ной ответственности юридических лиц, что уже сделано в ряде государств мира. Но это уже другой вопрос, а здесь пока отметим, что устойчивые преступные формирования — тоже одно из проявлений преступности. При наличии таких «коллективных субъектов» преступлений тем более не следует рассчитывать на тождество чисел преступлений и преступников. Наличие преступных формирований вносит очень существенные коррективы в масштабы различий чисел преступлений и преступников.

На такие различия влияют и другие факторы. Например, значим вклад в преступность лиц с высоким экономическим, социальным статусом, обладающих иммунитетами (депутаты, судьи и т.п.). Привлечение их к уголовной ответственности, доказывание факта совершения ими преступления связаны с гораздо большими сложностями, чем в случаях совершения преступлений несовершеннолетними из неблагополучных семей, взрослыми лицами из деморализованной среды или иными лицами, не имеющими возможность использовать свои связи, помощь «дорогих» адвокатов — все то, что помогает избегать ответственности. Иллюстрацией тезиса об иммунитетах может служить такой пример. Высшая квалификационная коллегия судей России в 1993-1996 гг. рассмотрела 11 обращений и представлений Генерального прокурора Российской Федерации о даче согласия на возбуждение в отношении судей уголовных дел либо на привлечение их к уголовной ответственности, по 3 обращениям получен отказ. В порядке пересмотра решений квалификационных коллегий судей, отказавших в прекращении полномочий судей за совершение поступков, позорящих честь и достоинство судьи или умаляющих авторитет судебной власти, а также прекративших полномочия судей, Высшей квалификационной коллегией судей России за тот же период рассмотрено 21 заявление. Прекращены полномочия 6 судей, 12 заявлений отклонены. Так, Высшая квалификационная коллегия судей России отменила решение квалификационной коллегии судей одной из республик в отношении судьи. Ранее данная Квалификационная коллегия судей признала, что в действиях судьи имели место факты фальсификации судебных документов и попытки необоснованного ареста, но отказала в прекращении полномочий судьи, сославшись на то, что «в результате ее действий не наступило вредных последствий»1. В публикациях приводятся многочисленные примеры избавления от уголовной ответственности судей, депутатов и других должностных лиц, преступающих уголовный запрет.

§ 5. Потерпевшие от преступлений: всегда ли только жертвы?

Жертва преступления - понятие, которое нередко отождествляется с понятием «потерпевший». В этом случае под жертвой преступления пони-

1 См.: Преступность, статистика, закон. М., 1997. С. 48-49.

2 6

мается только физическое лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, независимо от того, вынесено или нет постановление о признании такого лица потерпевшим. Поскольку по действующему в России УПК потерпевшим признается только физическое лицо, соответственно жертвой преступления в литературе объявлялось именно оно.

Продуктивнее не сужать данное понятие и исходить из того, что жертва преступления — это физическое или юридическое лицо, иные субъекты (организация, не являющаяся юридическим лицом, и т.п.), которым преступлением причинен вред, ущерб. Тогда будет сбалансированнее обеспечиваться защита прав и законных интересов различных жертв.

Криминологический анализ жертв преступлений позволяет полнее и точнее оценивать криминальную ситуацию в стране.

В России учитываются не только факты преступлений, выявленные лица, их совершившие, но и жертвы преступлений (юридические и физические лица), а также число преступлений, по которым имеются потерпевшие. В России в 1997 г. было зарегистрировано 1 452 748 преступлений, по которым установлены потерпевшие, 1 704 200 потерпевших лиц, 182 698 юридических лиц, которым причинен материальный ущерб; в 1998 г. эти данные соответственно составили 1 604 189, 1 852 645, 264 252. И это — важный показатель для оценки изменений преступности как неблагоприятных.

Статистические формы еще не вполне совершенны, они дорабатываются, но их анализ позволяет делать выводы, которые без таких форм были бы просто невозможны. В том числе рассеивать некоторые заблуждения. Так, распространено мнение, что в России иностранцам опасно заниматься предпринимательством, да и вообще им там опасно находиться. Однако криминологический анализ показывает, что в России участь иностранцев менее печальна, чем россиян.

Сравнительный анализ субъектов и жертв преступлений показывает, что иностранцами совершалось в конце девяностых годов ХХ века в три-пять раз больше преступлений в отношении российской стороны, чем гражданами России в отношении иностранцев1 (табл.2).

Таблица 2 Динамика числа зарегистрированных преступлений иностранцев

и в отношении них в России в 1998—2000 годах ( в тыс.)

1 Романова А.Г. Иностранцы и преступность в России// Стратегия борьбы с преступностью. М., 1998.

2 7

Причем иностранцы все чаще подвергались посягательствам со стороны своих же сограждан. И здесь остро вставала проблема разграничения российской, международной преступности и преступности иностранцев.

Известно, каким значительным является ущерб от экономических преступлений. В России в 1997г. по всем выявленным преступлениям в отношении собственности удельный вес преступлений против российской или российских физических и юридических лиц составлял в 1997 г. 98,7 %, в 1999 г. - 99 %, а против российской с иностранным участием - 1 % и 0, 7 %, иностранной 0,3 % и 0,3 %. Если говорить о преступлениях, совершенных

вкрупном и особо крупном размерах, причинивших крупный ущерб, то и здесь основными их жертвами становились именно российские субъекты. В отношении иностранной собственности в 1998 г. было совершено только 0,3 % от всех таких преступлений (1997 г. — 0,4 %), в отношении российской с иностранным участием в 1997 г. — 3,9 %, в 1998 г. — 2,7 %.

Поэтому важно при криминологическом анализе шире использовать данные о жертвах преступлений, виктимности соответствующих субъектов и выделять при специальном предупреждении преступности объекты на основе такой их характеристики, как повышенная виктимность.

Анализ данных о жертвах преступлений помогает в оценке и криминогенной ситуации — тех социальных процессов и явлений, которые определяют преступность и ее изменения. Здесь мы встречаемся также с тем, что социальные последствия преступности, просчеты в борьбе с ней участвуют

вдетерминации последующих состояний криминальной и криминогенной ситуации в стране

Надо учитывать, что жертвы и преступники нередко оказываются одними и теми же лицами. Среди жертв нередко встречаются люди, которые характеризуются не просто криминогенной виктимностью, но и непосредственно криминальным поведением. Например, распространены случаи вымогательства (рэкета) и вымогательства взяток у экономических преступников. Часто преступления совершаются в условиях криминального конфликта одной стороной такого конфликта в отношении другой. Специалисты по уголовному праву даже специально исследуют признаки потерпевшего при анализе состава преступления. Наиболее очевидные случаи — это превышение пределов необходимой обороны и убийство в состоянии аффекта, которые встречаются далеко не в единичных случаях. При этом Т.В. Сысоева по результатам проведенного исследования сделала выводы, что возникновение физиологического аффекта и совершение на этой основе убийства, происходит даже спустя длительное время после виктимного поведения потерпевшего («отставленный» аффект); аффективное состоя-

2 8

ние у виновного может быть вызвано любым по своему виду и форме физическим воздействием или тяжким оскорблением1.

Нередко преступник и «жертва» имеют сходные характеристики и в конфликте только случай или специфический «профессионализм» этих субъектов решает, кто окажется жертвой, а кто — в роли лица, обвиняемого в совершении преступления. Известен, например, случай убийства одного осужденного другим в процессе яростного спора о том, почему полонез Огинского так называется: по имени автора полонеза или иной причине.

Вообще личностная виктимность в литературе трактуется как совокупность свойств человека, которые повышают вероятность того, что он может оказаться жертвой преступления2. Н.С. Черных выделяет виды личностной виктимности, которые: а) не позволили вообще избежать криминогенной ситуации; б) не позволили с использованием правомерных средств выйти из сложившейся криминогенной ситуации с минимальными потерями. В литературе также разграничиваются жертвы, ставшие таковыми в результате собственной неосмотрительности, повышенной виктимности, прямой криминогенности и криминальности поведения.

По данным разных авторов, более 60 % потерпевших от тяжких насильственных преступлений характеризовались сами негативно, вели себя аморально либо противоправно. В частности, Д.А. Шестаков в связи с преступлениями в сфере семьи пишет, что «62,2 % обследованных преступников, осужденных за тяжкие преступления против личности, полагали, что конфликты в быту влияли на их несдержанное поведение»3, « по усредненным результатам наших исследований 66 % преступников и 59 % их жертв в момент преступления были нетрезвы»4.

Специальное криминологическое исследование ситуации совершения умышленных убийств также показало, что «ситуационность, неподготовленность имели место при совершении 90,9 % всех «простых» убийств (ст. 103 УК РСФСР) и почти 60 % квалифицированных убийств (ст. 102 УК РСФСР»5, «большая часть изученных умышленных убийств (80,2 %) со-

1 Сысоева Т.В. Убийство, совершенное в состоянии аффекта (уголовно-правовые и виктимологические

аспекты)», дис. на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 2000.

2 Черных Н.С. Виктимологическая профилактика преступлений военнослужащих. \ Преступность и законодательство. М., 1997. С. 54-366. См. также: Франк Л.В. Виктимология и виктимность.(Об одном новом направлении в теории и практике борьбы с преступностью). Душанбе. 1972. Франк Л.В. Потерпевший от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе. 1977. Ривман Д.В. Виктимологические факторы и профилактика преступлений. Л., 1875. Коновалов В.П. Изучение потерпевших от преступлений с целью профилактики правонарушений. М., 1982. Рыбальская В.Я. Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних. Иркутск. 1983.

3 Шестаков Д.А. Семейная криминология. Спб. 1996. С. 131.

4 Там же. С. 134.

5 Горбатовская Е.Г., Матвеева Н.С., Трайнина Г.Н. Криминологическая характеристика ситуации совершения умышленных убийств. \ Криминологическая характеристика убийств. М., 1997. С. 25.

2 9

вершена по мотивам личных отношений и в ситуативных ссорах, драках»1, «среди всех пострадавших от умышленных убийств в нетрезвом состоянии в момент совершения преступления было почти 70 %, а среди потерпев- ших-женщин — около 62 %. При этом чаще всего (примерно 7 из 10 таких случаев) убийству предшествовало совместное распитие спиртных напитков будущими жертвой и преступником»2.

Е. Г. Горбатовская отмечает, что 38 % потерпевших по делам о квалифицированных убийствах и 60 % — по делам о «простых» убийствах находились в ситуациях, непосредственно связанных с аморальным или противоправным поведением потерпевших в момент ее возникновения либо еще раньше3. В аспекте рассмотренного не очень убедительными выглядят, например, некоторые идеи «феминистской юриспруденции»4

Отрицательные характеристики конкретных жертв, являвшихся инициаторами конфликта, бывают не так уже редко хуже, чем характеристики обвиняемых. «Бизнесмен застрелил рэкетира под аплодисменты благодарных граждан», — писала «Комсомольская правда» 17 сентября 1998 г. и далее: «Если бы знал бандит Генка Турчин, что скоро на его могиле появится лента с надписью «От товарищей по работе», наверняка срочно поменял бы работу и товарищей».

Соответственно проблема борьбы с преступностью, в том числе ее предупреждения, парадоксальным образом включает проблемы защиты: жертв криминальной провокации, иных форм криминальности поведения, прямой криминогенности, повышенной виктимности в результате собственной неосмотрительности и т.п.

§6. Преступность в многообразии ее проявлений

иих отражение в статистике

Ввосьмидесятых годах стало все более преобладать понимание преступности как сложного феномена, который является нам в виде: а) фактов преступлений, б) лиц, которые совершают преступления, в) преступных формирований, г) жертв преступлений, г) материального и иного вреда от преступлений; д) социальных в широком смысле слова последствий: экономи-

ческих, экологических, влияющих на духовную жизнь социума и т.п.

1 Там же. С. 26.

2 Горбатовская Е.Г. Характеристика потерпевших от убийств ( опыт конкретного криминологического исследования. \ Криминологическая характеристика убийств. М., 1997. С. 48.

3 Там же. С. 48.

4См. Турчинская Н.С., Нарутто С.В. К вопросу о становлении феминистской юриспруденции в России

\Юридиечские ихенизмы защиты прав и свобод человека и гражданина: региональные проблемы. Хабаровск. 1998. С.7890.

3 0

Например, распространение криминальной культуры, развитие и поддержание норм криминальной среды с их жестокими санкциями и т.д.

Соответственно при изучении преступности, как массового явления, статистические учеты в России все время корректировались в сторону максимально полного отражения различных проявлений преступности. Например, с 1961 г. был введен статистический учет фактов зарегистрированных преступлений, с 1966 г. — выявленных лиц, совершивших преступления, с 1986 г. — лиц, погибших в результате преступлений. С середины девяностых годов все полнее учитывались данные уже обо всех потерпевших от преступлений. Статистические отчеты содержали сведения и об имущественном ущербе. Позднее стали учитываться число преступлений, совершенных организованными группами, число лиц, совершивших преступления в составе таких групп. В девяностых годах развивалась статистика о выявленных организованных преступных формированиях.

Разумеется, не все поддается статистическому учету, не все пока учитывается в той мере, которая давала бы наиболее полное представление о преступности. Например, одним из последствий преступности являются расширение масштабов не просто теневого, но «черного» рынка товаров и услуг. Каковы эти масштабы? Или отмечается другое последствие — криминализация общественного сознания: либо нарастание примиренческого отношения к преступлениям, оценка их как «нормальной» формы поведения в предлагаемых «ненормальных» обстоятельствах; либо признание в качестве «нормальных» форм реагирования на преступления самосуда, применения не основанного на законе насилия в отношении задержанных преступников, в том числе «выбивания показаний».

Указанные последствия, хоть в какой-то мере, но можно установить по системе статистических показателей: росту числа преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, числа фактов принуждения подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта к даче заключения путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание и т.д. Но многое остается за рамками уголовной статистики. Она, например, не измеряет ту атмосферу страха среди населения, которая выливается в отказ от посещений театров и других культурных учреждений в вечернее время; тенденцию к стальным дверям и решеткам на окнах в квартирах; формирование у детей недоверия к незнакомым взрослым, которые входят с ними в подъезд и т.п. Хотя, конечно, можно посчитать, например, динамику числа квартир, в которых устанавливаются стальные двери, или которые ставятся под охрану.

При анализе преступности одновременно с ее последствиями принимаются во внимание следующие наиболее явные из них:

число жертв преступления;

3 1

размер материального ущерба, включая и упущенную выгоду; криминальная пораженность различных социальных групп (удельный вес среди них лиц, совершающих и совершавших преступления);

«социальная запущенность» определенной части населения (распространение наркотизма в разных его проявлениях; проституции; безнадзорности и беспризорности, в том числе детей из семей преступников, а также иных негативных социальных отклонений, с которыми взаимосвязана преступность);

криминальная пораженность разных сфер жизнедеятельности (например, отмечается, что в период реформ в России 55 % капитала в экономике и 80 % голосующих акций перешли в руки преступных кланов. По сведениям самих бизнесменов, 30 - 50 % предпринимателей непосредственно работали в середине девяностых годов на преступные формирования)1;

степень криминального влияния на государственные структуры и институты гражданского общества, на право, использование последних в интересах преступной деятельности (например, многие преступные группировки в Ростовской области действовали под прикрытием работников правоохранительных органов различного ранга; не оказываются безуспешными усилия лидеров преступной среды по проникновению в высшие эшелоны власти)2;

расшатывание цивилизованной, защищаемой правом, ценностно-норма- тивной системы общества, распространение преступной идеологии и психологии;

снижение активности населения в противостоянии преступности и «приспосабливание» к ней определенного числа физических, юридических лиц.

Последняя проблема отчасти связана с вопросом, которому до сих пор не уделялось того внимания, которое он заслуживает. Суть его сводится к следующему: какое количество лиц становится непосредственными свидетелями преступлений?

В немалом числе случаев преступления оказывают тяжелое психологическое влияние на их очевидцев. Те бывают потрясены, деморализованы жестокостью, цинизмом, размерами насилия не менее жертв. Это — так называемые «косвенные жертвы». При опросе 600 москвичей оказалось, что в течение последнего перед опросом года многие были свидетелями преступлений и при этом значительная их часть либо рассказали о преступлении родным и знакомым, либо вообще ничего не делали и никому ни о чем не рассказывали. Так, свидетелями хулиганства считали себя 30

1Разинкин В.С. 0 Организованная преступность в период реформ в России // В кн.: Организованная преступность-3. С.84.

2 Коннов А.И. Некоторые тенденции развития организованной преступной деятельности в Российской Федерации // В кн.: Организованная преступность-3. М., 1996. С.60-74.

3 2

%опрошенных, в том числе 5 % участвовали в пресечении преступления, 4

%сообщили о нем в правоохранительные органы, остальные либо рассказали только об этом родным и друзьям, либо ничего не делали. Свидетелями кражи имущества были 9 % опрошенных, причинения телесных повреждений — 11 %, вымогательства (рэкета) — 9 %, обмана потребителя — почти каждый третий.

Свидетелей — «косвенных жертв» преступлений особенно много бывает при совершении преступлений террористической направленности (статьи 205 — 208, 277 и 360 УК РФ). Имеются в виду терроризм, захват заложника, заведомо ложное сообщение об акте терроризма, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, посягательство

также пиратство, угон воздушного судна и др.

Но можно выделить и «опосредованных» жертв — тех, которые являются результатом распространения, в том числе прямыми или косвенными жертвами преступлений, средствами массовой информации, сведений о росте преступности, нарастании их общественной опасности, жестокости, беспощадности, всесилии преступников. Все это способно создать обстановку страха, паники, вызвать у людей депрессию.

Основанием оценки положения дел с преступностью при сравнении разных регионов или преступности разных периодов служит комплекс количественных и качественных характеристик преступности в их системе, а не только данные об ее общей распространенности.

Нельзя ввести какой-то один общий количественный показатель как универсальный критерий оценки положения дел: преступность — сложное, многообразное явление и надо иметь в виду именно систему качественных и количественных характеристик преступности.

При исследованиях оказывалось, что за сравнительно благополучными общими показателями числа зарегистрированных преступлений в ряде регионов скрывалась очень высокая экономическая преступность, но была сравнительно низкой преступность, связанная с пьянством.

Статистические отчеты о преступности отражают преимущественно результаты регистрации следующих конкретных ее проявлений: фактов совершенных преступлений; лиц, совершивших эти преступления; жертв преступлений и сумм материального ущерба, причиненного преступлениями; организованных преступных формированиях и числе их участников. Однако и эти данные современная статистика отражает неполно. Одна из задач криминологов — дать рекомендации по совершенствованию учета многообразных проявлений преступности в их системе.

Отделом общих проблем криминологии и борьбы с преступностью Научно-исследовательского института проблем укрепления и законности в

3 3

течение ряда лет ставится вопрос о создании в России единого банка данных первичного учета о разных проявлениях преступности. Имеется в виду его формирование на базе первичных карточек учета не только в субъектах федерации, но и в России в целом. Сейчас данные этих карточек обрабатываются только в регионах — их единого банка данных в Российской Федерации не существует. Субъекты Федерации направляют в федеральные органы уже заполненные ими статистические формы. На этапе составления таких форм нередко корректируются данные статистических отчетов в целях того, чтобы регион не выглядел «хуже других»1.

Важно и другое — преодоление дискретности учета проявлений преступности. Сейчас отдельно учитываются: а) заявления, сообщения о преступлениях и результаты их рассмотрения, б) зарегистрированные факты преступлений и выявленные лица, их совершившие, в) осужденные. Между тем, остро необходимо введение единых карточек первичного учета, в которых бы последовательно отражались сведения о работе по соответствующему факту преступления — от поступления сообщения о нем до осуждения лица, исполнения наказания и погашения, снятия судимости.

Тогда можно было бы уже по учетным данным видеть нарушения процессуальных сроков, а также иные. К сожалению, они распространены. И суды тоже пока еще нельзя назвать «оазисами законности». Все больше расходятся числа лиц, дела о которых направлены в суд, и числа лиц, дела в отношении которых рассмотрены судами. А установить причины такого явления крайне сложно. Вскрываются факты длительного, годами, нерассмотрения в судах соответствующих дел. Так, у судьи Красногорского районного суда г. Каменск - Уральска Свердловской области по состоянию на март 1995 года в производстве находилось 93 уголовных дела, не рассмотренных в установленные законом сроки, по которым более 40 лиц содержались под стражей. Из них 21 дело поступило в суд еще в 1992-1993 гг., а одно об умышленном причинении тяжких телесных повреждений еще в 1991 году2. Во время исследований в некоторых регионах приходилось буквально «выуживать» заволокиченные уголовные дела и материалы о преступлениях из сейфов ряда должностных лиц.

Современная дискретность учета отрицательно влияет на оценку положения дел с преступностью и борьбы с ней. Например, на основе современных статистических учетов нельзя сопоставить хотя бы такие две цифры. как общее число выявленных преступников, привлеченных к уголовной ответственности, и общее число лиц, в отношении которых судами приняты решения (осужденные, оправданные, дела в отношении которых прекращены судами, направлены на доследование и т.д.).

1 См.: Криминальная ситуация на рубеже веков в России. М., 1999. С. 7. 2 См.: Преступность, статистика, закон. М., 1997. С. 46-48.

3 4