elita

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

Таблица 41. Продолжение

* Шкала, где позиция 1 означает «практически никакой», а позиция 5 — «очень большую». ** Суммарный процент ответов «большую роль» и «очень большую роль».

Характер распределения мнений свидетельствует — мало что изменилось: перед нами знакомая тоталитарная организация господства, а именно предельно централизованная, недифференцированная, персонифицированная (образом «вождя») власть, опирающаяся в первую очередь на неконституционные органы

èмеханизмы господства (администрацию президента) и политическую полицию (спецслужбы), выведенную из-под контроля закона, суда и парламента, средства пропаганды и агитации, полностью зависимые от власти, на вооруженные силы

èнаместников центральной власти в провинции, а также на директорат крупнейших корпораций и предприятий (резидуум плановой государственно зависимой экономики). Эта власть фактически бесконтрольна, поскольку авторитет представительских органов, как вполне обоснованно полагают опрошенные, невысок, во всяком случае, их дееспособность вызывает большие сомнения (доля затруднившихся ответить, а также число тех, кто отказывает этим органам в значимости

èсиле, существенно больше, чем доля утвердительно ответивших на вопрос о зна- чительной роли их в политической жизни страны). Важно подчеркнуть, что ни политические партии, ни профсоюзы, ни интеллектуальная или культурная элита («интеллигенция») не пользуется заметным влиянием, что указывает на непризнание их общественной и политической роли. Конструкцию восприятия власти дополняют демонизируемые в общественном мнении фигуры — «олигархи», воплощающие в себе все негативные качества «антипода», «врага», могущественной

èтемной, злой силы, почти равной президенту. Напротив, структуры власти, которые могли бы, по идее, определять повседневное взаимодействие частного индивида с властью, обладают слишком слабым авторитетом (суд, профсоюзы).

Распад тоталитарной структуры организации общества-государства сопровождается не появлением новых представлений о социально-политической реальности, но изменением значимости отдельных важнейших их компонентов: усиливается разочарование, утрачиваются иллюзии в отношении способности государства отве- чать патерналистским ожиданиям населения. Речь в данном случае идет не об экономической обусловленности политических процессов, а о смысле взаимодействия власти и населения, ценностно-нормативных составляющих негласного основания легитимности принудительного и репрессивного государственного порядка.

141

Проблема «элиты» в сегодняшней России

Политика и политический потенциал групп элиты, по оценкам их представителей

Отсутствие «цивилизованной» политики в России и невозможность ее осуществлять, осознанные большинством населения, как было показано выше, оборачиваются придворными интригами, борьбой за доступ к «телу» президента, клановой грызней и тому подобными действиями, являющимися спецификой деспотий. Или наоборот (что, видимо, правильнее): установление деспотического правления подавляет всякую возможность политической деятельности.

По общему мнению опрошенных представителей элитарных групп, наибольшей властью и влиянием на президента пользуются силовики, из корпорации которых вышел и сам Путин. Слабее выглядят позиции авторитетных экономистов, еще слабее — влияние глав бизнес-корпораций. О главах же крупнейших партий и думских фракций можно почти не говорить — встречи с ними демонстрируются избирателям по телевидению, но реального влияния на решения и общий курс они, по общей оценке опрошенных, практически не имеют.

При этом видна явная асимметрия между самооценкой и оценкой со стороны других групп. Так, сами силовики считают свое влияние на президента более чем скромным, а представители бизнеса и СМИ, напротив, едва ли не абсолютным. Со своей стороны, влияние капитанов бизнеса наиболее высоко оценивают силовики и представители законодательной власти на местах, хотя само бизнес-сообщество оценивает свою роль заметно сдержаннее. Влияние экономистов в окружении президента наиболее высоко оценивают представители медиа (видимо, усиливая оценку, что называется, «благими пожеланиями») и, как можно думать, совершенно из противоположных соображений и чувств, — главы силовых ведомств. Влияние же слабых, по общей оценке, фракций Государственной Думы, наоборот, склонны в компенсаторном порядке непомерно завышать избранные представители местной законодательной власти и исполнительных органов, вышедшие из тех же партийных структур, а также главы силовых ведомств, справедливо видящие в них не более чем номенклатурную опору и кадровый резерв нынешней власти (òàáë. 42).

Связь между подавленностью собственно политических механизмов и неэффективностью правительства, с которого снята ответственность перед представительными органами власти, вполне осознается большинством опрошенных, относимых к элите. Смена руководителей кабинета поэтому воспринимается не как изменение правительственного курса, а как чисто техническое мероприятие, пересадка из одних кресел в другие лишенных собственного зна- чения безликих исполнителей. Именно поэтому респонденты не видят значи- тельных различий между правительством Касьянова, отстраненного по сообра-

142

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

жениям неполной лояльности Путину, и правительством Фрадкова, персонажа, воспринимаемого с полускрытой антипатией59.

Таблица 42. Как бы вы оценили степень влияния на президента Путина представителей сле( дующих групп в его ближайшем окружении?

(Отношение «значительное влияние/незначительное» по горизонтали, к соответствующим про" фессионально"статусным группам опрошенных, дающих оценки различным фракциям элиты)

Так или иначе, о выработке самостоятельных стратегий развития на длительную перспективу, их содержательной оценке, критике, выборе и тому подобном при такой расстановке сил вокруг президента приходится, понятно, забыть. Неудивительно, что большинство опрошенных (62%) не видят вокруг президента той команды, которая была бы нужна ему для решения задач модернизации экономики страны, подъема благосостояния жителей, то есть для достижения всех тех целей, чьим олицетворением для респондентов, как они заявляли, и является Путин. Противоположной точки зрения придерживается гораздо меньшая часть опрошенной элиты, чуть больше трети (37%). Чаще настаивают на том, что подобная команда у президента есть, именно те подгруппы, которые в наибольшей степени связывают себя с властью вообще и с путинским режимом в частности, иными словами, причисляющие или желающие причислить себя к этой команде. Это прежде всего назначенцы из аппарата федеральных округов (единственная категория, где это мнение преобладает), затем чиновники из исполнительных органов, военные, судейские,

_________________________________

59«Правительство Касьянова было сильнее, чем фрадковское» — 14%; «слабее, чем фрадковское» — 15%; «таким же по силе» — 34%; «столь же слабым» — 33%.

143

Проблема «элиты» в сегодняшней России

прокуратура. Их критики занимают более дистанцированную от центральной власти позицию — это частный бизнес, директорат госпредприятий, депутаты региональных законодательных собраний, представители массмедиа и в наибольшей степени — московские аналитики и интеллектуалы.

Наоборот, респонденты, уверенные в том, что в ближайшем окружении президента есть квалифицированная команда, способная решать задачи модернизации экономики, подъема уровня жизни населения, настаивают на том, что она (команда) является важнейшим инструментом проведения решений, нужных власти. Было бы странным, впрочем, если бы сами исполнители воли «царя» себя недооценивали. Точно так же понятно, что их оппоненты в оценках ближайшего путинского окружения подчеркивают значение таких привычных в России способов провести нужное решение, как закулисные интриги лоббистов, бюрократический ресурс. И все стороны высоко оценивают роль «финансов» (подкупа).

Таблица 43. Есть ли у президента Путина сегодня в ближайшем окружении команда, необхо( димая для решения задач модернизации российской экономики, подъема благо( состояния населения?

(В % к соответствующим профессионально"статусным группам опрошенных)

Инструментами для проведения нужных решений на уровне высшей власти выступают для 70% опрошенных личная близость к президенту и его администрации, для 44% — корпоративный административно-бюрократический ресурс и крупный капитал. Большинство опрошенных (53%) полагают, что власть и в будущем, несмотря на все возможные перемены, будет по-прежне- му использоваться исключительно в интересах отдельных влиятельных групп, которые и впредь не намерены соблюдать единые для всех демократические нормы и процедуры.

144

Проблема «элиты» в сегодняшней России

Из этих ответов лучше, чем из каких-либо иных, видно, что у власти отсутствует идеология, тем более приверженность идее «модернизации» страны. Речь идет в данном случае исключительно о «перераспределении» влияния, осуществляемого самым старым способом. Именно в подобных «безальтернативных» обстоятельствах, когда в пирамиде власти рядом с первым лицом не видно ни вторых, ни третьих фигур и у президента нет квалифицированной и влиятельной рабочей команды, на первое место выходит ведущая роль Путина (или, в иных исторических обстоятельствах и контекстах, другого первого лица) как условие (и символ) сплочения «всех», «всей страны», «всей нации» — и элитарных групп, и сильно атомизированного, во многом дезориентированного населения.

В целом, по общему мнению, выраженному примерно двумя третями (60– 70%) опрошенных влиятельных лиц, в «элитах» сегодня преобладает именно стремление к консолидации вокруг Путина для поддержки его курса. В наибольшей степени оно, как считают респонденты, характерно для силовиков (91% всех респондентов уверены, что силовики настроены на консолидацию,

êкоторой они будут принуждать и остальных), выступающих опорой режима. И это понятно: в отсутствие идеологии, политических ориентиров, общенациональных целей развития главной задачей становится принудительная интеграция околовластных кругов, обеспечивающих массовое управление или массовую поддержку режима (или как минимум подавление недовольства, поддержание состояния массовой апатии и «отключенности» от политики, удержание массового протеста в допустимых и контролируемых рамках). Бизнес в значительной степени напуган, и его представители, а также руководители СМИ, о чем уже упоминалось, в наименьшей мере одобряют сегодня путинскую политику и сложившийся при нем режим.

По мнению опрошенных, меньше других (но именно — меньше других, а не против) настроены на такую консолидацию опять-таки представители бизнес-сообщества, законодательной власти, руководство крупных госпредприятий и СМИ. Например, готовность представителей крупного бизнеса

êподобной консолидации отмечают 58% опрошенных (38% такой готовности не видят).

При оценках других аспектов сегодняшнего политического строя и его перспектив композиция этих групп может, как уже было показано, в незначительной степени меняться: какая-то фракция, как правило, ощущающая себя более слабой, может «оторваться» от основного потока и сблизиться в данном вопросе с антагонистами по другим пунктам. Но при этом упомянутые выше группы в границах каждого массива сравнительно близки не только в оценках друг друга и степени влиятельности каждой фракции на президента, на олицетворяемый им курс, но и по прокламируемым ими стратегическим целям, общим принципам, идеологическим предпочтениям, по крайней мере тем, о которых они заявляют.

146

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

Таблица 44. Какие из названных ниже идей близки лично вам и вокруг каких идей может быть реально достигнута консолидация ведущих групп общества?

(Отношение «сами респонденты/ведущие группы общества»)

Примечание. Соотношения меньше единицы указывают на то, что идеи, вокруг которых может быть дос тигнута консолидация элит, незначимы для самого респондента или негативно оцениваются им, и наоборот, показатель больше единицы говорит о том, что значимые для респондента идеи непопулярны среди других элитарных групп. Показатель 1 означает что респондент раз деляет общепринятые мнения, находится в гармонии с общими мнениями, является носите лем общепринятых взглядов и осознает это, принимает во внимание.

Отметим в приведенных ответах редкие случаи согласованных (или хотя бы максимально близких) оценок «себя» и «общества», его ведущих групп. Такова роль «величия державы» в представлениях руководителей федеральных округов и высокопоставленных чиновников силовых ведомств, роль «социального государства» — в представлениях респондентов от законодательной власти и руководства крупных госпредприятий.

Бросается в глаза, что по отношению к принципам представительской демократии и рыночной экономики такого согласия ни в одной из фракций позиционной элиты нет. Напротив, отмечается максимальный разрыв между московскими интеллектуалами, представителями бизнес-сообщества, медиаструктур, заместителями губернаторов, с одной стороны, и «обществом», его ведущими группами, — с другой. С учетом сказанного выше о противостоянии этих более критичных по отношению к властям представителей бизнес-сообщества и руководителей медиа государственной номенклатуре всех ветвей власти, допустимо утверждение, что они противопоставлены и государству, и «обществу».

В оценке того, кто в первую очередь определяет сегодня ход дел в стране, группы опрошенных полностью согласны: это, конечно, законно избранный,

147

Проблема «элиты» в сегодняшней России

а потом переизбранный президент и его администрация (сложившаяся помимо Конституции) — так считают соответственно 95 и 86% опрошенных. Дальше начинается область несколько более низких средних оценок и межгрупповых расхождений в оценках. В среднем две трети опрошенных считают определяющей роль высшей бюрократии, руководствующейся собственными экономическими интересами (минимум таких оценок дают сами высшие чиновники на местах, включая военных). Столько же отдают предпочтение крупнейшим финан- сово-экономическим лоббистам (ниже других их ставят руководители федеральных округов и массмедиа). 64% пальму первенства отдают правительству (минимальные оценки его влиятельности «поставили» представители законодательной власти и бизнес-сообщества), столько же — силовикам (сами они оценивают свою роль скромнее, чем другие подгруппы, но ниже всего их влиятельность оценивается представителями суда и прокуратуры).

Еще дальше располагается зона преобладающих негативных оценок. Опрошенные отметили низкую степень влиятельности региональных элит (45% позитивных оценок против 54% негативных); компетентных и ответственных политиков, повседневно делающих свое дело (40 против 55%); политтехнологов (32 против 64%); депутатского корпуса (23 против75%); чиновников среднего звена (22 против 76%); либеральных реформаторов (11 против 85%); державно-патриотических сил (6 против 89%).

Показательна резкая поляризация оценок тех мотивов, которыми, по мнению различных фракций опрошенной элиты, прежде всего руководствуется сегодня высшая федеральная власть. Приписыванием «центру» по большей части благих побуждений — превратить Россию в современную, развитую и благополучную страну — отчетливо выделяются представители исполнительной и судебной власти в регионах. Мотив возвращения стране статуса великой державы наиболее значим в действиях федеральной власти для высокопоставленных представителей силовых структур, глав федеральных округов, опять-таки представителей исполнительной власти на местах (короче говоря, номенклатуры). Напротив, местная законодательная власть, бизнес-сообщест- во, главы крупных госпредприятий и руководители медиа — более критичные подгруппы опрошенных — на три пятых (а московская элита на 70%) уверены в том, что высшей властью сегодня движут исключительно беспринципность, властолюбие, мотивы сохранить завоеванные позиции (òàáë. 45).

По сумме мотивов высшей власти и околовластной элиты получается, что над идеологическими превалируют чисто корыстные, выплескивающие скрытую антипатию представителей элиты друг к другу мотивы (òàáë. 46). Другими словами, разделение «элит» идет не по каким-то принципиальным — политическим, идеологическим — основаниям; водораздел проходит между допущенными

êместам около высшей власти и претендующими на эти места. Чем ближе

êвласти, тем выше оценка идейных мотивов ее деятельности, чем дальше — тем

148

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

суждения отрицательнее, тем сильнее готовность к «разоблачению» карьеристов, резче выражены скрытые групповые мотивы поведения. Собственно, именно таков традиционный механизм и процесс делегитимизации прошлого режима (советского, постсоветского) при смене власти и самолегитимации новой власти.

Таблица 45. Что прежде всего движет представителями высшей федеральной власти, каков главный мотив их деятельности?

(В % к соответствующим профессионально"статусным группам опрошенных, по горизонтали; можно было выбрать несколько ответов)

Таблица 46. Мотивы, приписываемые деятельности высшей власти

149

Проблема «элиты» в сегодняшней России

Подчеркнем еще раз устойчивость доминирующих представлений о внутренней пустоте и цинизме властной «элиты», группирующейся вокруг вертикали власти только потому, что эта власть предоставляет такие возможности, связанные со статусом, доходом, правом распоряжаться ресурсами, чувством превосходства, каких нет и не может быть ни в какой другой области профессиональной деятельности. Это, безусловно, самоописание временщиков, находящихся у власти, — именно они подбирают для России национальную идею, ищут обоснование суверенной демократии, обнаруживают угрозы национальной безопасности.

Система нынешней политической власти и ее кадровый состав

Для подавляющего большинства опрошенных (70%) нынешняя полити- ческая система, композиция групп и инструментов влияния в верхах власти сложилась именно при Путине, в первый и второй сроки его президентства. Чаще других на этом настаивают, с одной стороны, крупные чиновники (заместители губернаторов, руководство федеральных округов, исполнительная власть), с другой — главы частного бизнеса. Причем все перечисленные группы чаще других связывают формирование нынешней композиции политических сил, механизмов принятия и проведения решений с первым путинским сроком. Особую позицию занимают представители исполнительной власти на местах, поскольку для многих из них (45%) нынешняя политическая система сложилась во второй срок президентства Путина. Депутаты местных законодательных собраний и руководители силовых структур чаще среднего связывают формирование нынешнего политического режима с ельцинским правлением, а именно с первым, условно говоря прореформаторским, сроком его президентства; причем местные законодатели дают этому периоду скорее позитивную оценку (не исключено, что они сами пришли во власть именно тогда), силовики же — скорее негативную, как началу «развала» и «хаоса» в стране.

Таблица 47. Когда сложилась нынешняя политическая система?

(В % к соответствующим профессионально"статусным группам опрошенных, без затруднившихся с ответом)

150