Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

V_M_Allakhverdov_Soznanie_kak_paradox

.pdf
Скачиваний:
106
Добавлен:
13.03.2016
Размер:
2.87 Mб
Скачать

Раздел четвертый

расширение зрачка и снижение порога чувствительности глаза к свету; сокращение и расслабление мышц глаза, уха; поворот головы и туловища в сторону источника раздражения; расширение кровеносных сосудов головы и сужение сосудов конечностей; изменение частоты дыхания и пульса и т. д. Все эти реакции так или иначе характеризуют тормозное влияние (в терминологии школы Павлова) на текущую деятельность. Появление неожиданных сигналов оказывает на субъектов своеобразное воздействие — в той или иной мере они приходят в состояние замешательства, возникают затруднения в выполнении текущей деятельности, замедляются реакции. Говорят, что приближающегося к человеку льва можно прогнать, внезапно раскрыв перед его мордой зонтик. ..1 Зачастую животные и люди демонстрируют совершенно неожиданную для наблюдателей неспособность выполнить действия, обычно не вызывающие никаких затруднений, или решить весьма незамысловатые задачи. При повторных предъявлениях неожиданного раздражителя (когда он перестает быть неожиданным) наступает привыкание, ориентировочные реакции пропадают (что можно зарегистрировать даже на уровне отдельного нейрона коры головного мозга), прерванная деятельность восстанавливается 2.

И, П. Павлов, а вслед за ним и его ученики, разумеется, не связывали существование ориентировочного рефлекса с решением познавательных головоломок в детерминированной среде. Они считали, что реакция организма на не ожидаемый мозгом сигнал имеет чрезвычайно важное биологическое значение. Мозг как бы получает сигнал тревоги: «Внимание! Что-то не в порядке! Предшествующую деятельность временно прекратить!». Без такого рефлекса, говаривал Павлов, жизнь «висела бы на волоске». Ориентировочный рефлекс был также назван рефлексом «что такое?» Считается, что биологический смысл этого рефлекса — создание условий для лучшего восприятия раздражителя.

Не буду здесь обсуждать проблему биологического смысла — она, на мой взгляд, темна и запутанна3. Во всяком случае, не так просто понять, в чем заключается приспособительное значение внезапной приостановки текущей деятельности, вызванной неожиданным сигналом.

[окончание cтраницы 344]

___________________

1Kumaeв-Смык Л. А. Психология стресса. М., 1983, с. 41. Я, правда, не представляю, проверяемо ли это утверждение в эксперименте.

2 Впрочем, если после привыкания к определенному звуку этот звук изменить (например, как в экспериментах Е. Н. Соколова, уменьшить его интенсивность), то у испытуемого снова наблюдаются ориентировочные реакции.

3См. об этом подробнее в: Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 251-267.

Сознание как логический механизм

Наверное, каждый может вспомнить, как внезапно раздавшийся звук вызывал у него непроизвольное вздрагивание и испуг (а то и чувство ужаса). Неужели испуганное замирание субъекта биологически целесообразно? Казалось бы, неожиданный сигнал, если он связан с опасностью для жизни, должен сразу порождать необходимую систему действий, а не приостанавливать выполнение текущей. Именно так, кстати, ведут себя механизмы дыхания: в случае неожиданного недостатка кислорода они не замирают в ожидании дальнейших событий, а сразу делают всё возможное, чтобы организм не погиб. Мне трудно также понять, в чем приспособительное значение увеличения времени реакции на неожиданные стимулы или возникновения ориентировочной реакции на неожиданное затухание (исчезновение) опасного раздражителя. Но, тем не менее, физиологам виднее: раз они видят биологический смысл, то, наверное, лучше знают, о чем идет речь. В нашей интерпретации, однако, мы ведем речь лишь о частном случае буридановых проблем — о познавательных головоломках, решение которых заведомо не связано с биологической целесообразностью.

Как можно в экспериментальных исследованиях ввести меру неожиданности стимула? Это не простая задача, поскольку неожиданность всегда связана с субъективными ожиданиями. Чаще всего предполагается, во-первых, что объективно более редко встречающиеся знаки и для субъекта окажутся более неожиданными. Обычно применяются такие приемы — выделение стимулов по их объективной частоте встречаемости (например, слов по частотному словарю), определение частоты тех или иных ответов в группе испытуемых (например, тех или иных ассоциаций к данному слову) и последующий её учет при планировании эксперимента или обработке данных и т. д. Во-вторых, в Длительном эксперименте можно задать разную частоту предъявления знаков — считается, и не без оснований, что после достаточно длительной тренировки испытуемый различает стимулы по частоте их предъявления. В-третьих, в экспериментах используют знакомые и незнакомые стимулы. Последние, по определению,— нечастые гости в субъективном мире испытуемого.

В 1885 г. Ю. Меркель получил данные о возрастании времени реакции при увеличении числа стимулов. По его данным, время реакции

всего на один стимул — 187 мс, на один стимул из пяти —. 487 мс, из девяти — 619 мс, а из десяти — 622 мс 1. В 1934 г. Г. Бланк нашел в

[окончание cтраницы 345]

______________________

1Шошолль Р. Время реакции. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), 1-2. М, 1966, с. 347.

Раздел четвертый

этих данных логарифмическую зависимость. В 50-е гг. У. Хик объяснил возрастание времени реакции увеличением среднего количества информации на стимул, измеренной по К. Шеннону. Р. Хаймен сформулировал закон и дал ему название закона Хика1: при равной частоте появления сигналов, на которые испытуемый должен отвечать двигательной реакцией, время реакции прямо пропорционально логарифму числа сигналов (стимулов), используемых в эксперименте. Впрочем, как выяснилось, этот закон верен лишь при возрастании числа альтернативных сигналов от 1 до 6-10. Как правило, при дальнейшем увеличении числа сигналов время реакции не изменяется.

Поскольку чем больше сигналов предъявляется испытуемому, тем реже он встречается с каждым из них в процессе эксперимента, то закон Хика тесно связан с вероятностью предъявления каждого стимула. Чем реже предъявляется сигнал, тем с меньшей вероятностью он ожидается. В принятой идеализации вся обработка информации мозгом осуществляется мгновенно, следовательно, возрастание времени реакции является следствием работы сознания по решению познавательной головоломки. Закон Хика сформулирован для экспериментов по изучению времени реакции, но может быть обобщен на широкий класс ситуаций: чем менее вероятен предъявленный стимул или требуемая реакция, тем больше времени над этой ситуацией работает сознание.

Указанные приемы различения субъективно более частых и более редких знаков, по существу, сравнивают эти знаки по информативности 2. Следует учитывать, однако, что реакция испытуемого на предъявляемые стимулы зависит не только от информативности самих стимулов, но и от многих других обстоятельств. Сообщение отцу ребенка о том, кто у него родился

— мальчик или девочка, по количеству информации почти эквивалентно сообщению о результате эксперимента по подбрасыванию монеты. Последнее сообщение контекстно может быть даже более неожиданно, но реакция отца будет определяться отнюдь не неожиданностью стимула, а другими сторонами ситуации. Поэтому анализ экспериментальных данных должен предполагать, что [окончание cтраницы 346]

___________________________

1Позднее прямая связь с информацией, приходящейся в среднем на один стимул, была поставлена под сомнение, но имя Хика, как основателя закона, осталось.

2Термин «информативность» применяется в том узком смысле, который связан с подходом к информации К. Шеннона, т. е. без анализа содержания и значимости информации. Стоит отметить, однако, что прямое применение количественной меры информации, по Шеннону, в психологических исследованиях вообще вряд ли серьёзно.

Сознание как логический механизм

сравнение реакций испытуемых на различие в информативности знаков допустимо только, как говорится, при прочих равных условиях.

1. Работа сознания с редкими (неожиданными) сигналами протекает дольше, чем с частыми:

Стимулы, которые предъявляются в процессе конкретного экспе римента с меньшей вероятностью, требуют большего времени и для двигательной реакции, и для узнавания, чем стимулы, предъяв ляемые с большей вероятностью. Рассмотрим пример: И. М. Фейгенберг измерял время реакции на предъявление четырех цифр — 1,2,3 и 4. При появлении любой из этих цифр испытуемый должен был из четырех находящихся перед ним кнопок нажать опреде ленную, соответствующую этому сигналу. Каждая четверка сиг налов — случайная последовательность всех этих цифр, т. е. в каждой четверке на I месте может появиться любая из цифр с вероятностью 0,25; на II месте в четверке с равной вероятно стью может появиться только одна из трех оставшихся цифр; на III — одна из двух; а на IV могла быть уже только единственная, оставшаяся цифра. Среднее время реакции на цифру, предъявляв шуюся на I месте, было самым большим (Т[=460 мс); существенно

меньшее на И месте — Т11=424 мс; Т111 было равно уже 351 мс, а T|V=207 мс. Любопытно, что этот результат не зависел от того,

осознавали испытуемые указанную структуру последовательно сти или нет 1.

В ситуации, когда двуязычные испытуемые в ответ на предъяв ляемые слова должны совершать двигательную реакцию, время этой реакции короче для слов на более знакомом им языке 2.

Время двигательной реакции на предъявляемый стимул существен но меньше, если стимулы подаются в ожидаемый срок через строго фиксированные интервалы времени. Однако и при нефикси рованных интервалах оно может быть сокращено (до 40%), если появление стимула сделать более ожидаемым и перед его предъяв лением давать предупредительный сигнал.

Время узнавания также увеличивается пропорционально логариф му числа возможных альтернатив узнавания, как и время реак ции. Это было показано для предметов, слов, рядов букв, знаков

азбуки Морзе, показаний приборов и др. [окончание cтраницы 347]

_______________________

1Фейгенберг И. М. О принципиальной неразрывности наблюдаемого и наблюдателя в психологических феноменах.//Бессознательное, 1. Тбилиси, 1978, с. 171-173.

2См. Шошолль Р. Время реакции. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), 1-2. М, 1966, с. 364, 366.

Раздел четвертый

Длительная тренировка способствует как сокращению времени двигательной реакции, так и времени узнавания. Время реакции испытуемого может сокращаться даже через пять месяцев ис следования после более 45 тыс. проб 1. Это сокращение тем за метнее, чем меньше изменяется в процессе эксперимента стимульный материал. Но это значит, что существенную роль в уве личении скорости реакции в результате тренировки играет

уменьшение информативности стимулов.

Время, необходимое для правильного узнавания знакомых стиму лов, существенно меньше, чем незнакомых или неожиданных.

Дети-дошкольники при прочих равных условиях дольше рассмат ривают новые изображения, а не те, с какими их предварительно знакомили, или выбирают поиграть новые игрушки, а не те, кото рые им заранее показали2.

Время узнавания слов сокращается, если испытуемому заранее сообщается, к какой категории (мебель, пища, животные и т. п.) относятся эти слова.

От числа возможных альтернатив зависит и возможность узнава ния в затрудненных условиях. В исследовании Дж. Миллера с со трудниками было показано: опознание предъявленного на слух слова на фоне маскирующего шума, если испытуемый знает, что предъявляется одно из двух заранее известных слов, может быть правильно осуществлено при интенсивности сигнала на 14 дБ мень ше интенсивности шума; узнавание возможно при интенсивности сигнала на 4 дБ меньше интенсивности шума, если предъявляет ся слово из списка в 256 слов; для узнавания, если же предъявля ются любые слова, а не из известного заранее набора, интенсив ность сигнала должна превышать интенсивность шума 3.

Время, необходимое для узнавания объективно более частых сти мулов (например, более употребительных слов) меньше, чем ред ких, т. е. сознание меньше времени тратит на работу с частыми стимулами. Так, в исследовании Р. М. Фрумкиной при одинако вых условиях тахистоскопического предъявления для всех слов было узнано 44,4% частых слов (воздух, платье, минута и т. д.),

34,6% средних по частоте слов (свитер, чердак, климат и т. п.),

[окончание cтраницы 348]

________________________

1См. Величковский Б. М. Современная когнитивная психология. М., 1982, с. 52. 2Кантор Г. Реакции младенцев и детей старшего возраста на сложные и новые

раздражения. //Изучение развития и поведения детей. М., 1966, с. 88-97.

3Miller G. A., Heise G., Lichten W. The intelligibility of speech as a function the test materials.// J. exp. Psychol., 1951, 41, p. 329-335.

Сознание как логический механизм

19,7% редких слов (заступ, блесна, ланцет и т. д.) и 10,9% квазислов (слотка, кливна, лостур и пр.)1.

Объем опознания увеличивается для менее употребительных слов 2, т. е. сознание больше работает над редкими словами, они дольше сохраняются в поверхностном содержании сознания. Неожиданные стимулы дольше остаются (обрабатываются) на поверхности сознания при задаче запоминания. Так, неожиданные для испытуемого знаки — например, пуговица в ряду цифр, цифра в ряду слов, слог в ряду чисел, длинное слово в ряду коротких и т. д. — запоминаются и воспроизводятся существенно лучше, чем остальные знаки ряда. Данный эффект обнаружила в 1933 г. ученица В. Кёлера Г. фон Ресторф 3. Не случайно в мнемотехнике, ориентированной на создание ассоциативных связей с запоминаемыми словами, «для лучшего запоминания» предлагается придумывать самую невероятную и странную комбинацию предметов. Как известно, в обыденной жизни также лучше помнятся не типичные, ординарные события, а редкие и неожиданные, нарушающие привычный ход вещей. Об этом писал ещё древнеримский автор: «Видя в повседневной жизни ничем не примечательные, обыкновенные, банальные вещи, мы вообще не запоминаем их... Но если мы видим или слышим что-либо чрезвычайно необыч ное, подлое, бесчестное, великое, невероятное или смешное, мы скорее всего надолго это запомним... И причина этого заключается не в чём ином, как в том, что привычные вещи с лёгкостью ускользают из памяти, в то время как всё новое и захватывающее доль ше сохраняется в уме»4. [окончание cтраницы 349]

_____________________

1Фрумкина Р. М. Вероятность элементов текста и речевое поведение. М., 1971 с 119 (табл. 20 в моём пересчёте).

2Gregg V. Word frequency, recognition and recall. II Brown J. (Ей.) Recall and recognition. N.Y., 1976, p. 183-216; Клацки P. Память человека. Структура и процессы. М., 1978, с 262.

3См. подробнее Флорес Ц. Память.// Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), 4. М., 1973, с. 232-234. Иногда даже наличие неожи данного элемента в списке данных улучшает воспроизведение не только самого это го элемента, но и всего списка данных — см. Cimbalo R., Nowak В., Stringfield С. Isolation effect: Overall list facilitation and debilitation in short-term memory. // J. Gen. Psychol., 1978, 99, с 251-256. Однако в «чистом случае» — при неожиданном предъявлении пустого листа среди подлежащих запоминанию картинок (якобы по ошибке экспериментатора), опознание, скорее всего, ухудшается (по данным курсовой работы А. Серебренникова).

4Цит. по Йейтс Ф. Искусство памяти. СПб, 1997, с. 22.

Раздел четвертый

Однако — единственное исключение из закона — более употре бительные слова воспроизводятся лучше, чем редкие. Оказыва ется, самые часто употребляемые слова дольше не уходят из сознания. Этот результат, тем не менее, может быть артефактом —- он наблюдается только при очень большой разнице в частоте упо требления слов. Ведь очень редко встречающиеся слова могут быть, например, просто не знакомы испытуемым. А потому в том, что такие слова запоминаются хуже, проявляется не только об суждаемый эффект. С другой стороны, самые часто употреб ляемые слова (артикли, союзы и пр.) могут быть менее ос мысленны для испытуемого или, наоборот, порождают больше осмысленных ассоциаций. К тому же, они, как правило, короче редко употребляемых слов. Иначе говоря, здесь может действо вать иной мощный фактор, не связанный с частотой употребле ния слов.

Время и точность решения более сложных задач зависит от того, как часто подобные задачи ранее решались испытуемыми. Это утверждение настолько очевидно, что обычно специально не ис следовалось, хотя подтверждающих экспериментальных данных вполне достаточно. Более-менее оригинальный пример — реше ние пространственных задач испытуемыми в очках, искажающих пространство (типичный приём после упомянутых исследований Стрэттона 1896 г., показавшего, что с течением времени сильное искажение пространства — вплоть до его переворачивания — по чти не мешает испытуемому передвигаться). Выяснилось, что даже тогда, когда опыт ношения очков позволял испытуемому легко ходить по улицам (привычная задача), передвижение вдоль извилистой линии, начерченной на полу в лаборатории, давалось ему медленно и с трудом '.

2.Время работы сознания над предъявляемыми сигналами зависит от вероятности осуществления заранее подготовленных ответов на эти сигналы:

Время двигательной реакции возрастает (при сохранении числа предъявляемых сигналов) в зависимости от числа альтернатив ответа на эти сигналы.

Время двигательной реакции увеличивается, если испытуемому дать ложные сведения о времени предъявления сигналов или сообщить о

[окончание cтраницы 350]

_____________________________

1См. Вюрпилло Э. Восприятие пространства. // Экспериментальная психология (под ред. П. Фресса и Ж. Пиаже), 6. М., 1978, с. 223.

Сознание как логический механизм

предъявлении большего количества сигналов, чем на самом деле предъявляется в эксперименте '.

Если испытуемый должен на предъявленное ему слово называть слово, ассоциирующееся с ним, то чем привычнее, стандартнее его ответ на это слово, тем короче реакция (закон Марбе)2.

Время словесного называния предъявляемых стимулов тем мень-

ше, чем стандартнее то название из нескольких возможных, которое испытуемый выбирает для обозначения данного стимула 3. « Время ошибочного ответа в задачах на различение, узнавание и запоминание стимулов обычно больше времени правильного ответа, но лишь при условии, что правильный ответ встречается существенно чаще ошибочного. Так, в экспериментах А. П. Пахомова испытуемому на фоне шума через каждые 4 с, ровно на I с, предъявлялись или не предъявлялись световые и звуковые сигналы фиксированной интенсивности (вероятность «пустых» и «сигнальных» проб при этом равнялась 0,5). Испытуемый должен был в каждой пробе принять решение о наличии или отсутствии в этой пробе сигнала. Оказалось, что время ошибочных ответов (пропуск сигнала и ложная тревога) больше времени в целом более частых правильных реакций. А время правильных ответов тем меньше, чем чаще именно эти реакции встречаются 4. Вообще говоря, результат, с позиции здравого смысла, странный: совершая ошибку, человек её не осознаёт, иначе он этой ошибки не совершал бы , но, тем не менее, реагирует на эту ошибку временем принятия решения! По мнению Пахомова, эти данные косвенно доказывают, что человек всё же каким-то образом умеет оценивать возможность ошибочности своего ответа. Время реакции испытуемого на сигнал зависит от количества используемых на этот сигнал ответов. Методика — испытуемым [окончание cтраницы 351]

_________________________

1Конопкин О. А. Психологические механизмы регуляции деятельности. М., 1980, с 107-108.

2OsgoodC. E. Method and theory im experimental psychology, Oxford, 1953, p. 722-723. 3См. Эрвин С. Семантический сдвиг при двуязычии. // Новое в лингвистике. VI, М., 1972, с. 228-229. «Стандартность» определяется и относительно групповой нормы

как общеупотребительность (например, по словарю ассоциативных норм), и отно- си-тельно индивидуальной нормы по употребительности данной ассоциации или даного названия отдельным испытуемым.

4Пахомов А. П. Изменение психофизических показателей деятельности че- ло-века-наблюдателя по обнаружению слабых сигналов как результат взаимодействия Психических подсистем. // Системный подход к психофизиологической проблеме. М., 1 9 8 2 , с. 125-128.

Раздел четвертый

предъявляются тахистоскопически (со временем экспозиции 300 мс) показания стрелочного прибора (50 вариантов стимула — от 0,1 до 5,0) с задачей назвать предъявленное показание. Человек видит каждое показание в течение опыта 12-16 раз и даёт либо правильный ответ, либо ошибочный. Для любого показания определяется число вариантов ответа, использованных данным испытуемым. Средняя величина латентного периода реакции (от начала предъ- яв-ления до начала реакции) зависит от этого числа: для показаний, при предъявлении которых испытуемый давал только один (обычно правильный) ответ, это время составляет в среднем 1,15 с; два варианта ответа — 1,27 с; три варианта — 1,30 с; более трех

— 1,45 с. Этот результат странен, ибо оказывается, что уже в начале эксперимента испытуемый как бы знает, сколько вариантов ошибок на каждое показание он сделает в конце. (Позднее мы к подобным головоломкам ещё вернемся). Более того, время ошибочного ответа на данное показание зависит от частоты этого ответа. Оно меньше времени правильного ответа, если именно на

данное показание встречается чаще правильного '.

В многочисленных экспериментах подтверждается кажущийся очевидным факт, что человек склонен использовать уже готовые (знакомые, ожидаемые) ответы, а не формировать новые. Далее мы рассмотрим это подробнее. Здесь ограничусь двумя боле- е-менее оригинальными примерами. При слушании речи на нерод-ном языке звуковые признаки, не свойственные фонологическому строю родного языка, не различаются. Произвольная классифи-кация стимулов по цвету осуществляется в соответствии с тем квантованием непрерывного спектра радуги, который принят в родном языке испытуемого. (Тем самым предполагается, что те стимулы, которые англоязычный испытуемый отнесет в один цве-товой класс — «blue», русскоязычный испытуемый с большей ве-роятностью разнесет по двум разным классам: «голубой» и «си-ний»). [окончание cтраницы 352]

_______________________

1Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 67-81.

Сознание как логический механизм

Краткое обсуждение

Работа сознания как механизма по созданию защитного пояса осуществляется в процессе сличения ожидаемого с действительным. Типы ожидания бывают разными. Контекстные ожидания оче-видны для субъекта, они воспринимаются как такие, которые не могут не случиться. Их несоответствие действительности сбивает человека с толку — он не понимает, что происходит, и переживает эмоциональный шок. Работа сознания в этом случае состоит в том, чтобы найти иной контекст, в рамках которого ситуация снова стала бы очевидной.

Другой тип ожидания связан с конкретной ситуацией, когда у субъекта формируется представление о правильном (закономерном) поведении. Нарушение таких ожиданий оставляет испытуемого без под-готовленной схемы действий в конкретной ситуации. Он начинает со-вершать ошибки в простейших ситуациях, постоянно менять стратегию своего поведения

— во всяком случае, до тех пор, пока не установит иную (например, вероятностную) закономерность.

Существуют болезни (афазия, апраксия и пр.), при наличии кото-рых люди вообще оказываются почти не способны переходить из одного контекста в другой или менять своё представление о ситуации, в которой находятся. И. Т. Бжалава приводит серию примеров. Вот часть из них ':

Попельройтер исследовал больного с амнестической афазией.

Когда в процессе работы он непроизвольно заговорил

по-немецки

1Бжалава И. Т. Психология установки и кибернетика. М., 1966, с. 213-223.

со своим ассистентом, его больной далее на каждый заданный на

 

французском языке вопрос отвечал по-немецки. И, несмотря на

 

все старания врача, невозможно было заставить больного пере-

 

ключиться на французский язык.

 

К. Гольдштейн просил своего пациента, больного афазией, вбить гвоздь молотком. Тот не смог этого сделать, но как только взял в руки гвоздь, сразу же стал бить по нему молотком. «Изучение поведения амнестического афатика, — пишет Бжалава, — показывает, что основным дефектом является не непосредственное поражение речевых механизмов, а то, что больной не в состоянии выполнить даже самого простого действия в воображаемой

[окончание cтраницы 353]

______________________________