Особенности освещения в сми проблемы иномерности

Мельник Г.С.,

ф-т журналистики СПбГУ, Санкт-Петербург

В журналистском дискурсе доминирующей сегодня является конфликтологическая модель социальной реальности, в основе которой лежат: неприязнь, антипатия, недоверие, распределение по принципу «мы – они» (Проблема другого голоса» в культуре, философии и публицистике / Под ред. Н. В. Тишуниной. СПб., 2004). В отражении проблемы иномерности используется hate speech («язык вражды»). Массмедиа рассматривают в ракурсе жесткого противостояния отношений: «глобализм – антиглобализм», «Восток – Запад», «журналистика – власть», «журналистика – общество», «бедный – богатый», «мусульманин – православный», «мужчина – женщина» и т. д. Механизмы формирования различных видов социальной нетерпимости имеют между собой много общего – это стереотипизация, социальная конкретизация и социальная атрибуция (Евгеньева Т.В. Технологии социальных манипуляций и методы противодействия им. СПб.: Питер, 2007. С.73). Дилемма «МЫ» и «ОНИ» во всех случаях становится разделяющей и отчуждающей.

СМИ не просто выражают противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичностью) конкретного мира, но и жестко противопоставляют две точки зрения на эту проблему. Согласно первой, создание единого информационного пространства неизмеримо расширяет функции СМИ, поддерживающих во фрагментированном обществе связь между людьми. Вторая – прямо противоположна первой: глобальное информационное пространство взрастит информационный тоталитаризм с диктатом сильнейшего, материальным и духовным подчинением ему слабых, механическим наложением его культуры уподоблением остальных себе или культурной ассимиляцией, ведущей к однообразию, одинаковости, монологичности, нетерпимости.

Дихотомия «центр – периферия» выражается в том, что на региональном уровне СМИ неизменно тиражируют образ центра в виде эксплуататора, который наносит непоправимый вред жизни регионов, присваивает их ресурсы и мешает решению местных проблем. Одновременно в СМИ формируется мифологема региональной общности, т. е. коллективного «мы», принадлежность к которому – «уже достоинство» (Дзялошинский И. М. О некоторых причинах интолернатности российских СМИ // Толерантность. Журналистика, Политика. Культура. СПб.: СПбГУ, 2004. С.46).

Провокационный характер носят публикации, формирующие этническое противостояние (Блохин И. Н. Журналистика в этнокультурном взаимодействии. СПб., СПбГУ, 2003). Следствия влияния СМИ на аудиторию: распространение явления ксенофобии, расизма, гомофобии по отношению к людям, отличающимся от большинства. Этнос часто понимается как «пассионарное поле одного ритма, ибо у другого этноса другой ритм» (Гумилев Л. Сущность этнической ценности // Вестн. Ленингр. ун-т, 1971. № 24. С.101).

Острые публикации в СМИ способны потревожить этническое самочувствие, задеть национальное достоинство, тем более что этнос (по Р.Барту) – биологически самовоспроизводящаяся популяция, разделяющая общие ценности и нормы, с установленной сферой коммуникации и взаимодействия. Этнические различия нередко представляют СМИ как форму структурирования общества, но на самом деле они скорее существуют в сознании людей, чем в реальности. Настаивание на этничности как фундаментальной характеристике этого мира, неизбежно приводит к «проблемному» восприятию межэтнических отношений.

В СМИ рисуется мрачная картина: кровеносная система России насмерть схвачена нерезидентами. Какие только номинации не используются в средствах массовой информации, – мигранты, иммигранты, этнические меньшинства, резиденты, нерезиденты; титульная нация, «цветное» население, иноземцы, приезжие, цивилизованные, нецивилизованные и т. д., чтобы доказать вредность «не своих». Для формирования негативного отношения к субъекту чаще всего выступают нарочито грубые, вульгарные, стилистически сниженные слова и выражения, дискредитирующие личность и формирующие восприятие субъекта как подозрительного и нежелательного, вызывающего неприязнь, отвращение. Вход идут идеологемы уничтожения: «вытесняют», «заполняют», «наводняют», «нашествие», «засилье», «лезут без очереди», «наглеют», «портят жизнь». Это уже не просто чужаки, а враги. Провокационный характер терминов, подобных этим: «лицо кавказской национальности», «русскоязычное население», «русский фашизм» способствует нагнетанию межэтнической напряженности.

Как результат – сложившиеся стереотипы в отношении этнических групп. Какие чувства вы испытываете по отношению к приезжим с Северного Кавказа, из Средней Азии и других южных стран, проживающих в вашем городе, районе»: «уважение» – 2%, «симпатию» – 3%, «раздражение» – 20%, «неприязнь» – 21%, «страх» – 6% и «никаких особых чувств» – 50% (затруднились ответить всего 2%, что говорит о выраженности в массовом сознании подобных установок). Суммируя, получим, что негативные чувства проявляются у 47% населения, то есть на порядок превышает позитивное отношение (5%). (Социологический опрос, ноябрь 2005 г. Данные Л.Д.Гудкова – отдел социально-политических исследований Левада-Центра (Независимая. 2005. 26 дек.). Не без помощи СМИ в массовом сознании проявляются предрассудки и страхи: ксенофобии как реакция на встречу с чужим человеком или культурой, этнофобии (в частности, кавказофобии и антисемитизма), мигрантофобии, приводящих к ущемлению прав человека, национализму, дискриминации и нетерпимости.

Анализируя тексты газетных публикаций, очень трудно однозначно говорить о толерантной (или конфликтной) информации в прессе. Лингвисты предлагают условно разделить всю газетную информацию на «толерантную», «смешанную», «нейтральную» и «безусловно конфликтную» (Диагностика толерантности в средствах массовой информации / Под ред. В.К.Мальковой. М.: ИЭА РАН, 2002. С.105).

«Свои» и «чужие», «мы» и «они» проявляются в массовых стереотипах, отражающих гендерную проблематику. Мысль о том, что мужчина и женщина в природе, социуме и культуре иномерные начала и основания человеческого бытия не требуют специальных доказательств. Мера проявления мужского и женского в человеке неодинакова: человек тяготеет к тому или другому полюсу. Любой человек наследует инаковости мужского и женского (Мужчина и женщина: параллельнеы миры? / Под ред С.М.Виноградовой. СПб.: СПбГУ. Вып. 1, 2005; Вып. 2, 2006). Эти противоречия в современных СМИ преподносятся как антагонистические. Жизненные стратегии женщины даже в меняющемся мире определяет мужчина. Эта модель отношений между мужчиной и женщиной в современном мире тиражируется во многих текстах СМИ. Часто журналисты оказываются показать все многообразие жизненных сценариев и стилей, и лишь утверждают стереотипы. Журналисты оказываются не всегда готовыми правильно отразить эту масштабную проблему, проанализировать современную культуру и человека с точки зрения соизмеримости и несоизмеримости порождаемых человеком (женщиной или мужчиной) миров и способов их означивания.

Однако не будем обвинять журналистов во всех смертных грехах. Мы не заметили, как Террроизм изменил идеологический и ментальный универсум современного мира. От гуманистической парадигмы, зиждившейся на таких столпах как толерантность, мультикультурализм, плюрализм, неолиберальное общество начало эволюционировать в сторону ксенофобской доктрины войны Запада и Востока, в сторону столкновения между христианской и мусульманской цивилизациями. Появляются новые сюжеты наступившего столетия. Конкурентная вражда представляет здесь «психологическое топливо» общественной жизни, и заставляет постоянно искать новый образ врага (Доктрина христианско-мусульманского конфликта: фашизация запада)

Задача общества и СМИ не ликвидация ксенофобских настроений, а их контроль и редукция к каким-то общественно приемлемым и административно регулируемым формам.

В целом все же наступает перелом ситуации в медиаиндустрии. Так ее лидеры приняли «Обращение к журналистскому сообществу» (Журналист. 2006. С.8). В обращении содержался призыв к СМИ не допускать политических авантюристов и подчеркивалось большая роль в системе оповещения общества о возможной опасности.

Общественная палата при Президенте подготовила программу, в которой обозначила меры против социальной нетерпимости (Коммерсантъ. 2006. № 66). и совместно с учеными-специалистами разработает «этический кодекс» принципов освещения этнокультурных вопросов, религиозных тем и конфликтов. Принимаются меры противодействия экстремизму на законодательном уровне – вышел закон РФ «Об экстремистской деятельности». В Уголовном кодексе РФ и Законе о СМИ предусмотрены меры ответственности изданий и телерадиоканалов за злоупотребление свободой слова. С 2002 г. реализуется Федеральная программа внедрения в общественное сознание принципов толерантности. Медленно, но меняется тональность выступлений в средствах массовой информации.

ЭКСТРЕМИЗМ И ЭКСТРЕМАЛЬНОСТЬ

Остроухова Л.Ф.,

Курганский гос. университет, Курган

Экстремизм в самом широком смысле принято определять как приверженность к крайним взглядам и мерам. Однозначно оцениваясь мировым сообществом как явление деструктивное и опасное, экстремизм, как полагают некоторые авторы, «все же не получил адекватного осмысления как духовный феномен современности» [1].

Сущность и природа экстремизма зачастую трактовались субъективистски. Так, если в советской литературе экстремизм рассматривался как проявление кризиса капитализма, присущее лишь западному обществу, то в постсоветской литературе экстремизм объявляется продуктом исключительно коммунистической государственности. Правда, поскольку наличие экстремизма на Западе сложно отрицать, он трактуется там как «маргинальная субкультура, вынесенная на периферию общепринятой системы ценностей, сугубо локальное, а значит, контролируемое явление» [2].

В ХХ столетии подверглись анализу многие рациональные и иррациональные стороны жизнедеятельности человека, однако, внутренние механизмы появления экстремистских мотивов в самом человеческом существовании изучены мало. Между тем, как отмечают многие авторы, в современной культуре формируется некое новое мироощущение, в котором экстремальность занимает важное место, становится нормой жизни, символизирует ее полноту. Я рискую, следовательно, существую – так можно выразить суть этой культуры. Рассмотрение экстремальности и экстремизма в едином мировоззренческом контексте позволяет выявить их единую смысловую основу, наметить внутренние механизмы появления экстремистских мотивов в человеческом существовании.

Extrem– в переводе с латинского означает «край», «предел», «граница». Человеческое бытие определено границами, в рамках которых возможны различные стратегии поведения – центростремительная, надежная стратегия повседневного нормального существования и центробежная, связанная с риском, деятельным преобразованием. Почему человек выбирает ту или иную стратегию поведения, что заставляет его существовать на «грани»? Х.Ортега-и-Гассет рост негативного и деструктивного активизма видел в недостаточном культурном и нравственном багаже масс, вышедших на авансцену истории. «Духовная структура современного европейца гораздо проще, чем у человека былых столетий. Школы успели преподать массам лишь внешние формы, технику современной жизни... их приучили гордиться современными аппаратами и инструментами... их приучили гордиться мощью современной техники, но им ничего не говорили о духе, – писал философ в работе «Восстание масс» [3].

Э.Фромм считал, что свобода и груз личной ответственности поставили личность на грань экзистенциального существования. Принцип частной инициативы способствовал уничтожению ранее существовавших взаимосвязей между индивидами, привел к их изоляции, войне всех против всех. Потенциальная возможность поражения породила чувство тревоги и незащищенности. По мере развития капиталистических отношений чувства изоляции и бессилия индивида обостряются. Несмотря на большие возможности для проявления инициативы, система увеличила свое давление на индивида, превратив его в винтик огромной машины. Возникшие ощущения ничтожности и неполноценности индивид вынести не в состоянии и «бежит от свободы». Э.Фромм подробно проанализировал варианты этого бегства [4]. Как отмечает Круглова Е. В., «экстремизм вполне укладывается в рамки описанных им реакций человека на разрушение привычных социальных взаимоотношений и давление со стороны системы». Состояние негодования и страха, вызывает протест против силы, порождающей страх. Такой экстремизм «рефлекторен по своей природе, иррационален и не предсказуем по последствиям».

Существование в условиях чрезвычайной неопределенности, – считают авторы работы «Бизнес в стиле фанк», – ведет как к усилению роли образования и свободы личности, так и к утрате стабильности, ставит на грань человеческого существования. Современное общество, предоставляя людям свободу знать, передвигаться и делать, что они хотят, ставит их в экстремальные ситуации, заставляет задуматься о себе, ощутить и понять себя. Таким образом, экстремальность как максимальное проявление активности человека, необходимое и важное условие его существования в современном мире. Благодаря экстремумам человек способен развиваться или деградировать. «Нам всем нужна причина, чтобы быть», – говорят К.Нордстрем и Й.Риддерстрале [5]. Однако какие же ценности и социальные институты могут сформировать основу нового общества, преградив путь экстремизму и обеспечив общее бытие? Готового ответа нет, но есть готовность обсуждать модели будущего развития.

Таким образом, интенсивность, напряженность человеческого существования обусловлена движением самого общества и может принимать как форму творческого развития личности, так и попытку разрушить враждебный и чуждый мир.

Литература:

1. Бахтызин А.М. Экстрим как жизненная стратегия современности // Экстремизм как социальный феномен: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. Курган, 2005.

2. Круглова Е. В. К вопросу о социально-психологической природе правого экстремизма (на примере современной Великобритании) // Вестник Российского университета Дружбы народов. Сер: Политология. 2003. № 4.

3. Ортега-и-Гассет. Восстание масс // Тоталитаризм: что это такое? М., 1993.

4. Фромм Э. Бегство от свободы. Минск, 2000.

5. Нордстрем К., Риддерстрале Й. Бизнес в стиле фанк. СПб., 2001.