§ 3. Вопросы судопроизводства по семейным деламс участием иностранцев

1. Семейные дела с участием иностранцев рассматриваются обычно по правилам гражданского процессуального законодательства страны, суд которой ведет дело.

1.1. Применение в вопросах судопроизводства законов страны суда (lex fori) - общепризнанное положение, в ряде стран закрепленное в законодательстве (ст. 12 Закона Италии о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г., ст. 3132 Гражданского кодекса Квебека, ст. 8 Гражданского кодекса Испании и т.д.). В ГПК РФ (ч. 3 ст. 398) оно получило выражение в следующей форме: "Производство по делам с участием иностранных лиц осуществляется в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами".

Применение в вопросах судопроизводства законов страны суда обосновывается в доктрине по-разному. Чаще всего ссылаются на природу процессуального права как публичного права, регулирующего деятельность государственных органов и устанавливающего нормы поведения для суда и участников процесса. Другие видят основания для действия собственных процессуальных норм в применении коллизионной отсылки к закону страны суда. Венгерский правовед И. Саси в свое время, ссылаясь на тесную связь материального и процессуального права, утверждал, что в международном гражданском процессуальном праве основным принципом является, по крайней мере теоретически, не принцип применения закона суда, а принцип применения норм того процессуального законодательства, которое находится в наиболее тесной связи с данным процессом, с отдельными процессуальными правоотношениями. Хотя позиция И. Саси в доктрине, в общем, не была поддержана, у нее есть последователи и в наши дни. Так, по мнению Х. Шака, ссылающегося на И. Саси, lex fori в качестве исходного пункта является ошибочным, а в качестве такового надо, как и в международном частном праве, искать "центр тяжести правоотношения" таким образом, чтобы процессуальные нормы предшествовали lex fori так же, как международное частное право материальному праву. Общее правило международного гражданского процессуального права не может быть сформулировано, так как о правильной привязке можно говорить лишь в рамках отдельных конкретных вопросов особенной части *(226). В то же время Х. Шак признает, что практически большей частью подлежит применению именно lex fori. С точки зрения Т.Н. Нешатаевой, "суть метода правового регулирования в международном гражданском процессе не отличается от метода правового регулирования в международном частном праве в целом - это в основном метод отсылочного регулирования" *(227).

Л.А. Лунц отвергал позицию И. Саси, считая, что в процессуальных вопросах, где речь идет о деятельности органов юстиции данного государства, неуместно ставить вопрос о коллизионной привязке *(228). Эта точка зрения превалирует в доктрине и сейчас, она нашла отражение в новом ГПК РФ. Как бы то ни было, все признают, что действие принципа lex fori в процессуальном праве "целесообразно и в большей степени удобно" *(229).

Рассмотрение дел с участием иностранцев по российскому законодательству не означает, что суд не должен принимать во внимание обстоятельства, связанные, например, с проживанием одной из сторон за границей.

Так, при рассмотрении 22 февраля 2005 г. частной жалобы на определение судьи суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 27 октября 2004 г. по делу об удочерении четырех несовершеннолетних детей гражданами США - супругами Б. (дело N 69-Г05-2) Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила определение суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры и передала дело на новое рассмотрение. Определение об оставлении заявления супругов Б. без движения и предоставлении заявителям срока для исправления недостатков в заявлении (приложенные документы не содержали необходимых сведений об усыновителях, отсутствовало разрешение компетентного органа США на въезд в это государство и постоянное место жительства детей и др.) было отменено Коллегией в связи с тем, что срок, предоставленный для исправления недостатков (до 15 ноября 2005 г., т.е. около трех недель) был установлен без учета обстоятельств дела. "Принимая во внимание, что заявителям - гражданам США для выполнения указаний судьи, надлежащего оформления, легализации и перевода документов, последующего почтового отправления требуется более продолжительное время, названный срок не является разумным и достаточным" *(230).

В сходной ситуации Коллегией было отменено решение Красноярского краевого суда от 27 октября 2004 г. об отказе в усыновлении российских детей - брата и сестры - гражданкой США Л. (определение от 18 января 2005 г. по делу N 53-ГО4-63). "Как усматривается из материалов дела, - указала Коллегия, - в судебном заседании 12 октября 2004 г. возникла необходимость в представлении Л. дополнительных документов, подтверждающих в том числе ее материальное положение и жилищные условия, в связи с чем судебное разбирательство было отложено. При этом суд в нарушение ч. 2 ст. 169 ГПК РФ не назначил дату нового судебного заседания. Решение же было им постановлено 27 октября 2004 г., т.е. через две недели с момента отложения разбирательства дела. Согласно ч. 2 ст. 169 ГПК РФ при отложении разбирательства дела дата нового судебного заседания назначается с учетом времени, необходимого для истребования доказательств, о чем явившимся лицам объявляется под расписку. В рассматриваемом случае эти требования закона не выполнены. С учетом места проживания Л. (в государстве, расположенном на другом континенте) предоставленного ей времени для собирания дополнительных доказательств было явно недостаточно. В протоколе судебного заседания зафиксировано ее заявление о том, что она может представить документы, касающиеся ее материального положения и жилищных условий, но для этого требуется больше времени. Суду следовало поставить на обсуждение вопрос о необходимости дать заявительнице разумный срок для предъявления дополнительных документов" *(231).

1.2. Признание в вопросах гражданского процесса определяющим российского закона не исключает применения в отдельных установленных законом случаях иностранных процессуальных норм. Таких случаев немного.

Так, в принудительном исполнении решения иностранного суда можно отказать, если решение не вступило в законную силу или не подлежит исполнению по праву страны, на территории которой оно принято (ч. 1 ст. 412 ГПК РФ). Правила российского законодательства о вступлении решения в законную силу (ст. 209 ГПК РФ) в этом случае не применяются. Вопрос может иметь практическое значение ввиду возможного несовпадения регулирования - например, в отличие от ГПК РФ, где 10-дневный срок подачи кассационной жалобы или представления исчисляется со дня принятия судом решения в окончательной форме (ст. 338 ГПК РФ), а решение вступает в силу (если оно не обжаловано) по истечении этого срока, в законодательстве ряда иностранных государств срок на подачу кассационной жалобы, имеющий такое же, как и в России, значение для определения вступления решения в законную силу, исчисляется, начиная с момента вручения отсутствующей стороне копии судебного решения.

Гражданская процессуальная правоспособность и дееспособность иностранных граждан, лиц без гражданства определяются их личным законом (ст. 399 ГПК РФ), которым может оказаться право иностранного государства, если, например, лицо имеет иностранное гражданство или, не имея никакого гражданства, постоянно проживает в иностранном государстве.

Поручения иностранных судов, исполняемые обычно с соблюдением российских процессуальных норм (ст. 407 ГПК РФ), могут, если это предусмотрено в международном договоре России, исполняться с применением иностранных процессуальных норм, если об этом просит запрашивающий помощь суд и если данная процедура не противоречит российскому законодательству. Таково правило ст. 8 Минской конвенции 1993 г., двусторонних договоров о правовой помощи, Гаагской конвенции о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам 1970 г. (ст. 9).

1.3. Вопрос о подлежащем применению праве может возникнуть в судопроизводстве по семейным делам с участием иностранцев и применительно к проблеме судебных доказательств. Всегда ли порядок доказывания фактов по таким делам подчиняется закону суда? Может ли суд применить правила иностранного закона относительно доказательств на том основании, что существо отношения или форма сделки определяется по иностранному праву?

Дело в том, что нормы, регулирующие процесс доказывания, имеют многообразные связи с материальным правом. Например, доказательственные презумпции и распределение обязанности доказывания между сторонами (бремя доказывания) связаны с предметом доказывания, т.е. с кругом обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела. Задача отделения процессуального права от материального иногда оказывается сложной. Позиции доктрины и законодательства отдельных стран здесь далеко не единообразны. Например, в германском международном гражданском процессе с позиций материального права квалифицируются, в частности, исковая давность, зачет взаимных требований, бремя доказывания, право требовать предоставления информации (сведений) и предоставления отчетов *(232).

В отечественной доктрине международного частного права и процесса вопросы доказательств рассматривались исходя из того, что в процессуальных вопросах суд применяет собственное право и что проблема, следовательно, сводится к вопросу о том, когда оценка доказательств является процессуальной, а когда - материальной юридической категорией. Таким образом, речь шла о квалификации, которая может быть различной для разных правовых систем: некоторые институты доказательственного права могут относиться к области процессуального, а другие - к области материального права *(233). Так, по-разному могут трактоваться нормы о распределении бремени доказывания, о допустимости доказательств и т.п.

Современное российское законодательство, как и действовавшее ранее, не рассматривает специально вопросы доказывания в аспекте международного гражданского процесса. Поэтому следует, исходя из общего правила, закрепленного ч. 3 ст. 398 ГПК РФ, признать, что нормы гл. 6 ГПК РФ, посвященные доказательствам и доказыванию и носящие процессуальный характер, в принципе подлежат применению и при наличии в семейном отношении иностранного элемента. Это относится к понятию доказательства, принципу, согласно которому сторона обязана доказывать обстоятельства, на которые она ссылается; к праву суда определять, какие обстоятельства имеют значение для дела; к порядку представления и истребования доказательств, их оценке и т.п.

Возможны, однако, исключения из общего правила применения закона страны суда, когда соответствующее правило по связи с определенным материальным правом приобретает материально-правовой характер. Так, согласно российскому семейному законодательству (относящемуся к материальному праву) при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим супружеским имуществом предполагается, что он действует с согласия другого супруга (п. 2 ст. 35 СК РФ). Возможны и иные случаи распределения обязанностей доказывания между сторонами. Подобные правила могут содержаться и в материальном праве иностранного государства, к которому отсылает коллизионная норма. Надо думать, именно по этому праву следует решать, в частности, вопрос о допущении свидетельских показаний. Но, конечно, такие процессуальные вопросы, как способность быть свидетелем, обязанность давать свидетельские показания и т.п., остаются в сфере действия российского процессуального права, если только иное не установлено в международном договоре. Так, в ст. 9 Договора РФ с Финляндией о правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1978 г. закреплено право лица отказаться от дачи свидетельских показаний, если право или обязанность отказаться предусмотрены законодательством запрашивающей или запрашиваемой Договаривающейся Стороны. Этот договор, следовательно, допускает применение в данном случае не только ст. 69 ГПК РФ, но и иностранного процессуального права.

Попытка решить в законодательстве сложные вопросы доказывания по делам с иностранным элементом предпринята в Гражданском процессуальным кодексе Молдавии 2003 г., закрепившем возможность применения в отношении средств доказывания и ряда других отношений иностранного закона. В этом кодексе специально регулируются исключения из общего правила применения закона страны суда в отношении "режима доказательств в гражданских делах, осложненных иностранным элементом" (ст. 458). Так, доказывание фактов согласно ч. 4 ст. 458 кодекса должно осуществляться в соответствии с законом места, в котором они произошли. При этом возможно также применение закона Молдавии, если он допускает иные средства доказывания, чем указанные в ч. 3 данной статьи. Доказательство гражданского состояния и доказательная сила актов гражданского состояния регламентируются законом места составления письменного доказательства, на который делается ссылка (ч. 5). Сбор же доказательств осуществляется в соответствии с законодательством Молдавии (ч. 6).

Как видно, в Молдавии расширяется сфера применения иностранного права. Жизнеспособность новых правил определит, очевидно, практика.

2. При рассмотрении дел по семейным отношениям с участием иностранцев в суды часто представляются документы, полученные в иностранном государстве. Если такие документы составлены на иностранном языке, они представляются в суд с надлежащим образом заверенным переводом их на русский язык (ч. 2 ст. 408 ГПК РФ).

Документ, полученный в иностранном государстве, признается письменным доказательством в суде, если не опровергается его подлинность и он легализован в установленном порядке. Иностранные официальные документы признаются в суде письменными доказательствами без их легализации в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации (ч. 4 и 5 ст. 71 ГПК РФ).

Закон, как видно, выдвигает два требования: во-первых, подлинность документа, во-вторых, его легализацию. При соблюдении этих требований документы, полученные за границей, рассматриваются и оцениваются как письменные доказательства. Письменными доказательствами в России являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом. К письменным доказательствам относятся приговоры и решения суда, иные судебные постановления, протоколы совершения процессуальных действий, протоколы судебных заседаний, приложения к протоколам совершения процессуальных действий (схемы, карты, планы, чертежи) (ч. 1 ст. 71 ГПК РФ).

Что касается первого требования - подлинности документа, то подлинность его предполагается, пока она не опровергнута в суде. Если в суде будет установлено, что представленное письменное доказательство, в том числе иностранный документ, является подложным, оно не может быть использовано в качестве доказательства в процессе.

Легализация, по существу, служит подтверждением подлинности документа. В России требуется консульская легализация, заключающаяся в установлении и засвидетельствовании консулом подлинности подписей на документах и актах и соответствия их законам государства пребывания.

В иностранных государствах для действия документов, полученных за их пределами, тоже требуется совершение определенных действий должностных лиц, подтверждающих достоверность подписи на документе и качество, в котором действовало лицо, подписавшее документ, а в случае необходимости - и подлинность печати на документе. В некоторых странах (Германии, Великобритании, Швейцарии и др.) возможно удостоверение и наличия у лица, подписавшего документ, компетенции на такую подпись. Необходимо также иметь в виду, что в некоторых странах допускается подтверждение подлинности документов и иными способами *(234).

Порядок консульской легализации предусмотрен в России Инструкцией о консульской легализации, утвержденной Министерством иностранных дел СССР 6 июля 1984 г. в соответствии со ст. 55 действующего в России Консульского устава СССР 1976 г. Легализацию документов, исходящих от организаций, учреждений и должностных лиц России и предназначенных для предъявления за границей, осуществляет Консульский департамент Министерства иностранных дел РФ. Департамент подтверждает подлинность печати Минюста России, которая требуется после того, как нотариус заверит копию документа и верность его перевода на иностранный язык, после чего подлинность подписи и печати сотрудника МИДа России подтверждает консул соответствующего иностранного государства. Если для легализации документа в иностранном консульстве требуется представление перевода его с русского на иностранный язык, документ может быть легализован одновременно с его переводом.

Документы и акты, которые противоречат российскому законодательству или могут по своему содержанию нанести вред интересам России, или содержат сведения, порочащие честь и достоинство граждан, не подлежат легализации (ст. 56 Консульского устава СССР 1976 г.).

С целью упрощения достаточно сложной и занимающей много времени процедуры удостоверения документов, предназначенных для действия за границей, заключаются многочисленные двусторонние и многосторонние международные договоры. Наиболее популярна Гаагская конвенция, отменяющая требование легализации иностранных официальных документов, от 5 октября 1961 г. Участниками этого универсального международного договора являются Австралия, Австрия, Великобритания, Венесуэла, Германия, Италия, Китай, Мексика, Нидерланды, США, Франция, Япония и многие другие - всего 92 государства. Россия участвует в конвенции с 1991 г. Конвенция не применяется к документам, выданным дипломатическими представителями или консульскими учреждениями, поэтому она дополняется Европейской конвенцией, отменяющей требование легализации официальных документов, выданных дипломатическими и консульскими представителями, от 7 июня 1968 г. (вступила в силу в 1970 г.). Россия в ней не участвует.

Конвенция 1961 г. заменяет требование консульской легализации иностранных официальных документов, представляемых на территории договаривающихся государств, проставлением специального штампа - апостиля. Апостиль удостоверяет подлинность подписи, качество, в котором выступало лицо, подписавшее документ, и в надлежащем случае подлинность печати или штампа, которыми скреплен этот документ (ст. 5). Официальными в понимании конвенции считаются:

- документы, исходящие от органа или должностного лица, подчиняющихся юрисдикции государства, включая документы, исходящие от прокуратуры, секретаря суда или судебного исполнителя;

- административные документы;

- нотариальные акты;

- официальные пометки, такие, как отметки о регистрации, визы, подтверждающие определенную дату, удостоверение подписи на документе, не засвидетельствованном у нотариуса (ст. 1).

Каждое государство-участник назначает у себя органы, компетентные проставлять апостиль. В России это - Федеральная регистрационная служба России, органы ФРС в субъектах РФ, органы загса администраций субъектов РФ, Комитет по делам архивов РФ, архивные органы субъектов РФ, Генеральная прокуратура РФ, Министерство образования и науки РФ (каждый орган - в пределах своей компетенции).

Конвенция 1961 г. допускает заключение странами-участницами договоров, еще более упрощающих процедуру удостоверения документов.

Полностью освобождаются в России от легализации документы, которые изготовлены или засвидетельствованы учреждением или специально на то уполномоченным лицом в пределах их компетенции и по установленной форме и скреплены гербовой печатью на территории государств - участников Минской конвенции 1993 г. Соответственно и выданные в России документы принимаются в этих государствах без легализации. При этом документы, которые на территории одного из договаривающихся государств рассматриваются как официальные, пользуются и в других государствах доказательной силой официальных документов. При толковании в целях конвенции понятия "официальный документ" (конвенция не уточняет это понятие) следует иметь в виду, что в России к официальным письменным доказательствам относятся акты компетентных государственных органов и должностных лиц, а также иные документы общественных организаций, предприятий, учреждений. В силу прямого указания ч. 1 ст. 71 ГПК РФ к официальным письменным доказательствам также отнесены судебные акты судов общей юрисдикции, выносимые при рассмотрении гражданских, уголовных и иных дел, к которым относятся приговоры, решения и определения, судебные приказы, протоколы судебных заседаний, протоколы совершения отдельных процессуальных действий и т.п. В качестве неофициальных (частных) рассматриваются письменные материалы, исходящие от граждан (личная переписка и т.п.) *(235). Предлагается также исходить из значения официального документа, общепринятого в международном обороте, в частности, из положений Гаагской конвенции 1961 г. *(236)

Освобождение документов от легализации предусматривают и заключенные Россией двусторонние договоры о правовой помощи с Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Испанией, Кипром, Кубой, Латвией, Литвой и другими странами. Однако круг документов, освобождаемых от легализации, определен в этих договорах по-разному. Например, по Договору с Финляндией о правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1978 г. без легализации принимаются только документы, передаваемые в связи с оказанием правовой помощи (ст. 11). Другие документы, если они являются официальными, будут требовать проставления апостиля (Финляндия, как и Россия, участвует в Гаагской конвенции 1961 г.).

О правилах, касающихся доступа иностранцев в суд и их процессуальных прав, см. § 6 гл. I.