smirnitskiy_drevneangliyskiy_yazyk_300dpi

Против предположения о сохранении г до VI — VII в. в древнеанглийском можно было бы выдвинуть то обстоятельство, что преломление палатальных гласных перед г из z произошло точно так же, как и перед старым г в соответствующих случаях; ср. да. meord из *mizdo; leornian из "liznojan- и т. п. Преломление же, повидимому, старше VI века. Однако такое возражение не было бы достаточно веским.

старого г. То, что скандинавское f в сравнительно позднее время,— вероятно, не раньше VII — VIII в.,— судя по его воздействию на предшествующие гласные (так называемый R-умлаут), было палатализованным, отнюдь не свидетельствует о том, что оно было таким же в англо-фризских диалектах в IV — V в., а также и в самих скандинавских говорах в ту же, более раннюю

81

неправдоподобным. Наоборот, такое явление, напоминающее так называемый «а-умлаут», естественно может быть связано с влиянием более или менее веларизован-

жение языка вниз, но отчасти все же и некоторый сдвиг назад также более чем вероятен, почти неизбежен).

Итак, можно полагать, что в древнеанглийском раз-

и в других западногерманских языках, был пройден, вероятно, в IV веке, т. е. до переселения части ингвеонских племен в Британию. Такая датировка наилучшим образом согласуется со свидетельством германских заимствований в латыни и с обычной и наиболее обоснованной датировкой других явлений — удвоения согласных перед j и преломления.

2) Второй этап, переход f > г, являющийся заключительной фазой ротацизма, относится, по всей вероят-

личие никак не отразилось в англо-саксонском письме: если латинское письмо и не могло его передать, то все же оно должно было бы найти отражение в англосаксонском руническом письме, которое, как известно, сохранилось значительно дольше, чем руническое письмо у других западногерманских племен, и было значительно лучше приспособлено к передаче звуков древнеанглийского языка, чем письмо латинское. Отнесение же последней фазы ротацизма ко времени не ранее конца V в. определяется датировкой выпадения -i- после долгого ударного слога, которую можно признать достаточно надежной (VI в., самое позднее — начало VII)-

Следовательно, f существовало в древнеанглийском языке (вернее — в ингвеонских диалектах, легших в основу древнеанглийского языка) в течение V и, по крайней мере, части VI в., т. е., в общем, в то самое время.

82

к которому относится большинство ранних северных рунических надписей. На это время приходится и англосаксонское завоевание Британии. К этому же времени, возможно, относится и проникновение скандинавских преданий в ингвеонскую среду, нашедших затем отражение в Беовульфе (ср. Нузе1ас — геатский, т. е. гаутский, конунг в Беовульфе — из *Hugilaikaf; повидимому, это Chochilaicus Григория Турского; если это так, то *Hugilaikaf, известный как Нузе1ас в Беовульфе

икак Chochilaicus у Григория Турского, жил в начале VI века). В эту эпоху общение между скандинавскими

иингвеонскими западногерманскими племенами было, повидимому, довольно оживленным и тесным, и пограничные диалекты тех и других племен должны были влиять друг на друга. Сохранение в эту эпоху г, отличного от г, в диалектах англо-саксов (т. е. ингвеонов,

выселявшихся в Британию) могло находить поддержку

вэтих скандинаво-ингвеонских связях V—VI веков.

§49. В прямом отношении к ротацизму находилось и так называемое западногерманское отпадение конечного -z.

Из предыдущего изложения можно видеть, что не только в скандинавских языках и в языке северных рунических надписей, но и в языках западногерманских ротацизм представлял собой очень длительный процесс. При этом на месте прежнего z в течение довольно долгого времени произносился тот или иной звук типа г, в известных отношениях близкий к старому г, но все же отличавшийся от него как особая фонема. Поскольку, таким образом, и западногерманский ротацизм выступает как развитие z > г > г, в котором г не может рассматриваться как лишь кратковременно существовавший «переходный» звук на пути превращения г в г, постольку, естественно, возникает вопрос: было ли так называемое западногерманское отпадение -z действительно отпадением -z как такового, или это было отпадение уже -г, развившегося из -z?

Ведь в самом деле, если после перехода г > г отпадение было уже невозможно, так как старое -г со-

83

хранилось и, следовательно, должно было бы сохраниться и совпавшее с ним новое г, то отпадение -f как такового представляется вполне возможным. С фонетической точки зрения отпадение именно -г наиболее вероятно: оно наиболее естественно объясняется с учетом характерных особенностей развития звуков в германских языках.

Изменение z в г, поскольку при нем звук делается более «открытым» м сонорным, вообще, естественно, соединяется с ослаблением ртовой артикуляции. Для германских языков характерны особенно значительные различия по силе артикуляции, связанные с различиями в сонорности. Очень возможно, что уже в законе Вернера мы имеем дело с озвончением, связанным с ослаблением артикуляции согласных после безударных гласных, поскольку вполне вероятным представляется, что в германском произношении индоевропейский «тон»

«тон» не столько соединялся с ударением, сколько заменялся им, а, соответственно этому, «атоничность» заменялась слабоударностью или безударностью: важно вообще развитие силовой дифференциации. Соединение ослабленного произношения с озвончением уже с полной несомненностью наблюдается в дальнейшей истории различных германских языков: достаточно напомнить озвончение фрикативных согласных и аффрикаты [tj] после безударных гласных в английском языке (ср. of, is, horses, Woolwich и пр. со звонкими конечными согласными на месте прежних глухих); изменение mik,

в отдельных языках); озвончение поствокальных согласных в датском языке, связанное с общим ослаблением произношения таких согласных (ср. вокализацию поствокального фрикативного g: веларного — в неслоговое и, палатального — в неслоговое i,— например, в skov [-ou] из skogh, в vej из vsegh; вокализацию древнеда.тского посвокального v. havn и т. п.; превращение b, d, g из

84

p, t, к после гласных в дальнейшем в большинстве диалектов во фрикативные, а рр, tt, kk в интервокальном положении — в «глухие b, d, g», т. е. в глухие слабые, lenes: hoppe, dette, trykke). Далее следует обратить внимание на более долгое произношение гласных перед согласными соответственно степени сонорности последних, например, в английском языке (ср. mat, mad, man:последние два слова имеют обычно значительно более длительный гласный, чем первое, причем гласный в man большей частью произносится еще протяжнее, чем в mad,— при условии одинакового их положения в речи). Большая длительность гласного тесно связывается здесь с более слабой артикуляцией последующего согласного и тем самым является показателем относительной слабости произношения более звучных согласных. Наконец, нужно заметить, что случаи изменения звонких взрывных во фрикативные и звонких фрикативных в полугласные также свидетельствуют о значительно более слабом произношении согласных соответственно большей их звучности, зависящей в таких случаях от большей их «открытости». Некоторые примеры подобного изменения согласных в германских языках уже были приведены выше (в связи с озвончением согласных в датском языке).

В общем все сказанное здесь позволяет с достаточной уверенностью полагать, что переход z в f в германских языках представлял собой явление, в котором ослабление артикуляции было одним из существенных моментов. Уже z как согласный звонкий должно было быть сравнительно слабо артикулируемым звуком; развившееся же из него г, как звук более сонорный ввиду большей «открытости», должно было оказаться одним из самых слабых согласных тех древнегерманских диалектов, в которых произошло изменение z в г. Естественно, что наиболее слабо f произносилось в исходе слова, если только в этом положении не происходило оглушение. На слабость конечных согласных указывает общегерманское отпадение многих согласных, даже глухих, в исходе слова (за исключением положения после краткого ударного гласного). Вместе с тем, про-

85

изношение звонкого -z в конце слова свидетельствует о том, что звонкие и глухие шумные вообще различа-

(и усиление) конечных звонких (слабых) согласных в рассматриваемую эпоху в этих диалектах не имело места. Напротив, имеются указания на отсутствие такого оглушения (словоформы прошедшего времени типа да. band, двн. bant; двн. -t показывает на более раннее -d: если бы ко времени верхненемецкого передвижения согласных получилось -t, то в результате передвижения было бы уже не -t, а двн. аффриката -г [ts]).

Принимая особо ослабленное произношение г в конечном положении в западногерманских диалектах, естественно предположить, что дальнейшее его развитие в сторону соноризации и вместе с тем ослабления при-

мы знаем о звуковом развитии германских языков, чем непосредственное исчезновение -z как такового. Поскольку древнегерманское г по своему характеру должно было быть более или менее похоже на современное южноанглийское г, постольку так называемое западногерманское отпадение -z следует, быть может, пред-

тог(е)>яа. тоге [гаэ:] — с другой).

Переход z > г в северноруническом и в собственно( скандинавских языках, так же как и в западногерманских, следует рассматривать как изменение в сторону ослабления. Однако здесь, в частности именно в скандинавских языках, конечное -г не исчезало, а переходило далее в -г, т. е. совпадало со старым -г. Это отличие развития -f в скандинавских диалектах от того, что мы наблюдаем в западногерманских, следует, думается, поставить в связь с известным в скандинавских языках древним о г л у ш е н и е м конечных согласных, т. е.

86

с явлением, которое, как говорилось, было неизвестно в древнейшую эпоху развития западногерманских диалектов.

В отличие от -г из -z, старое -г в общем сохранилось во всех древнегерманских языках. Следовательно, несмотря на свой сонорный характер, это -г было всетаки более сильным, чем западногерманское -г ко времени отпадения. Нужно заметить и то, что старое -г удержалось в эпоху отпадения конечных зубных (—ие. -d, -t). Этим также подтверждается сравнительно сильное произношение старого -г. Предполагается, что такое произношение этого звука было связано с его вибрантньш характером, которым оно отличалось от всех прочих согласных, а в частности — и от г. Действительно, пока г произносилось как дрожащий (или ударный) согласный, должен был сохраниться некоторый определенный минимум энергии произношения, необходимый для вибрирования языка. При большем ослаблении г перестало бы быть вибрантом, оно существенным образом изменило бы свой специфический характер, утратило бы свое основное отличие от f. Напротив, ослабление f не вело к коренному изменению его отличия от старого г. Поэтому такое ослабление могло происходить без заметного, на каждом данном этапе, нарушения данного соотношения между f и старым г. В процессе такого ослабления в благоприятных для этого условиях, а именно — в исходе слова, -f постепенно стало значительно более слабым, чем -г, и, наконец, перестало произноситься. После этого отпадения -г сохранение прежнего различия между f и старым г уже не оправдывалось в достаточной мере: фонема f стала встречаться сравнительно редко, только внутри слова (в начальном положении f вообще никогда не встречалось, а в конечном положении оно отпало). Вероятно поэтому f в западногерманских диалектах не продержалось так долго, как в скандинавских языках, в качестве отличной от г фонемы: там, где оно первоначально еще сохранялось после отпадения в исходе слова (а также и после ассимиляции и исчезновения в некоторых особых случаях внутри слова), оно затем стало заменяться через более

87

Такое соотношение между отдельными явлениями свидетельствует, повидимому, о том, что в общем развитие старого германского z отражает не более раннюю близость скандинавских языков к готскому (сохранение -z и лишь последующее их сближение с западногерманскими — ротацизм), но более ранние скандинавозападногерманские связи и их последующий разрыв

врезультате нарушения прежних племенных отношений

вЮтландии и на Датских островах в V—VI веках.

Метатеза г

§ 50. В древнеанглийском нередко наблюдается метатеза, т. е. перестановка, звука г: последовательность «г -\- гласный» заменяется последовательностью «глас- ный-f- г».

Ср. да. pirda наряду с pridda третий || г. pridja, да. priSi, дс. thriddio, двн. dritto;—да. irnan, yrnan наряду с rinnan бежать, стремиться || г. дс. двн. rinnan;—

да. hors < *hros лошадь || ди. hross, дс. hros, двн. (h)ros. Как видно из примеров, наряду с формами с метатезой, встречаются и формы без этой метатезы. В большинстве случаев метатеза г произошла после преломления гласных перед сочетанием «г -f- согласный» (§§ 91—95), так как преломление обычно не наблюдается, если это сочетание возникло лишь в результате мататезы.

Древнеанглийские двойные (долгие) согласные в результате удвоения простых (кратких)

а) П е р е д j

§51. Древнеанглийские двойные согласные, кроме гг

ивеларных смычных, могут восходить к простым согласным в положении между кратким гласным и ста-

89

рым[]], исчезнувшим в более позднюю долитературную

рое, повидимому, позже снова стало веларным перед веларным гласным.

после г в соответствующих случаях было не [j], a i. Удвоение после долгих гласных не наблюдается, так как после долгих слогов старому [jj с древнейших времен соответствовало i (слоговое). Таким образом, если не считать случаев с г, которые могут иметь

90