5.3. Отношение человека к старости. Роль личности в формировании психосоциального статуса человека в старости. Индивидуальные типы старения

Старость, ее восприятие человеком как периода жизни, несущего новое миросозерцание и мироощущение, - все это издавна занимало умы человечества. Перед каждым человеком в старости встают вопросы о смысле и образе дальнейшей жизни, о выработке собственного отношения к старости, собственной установки: как быть старым. В этом смысле известная сентенция М. Монтеня о том, что “немногие люди умеют стареть”, содержит в самой себе вопрос: что же лежит в основе достойного старения? Почему у одних пожилых отмечается резкое неприятие старости, старость им ненавистна, она для них тяжелое бремя. Как показывают наблюдения, ни хорошее физическое здоровье, ни сохранение деятельного образа жизни, высокое общественное положение, наличие супруга и детей, не являются залогом и гарантией осознания старости как благоприятного периода жизни. И при наличии этих признаков каждого в отдельности и вместе взятых, пожилой человек может считать себя ущербным и полностью не принимать свое старение.

И наоборот, при плохом физическом здоровье, скромном материальном достатке, относительном одиночестве пожилой человек может находиться в согласии со своим старением, в состоянии увидеть положительные стороны своего старческого бытия.

Различие формы поведения пожилых в однотипных ситуациях отражают индивидуальные особенности реагирования на собственное старение. Именно эта сторона психической жизни человека определяет его отношение к личным потерям, утрате прошлых возможностей, так же как и новое восприятие окружающего.

Однако личность старого человека, претерпевая известную трансформацию, все же остается сама собою, сохраняя индивидуальные черты. В старости не происходит какого-либо изменения личностных характеристик, “ни нравственные, ни социальные качества личности не утрачиваются” (Н.Ф. Шахматов). В плане этого интересными представляются наблюдения над долгожителями, проведенные Р. Яцемирской в домах для престарелых Болгарии. Она показала, что “характерологические черты и особенности личности прослеживаются на протяжении всей долгой жизни и практически остаются неизменными и на самом последнем этапе онтогенеза - в период долголетия. Характер личностного реагирования сохраняется до конца жизни и, по существу, не подвергается изменениям под влияниям возрастного фактора вплоть до долголетия”. По всей видимости, как утверждает Р. Яцемирская, при отсутствии старческих ослабоумливающих заболеваний характер человека со всем его своеобразием можно проследить до самой его смерти. М. Цицерон в своем трактате “О старости” писал: “Но старики, скажут мне, ворчливы, беспокойны, раздражительны и трудны в общежитии, а если приглядеться к ним, то и скупы. Это недостатки характера, а не старости”.

Какова же роль личности в процессах формирования психосоциального статуса пожилого человека? Каково ее влияние на процессы адаптивного (благоприятного) и неадаптивного (неблагоприятного) старения? На основании исследований ряд психологов выдвигает гипотезу, что “организация личности или тип является кардинальным для предсказания того, какие индивидуумы будут стареть успешно”. Накопленный опыт свидетельствует, что как человек проявляет себя перед лицом старости, в большой степени зависит от зрелости его взглядов на жизнь. Насколько адаптивной, успешной будет жизнь человека в старости, зависит от того, как он строил свой жизненный путь на предшествующих стадиях, утверждают психологи. В плане этого очень важно, что человек несет в себе, какова система его жизненных ценностей, установок, всего внутреннего строя его личности. Поэтому так справедливо звучат слова А. Шопенгауэра: “То, что человек имеет в себе, никогда так ему не пригодится как в старости”.

Какие же черты личности способствуют адаптивному старению? Важное значение придается таким чертам, как активность, творческая деятельность. Отмечено, что человек, ведущий плодотворную жизнь, не становится дряхлым, напротив, умственные и эмоциональные качества, развитые им в процессе жизни, сохраняются, хотя физическая сила слабеет. Люди, жизненный путь которых отличался успехом, активностью, конструктивно относятся к спутникам старости: ухудшению здоровья и появлению разных болезней. У стариков, отличающихся сдержанным, уживчивым и добрым нравом, старость проходит более терпимо, чем у таковых с заносчивым и неуживчивым характером. В этом контексте можно рассматривать и такие наблюдения, когда люди, прожившие богатую жизнь, пусть полную не только радости, но и горя, проявляют в старости больше положительных черт, чем неудачники, терпевшие в жизни одни крушения, которые и в старости становятся себялюбивыми, желчными и угрюмыми.

На неадаптивный процесс старения влияют такие особенности личности, как привычка тормозить свое поведение, преобладание стратегии отказа от решения актуальных задач, от использования благоприятных возможностей. Неадаптивным оказывается процесс старения у тех людей, которые не смогли развить в себе качества самостоятельности и инициативы, у которых ориентирами в организации жизни были указания, мнение окружающих людей. В ситуации отставки они чувствуют себя потерянными, беспомощными и быстро усваивают негативные социальные стереотипы старости. Все эти современные разработки подтверждают то, что было сказано за две тысячи лет до этого М. Цицероном: “Тем людям, у которых нет ничего, что позволяло бы им жить хорошо и счастливо, тяжек любой возраст”. И еще не менее актуально звучащее высказывание: “Только неразумные люди относят свои собственные недостатки и проступки за счет старости”.

Успешность, адаптивность старения определяется тем, насколько человек оказывается подготовленным к вступлению в новую фазу своей жизни, к тем задачам, которые несет с собой поздний возраст, специфичным для старости трудным ситуациям, принятию своего нового места в обществе и изменению социального статуса.

Знаменитый психоаналитик К. Юнг в своем эссе “Стадии развития”, размышляя об учащении нервных срывов при старении, видит причину их в том, что во вторую половину жизни люди вступают абсолютно неподготовленными. Насколько драматичным оказывается для них наступление старости можно видеть на примере самоописания советского писателя Ю. Олеши: “В том, чтобы дожить до старости, есть фантастика. Ведь я мог и не дожить, не правда ли? Но я дожил и фантастика в том, что мне как будто меня показывают. Так как с ощущением “я живу” ничего не происходит и оно остается таким же, каким было в младенчестве, то этим ощущением я воспринимаю себя старого по-прежнему молодо, свежо. И этот старик необычайно уже нов для меня - ведь, повторяю, я мог и не увидеть этого старика, во всяком случае много-много лет не думал о том, что я увижу... теперь нас двое - я и тот. В молодости я тоже менялся, но незаметно, оставаясь всю сердцевину жизни почти одним и тем же. А тут такая резкая перемена, совсем другой. Здравствуй, кто ты? Я - ты. Неправда!”.

Недаром поэтому К. Юнг считает непоправимой ошибкой “проводить сумерки жизни в соответствии с программой ее зари”, нести “в сумерки закон утра”. Он предостерегает от заблуждения, “что вторая половина жизни должна направляться принципами первой половины”.

Вот из этих неправильных установок и предпосылок, мешающих “вписаться” в старость, исходит и то многообразие индивидуальных типов старения, которые наблюдаются у старых людей. Американские психологи выделяют следующие варианты:

а) регрессия, т.е. возвращение к прошлым формам поведения, проявляющаяся в форме “детского” требования помощи в повседневной жизни, независимо от состояния здоровья. Смирившись со своей участью, они ищут поддержки, внимания, опеки у окружающих;

б) бегство, изменение места жительства, как форма освобождения в трудной ситуации;

в) добровольная изоляция от окружающих, пассивность и минимальное участие в общественной жизни;

г) стремление вызвать к себе интерес у окружающих;

д) попытка включиться в жизнь общества, невзирая на возраст и состояние здоровья, стремление скрыть специфические недомогания.

В других случаях поведение определяется бунтом против процессов старения, страхом перед смертью, отчаянными попытками сохранить уходящую зрелость, что выражается в манере одеваться, сексуальном поведении, проведении досуга. Часть пожилых людей, напротив, обнаруживает как бы досрочное примерение с фактом старости, будучи в физическом отношении вполне благополучными. В этих случаях мнимые и подлинные недомогания становятся доминирующими и составляют содержание всей повседневной жизни человека. Угнетенность собственным состоянием делает существование пожилого человека тягостным и обременительным.

Как избежать этих нежелательных отношений со своим возрастом? Как сделать старость приятной и приспособить в широком смысле “свою биологию к жизни, а не жизнь к своей биологии” - все это и является целью психологической перестройки, которая ждет человека в старости. Потребность выработать целостный взгляд на свою жизнь, обращенность внутрь себя, работа “по самосозерцанию” является в старости, как утверждает К. Юнг, “долгом и необходимостью”. Результатом этой психологической перестройки является появление новой жизненной позиции, рационального взгляда на свое существование и вместе с тем созерцательного устойчивого психического и нравственного равновесия.

По мнению ряда психологов, особо важной является в этом плане мыслительная активность человека “по интеграции пройденного пути”, благодаря чему стареющая личность как бы аккумулирует достижения и энергетический потенциал пройденных этапов жизни, переживая чувство удовлетворения,

Тот факт, что в конечном счете все традиционные ценности человека связаны со старением, делает особо важным, чтобы старость в умах человечества сохранила образ достойной, доброй и счастливой. Об этом же говорит и К. Юнг: “Человек определенно не перешагнул бы семидесяти-восьмидесятилетний рубеж, если бы такое долголетие не имело бы значения для него как биологического вида. Так и закат человеческой жизни должен иметь собственное значение, а не быть жалким придатком к заре жизни”.