И еще раз о русском языке

Итак, после того, как вам удалось отловить интересную новость, надо прежде всего сверить имена, цифры, даты. Словом, надо залезть в энциклопедию.

«Зачем? Ведь есть Интернет!»

Во-первых, взять с полки энциклопедический словарь просто быстрее, чем бегать по сайтам. Во-вторых, одно другому не мешает. Я за то, чтобы всегда иметь под рукой весь необходимый набор словарей и справочников, и в первую очередь словарь ударений.

Боже мой, сколько ошибок обрушивается на голову слушателя почти со всех каналов! Грамотность русского языка в радиоэфире – тема вечная. К ней вынуждены возвращаться постоянно. В том числе и авторы этой книги.

Ну, вот только что шел обзор «Ситуация на дорогах». Корреспондентка залепила: «Транспорт скопился в ПутИнковскомпереулке», вместо«ПутинкОвском».

Москвич так никогда не скажет. А для нее что Петровка, что Солянка – где-то там. Она читает и не видит эти улицы и перекрестки. А мы пытаемся в машине, на ходу, уловить ее скороговорку и недоумеваем: что за черт, ничего не понятно.

Когда-то в студии телепрограммы «Время», близ столика ведущих, к стене прикнопливались таблички со всякими словами. Допустим, в страну приезжает какой-то зарубежный деятель с мудреной фамилией. Сразу эта фамилия на табличке появляется, и, какая бы смена в эфире ни работала, всем ясно, как надо ставить ударение.

Вывешивались и часто встречающиеся в текстах слова, в которых дикторы могли ошибиться. Руководила этим делом Флора Леонидовна Агеенко, человек легендарный, знаток русского разговорного языка, соавтор словаря ударений для работников радио и телевидения, словаря, который выдержал множество изданий, который я вам рекомендую и который, конечно, невозможно повсюду таскать с собой. Если вы по-прежнему все тексты начитываете в студии – проблем нет. Но если вы действительно ведете репортаж с места события – могут возникнуть вопросы.

Есть маленький профессиональный приемчик, может пригодиться: словари ударений положите на самое видное место дома и на работе.

Если что, сразу : «Мам, а мам, посмотри-ка в словаре, как «одновременно»произносится?»

Или: «Маш, а Маш, тут меня заклинило, то ли «митинг нАчался», то ли «началсЯ».Глянь-ка в словаре, он у меня на компьютере лежит.

Где я? Ну, где может быть репортер – на репортаже».

Впрочем, советы, как работать со словарем, в этой книге уже давал Леонид Давыдович Азарх, один из мэтров радиоэфира. Я лишь о том, как эти советы применить, когда репортер находится на месте события.

И обязательно займитесь своей речью. Репортер, как минимум, должен говорить разборчиво, чтобы после каждого слова слушателю не хотелось бы сказать: «чего, чего?»

Лет десять-пятнадцать назад из студий радио и телевидения были изгнаны дикторы. Кому-то они показались воплощением советской эпохи. Нам, дескать, нужны ведущие, которые говорят «сами от себя». Сегодня ведущие читают заранее написанный текст, потому что у них просто-напросто такая задача, но делают они это чрезвычайно плохо. У дикторов была специальная подготовка, поставленный голос, интонации, знание всех тонкостей языка русского, а уж в ударениях они никогда ошибок не делали.

Огромная страна потеряла эталон русской речи, и это сказалось очень быстро. Послушайте, как говорят люди на улице, в магазине, в концертном зале. Можно объявлять Год русского языка,можно – пятилетку, но толку от этого не будет никакого, потому что молодежи негде услышать правильную речь, такую, на которую можно равняться.

Поэтому корреспонденты и репортеры остались сейчас единственными, на ком держится язык. Это накладывает на них особую ответственность. Особенно – на репортеров, потому что именно они, в силу специфики жанра, выступают носителями устной, разговорной речи.

Нет, я не призываю спать со словарем ударений под подушкой, но знать комплекс упражнений для речевого аппарата, периодически повторять его необходимо. В последнее время вышло несколько книг, авторы которых просто и доходчиво рассказывают о том, как надо тренировать речевой аппарат.

Сейчас в московские редакции пришло немало журналистов из других регионов страны. В эфир они несут все особенности местных говоров. Какой уж тут эталон! А ведь при желании эти «акцентики» не так уж трудно снять.

И еще. Не кричите в микрофон. Одно время кто-то принес на радио и телевидение манеру читать текст так, словно микрофон находится от них на расстоянии километра. Особенно забавно это выглядело (и, к сожалению, выглядит) на телеэкране. Появляется этакая всклокоченная, с горящими глазами девица и, как ошпаренная кошка, начинает орать: «Мы начинаем наш выпуск со срочного сообщения! Только что нам сообщили: сгорела вереница автомобилей! Десятки раненых!» И заканчивает упавшим голосом: «…в пригороде Парижа».

Чем громче вы орете в микрофон, тем хуже он передает ваш голос. Напряжение, серьезность события передаются совсем другими средствами.

С места события

Репортаж состоит из следующих частей, которые, конечно, смыкаются друг с другом, «перекрывают» одна другую:

- текст корреспондента (рассказ о событии, необходимые комментарии);

- интервью;

- эпизоды (то, что напрямую не связано с деятельностью корреспондента на площадке: фрагменты речей тех, кто выступает на событии, разговоры присутствующих, а также самостоятельные, не требующие непрерывного комментария звуковые картины).

И вот вы на месте действия. Внимание! Начали!

Прежде всего не суетиться. Как говорит Карлсон, «спокойствие, только спокойствие».

Вспомните заготовленную схему. Внесите уточнения – на месте, как всегда, все чуточку не так, как представлялось.

Очень важна первая, последняя фразы и несколько ключевых предложений, объясняющих суть события. Без этого не обойтись.

Помните: не все, что вы записали, пойдет в эфир, но… в эфир пойдет только то, что вы записали! Следовательно, нельзя ни о чем забыть.

Заранее представьте себе, какой будет подводка к репортажу, например, в информационном выпуске. Если: «Сегодня в Доме художника на Крымском валу состоялась выставка акварели», то будет смешно, если и вы начнете репортаж с этих же слов. Значит, нужно что-нибудь вроде: «Кто из нас в детстве не рисовал акварельными красками…» Или – сразу более информативно: «Признаюсь, я даже не предполагал, что эта выставка юных художников соберет столько народу. Слышите? Зал просто гудит, и среди этого гула проступают звонкие голоса мальчишек и девчонок, ведь выставка организована школой акварельного искусства».

Микрофон стоит держать чуть дальше от себя, чем обычно, иначе шумы не будут слышны, но и не очень уж далеко, иначе вас не будет слышно.

Вообще, для радиорепортера умение держать микрофон – дело великое. Сначала вы будете неизбежно забывать о нем, потом будете «слишком уж помнить», все внимание сосредоточится на микрофоне, ну а уж совсем потом вы станете перемещать его в пространстве автоматически. Ведь за рулем своей машины вы редко задумываетесь, какую педаль нажать или на какой свет ехать. Все это в подсознании, а вы рулите себе и размышляете о предстоящем репортаже.

После первой фразы, вероятно, стоит дать коротенькую беседу.

«Твои работы где висят?»

«Нигде, я не художник».

«Ага, ты просто пришел выставку посмотреть?»

«Ну, да».

«Так, и что же тебе понравилось?

И дальше идет коротенькое интервью с юным посетителем. Ни в коем случае не вырезайте его начало – именно оно придает достоверность беседе.

Вот теперь, после первого микроинтервью, пойдет короткое описание выставки. Собственно, такое построение, может быть, вы и не планировали, но мальчишка этот так здорово получился, что запись сама «попросилась» в начало.

Описание – это и есть те самые ключевые фразы, то есть вы говорите, сколько здесь работ, что это уже вторая такая выставка, что проводится она ежегодно.

Потом надо дать картину происходящего:

«На стенах в два ряда (большие рисунки чуть выше, маленькие чуть ниже), цветут акварели. Именно цветут, со стороны они напоминают длинные клумбы. Может быть, у взрослых художников акварель была бы чуть сдержаннее, а тут она нет-нет, да и прорывается всеми цветами радуги. Николай Петрович, если я не прав, скажите».

Таким образом, вы органично вводите в репортаж основного организатора выставки.

Можно, конечно, было бы дать традиционное: «Организатор выставки Петр Самойлов говорит…» Но в радиорепортаже лучше, если переходы к интервью будут естественными, не нарочитыми.

По вашему плану интервью с ребятами и с организатором вы должны сделать до открытия выставки. Но – вот уже кто-то кричит: «Давайте все сюда, начинаем!»

Ничего страшного. После запишете, ведь никто сразу уходить не будет. Запишете – и поменяете местами.

На всякий случай не забудьте наговорить переходную фразу: «Сейчас начнется торжественное открытие выставки, юные барабанщики подняли свои палочки, чуть не сказал – кисточки, и…»

Дальше, естественно, последует барабанная дробь.

Вообще, поначалу вы, наверное, об этих переходных фразах будете постоянно забывать. Потом, изрядно помучившись при монтаже, будете помнить автоматом. Иногда, впрочем, они и не нужны, эти переходы. Зачем говорить: «Сейчас начинается церемония открытия», если вы и так даете эту церемонию.

Представьте, вам довелось вести репортаж с события, явно протяженного во времени. Ну, положим, футбольный матч детских дворовых команд. Композиционно тут все можно нанизать на процесс игры.

Сначала (тоном заправского спортивного комментатора): «Внимание, наш микрофон находится на стадионе по адресу Садовая улица, 15. Вы слышали свисток судьи – игра началась! Сегодня встречаются две команды – «Заря», коллектив вот этого самого двора, и «Буратино», коллектив двора дома 16, что напротив. Игра сразу принимает ожесточенный характер. Гол! Подскажите, как зовут автора гола? Спасибо. Это я подошел к Петру Сергеевичу Смирнову, одному из инициаторов и устроителей программы «Выходи во двор, поиграем».

Далее следует беседа со Смирновым. Он говорит вообще о программе и об особенностях нынешнего сезона. Говорит, естественно, на фоне звона мяча, криков тренера и игроков, скандирования болельщиков, иногда вдруг сам себя перебивая: «Давай, ну давай, Пете отдай мяч, Пете!»

Потом – переходная фраза: «Между тем прошло уже минут десять игры, счет становится семь – один в пользу «Буратино», явное преимущество над хозяевами поля. Как же так – ребята, вы из этого двора, да? Почему ваши проигрывают?»

Идетинтервью сребятами.Ониговорят,чтовот,дескать,натомдвореплощадкуужедавнопоставили, аимбылонегдетренироваться.Нотеперьвсебудетпо-другому.

Переходная фраза: «Теперь я включил свой микрофон минут за десять до конца игры. По-прежнему ведут буратины: восемь – три. Вот они снова рвутся к воротам… Штанга! Ворота спасают вратаря. Кстати, вот эти ворота, да и вообще это поле кто построил? – спрашиваю я заведующую ДЕЗом Нинель Степановну Бокову».

Короткое интервью с Боковой.

Переходная фраза: «Пять минут до конца матча. Буратины явно выдыхаются, счет почти сравнялся: девять – семь. Я вижу, тут взрослые болеют не хуже детей. Вы за кого болеете? - Я? Конечно, «Заря»! Там мой сын играет, вот тот, рыженький. Ему двенадцатый пошел. Знаете, я так рада, что открылся этот стадион, да еще и тренера к нам прикрепили. А то они шатались без дела, мы все испереживались…»

Последняя переходная фраза так и начинается: «И последний раз я включаю микрофон за несколько секунд до конца этой исторической встречи. Кажется, все-таки победа за «Буратино». Да, так оно и есть! Счет десять – восемь. Но хозяева поля, кажется, не очень расстроены, ведь они здорово играли. Выхожу вместе с болельщиками на поле…

Ребята, поздравляю! Петя Бобров – капитан команды, сам забил несколько голов. Петя, ты, конечно, хочешь футболистом стать?

Петя (дышит прерывисто, слышно, что устал): Нет. Врачом буду.

Почему?

Не знаю. Медицина нравится. (перебивает сам себя.) Шурка, а ну сюда! Ты чего руку прячешь? Где ушибся? Давай, показывай.

Вы слушали репортаж с матча дворовых команд «Заря» - «Буратино». Матча, который уже стал историей. По крайней мере, в биографии этих ребят».

Боюсь, что начинающий репортер немного удивится: бог мой, да ведь это все – минут на двадцать!

Ошибаетесь. Если вы внимательно прочитали предыдущие абзацы, то, наверняка, заметили: весь сюжет репортажа распадается на пять частей. Каждая (в среднем, конечно) «весит» секунд 30, не больше. Стало быть, всего две с половиной минуты. Ну, прибавим секунд 10 на «воздух», чтобы не лепить все впритык. Примерно столько же, если не меньше, займет и репортаж с выставки акварельных рисунков.

Да, кстати, мы с вами говорили о том, что подводка не должна повторять фразы самого репортажа. Может быть, вы обратили внимание на то, что в последнее время в информационных выпусках телевидения часто так происходит: ведущий не просто объявляет, заявляет следующий материал, а, по сути, пересказывает его содержание. Да еще потом, после репортажа, добавляет: вы смотрели репортаж нашего корреспондента Васи Прянишникова, который рассказал о том-то и о том-то. Как будто мы сам репортаж почему-то не посмотрели. Ну, чайник в это время закипел. Сын из школы вернулся. Жена заставила посуду вымыть.

А на самом деле это тоже натаскано с западного вещания. Там менталитет зрителя совершенно другой. Он, западный зритель, воспринимает телевидение как некоторую добавку к действительности. Замечали – в современных барах и кафетериях телевизор всегда включен, но – без звука. Звук идет из проигрывателя – какая-нибудь незатейливая мелодия, то есть телевидение идет фоном, сверкает там что-то, и ладно. Вот и выпуски новостей этот зритель слушает между делом. Ему некогда сесть и смотреть все это подряд. Вот диктор и зачитывает ему заголовки новостей. Заинтересовало – он посмотрит сюжет. Не заинтересовало – ну его. Так же воспринимаются и новости по радио.

У нас – дело другое. Огромная страна, дали необъятные, от деревни до деревни за час не доедешь. Телевидение, радио – больше, чем просто телевидение и радио. Это часть жизни, а иногда единственный свет в окошке. Поэтому и слушатель (зритель) у нас другой, не только в селах, но и в городах, он привык к передачам относиться с уважением: если уж слушать, так слушать, смотреть, так смотреть.

Радио и телевидение объединяют страну, скрепляют ее. Когда качество вещания начинает слабеть, ослабевают эти скрепочки, ржавеют.

А теперь о том, что же такое эпизоды. К ним относится все, где репортер напрямую не участвует: выступления с трибуны, разговор во время заседания какой-нибудь комиссии, даже просто фрагмент оркестровой музыки на конкурсе, разговор тренера со спортсменом и т.д.

В нашем примере о репортаже с выставки акварелей мог бы быть и такой эпизод. После замечания репортера о том, что народу возле картин немало, мы слышим (секунд на 10-15) диалог двух женщин, которые явно со знанием дела разбирают качество пейзажа. Тут эпизод как таковой кончается, в него вмешивается репортер.

«Извините меня, вы – искусствоведы?»

«Да что вы! Мы – родители вон тех девочек. Просто каждый день от них слышишь всякие термины, вот мы и «нахватались».

Эпизодом может стать и отрывок какого-нибудь выступления на церемонии открытия, вот я сейчас рассказал о встрече с мамами художниц и подумал: а ну, как кто-нибудь из читателей захочет в своем репортаже повторить такой опыт. Не надо. Специально – не получится. Это – дело случая, просто надо быть к такому случаю готовым.

Я хочу сказать, не вздумайте организовывать ситуации: «Вы станьте здесь, а вы здесь, вы спросите то, а вы ответите это, а потом вы удивитесь и всплеснете руками». В результате в эфир такая махровая «туфта» полезет, что куда там.

В радиорепортаж, да и вообще в журналистику нельзя играться, здесь все по-взрослому, по-настоящему. Это касается в первую очередь и такой важнейшей части репортажа, как интервью.

Интервью как часть репортажа

Да, именно – как часть репортажа. Потому что просто интервью, отдельное, само по себе, строится по своим законам, присущим этому жанру, жанру беседы (строго говоря, беседа и интервью не совсем одно и то же). О портретном интервью, студийном интервью вы, наверное, уже прочитали у Л.Д.Азарха. Я же говорю об интервью в составе репортажа, которое обладает своими особенностями.

Прежде всего оно должно органично сливаться со всем остальным материалом, не выпирать. Беседа ведется как бы на ходу, а иногда и без «как бы».

«Восемьдесят первый километр Ярославского шоссе. Туристы растянулись цепочкой, идут не спеша, в ладно подогнанных рюкзаках ложка не звякнет. Тут и пожилые люди, и молодежь, и даже дети, лет…

Сколько тебе?

Четырнадцать?

С отцом идешь?

С дедушкой?

Первый раз в таком походе?..

Да, вот когда-нибудь в подобной экспедиции будут участвовать и сыновья этого парня, и внуки. Удивительно – столько лет существуют на базе Московского клуба туристов эти походы воскресного дня. Кажется, никакие перемены в стране не способны изменить эту традицию или, не дай бог, прекратить ее.

А ведь такие попытки были, Петр Андреевич? Это я, чуть поотстал и поравнялся с руководителем похода, он замыкает наше шествие».

Дальше короткое интервью с руководителем. И потом – голос музейного экскурсовода, и, чтобы не показалось никому, что экскурсовод этот тоже бредет вдоль шоссе, переходная фраза: «Вот мы уже дошли до нашей цели, туристы сложили рюкзаки во дворике этого знаменитого дома и осматривают залы музея. А его сотрудники не удивляются тому, что посетители не в лимузинах прикатили, а пешком пришли, они только просят запыленные куртки вытряхнуть.

- Вообще, наши гости, пожалуй, на треть из туристов состоят, - говорит сотрудник музея Иван Данилович, - объясняет репортер и, естественно, берет короткое интервью у этого сотрудника, а потом, на музейном крыльце, беседует с целой туристской семьей.

Третья часть репортажа – конечно же, вечером, у традиционного костра.Отдельным эпизодом – туристская песня под гитару, записанная так, чтобы и треск березовых поленьев был слышен. И на фоне песни – коротенькая беседа с ветераном таких походов.

Вот тут-то одна заковырка может случиться. Ладно, если ветеран этот хорошо говорит, монтировать ничего не надо. А если вырезки? Как их сделаешь в беседе, записанной на фоне песни? Такая запись под силу репортеру опытному. Или – очень везучему. Если вы не принадлежите к этим категориям, на первый случай подстрахуйтесь: ветеран отдельно, фон отдельно. В студии подложите. Хуже, конечно. Под песню человек совсем по-другому говорит, проверьте сами как-нибудь при случае.

И не забывайте, пожалуйста, называть имена и должности тех, у кого вы берете интервью. Помните, что потом в студии, вы ничего не наговариваете.

Я много раз уже при слове «интервью» повторил – коротенькое.В репортаже оно другим и не может быть. И все-таки, отжимая все лишнее при монтаже, не жертвуйте теми словами и фразами, которые несут эмоциональную окраску. В том же репортаже о туристах куда важнее передать весь аромат этого похода, чем сообщить, что «в нынешнем году на туристские тропы уже вышли одиннадцать тысяч человек».

Конечно, репортаж репортажу рознь, в некоторых сам факт вроде бы и важнее эмоций.

Пожар на окраине Москвы. Сирены специальных машин, команды пожарных, плеск воды.

Главное, конечно, узнать, сколько человек погибло, кого и как удалось спасти, почему, по предварительным наметкам, вспыхнул огонь. Дело происходит накануне Нового года, и, скорее всего, что-то там приключилось с бенгальскими огнями, свечками или хлопушками. Но… Для чего вы делаете этот репортаж? Пощекотать нервы слушателей, повысить рейтинг радиостанции (вот ведь мы какие смелые, прямо в гуще… простите, в огне событий находимся)?

Так вот, пусть ваш «огнеопасный» репортаж послужит, по крайней мере, предупреждением: осторожно, доживите, пожалуйста, до следующего Нового года! И здесь эмоции уместны – слушателя, может быть, стоит чуточку напугать, тогда он еще подумает, прежде чем ребенку петарды покупать.

Часто в радиоэфире, как правило, звучат не интервью, не фрагменты интервью, а его огрызки. Вот корреспондент рассказывает о том, что грядет очередное повышение цен на бензин.

«Как рядовые москвичи относятся к такой новости? – вопрошает он. – Чтобы выяснить это, мы отправились на Арбат». И дальше: «Этот молодой человек, зовут его Сергей, считает, что на нем это никак не отразится. Ведь он не автомобилист. И на такси он не ездит. Ну, может, цены на продукты чуть вырастут».

Звучит голос этого Сергея (у которого, конечно, нет ни отчества, ни фамилии):

«А мне что? Как жил, так и буду жить».

И дальше еще несколько бесед с Ритой, Вадимом, Русланом. Причем все за своих собеседников пересказывает корреспондент, оставляя от них одни огрызки: два–три слова. Естественно, мы и людей этих не видим, и улицу не ощущаем, и, вообще говоря, очень все это похоже на розыгрыш: ни на какой Арбат он не ездил, записал несколько предложений в редакционной курилке.

Настоящий радиорепортаж силен тем, что дает абсолютную достоверность взятым интервью. Мы слышим, как корреспондент подходит к человеку, извиняется за задержку (это вырезать нельзя), задает вопрос и получает пусть немного сбивчивый, но подлинный ответ. Жанр репортажа дает возможность показать картину более достоверную, чем остальные жанры.

Только что прозвучало по одному из каналов:

«Сегодня на площади возле памятника героям Плевны состоялся митинг тех, кто хотел бы видеть Лужкова пожизненным мэром. Наш корреспондент такая-то передает».

И далее женский голос прочитал текст, именно прочитал, судя по его гладкости и неразговорным оборотам, о том, что возле памятника собралось около двадцати человек, все они одеты в черные кепки, а в руках – плакаты: «Лужкова – в пожизненные мэры».

Оставим за скобками весь идиотизм события, идиотизм самого лозунга (пожизненный – прижизненный - посмертный), поговорим о форме рассказа. Корреспондентка говорила не из телефонной будки, не из магазина и уж, конечно, не от памятника героям. Ее голос звенел в стерильной, студийной тишине.

«Вот, они скандируют: «Лужкова – в пожизненные мэры!», - говорит она, предлагая ей верить на слово.

Я ждал, что сейчас последует: «Пенсионер Смирнов говорит, что ему Лужков очень нравится, что он вовремя пенсии платит» и потом, как всегда, - голос пенсионера: «Ну да, он повышает пенсии, спасибо».

Но и этого нет, хотя, вообще, ведь сам бог велел спросить у собравшихся: люди добрые, вы чего толпитесь?

Никакого интервью! Вроде корреспондента не было там. Но дальше последовало самое удивительное. Через полчаса в следующем новостийном выпуске, ведущий снова сказал о манифестации возле памятника и снова представил корреспондентку такую-то, которая дежурит на площади.

Дежурит, понимаете, а не просто так! И корреспондентка почти слово в слово повторила предыдущий рассказ! Полнейшее отсутствие хотя бы одной новой детали. Например: «Вот сейчас подошла группа молодежи, вот их обступили прохожие, о чем-то спорят, начинают расходиться».

Это и подтверждает наше подозрение, что совсем не у памятника дежурит корреспондентка.

Конечно, так проще. Без шумов, без голосов. Проще! И не надо говорить, что, дескать, жанр звукового репортажа устарел. Просто так – проще. Не надо «заморачиваться»! Такие «включения нашего корреспондента» должны устареть.

На дворе другое время, время вдумчивой, настоящей, талантливой журналистики, а стало быть, и время возвращения на радио репортажа, возвращение звука.