Б) Содержание договора цессии и правоотношения, из него возникающие

Арбитражная оговорка и ее судьба при уступке требований

***Точка зрения истца о том, что арбитражная оговорка как соглашение сторон является самостоятельным, не зависящим от основного договора условием и имеет не материально-правовой, а процессуальный характер, почему и не может быть передана истцу по договору цессии, признана арбитражным судом неправильной. На основании ст. 384 ГК и признания условия о порядке разрешения споров и предъявления иска в защиту нарушенных прав составными частями (правомочиями), входящими в субъективное право требования, арбитражный суд счел третейскую оговорку условием осуществления цедированного цессионарию права, обязательным для него даже в случае, когда в договоре цессии не было условия о цедировании арбитражной оговорки*** (Президиум ВАС, N 1533/97 от 17 июня 1997 г.; п. 15 Обзора, утвержденного Информационным письмом Президиума ВАС N 29 от 16 февраля 1998 г.)

По вопросу о судьбе арбитражной оговорки (так называемого пророгационного соглашения) и ее взаимосвязанности с условиями соглашения, устанавливающего обязательство, и у нас, и на Западе существует целая отрасль специальной литературы. Беда в том, что исследованием этой проблемы у нас занимаются, главным образом, специалисты в области международного частного права и ей почти не уделяют внимания представители классической цивилистики. Это положение совершенно не соответствует сегодняшней ситуации, в которой случаи передачи споров на рассмотрение третейских судов, а также случаи договорного изменения законной подсудности не просто участились, но приобрели характер устойчивой тенденции. В области цивилистической проблемологии проблема судьбы арбитражной оговорки и ее связи с основным обязательством сегодня должна занимать одно из первых мест по своей значимости и при этом степени неразработанности.

Приведенное правило свидетельствует о том, что специалисты Президиума, готовившие проекты текстов Постановления и (на его основе) Обзора, даже не подозревают о существовании данной проблемы. Арбитражную оговорку никак нельзя признать условием, обязательным для цессионария в силу ст. 384 ГК, ибо она не является ни условием существования, ни условием осуществления права. Арбитражная оговорка составляет условие защиты нарушенного права; подчеркиваем, не права (в его нормальном состоянии, регулятивного права), о коем и говорит ст. 384, а нарушенного права, права на такой стадии его существования, когда помимо него возникает отношение из нарушения данного права (охранительного права). Имея же в виду, что цедент (уступивший) не отвечает за эксцессы при осуществлении права (ст. 390 ГК), было бы по меньшей мере несправедливым возлагать на цессионария бремя соблюдения тех условий о защите, о которых договорился цедент *(388).

По указанным соображениям полагаем, что выведенное Президиумом правило не соответствует смыслу и значению норм ГК о договоре сингулярной сукцессии. По нашему мнению, должно применяться обратное правило: арбитражная оговорка должна считаться цедированной только в том случае, когда об этом прямо сказано в договоре. Р. Джурович указывает, что автоматический перенос арбитражной оговорки на цессионария может иметь место лишь тогда, когда идет речь об уступке договора в целом *(389).

Залог и его судьба при уступке требований из обеспеченного обязательства

***Уступка одновременно с требованием о взыскании части неустойки всех прав по договору залога является неправомерной, поскольку обязательства залогодателя являются производными по отношению ко всем обязательствам из основной сделки в целом*** (Президиум ВАС, N 2048/97 от 22 июля 1997 г.)

Вопрос, который разрешается данным правилом, касается объема прав по договору о залоге, который может и должен считаться уступленным в случае уступки части прав (прав из части) обеспеченных обязательств. Имея в виду мотивировку правила, можно сказать, что в случае частичной уступки требований права по договору залога могут и должны считаться уступленными только в соответствующей части. Так, если речь идет об уступке требования взыскания неустойки, сумма которой соотносится с суммой основного обязательства, допустим, как 1 к 5, цессионарий может и должен получить право удовлетворить приобретенные требования из 1/6 выручки, полученной от реализации предмета залога, а цедент - из 5/6.

Говоря "может и должен", мы имеем в виду, что (1) договоренность о том, что цессионарий приобретает права на большую часть выручки от реализации предмета залога, ничтожна в части, превышающей нормально необходимую, и (2) отсутствие специальной договоренности по данному вопросу означает, что к цессионарию перешло право на часть выручки от реализации предмета залога не меньшую, чем прямо пропорциональная соотношению части приобретенного им требования с размером требования, оставшегося у цедента.

Зачет при уступке требования

***Требования должника к цеденту по договору банковского счета в соответствии со ст. 412 ГК могут быть зачтены против требования цессионария*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г., 6005/01 от 3 сентября 2002 г.)

Предмет договора, его определение

***Норму п. 1 ст. 382 ГК о том, что правила о переходе прав кредитора к другому лицу не применяются к регрессным требованиям, следует понимать в том смысле, что при регрессе возникает новое обязательство и не происходит перемены лиц в обязательстве, а поэтому положения гл. 24 Кодекса, регулирующие отношения в рамках одного обязательства, не применяются к регрессным требованиям. Толкование ее в смысле запрета на уступку кредитором другому лицу прав по обязательству, первоначально возникшему в порядке регресса, является неправильным*** (Президиум ВАС, NN 6437/00 от 27 февраля 2001 г., 5106/04 от 17 августа 2004 г.)

***Уступка требования, возникшего не из договора, а из факта причинения вреда, не противоречит положениям гл. 24 ГК*** (Президиум ВАС, N 8352/98 от 11 мая 1999 г.)

***Уступка требования о штрафе по конкретной расчетной операции без одновременной уступки всех прав, возникающих из договора банковского счета, является ничтожной, так как противоречит ст. 384 ГК*** (Президиум ВАС, NN 2759/96 от 26 декабря 1996 г., 3172/96 от 29 октября 1996 г.)

Правило, не соответствующее не только логике и смыслу законодательства, но и противоречащее другому правилу, выработанному самим же Президиумом *(390).

Уже неоднократно рассматривавшаяся нами ст. 384 ГК говорит о том, что к новому кредитору права по договору сингулярной сукцессии переходят в том же объеме и на тех же условиях, которые существовали в момент перехода прав, в частности - вместе с правами акцессорными, возражениями и возможностями прекращения требований зачетом. В сформулированном же правиле Президиум применил обратное рассуждение. По его мнению получается, что не только акцессорные права следуют судьбе главных (требование штрафа цедируется вместе с требованием по основному обязательству), но и главные следуют судьбе акцессорных (если передали требование штрафа, то должны были передать и требование, обеспечиваемое этим штрафом). Такого предписания в законодательстве не имеется, а потому комментируемое правило Президиума нельзя признать законным.

Кроме того, следует иметь в виду, что выражения типа "уступка требования штрафа" (пени, неустойки), "уступка требования основного долга", "уступка требования процентов", "цессия права возмещения убытков" и любые иные, содержащие указание на свою юридическую природу, имеют значение только для индивидуализации уступаемого требования и определения условий его осуществления цессионарием. Переход перечисленных требований в порядке сингулярной сукцессии не означает возникновения у цессионария прав требования уплаты штрафа, неустойки, пени, убытков и т.д. Титул прав цессионария - договор сингулярной сукцессии, а не договор, из которого возникли права, принадлежащие цеденту и ставшие предметом уступки. Приобретенные им требования - это денежные (в наших примерах) требования из договора сингулярной сукцессии, а не требования штрафа, убытков и т.п. по договору, заключенному когда-то цедентом. Соответственно этому можно говорить лишь о возникновении у цессионария прав с определенным предметным содержанием и (внимание!) осуществляемых на тех же условиях, на которых осуществлял бы соответствующие права цедент, не соверши он их уступки - на условиях осуществления требований об уплате штрафа, процентов, убытков и пр.

***В договоре цессии требования о взыскании части неустойки должен быть указан ее денежный эквивалент и период, за который данная неустойка начислена. В противном случае условие о предмете договора цессии не может считаться согласованным*** (Президиум ВАС, N 2048/97 от 22 июля 1997 г.)

Правило в полном соответствии с требованиями теории и логики определяет необходимость и способ индивидуализации требования части неустойки.

Вообще же нужно отметить, что общего правила - о порядке определения предмета всякого договора уступки требования - Президиум не выработал. Однако из правил по частным вопросам вполне выводимо искомое общее правило, гласящее о необходимости индивидуализации предмета договора уступки требования, рассмотренное нами ранее с теоретических позиций.

***Цессия требования, которым цедент не обладал (в т.ч. требования не индивидуализированного, т.е. требования, о котором нельзя точно судить, обладал ли им цедент или нет), является недействительной (ничтожной)*** (Президиум ВАС, NN 2759/96 от 26 декабря 1996 г., 3544/96 от 21 января 1997 г., 572/97 от 20 мая 1997 г., 4149/97 от 2 декабря 1997 г., 1676/98 от 29 декабря 1998 г., 2028/00 от 27 июня 2000 г., 1362/00 от 15 августа 2000 г., 2781/01 от 23 октября 2001 г., 8218/02 от 26 ноября 2002 г., 2430/02 от 3 декабря 2002 г.)

Основной целью, которая преследуется индивидуализацией предмета уступки, является обоснование тезиса о том, что предмет уступки действительно возник, не противоречит законодательству и не отпал после возникновения (существует в момент уступки). Если уступаемое требование не индивидуализировано участниками договора сингулярной сукцессии, нет никаких оснований считать такой договор соответствующим требованиям законодательства, ибо из него нельзя установить, а действительно ли предмет уступки существует, если существует - то в каком состоянии и на каких условиях и принадлежит ли таковой цеденту.

Предметность договора как предмет судебной оценки

***Фигурирующий в деле договор цессии всегда должен оцениваться судом с точки зрения его предметности (даже если этого не требует ни одна из сторон): суд должен исследовать вопрос и сделать вывод о наличии обязательств, содержание которых составляют уступленные требования, их объеме, размере задолженности и периоде, за который возможно начисление процентов, составляющих часть задолженности*** (Президиум ВАС, NN 3593/96-3604/96 от 9 января 1997 г.)

Поскольку условие о предмете является существенным для всякого договора, в том числе и для договора уступки требования (сингулярной сукцессии), суд обязан при ссылке какой-либо из сторон на такой договор установить, действительно ли он был заключен. Для этого необходимо проверить наличие договоренности сторон по всем условиям, являющимися существенными, в частности - условию о предмете.

Подчеркиваем, что данные действия суд не только имеет право, но и обязан совершить, безотносительно к тому, заявлялось ли об этом требование какой-либо стороной. Заключение беспредметного договора не может быть признано соответствующим закону, а значит должно считаться нарушающим публичные интересы, защиту которых арбитражный суд обязан осуществлять во всех случаях, безотносительно к вопросу об интересах частных лиц, участвующих в данном договоре.

Прекращение договора уступки требования и его последствия

***Параграф 1 гл. 24 ГК, регулирующий переход прав кредитора к другому лицу, не содержит норм, запрещающих сторонам по взаимному согласию расторгнуть соглашение об уступке требования. Это означает, что, расторгнув ранее заключенное соглашение, стороны фактически совершили обратную уступку прав (требования)*** (Президиум ВАС, N 77/00 от 18 июля 2000 г.)

***Параграф 1 гл. 24 ГК, регулирующий переход прав кредитора к другому лицу, не содержит норм, запрещающих сторонам обусловить возврат уступленного требования нарушением обязательства по встречному предоставлению (в частности - уплате покупной цены за уступленное требование). С прекращением действия такого договора уступки требования происходит автоматический обратный переход прав (требования)*** (Президиум ВАС, N 10254/01 от 13 августа 2002 г.)

Согласие должника на уступку требования

***Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника, если иное не предусмотрено законом или договором. Получение согласия должника на уступку требования по обязательству установлено п. 2 ст. 388 ГК в случае, когда личность кредитора имеет существенное значение для должника*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г.)

***Если договором предусмотрено, что уступка возникших из него требований возможна не иначе, как только с письменного согласия должника, суду следует проверить, было ли дано такое согласие; в противном случае договор уступки требования следует считать недействительным (ничтожным) как не соответствующий п. 2 ст. 382 ГК*** (Президиум ВАС, N 7378/01 от 22 марта 2002 г.)

Правило это любопытно четким разграничением институтов, предусмотренных п. 2 ст. 382 и п. 2 ст. 388 ГК. Действительно, при всем своем внешнем сходстве данные нормы трактуют о двух различных правовых институтах. Если п. 2 ст. 388 применяется во всяком случае, независимо от того, констатировано ли в договоре существенное значение личности кредитора для должника или нет, то п. 2 ст. 382 ГК, напротив, подлежит применению в той только ситуации, когда необходимость дебиторского согласия на цессию прямо предусмотрена договором. При этом совершенно неважны причины закрепления такого ограничения в договоре; даже если личность кредитора и не будет иметь в том или ином конкретном случае существенного значения для должника, уступку, совершенную без его согласия, все равно следует признавать недействительной.

***Уступка требования, совершенная с нарушением ст. 383 или 388 ГК, т.е. уступка такого требования, которое вовсе не может быть предметом уступки или уступка требования без согласия должника в случаях, когда таковое необходимо, является ничтожной сделкой*** (Президиум ВАС, N 4641/99 от 26 октября 1999 г.)

***По обязательствам, вытекающим из кредитных договоров, личность кредитора для должника существенного значения не имеет*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г.)

***Невыполнение кредитором-цедентом (банком) обязательств по договору банковского счета с должником о перечислении налоговых платежей не является обстоятельством, относящимся к личности кредитора, которое бы имело существенное значение для должника и препятствовало бы уступке кредитором требований к должнику из кредитных договоров*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г.)

***Грузоотправитель не вправе уступать свои требования к железной дороге без согласия последней, поскольку личность первоначального кредитора (грузоотправителя) имеет для железной дороги существенное значение. Это последнее предопределяется наличием у грузоотправителя специального счета, предназначенного для расчетов с железной дорогой (счета в технологическом центре обработки перевозочных документов - ТехПД), что позволяет железной дороге при необходимости удовлетворять требования грузоотправителя путем восстановления записей по такому счету. Уступка требований лицу, у которого подобного счета нет, лишает железную дорогу такой возможности, т.е. ухудшает положение должника - железной дороги и, следовательно, без ее согласия незаконна*** (Президиум ВАС, N 3141/04 от 16 ноября 2004 г.)

С чисто формальной точки зрения, Президиум совершенно прав. При ближайшем же содержательном рассмотрении решения становится очевидным тот факт, что в его основе лежит вовсе не юриспруденция, а соображения политико-экономической целесообразности. "Поскольку услуги по перевозке оказываются железной дорогой значительному числу контрагентов и в целях устранения затруднений в ходе исполнения обязательств, законодательством установлен специальный порядок предъявления претензий и исков к перевозчику грузов железнодорожным транспортом" - да, действительно, это так. Этим же соображением объясняется и практика использования железными дорогами для расчетов со своими контрагентами не только банковских счетов, но и счетов в так называемых ТехПД. Как видно, нормативные предписания, ограничивающие оборот требований к железным дорогам, носят чисто публичный характер и обусловливаются вовсе не юридической сущностью требований и конечно, не существенным значением личности кредитора для должника. Правильной мотивировкой позиции, занятой Президиумом ВАС, была бы ссылка на п. 1 ст. 388 ГК (несоответствие уступки требований закону), а не на п. 2 этой же статьи (существенное значение личности кредитора для должника).

Аргументация Президиума тем более неверна, если принять во внимание следующий фактор. Говоря об "обязательстве, в котором личность кредитора имеет для должника существенное значение", Кодекс вовсе не имеет целью охватить этой формулировкой всех вообще возможных вариантов случайного стечения обстоятельств в той или иной конкретной ситуации. Существенное значение личности кредитора должно предопределяться самим существом обязательства, но никак не индивидуальными условиями и обстоятельствами, в которых то или другое конкретное обязательство возникало и развивалось. И, уж конечно, никак не должно принимать во внимание тех из обстоятельств, которые касаются способов погашения должником своих гражданско-правовых обязанностей охранительного характера, т.е. обязанностей, возникших вследствие противоправного и виновного поведения должника. Должник сам совершил правонарушение и сам виноват в нем, а потому ограничение из-за него правоспособности кредитора никак не может быть признано допустимым *(391).

Уведомление должника об уступке требования

***Исполнение должником обязательства первоначальному кредитору в случае, если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, освобождает должника от исполнения обязательств новому кредитору, однако не исключает права нового кредитора обратиться с иском к первоначальному кредитору в случае неосновательного получения последним денежных средств по уступленному праву требования*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995 г., 15550/05 от 16 мая 2006 г.)

***На стадии судебного разбирательства по обязательству, требование из которого стало предметом уступки, значение уведомления об уступке имеет только заявление о процессуальном правопреемстве. Исполнение, произведенное прежнему кредитору до получения сведений о таком заявлении, признается надлежащим*** (Президиум ВАС, N 14528/05 от 11 апреля 2006 г.)

***В законодательстве отсутствует норма, обязывающая прежнего кредитора (цедента) уведомлять должника о совершенной им уступке требования. Обязанность цедента по уведомлению должника о состоявшейся уступке может основываться только на договоре цессии*** (Президиум ВАС, N 7112/97 от 12 января 1999 г.)

***Иск цессионария о понуждении цедента к исполнению договорной обязанности по уведомлению должника о произведенной цессии не может быть удовлетворен, если в деле нет материалов, которые свидетельствовали бы о нарушении прав цессионария со стороны должника*** (Президиум ВАС, N 7112/97 от 12 января 1999 г.)

На наш взгляд, это правило не имеет под собой достаточных оснований. Уведомление должника об уступке требования как раз и имеет целью предупредить нарушение прав (умаление имущественных интересов) нового кредитора. Отсутствие надлежащего уведомления об уступке может стать, как это ясно из п. 3 ст. 382 ГК, причиной, по которой исполнение обязательства, произведенное должником прежнему кредитору (цеденту) будет признано надлежащим, несмотря на то, что реально оно осуществлено ненадлежащему лицу. Отказывая в удовлетворении иска, направленного на понуждение к производству уведомления, арбитражный суд невольно способствует возникновению описанной ситуации.

***Отсутствие уведомления должника о состоявшейся уступке, равно как и неисполнение цедентом обязанности по передаче цессионарию всех документов, удостоверяющих уступленное право, не может служить основанием признания договора уступки требования недействительным*** (Президиум ВАС, N 8414/04 от 23 ноября 2004 г.)

Эффект уступки требований

***С заключением договора уступки требования (цессии) происходит перемена лиц в обязательстве, первоначальный кредитор выбывает из обязательства и утрачивает право, а новый кредитор вступает в обязательство"*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995 г.)

Из этого вполне правильного понимания юридической цели и результата уступки исходят и все последующие акты Высшего Арбитражного Суда РФ.

***Если на основании соглашения произошла полная замена стороны в договоре, и к новому участнику договора перешли как права, так и обязанности прежнего участника, то вывод суда о квалификации спорного соглашения только как договора цессии неправомерен*** (Президиум ВАС, NN 9293/99 от 3 октября 2000 г., 6748/01 от 18 декабря 2001 г.)

Да, это действительно так. Перед нами - соглашение о замене стороны в договоре в целом, а не в отдельно взятом договорном обязательстве, т.е. комплексный договор, соединяющий в себе как элементы договора цессии, так и договора перевода долга.

***Если из материалов дела следует, что, оформляя цессию прав по банковскому сертификату, стороны могли иметь в виду не передачу, а лишь залог этого сертификата, суду надлежит изучить имеющиеся материалы и выяснить действительную волю и цель, преследовавшуюся сторонами при оформлении цессии*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995 г.)

В материалах конкретного дела, разрешенного названным постановлением, были документы, свидетельствовавшие о том, что цессия требований по банковскому сертификату в действительности была притворной сделкой - сделкой, прикрывающей залог банковского сертификата. Президиум счел необходимым исследовать данные документы, для чего и направил дело на новое рассмотрение. Примечательно, что данный вопрос возник не в рамках дела о применении последствий недействительности цессии как притворной сделки (такого вопроса вовсе не ставилось), а по делу о взыскании с мнимого цедента неосновательно полученного от должника исполнения.

***Права, уступленные в порядке цессии, переходят к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода прав*** (Президиум ВАС, NN 2759/96 от 26 декабря 1996 г., 3172/96 от 29 октября 1996 г., 3593/96-3604/96 от 9 января 1997 г., 1533/97 от 17 июня 1997 г., 4149/97 от 2 декабря 1997 г.; п. 15 Обзора, утвержденного Информационным письмом Президиума ВАС N 29 от 16 февраля 1998 г., 2884/98 от 15 декабря 1998 г., 6925/98 от 30 марта 1999 г., 5551/00 от 21 ноября 2000 г.)

Практически дословное воспроизведение нормы статьи 384 ГК РФ, за исключением той ее части, в которой говорится о возможности сторон договора сингулярной сукцессии предусмотреть полную или частичную отмену последствий применения этого правила.

***Поскольку предъявление иска в защиту нарушенных прав является одной из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору, на последнего падают все неблагоприятные последствия такого предъявления, в т.ч. процессуальные последствия отказа первоначального кредитора от предъявленного иска*** (Президиум ВАС, N 12752/04 от 22 марта 2005 г.)

Совершенно неверное правило, выведенное из неправильной посылки. Предъявление иска в защиту нарушенного права является действием, направленным на реализацию правомочий, входящих в состав субъективного охранительного гражданского права - права на судебную защиту или искового притязания. Возникает оно из факта гражданского правонарушения, в т.ч. фактов умаления или нарушения субъективных регулятивных гражданских прав. Цессия (уступка) регулятивного права никак не связывается с судьбой возникшего на его основе права охранительного хотя бы потому, что нарушение регулятивного права имело место до его уступки и, стало быть, причинило убытки одному только цеденту, но никак не могло повредить цессионарию *(392). Разумеется, в цессии искового притязания тоже нет ничего невозможного, но такая цессия не может предполагаться - она должна быть прямо выговорена договором.

***При отсутствии в договоре уступки требования специальных оговорок новый кредитор приобретает права на проценты такие же, какие имел уступивший это право прежний кредитор*** (Президиум ВАС, N 2884/98 от 15 декабря 1998 г.)

Не вполне ясное правило. Что значит "такие же права, какие имел прежний кредитор"? Имеются ли здесь в виду права на уже начисленные ко времени уступки, но еще не уплаченные проценты или же права на проценты в целом, безотносительно к тому, начислены ли они к моменту уступки, или нет? Примечательно то, что какой бы ответ ни выбрать, он все равно окажется теоретически неправильным, ибо, как было показано выше, логично было бы выдвинуть совершенно иную презумпцию: сохранив за цедентом требование уплаты процентов, ко времени уступки уже начисленных и "отвердевших", признать перешедшим к цессионарию право требования процентов, имеющих быть начисленными в будущем.

***Если по условиям договора цессии цедент передал цессионарию лишь права требования по основным обязательствам, не передавая прав требования по соглашениям об обеспечении их исполнения (залоге), то это означает прекращение основного обязательства в отношении цедент, и, следовательно, с прекращением обеспеченного залогом обязательства должен прекратиться и залог*** (Президиум ВАС, NN 7144/01 и 9831/01 от 6 марта 2002 г.)

Вывод не соответствует ст. 384 ГК, согласно которой к новому кредитору переходит не только само уступаемое требование, но и обеспечивающие его права, к числу которых, несомненно, относится и право залога.

***Лицо, получившее право требования на основании договора цессии, не вправе требовать с должника взыскания убытков, причиненных нарушением корреспондирующей приобретенному праву обязанности, если это нарушение имело место до приобретения им требования. Это связано с тем, что нарушение должником своих обязательств не повлекло для цессионария каких-либо отрицательных последствий, в частности - не повлекло причинения ему убытков*** (Президиум ВАС, N 5407/96 от 1 апреля 1997 г.)

Совершенно справедливое правило, основанное на точном разграничении регулятивного субъективного гражданского права, являющегося предметом уступки, с правом охранительным, возникшим из факта нарушения права регулятивного *(393).