Избранное Кругликова

Во-вторых, буквенное обозначение использовано законодателем и в ч.1 при обрисовке некоторых основных составов (ст.256, 258 УК), что нельзя признать удачным.

Введение в законодательную материю буквенных и цифровых обозначений (именуемых иногда в теории индексацией) – не пустая формальность. Итогом уголовно-правовой оценки становится указание не только на статью и ее часть, но и на пункты с соответствующими квалифицирующими признаками. В итоге обвинение приобретает большую конкретность, свое «лицо». А это важно для правильного определения истинной степени общественной опасности и для назначения законного и справедливого наказания.

Квалифицированные составы и квалифицирующие признаки в статьях об экономических преступлениях. Перед законодателем в период создания Уголовного кодекса в сфере дифференциации наказуемости описываемых им деяний в числе других стояли и следующие задачи:

-по возможности осуществить дифференциацию применительно к каждому виду преступного поведения;

-очертить круг обстоятельств для использования их в качестве квалифицирующих признаков;

-наметить типичные сочетания признаков, которые разумно было бы использовать многократно, как бы “по шаблону”, при конструировании квалифицированных составов одной классификационной группы или в целом главы (комплектация квалифицирующих признаков по горизонтали);

-обеспечить преемственность в признаках при переходе от квалифицированного к особо квалифицированному составу преступления, их “ступенчатость” (построение признаков по вертикали).

Насколько успешно эти задачи законодателю удалось разрешить, покажем на примере глав 21, 22 и 23 об экономических преступлениях, охватывающих три далеко не равновеликие группы составов:

-гл. 21 “Преступления против собственности” (11 статей),

подход мог бы только радовать, если б он не вносил разлад в технику конструирования квалифицированных составов.

481

-гл. 22 “Преступления в сфере экономической деятельности” (32 статьи на момент введения в действие; 35 статей по состоянию на 1.05.2007 г.),

-гл.23 “Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях” (4 статьи).

При этом важно помнить, что первая из упомянутых глав (гл.21) в основном воспроизвела виды преступлений, которые были известны прежнему УК (1960 г.), вторая (гл.22) подверглась серьезной реконструкции – и по наименованию, и по кругу составов преступлений, а третья (гл. 23) вовсе новая, неизвестная ранее действовавшему уголовному законодательству. Данную особенность нужно иметь в виду в последующем, поскольку она бесспорно наложила свой отпечаток на процесс регламентации законодателем вопросов градации ответственности за экономические преступления.

Сопоставительный анализ норм глав 21-23 Особенной части УК 1996 г. позволяет сделать вывод, что уровень дифференциации ответственности в них – с помощью квалифицирующих признаков – весьма заметно различалась в момент принятия Кодекса, различается она зримо и в настоящее время.

1. В целом, как уже говорилось, по УК РФ свыше двух третей статей Особенной части содержат по нескольку частей (вторая, третья, четвертая и т.д.), в которых предусмотрены усиливающие наказуемость обстоятельства. Главы 21-23, предусматривающие ответственность за экономические преступления, демонстрируют определенные отклонения от упомянутой доли.

Так, в главе 21 все без исключения статьи на момент их принятия содержали описание квалифицированных видов соот-

ветствующих деяний – кражи, мошенничества, вымогательства и т.д.73

73 Федеральным законом 2003 г. №162-ФЗ в результате декриминализации деяния, предусматривавшегося в то время ч.1 ст.168 УК, ликвидирована дифференциация наказуемости неосторожного уничтожения или повреждения чужого имущества, что вряд ли можно полностью поддержать. Скажем, при наступлении тяжких последствий резонно было бы применять более строгую санкцию (сейчас максимально возможное наказание по упомянутой статье – лишение свободы на срок до одного года).

482

В главе 23 также в каждой статье фигурируют квалифицированные составы, но нетрудно заметить одно отличие: в ст. 204 часть третья посвящена описанию не особо квалифицированного состава деяния, названного в ч. 1 (коммерческий подкуп), а хотя и связанного с этим деянием, но самостоятельного вида преступления: незаконное получение коммерческого вознаграждения. В итоге нарушается архитектоника, которая должна быть и обычно присуща статье Особенной части Уголовного кодека Российской Федерации.

Еще больше особенностей в главе 22. Во-первых, здесь в ряде статей вторые части, обычно посвященные в УК квалифицированным составам, содержат описание самостоятельных видов преступлений, то есть они используются не по основному своему целевому назначению. Такого рода прием в данной главе используется не в единичных случаях (ст.176, 180, 183, 195). Ст.184 включает описание трех видов преступлений: подкупа (ч.1) и незаконного получения предмета подкупа соответственно спортсменами (ч.3) и иными лицами (ч.4); в ст. 170 также называются три вида посягательства: регистрация заведомо незаконных сделок с землей, искажение учетных данных Государственного земельного кадастра, умышленное занижение размеров платежей за землю. Как итог, 35 статей называют 45 видов преступлений74. В гл.21 такой прием вовсе не встречается, а в гл.23, как уже упоминалось, он использован лишь единожды – в ст.204.

Во-вторых, глава 22 предусматривает дифференциацию ответственности с помощью квалифицирующих обстоятельств только в трех из пяти случаев (в 23 из 35 статей). Не названо дифференцирующих признаков применительно к 18 видам преступления, содержащим основной состав (из 45 описанных в главе).

74 Тот же недостаток присущ УК Беларуси и Казахстана. См., например, ст.194, 199, 201, 208, 215, 220, 227 УК Республики Казахстан (Уголовный кодекс Республики Казахстан. Алматы, 2000).

483

Из таблиц видно, что принцип дифференциации ответственности и наказания наименее удачно реализован в главе 22, а наиболее взвешенно и продуманно – в гл. 21. А ведь в прежнем УК (1960 г.) имелось три нормы о преступлениях против собственности (хищение предметов, имеющих особую ценность; причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием; неосторожное уничтожение или повреждение имущества), содержавшие лишь одну часть. В итоге, скажем, санкция за совершение первого из упомянутых видов преступлений предусматривала лишение свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без такового (ст.1472), то есть существовали чрезмерно широкие рамки наказуемости, создававшие почву для проявлений субъективизма, для нарушения принципов справедливости и равенства.

2. Согласно изложенным в предыдущем параграфе правилам конструирования квалифицированных составов, часть статьи, в которой описывается квалифицированный вид преступления, должна открываться словами “то же деяние” или “те же действия”. Подобная конструкция проста для понимания и логична: квалифицирующие признаки – дополнительные по отношению к основному составу преступления. В этих условиях отсутствует необходимость вновь перечислять признаки основного состава, ибо ничего, кроме громоздкости текста статьи и дополнительных трудностей, это не дает.

Понимая это, законодатель отказался, например, от воспроизведения в ч. 2 ст. 163 УК 1996 г. (вымогательство) диспозиции части первой, что было характерно для аналогичной нормы УК РСФСР 1960 г. о вымогательстве. В то же время, до

485

логического завершения здравую идею законодатель в гл. 21 не довел: наряду с формулой “то же деяние” (“те же деяния”) или “действия, предусмотренные частями первой или второй статьи”, использованной при описании квалифицированных и особо квалифицированных видов некорыстных и большинства корыстных посягательств, не являющихся хищениями, в частях о хищениях избран другой прием. Так, как выше уже упоминалось, в ч. 2 и 3 ст. 158, 159, 161-163 УК изложение начинается с наименования вида преступления: “Кража”, “Мошенничество”, “Грабеж”, “Разбой”, “Вымогательство”75, хотя в двух других составах хищений – присвоении или растрате, а также хищении предметов, имеющих особую ценность, применена обычная формула: “то же деяние” (ст.164), “те же деяния” (ст.160) и т.д. Аналогичный прием изложения ч. 2 и 3 применен в ст. 165, устанавливающей уголовную ответственность за второй (помимо вымогательства) вид корыстного преступления, не являющегося хищением. Вряд ли от такого разнообразия действующее уголовное законодательство что-либо выгадывает. А вот единство подхода к изложению квалифицированных видов деяний бесспорно нарушается.

В том же ключе сформулированы квалифицированные составы и в двух других главах – 22 и 23: описание открывается словами “то же деяние”, “те же действия”, “деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи” и т.п. Исключение составляет лишь ч.2 ст.188 УК, где воспроизводятся все признаки основного состава контрабанды, кроме «крупных размеров»: как уже говорилось, такого рода конструкция нежелательна, поскольку она разрывает связь между основным и квалифицированным составами преступлений, вызывает разночтения на практике.

3. В главе 21 “Преступления против собственности” (11 статей) законодателем задействован для дифференциации наказания 25 видов квалифицирующих обстоятельств, использованных в общей сложности 57 раз, и наиболее часто – совершение преступления группой лиц по предварительному сговору

75 Тот же прием использован в УК Казахстана и Беларуси.

486

(9), организованной группой (9), а также в особо крупном размере (6) и в крупном размере (7 раз).

В главе 22 (35 статей) использовано только 17 видов квалифицирующих обстоятельств, упоминаемых в общей сложности 54 раза. Из них чаще всего применяемые – это совершение преступления организованной группой (17 раз), группой лиц по предварительному говору (10), в крупном размере, с причинением крупного ущерба (7) и в особо крупном размере (7 раз).

Наконец, в главе 23 (4 статьи) использовано 6 квалифицирующих признаков, примененных в общей сложности 9 раз, и наиболее часто – причинение преступлением тяжких последствий, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой (по 2 раза).

Таблица № 3

Виды квалифицирующих признаков

и частота их применения в разделе VIII УК РФ

487

Обращение в рабство, работорговля и уголовный закон*

На проведенном (Государственной Думой по законодательству совместно с Комиссией по вопросам женщин, семьи, материнства и детства при Полномочном Представителе Президента Российской Федерации в Центральном Федеральном округе) 9–11 декабря 2002 г. в г. Ярославле круглом столе «Правовые основы предупреждения и пресечения торговли людьми: первое слушание законопроекта» был представлен проект Федерального закона «О противодействии торговле людьми». Глава Х последнего, именуемая «Изменения и дополнения, вносимые в связи с настоящим Федеральным законом в законодательные акты Российской Федерации», предусматривает в случае принятия проекта Федеральным Собранием внесение в Уголовный кодекс РФ четырех новых норм. Так, ст. 1271 именуется «Торговля людьми», ст. 1272 – «Разглашение конфиденциальных сведений о жертве торговли людьми», ст. 127³ – «Использование рабского труда» и ст. 127-4 УК – «Вербовка людей для эксплуатации». Кроме того, предлагается дополнить ст. 61 УК РФ частью 4 следующего содержания: «Поведение жертвы торговли людьми, продолжающей вести антиобщественный образ жизни, не может признаваться обстоятельством, смягчающим наказание лица, признанного виновным в торговле людьми».

Разработка и принятие упомянутого проекта закона жизненно необходимы как ввиду широкого распространения на практике упомянутого в его заголовке вида поведения, так и в силу между- народно-правовых обязательств России, в частности вытекающих из Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами от 2 декабря 1949 г.1.

Вместе с тем, наименование этого документа заметно `уже его действительного содержания, ибо работорговля – лишь одна из сфер криминальной деятельности, связанной с рабским состоянием

* Актуальные проблемы дифференциации ответственности и законодательная техника в уголовном праве и процессе. Ярославль: ЯрГУ, 2003.

1 Международное публичное право: Сборник документов: в 2 т. Т. 2. М., 1996.

488

потерпевших, что подтверждается и тем кругом статей, которыми предлагается дополнить уголовное законодательство. В то же время, весьма похвально, что в проект заложены вытекающие из содержания закона изменения и дополнения в уголовное (и не только) законодательство; такой подход, диктуемый правилами нормотворческой техники2, ранее в проектах, пожалуй, не встречался.

Остановимся подробнее на вопросах упомянутого законопроекта.

1. Конвенция относительно рабства от 25 сентября 1926 г. (ст. 6) гласит: «Высокие Договаривающиеся Стороны, законодательство которых не предусматривает в настоящее время достаточных мер по борьбе с нарушениями законов и правил, изданных для осуществления целей настоящей Конвенции, обязуются принять меры, необходимые для того, чтобы эти нарушения строго наказывались»3. Минуло около 80 лет, а положения ст. 6 упомянутой Конвенции до сих пор в национальном уголовном законодательстве России и других стран СНГ в полной мере не реализованы, – прежде всего, думается, по причине отсутствия к тому политической воли.

В этом плане показателен такой факт. Во втором аналитическом отчете Госдепартамента юстиции США (2002 г.), содержащем оценку деятельности 89 государств мира в зависимости от их усилий в части соблюдения минимума стандартных принципов по борьбе с трэффиком, эти страны условно разделены на три категории: 1) те, в которых эти принципы соблюдаются (таких стран оказалось немного – менее 20); 2) те, в которых стандартные принципы не соблюдаются, но предпринимаются значительные усилия по борьбе с рабством и торговлей с людьми (их более половины); наконец, 3) те, в которых предпочитают не замечать проблему и не предпринимать эффективных усилий для предотвращения работорговли. Россия, Армения и ряд других государств СНГ, относятся к третьей категории.

2См.об этом: Кругликов Л. Л. Источники и составные части уголовного законодательства Российской Федерации //Проблемы теории уголовного права.

Ярославль,1999. С. 38-50.

3Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных

СССР с иностранными государствами. Вып. 17-18. М., 1960.

489

Действительно, уголовные кодексы этих стран до настоящего времени не содержат нормы, которая преследовала бы обращение человека в рабство. Правда, в упомянутом проекте Федерального закона «О противодействии торговле людьми» предложен вариант статьи УК, устанавливающей ответственность за применение рабского труда: «Использование человека в сфере производства, услуг или иной сфере в условиях подневольного состояния, либо под угрозой применения насилия в отношении его или близких ему лиц, шантажа, уголовного наказания, депортации из страны пребывания, либо без выплаты вознаграждения или создание таких условий, когда потерпевший в силу этих или иных причин не может отказаться от выполнения работ (услуг), – наказывается исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет». Вместе с тем, показательно, что проблему рабства законодатель пытается решить в рамках использования рабства и работорговли, хотя речь должна идти об относительно самостоятельных категориях: обращении в рабство, использовании рабского состояния и работорговле.

«Рабство есть состояние или положение человека, над которым осуществляются атрибуты права собственности или некоторые из них»4. Согласно ст. 1 Дополнительной конвенции 1956 года об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, к видам последнего относятся 1) долговая кабала, 2) крепостное состояние, 3) иные сходные с рабством институты и обычаи5. Под долговой кабалой понимается положение или состояние, возникающее вследствие заклада должником в обеспечение долга своего личного труда или труда зависимого от него лица, если определенная в надлежащем порядке ценность выполняемой работы не засчитывается в погашение долга или если продолжительность этой работы не ограничена каким-либо сроком и характер ее не определен. Крепостное состояние – это такое пользование землей, при котором пользователь обязан по закону, обычаю или соглашению жить и работать на земле, принадлежащей другому лицу, и выполнять определенную работу

4Ст.1 Конвенции относительно рабства 1926 года //Там же.

5Международное право в документах. М., 1997.

490