7. Презумпция признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза, установленным или опровергнутым в случае уклонения стороны от участия в ней

А. Презумпция признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза, установленным или опровергнутым в случае уклонения стороны от участия в ней (далее - презумпция признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза) в советском гражданском процессуальном законодательстве не существовала. Появившись в период его активной модернизации, она во многом отразила структурные изменения, произошедшие в гражданском судопроизводстве: смену принципа объективной истины принципом формальной истины, расширение начал состязательности и диспозитивности, возрастание роли судебного усмотрения и др.

Впервые эта презумпция была внесена в законодательство в качестве ч. 3 ст. 74 ГПК РСФСР Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. N 189-ФЗ. После принятия ГПК РФ презумпция практически дословно нашла свое закрепление в ч. 3 ст. 79 нового закона. Смысл ее заключается в том, что в случае уклонения стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, когда по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы и какое она имеет для нее значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

В процессуальной науке презумпцию признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза, выделяют: Л.А. Грось, А.В. Усталова, М.К. Треушников, О.В. Баулин *(305) и другие авторы. Специфика данной презумпции заключается в том, что она имеет открытый перечень фактов-оснований. Наряду с фактами, установленными в законе (уклонением стороны от участия в экспертизе, непредставлением экспертам необходимых материалов и документов), предусмотрена категория "иные случаи". Квалификация фактов-оснований, подпадающих под "иные случаи", а следовательно, и начало действия презумпции возлагаются законодателем исключительно на усмотрение суда.

С усмотрением суда связан и такой принципиальный вопрос, как само применение рассматриваемой презумпции. В данной юридической конструкции императивное правило об обязательности для суда презюмируемого факта заменено на диспозитивное. Суд, установив факт-основание и исходя из конкретных обстоятельств дела, самостоятельно принимает решение об установлении или опровержении того факта, от которого во многом зависит последующее постановление суда. Например, как указывает М.К. Треушников, в случае заявления иска о признании записи отцовства недействительной истец может ссылаться на факт невозможности иметь детей. Если суд назначает экспертизу для установления этого факта, а сам истец от проведения данной экспертизы уклоняется, то в этой ситуации суд вправе в своем решении считать утверждение о невозможности иметь детей необоснованным *(306).

Презумпция признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза, имеет прямое закрепление в законе, что процессуальным презумпциям ранее было не свойственно. Они, как правило, закреплялись косвенным образом. Особенность настоящей презумпции составляет и тот факт, что она известна только гражданскому процессуальному законодательству, АПК РФ подобной презумпции не содержит.

Б. Не все процессуалисты соглашаются с тем, что в ч. 3 ст. 79 ГПК РФ (ч. 3 ст. 74 ГПК РСФСР) закреплена презумпция признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза. Такие авторы, как И.М. Зайцев, М.А. Фокина, Е.А. Нахова *(307), считают, что в указанной норме содержится процессуальная фикция, и в качестве подтверждения своей позиции приводят следующие аргументы:

- презумпции имеют высокую степень вероятности и, следовательно, близкое отношение к фактам реальной действительности;

- вывод, который получает суд, применяя ч. 3 ст. 74 ГПК РСФСР (ч. 3 ст. 79 ГПК РФ), не соответствует реальной действительности и является фиктивным (так как непосредственно средство доказывания не исследуется, экспертиза не проводится) *(308).

На наш взгляд, против указанных аргументов можно привести следующие возражения. Как отмечалось выше, презумпции могут быть не только высоковероятные, но и маловероятные (квазипрезумпции), что не меняет их правовую и логическую природу. Правовые фикции, наоборот, к области вероятности не имеют никакого отношения. Их смысл заключается в том, что они связывают правовые последствия с фактами, заведомо не существующими в действительности.

Утверждение профессора И.М. Зайцева и его последователей о том, что вывод, получаемый судом в результате применения ч. 3 ст. 74 ГПК РСФСР (ч. 3 ст. 79 ГПК РФ), является фиктивным, не соответствует объективной реальности. На самом деле такой вывод классифицируется как вероятный, но не фиктивный, а эти понятия существенно различаются. Для того чтобы в этом убедиться, необходимо сравнить логические формулы презумпций и фикций, приложив их к юридической конструкции ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.

Презумпции, как отмечалось выше, имеют вид частноутвердительных суждений и выражаются формулами "Только большинство S есть P", "Только меньшинство S есть P" или "Некоторые S есть P". Фикции строятся как общеотрицательное суждение и имеют логическую формулу "Ни одно S не есть P".

Допустим, что суд первой инстанции, не сумев обеспечить материалами экспертов, применил в отношении стороны ч. 3 ст. 79 ГПК РФ и установил какой-то факт. Суд второй инстанции нашел основания для отмены решения и направил дело на новое рассмотрение. Суд первой инстанции, получив дело, снова назначает требуемую экспертизу. Сторона, которая ранее от нее уклонялась, на этот раз предоставила все необходимые материалы, и экспертиза была проведена. Ее вывод может иметь только два варианта: он либо совпадет с ранее установленным фактом на основании ч. 3 ст. 79 ГПК РФ, либо не совпадет с ним. Если вывод экспертизы совпадает с фактом, то презумпция исполнила свою функцию и верно отразила реальную действительность ("S есть P"). Если нет, то презумпция оказалась опровергнута, что тоже вполне допустимо ("S не есть P"). При любом результате экспертизы логические формулы презумпции позволяют правильно отразить структуру ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.

Приложив логическую формулу фикции к структуре рассматриваемой нормы, обнаружим, что она ей объективно не соответствует. Фикция отражает только одну линию взаимосвязи юридического факта и реальности - они не совпадают друг с другом. В случае подтверждения по результатам экспертизы факта, ранее установленного судом на основании ч. 3 ст. 79 ГПК РФ, возникает ситуация неразрешимого противоречия. Фикция его не допускает ("Ни одно S не есть P"), а он в реальности существует (например, "Некоторые S есть P"). Таким образом, можно сделать однозначный вывод, что фикция как правовая и логическая модель не отражает ту юридическую конструкцию, которая закреплена в ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.

К подобному выводу пришел и Конституционный Суд РФ. Проанализировав ч. 3 ст. 74 ГПК РСФСР в своем Определении от 9 апреля 2002 г. N 90-О, он совершенно правильно указал, что в названной норме закреплена правовая презумпция, а не фикция.

В. Рассматривая презумпцию признания факта, для выяснения которого была назначена экспертиза, в качестве средства системы гражданского судопроизводства, можно выявить следующие ее процессуальные функции. Во-первых, она устанавливает факт и возлагает бремя неблагоприятных последствий на недобросовестную сторону, что позволяет суду избегать процессуальных тупиков. Во-вторых, возможность применения ч. 3 ст. 79 ГПК РФ, как отмечает И.В. Решетникова, исполняет функцию стимулирования сторон к выполнению распоряжений суда и позволяет ускорить процесс судебного разбирательства *(309). В-третьих, рассматриваемая презумпция обладает функцией диспозитивности, она не обязательна для суда и применяется только исходя из его усмотрения.