню, это ужасно ... прожить целую жизнь и стать как полудурок. Дали бы какие-нибудь таблетки, чтобы мы не мучились, а умерли. Ведь чувствуешь, что ты лишняя, а все тянешь”.

Новейшим “приобретением” ХХ века является проблема эвтаназии.

Эвтаназия - это право человека выбрать смерть, отказавшись от длительного, не приносящего облегчения лечения, это “право на достойную смерть”. Истоки эвтаназии лежат в глубокой древности и кроются в древних традициях некоторых человеческих племен, где считалось естественным избавление от немощных и больных.

В.В. Вересаев, размышляя на эту тему, приводит наблюдения над старыми людьми, находящимися в состоянии полного физического и психического маразма. Он глубоко сострадает окружающим их людям, осуществляющим за ними уход. Для себя эту проблему он решает однозначно: “Я хочу кричать, вопить: дайте мне право свободно распоряжаться собою! Примите мое завещание, исполните его. Если я окажусь негодным для жизни, если начнет разлагаться мое духовное существо, - вы, друзья, вы, кто любит меня, - докажите делом, что вы мне друзья и меня любите. Сделайте так, чтобы мне было достойно уйти из жизни, если я сам буду лишен возможности сделать это”.

Во Франции и США в последние десятилетия распространилась особая теория так называемого “биологического завещания”, содержание которого примерно сводится к следующему: “Прошу использовать все возможные средства, чтобы облегчить страдания, даже в том случае, если применение сильнодействующих препаратов может сократить жизнь, в качестве последнего средства прошу прибегнуть к эвтаназии”. Написанное собственноручно человеком в здравом рассудке, подобное завещание имеет юридическую силу в 21 американском штате, но в Европе оно пока не практикуется.

В наш век научно-технической революции многие проблемы медицины усложняются. Меняется содержание даже такого основополагающего понятия, как гуманизм медицины, которое, по мнению некоторых ученых, следует заменить рационализмом.

Вне сомнения, всю сложность и важность этой моральной проблемы предстоит решить медицинской науке в будущем, в том числе проблему многолетнего поддержания жизни людей, неспособных к самостоятельной жизни и существующих лишь благодаря очень сложным и дорогим аппаратам, как “сердце-легкие”. Все шире распространяется мнение, что в новых условиях нерационально жестко придерживаться принципа “врач борется за жизнь больного до последнего его вздоха”.

Для нас сейчас главным является то, что при всех впечатляющих достижениях медицины реалистичность подхода не должна подменить нравственно-этического начала медицины.