3(IV). Что такое удовольствие или каковы его

свойства, станет более понятным, если предпринять

рассмотрение, исходя из начала20.

Зрение считается в любой миг совершенным, ибо

оно не нуждается ни в чем, что, появившись позже,

завершит идею (eidos) зрения21.

Нечто подобное этому - удовольствие; оно

есть нечто целостное, и, видимо, за сколь угодно ма-

лый срок нельзя испытать такое удовольствие, чья

идея за больший срок достигнет совершенства. Вот по-

чему удовольствие не является движением. Ведь всякое

движение происходит во времени и направлено к из-

вестной цели (teloys) (как, скажем, движется строи-

тельство), и оно завершено (teleia), когда достигнет

того, к чему стремится, т.е. по прошествии всего

272

срока или в это время [завершения]. Но применительно

к частям все [движения] не завершены и имеют видовое

отличие от движения в целом и друг от друга22. Дейст-

вительно, кладка камней отличается от вытесывания

желобов на колонне, а то и другое - от создания хра-

ма в целом. При этом создание храма в качестве дви-

жения совершенно [и завершено] (ибо ни в чем не нуж-

дается с точки зрения поставленной цели), а создание

крепиды и триглифа - несовершенно [и не завершение],

потому что и то и другое - это [создание] только ча-

сти.

Таким образом, движение различается по видам

(toi eidei) и в любое произвольно взятое время нель-

зя получить движение, завершенное по своему виду, а

если и можно, то [только] за все [время движения].

Так и с ходьбой, и со всем прочим. Действитель-

но, если перемещение - это движение откуда-то и ку-

да-то, то здесь тоже существуют видовые различия:

полет, ходьба, прыжки и тому подобное. И [существуют

различия] не только в таком смысле, но и в самой

ходьбе: [хождение] "откуда-то и куда-то" на расстоя-

ние в стадий и в часть стадия не одно и то же, так

же как на расстояния длиной в разные части стадия; и

перейти вот эту черту и ту не одно и то же, ибо пе-

реступают не только черту, но и черту в

[определенном] месте, а ведь эта черта в одном, а та

- в другом месте23.

Подробно о движении говорилось в других сочине-

ниях24, и, по-видимому, не в любое произвольно взятое

время движение завершено; напротив, многие [частич-

ные движения] не завершены и имеют видовые различия,

коль скоро "откуда и докуда" образует разные виды.

А вид удовольствия в любое произвольно взя-

тое время совершенен [и завершен]. Ясно поэтому, что

удовольствие и движение будут отличны друг от друга

и что удовольствие есть нечто из [разряда] целостных

и совершенных вещей. Может показаться, что это так

еще и потому, что движение иначе, как во времени,

невозможно, а удовольствие возможно, ибо оно дано

целиком в настоящем.

Из этих [рассуждений] ясно и то, что неправиль-

но определяют удовольствие как движение или станов-

ление. Не все определяется через эти [понятия], но

только то, что состоит из частей и не является цело-

273

стностями (ta hola). В самом деле, ни для зрения не-

возможно становление, [или возникновение], ни для

точки, ни для монады, и ничто из этого не является

ни движением, ни становлением, а значит, и удоволь-

ствие этим не является, так как представляет собою

нечто цельное.

4. Поскольку же всякое чувство осуществляется

(energoysa) в отношении к чувственно воспринимаемому

(to aistheton) и поскольку в совершенстве [оно осу-

ществляется], когда хорошо устроено для восприятия

наиболее прекрасного из подлежащего восприятию дан-

ным чувством (ton hypo ten aisthesin) (ибо именно

тогда имеет место совершенная деятельность, а гово-

рить ли, что действует само чувство или то, в чем

оно помещается, пусть не имеет значения), постольку,

стало быть, в каждом случае лучшей является деятель-

ность [чувства], устроенного наилучшим образом для

восприятия самого лучшего из подлежащего восприятию

этим чувством. Эта деятельность и будет совер-

шеннейшей и доставляющей наивысшее удовольствие. В

самом деле, удовольствие может быть при всяком, чув-

стве, так же как при мышлении и умозрении (theoria);

но наиболее совершенное удовольствие доставляет наи-

более совершенная деятельность, а наиболее совершен-

ной является [деятельность чувства], хорошо устроен-

ного для самого доброкачественного из [предметов его

восприятия], и это удовольствие завершает [и делает

совершенной] деятельность. Но удовольствие придает

деятельности совершенство не тем же способом, каким

это делают чувственно воспринимаемое [как движущая

причина] и чувство [как причина формальная], когда

они доброкачественны (так же, как здоровье и врач не

в одном и том же смысле, являются причиной здорового

состояния).25

Что удовольствие возникает при каждом из

чувств, ясно (говорим ведь мы о видах и звуках, дос-

тавляющих удовольствие). Ясно также, что удовольст-

вие возникает прежде всего тогда, когда и чувство

наилучшее, и действует оно в отношении к такому же -

[наилучшему] - предмету восприятия. А если таковы и

чувственно воспринимаемое, и чувствующее, то при на-

личии того, что действует, и того, что испытывает,

всегда будет иметь место удовольствие. Удовольствие

274

делает деятельность совершенной [и полной] (teleioi)

не как свойство (hexis), в ней заложенное, но как

некая полнота (telos), возникающая попутно, подобно

красоте у [людей] в расцвете лет26.

Таким образом, пока умопостигаемый (noeton) или

чувственно воспринимаемый (aistheton) [предмет] и

то, что судит о нем или созерцает его27 остаются та-

кими, какими они должны быть, в деятельности будет

удовольствие; ведь если претерпевающее и действующее

подобны и одинаково относятся друг к другу, то и

[результат], естественно, будет такой же, как они.

Отчего же никто не испытывает удовольствие не-

прерывно? Может быть, человек устает? Действительно,

ничто человеческое не способно к непрерывной дея-

тельности28. А потому и удовольствие не бывает непре-

рывным: ведь оно сопровождает деятельность.

Некоторые вещи нравятся, пока новы, а потом уже

не так, и по той же причине мысль сперва увлечена и

напряженно деятельна в этом [новом предмете], напри-

мер, когда вглядываются в лицо [нового человека,

стараясь его узнать] 29, но после деятельность уже не

такая напряженная, напротив того, она небрежная, а

потому тускнеют и удовольствия.

Можно предположить, что все стремятся к удо-

вольствию потому же, почему все тянутся к жизни,

ведь жизнь - это своего рода деятельность, и каждый

действует в таких областях и такими способами, какие

ему особенно любы; например, музыкант действует слу-

хом в напевах, любознательный - мыслью в предметах

умозрения (theoremata), и среди остальных так ведет

себя каждый. Удовольствие же придает совершенство [и

полноту] деятельностям, а значит, и самой жизни, к

которой [все] стремятся. Поэтому понятно, что тянут-

ся и к удовольствию, для каждого оно делает жизнь

полной, а это и достойно избрания.

5 . Вопрос о том, что во имя чего мы выбираем: жизнь во

имя удовольствия или удовольствие во имя жизни, в настоя-

щем [исследовании] можно пока отложить. (Очевидно, что

эти вещи связаны между собою и не допускают разделения: в

самом деле, без деятельности не бывает удовольствия, а

удовольствие делает всякую деятельность совершенной.)

(V). На этом основании считается, что существуют

275

различные виды удовольствия. Действительно, имеющее ви-

довые различия, как мы полагаем, получает завершенность,

[совершенство и полноту], от разного. Это явно и в природ-

ном, и в искусственном, например да в животных и деревьях, 25

в картине и статуе, в доме и утвари 30. Соответственно и

деятельности разного вида получают совершенство от раз-

ного по виду. Деятельность мысли - иной вид, нежели дея-

тельность чувств, а сами они, [мыслительная и чувственная

деятельности], в свою очередь, имеют внутри себя видовые

[различия]. Следовательно, [видовые различия] имеют и

удовольствия, которые делают эти деятельности совершен-

ными.

Это, пожалуй, можно видеть и по внутренней связи (to

synoikeiosthai) каждого из удовольствий с той деятельно- 30

стью, которой оно придает совершенство. Деятельности,

разумеется, способствует связанное с ней удовольствие,

ибо те, кому она доставляет удовольствие, лучше судят о

каждом [предмете] и более тонко разбираются [в деле];

так, геометрами становятся те, кто наслаждаются занятия-

ми геометрией, и они лучше понимают каждую частность; со-

ответственно и любящие петь или строить и любые другие 35

мастера достигают успехов в собственном деле, если полу-

чают от него наслаждение. Удовольствие способствует дея-

тельности, а что способствует (ta synayxanta), внутренне

связано (oikeia) с тем, чему способствует, и у разных ви-

дов внутренняя связь бывает с разными видами.

Это явствует еще больше из того обстоятельства, что

удовольствие от одних деятельностей препятствует другим

деятельностям. Кто любит флейту, заслышав флейтиста, не

способен внимать рассуждениям [философа], потому что ис-

кусством игры на флейте наслаждается больше, чем своей

деятельностью в данное время. Таким образом, удовольст-

вие от искусства флейтиста уничтожает деятельность, свя-

занную с рассуждением; соответственно и в других случаях,

когда деятельность касается сразу двух вещей: деятель-

ность, что доставляет больше удовольствия, вытесняет

другую, и тем скорее, чем больше они отличаются по

[доставляемому] удовольствию; так что другою деятельно-

стью и не занимаются. Вот почему при сильном наслаждении

чем бы то ни было мы едва ли делаем что-то другое и, когда

мало удовлетворены одним, беремся (одновременно] за дру-

276

гое; скажем, в театре что-нибудь грызут, и делают это осо-

бенно усердно, когда состязающиеся дурны 31.

Итак, поскольку удовольствия, связанные с деятель-

ностями, делают их точней и продолжительней и [вообще]

лучше, а чуждые, напротив, уродуют, ясно, что первые и

вторые далеко отстоят друг от друга. Чуждые удовольствия

делают почти то же, что страдания, связанные с данной дея-

тельностью: страдания, связанные с деятельностями,

уничтожают эти деятельности: так, если кому-то неудо-

вольствие и страдание доставляет писать или считать, то,

раз эти деятельности причиняют страдания, один не станет

писать, а другой - считать.

Таким образом, удовольствия и страдания, связанные

с деятельностями, оказывают на них противоположное воз-

действие, а "связанными" я называю то удовольствия и

страдания, которые возникают от самой по себе деятельно-

сти. Об удовольствиях, чуждых деятельности, уже было ска-

зано, что они делают почти то же, что страдания; и самом

деле, они уничтожают деятельность, разве только иначе,

нежели страдание.

Коль скоро деятельности могут отличаться в добрую и

дурную сторону и одни избирают, других избегают, а третьи

- ни то ни другое, то также обстоит дело и с удовольствия-

ми, ибо каждой деятельности соответствует связанное с ней

удовольствие.

Так что с добропорядочной деятельностью связано

доброе удовольствие, а с дурной - порочное, ведь даже вле-

чения, если они к прекрасным вещам, заслуживают похвалы,

а если к постыдным - то осуждения. Наконец, удовольствия,

заключенные в деятельностях, связаны с ними в большей ме-

ре, нежели стремления, ибо стремления и деятельности и во

времени, и по природе раздельны, а удовольствия слиты

(syneggys) с деятельностями, и их настолько трудно отгра-

ничить, что возникает спор: не одно ли и то же деятельность

и удовольствие? Тем не менее удовольствие - это все-таки

не мысль и не чувство (это [было бы] нелепо), но из-за то-

го, что удовольствие не отделяется от мысли и чувства, не-

которым кажется, что они тождественны32.

Так что, как различны деятельности, так различаются

и связанные с ними удовольствия. Зрение чистотой отлича-

277

ется от осязания, а слух и обоняние - от вкуса; соответст-

венно различаются и удовольствия от этих чувств, и от них

отличаются удовольствия, относящиеся к мысли, а те и дру-

гие, [мыслительные и чувственные удовольствия], в свою

очередь, имеют различия внутри себя33.

Обычно считается, что каждому живому существу при-

суще (oikeia) свое удовольствие, точно так же как свое де-

ло, ибо удовольствие соответствует деятельности. И если

посмотреть на каждое [существо] в отдельности, это, веро-

ятно, станет ясно. В самом делe, различны удовольствия

коня, собаки и человека, и, согласно словам Гераклита,

"осел охотно предпочел бы золоту солому" 34, поскольку для

ослов в пище заключено больше удовольствия, чем в золоте.

Значит, удовольствия у существ разных видов тоже различа-

ются видом, а удовольствия одинаковых существ соответст-

венно не имеют видовых различий. ""

Но применительно по крайней мере к одному виду - людям - удовольствия все-таки разнятся

немало, ибо одни и те

же вещи одних услаждают, других заставляют страдать, а

что вызывает страдания и ненависть одних, другим достав-

ляет удовольствие и вызывает приязнь. Это бывает даже со

сладостями: не одно и то же кажется сладким человеку в го-

рячке и здоровому, а теплым не одно и то же кажется слабому

и закаленному. Соответственно и в других случаях.

Пожалуй, во всех подобных случаях имеет место то, что

видится добропорядочному. Если же такое определение, как

кажется, удачно и в каждом отдельном случае мерой являет-

ся добродетель и добродетельный человек как таковой, то и

<удовольствиями> будут, пожалуй, те вещи, что кажутся ему

удовольствиями, а <доставлять удовольствие> будет то,

чем он наслаждается35.

Ничего удивительного, если отвратительное для этого

человека кому-нибудь покажется доставляющим удовольст-

вие, ведь много есть [видов] человеческого растления и

уродства. Но это не то, что [в действительности] достав-

ляет удовольствие, а то, что доставляет его соответствую-

щим людям с соответствующими наклонностями.

Поэтому ясно, что удовольствия, которые согласно

считаются позорными, не следует признавать удовольст-

виями, кроме как для растленных людей. Но среди тех удо

278

вольствий, что считаются добрыми, какой род удовольствий

или какое именно удовольствие следует признать свойст-

венным человеку? Может быть, это явствует из

[рассмотрения] деятельностей? Удовольствия ведь сопут-

ствуют деятельностям.

Итак, одна ли деятельность или несколько36 свойст-

венны совершенному и блаженному мужу, все равно удоволь-

ствия, которые придают совершенство [и полноту] этим дея-

тельностям, должны определяться как в собственном смысле

удовольствия человека; остальные удовольствия, так же

как [соответствующие] деятельности, будут занимать вто-

рую или еще более низкую ступень.