опыт трансформации старопромышленных городов / !Полный текст

Рассматриваемый период представляет, на наш взгляд, наибольший интерес, так как в это время начинается активное индустриальное освоение Восточной Сибири, которое сопровождалось быстрым ростом городов и городского населения, изменением быта в связи с электрификацией, строительством благоустроенных домов, проведением инженерных систем. В эпоху Н. С. Хрущева вводились новшества в социальную политику: был легализован быт (партия признала наличие у людей материальных потребностей и необходимости их удовлетворения), повышены зарплаты, что увеличило покупательную способность населения, а также расширено производство товаров бытового назначения.

В период 1954–1964 гг. для семей интервьюируемых, как, впрочем, для основной массы городского населения страны, было характерно проживание в частном секторе, который в это время постепенно электрифицировался и благоустраивался. Первой приметой модернизации стала электрификация. Заметим, что это важнейшее новшество внедрялось в крупных городах поэтапно в течение длительного времени, но относительно динамично, по сравнению, например, с прокладкой инженерных сетей. Так, в Красноярске первая электростанция появилась в 1912 г., а в доме Т. Я. (ж., 1932 г. р., всю жизнь прожила в Красноярске в одном и том же доме) электрический свет загорелся только в 1948 г. Первый водопровод начал работу в 1913 г., а у Т. Я. необходимость носить воду в дом исчезла только в 1954 г. Заметим, что появление подобных новшеств воспринималось как естественное и давно необходимое [9].

Однако на этом благоустройство в основном и заканчивалось. Инфраструктура была практически неразвита. Даже в региональных центрах

– Красноярске и Иркутске – основную массу жилья представляли частные одноэтажные деревянные дома. На втором месте по численности были бараки и общежития, принадлежавшие предприятиям. Имелось определённое количество старых купеческих и общественных зданий постройки XIX – начала ХХ вв., которые использовались для жилья. Отопление преобладало печное, канализация за редким исключением отсутствовала. Водоснабжение производилось из водоёма или колонки и колодца. Новые кварталы занимали меньшую часть жилого сектора. Иллюстрацией могут послужить воспоминания председателя горисполкома Красноярска А. С. Курешова: «Сам город состоял в основном из жилых деревянных по-

131

строек, бараков и даже землянок. Может ли кто сегодня представить, что в начале 1960-х годов на месте развлекательного комплекса "Планета Красноярск" на Предмостной площади были сплошь землянки, в которых ютились люди? В районе завода Красмаш – бывшие конюшни, переоборудованные под жильё, где в каждом стойле была сделана секция под "квартиру". Сегодня это, может быть, воспринимается как самая жуткая фантастика, но так было. Да и в центральной части города трущоб хватало с избытком. Многие красноярцы и гости города, любуясь сегодня великолепной набережной Енисея, не подозревают о том, что это место – от речного вокзала и до парка им. Горького – сплошь было застроено частными домиками. Зримая иллюстрация поговорки "хибара на хибаре и хибарой погоняет". Причём если учесть, что все эти постройки не имели канализационных сетей, можно представить себе ту антисанитарию, что царила вокруг. Все канализационные стоки спускались в Енисей» [14, с. 42].

В Иркутске купеческих особняков было больше, но в целом ситуация была похожей. Например, согласно данным горплана, в 1959 г. 600 семей проживало в подвалах, 1 000 в аварийных домах и 2 500 в ветхом жилье [6]. Несколько иначе обстояли дела в городах-новостройках. Электрификация, как правило, осуществлялась за счёт предприятия, повсеместно и в короткие сроки. Но это было единственным элементом благоустройства. С начала стройки люди жили во временном жилье (бараки, вагончики, землянки, палатки) или в частном секторе. Затем получали благоустроенное жильё. Однако далеко не все. Так, семья Н. А. (ж., 1952 г. р.), проживавшая в г. Усть-Кут, несмотря на то что глава семьи был партийным работником, до 1967 г. жила в двухквартирном деревянном доме, в котором наличествовали только электричество и летний водопровод [7]. Так же было и в семье Т. А. (ж., 1944 г. р.) в Братске, родители которой работали на железной дороге [8]; в семье Н. П. (м., 1932 г. р.), рабочего Назаровской ГРЭС [10], и др. Приток новых работников и создание молодыми людьми семей приводили к тому, что сколько бы жилья ни строилось, его постоянно не хватало. Администрация была вынуждена давать разрешение на самостоятельное строительство, что приводило к расширению частного сектора (так называемые «индии» – районы индивидуальной застройки).

В малых и особенно неиндустриальных городах благоустройство осуществлялось ещё медленнее. Только в 1970-е гг. был электрифицирован

132

жилой фонд в таких городах, как Енисейск, Киренск, Уяр. Строительство других объектов ЖКХ не закончилось и в 1980-е гг. Таким образом, общей чертой быта большинства горожан независимо от конкретного города в 1950-е – первой половине 1960-х гг. было проживание в деревянном доме с электричеством и летним водопроводом. В целом быт оставался малоблагоустроенным и трудоёмким. Сохранялось домашнее хозяйство. Все информанты упоминают, что в семьях держали коров или коз, кур, свиней. Постоянный тяжёлый ручной труд не вызывал протеста, он воспринимался как естественная и необходимая составляющая жизни, что подчёркивает уровень традиционности сознания.

Начавшийся в ХIX в. переход от самообеспечения к покупке товаров активизируется во второй половине ХХ в. В первую очередь это было связано с отходом от натурального хозяйства, развитием торговли и товарного производства, ростом заработной платы. Сказывались также повсеместный выход на работу женщин, которые ранее обеспечивали весь объём домашнего хозяйства, и переход на всеобщее семи-/восьмилетнее обучение. Положительную роль играла и государственная политика. Больше стали учитываться соотношение спроса и предложения, уровня цен и покупательной способности населения. Наряду с повышением заработной платы в 1956– 1961 гг. было проведено снижение цен на детскую одежду, штапельные и шёлковые ткани, алюминиевую посуду, радиотовары, галантерею, швейные машины и др. К концу рассматриваемого периода люди постоянно покупали в магазинах не только промышленные товары, но и основную массу продуктов. Однако переход на новый уровень решения бытовых вопросов осуществлялся только внешне. Горожане перестали держать крупный рогатый скот, но в домашнем хозяйстве сохранялись многие элементы традиционного самообеспечения. В частности, посадка картошки, заготовка продуктов на зиму, содержание огородов и дач (а на них достаточно часто

– птицы и кроликов), изготовление мебели, одежды, мелких бытовых предметов, самостоятельное осуществление ремонта и т. д. На данном этапе люди привыкли довольствоваться малым. Бытовые условия разных социальных групп были достаточно однородными.

С одной стороны, это объяснялось неразвитостью производства товаров и услуг, недостаточностью ассортимента. Например, в продаже постоянно не хватало детских вещей, мебели, модельной одежды. Ещё один

133

момент, который необходимо отметить, это высокая миграционная подвижность населения, связанная с государственной и ведомственной политикой. Она определяла низкую «приживаемость» и, соответственно, для мигрантов бытовая благоустроенность имела меньшее значение. Предприятия бытового обслуживания ещё только начинали свою работу, и их число было крайне недостаточным [3; 4; 5]. Кроме того, в документах постоянно отмечаются многочисленные жалобы населения на низкую культуру обслуживания, нарушения правил торговли и другие проблемы. Заметим, что на предприятиях торговли и бытового обслуживания работали преимущественно непрофессионалы и преобладал ручной труд. Соответственно горожанам проще было изготовить нужный предмет обихода своими руками. С другой стороны, ещё сохранялась привычка к ручному труду, к самовыражению через него. Красивые занавески на окнах, оригинально сшитая одежда, резные наличники, вкусная выпечка – всё это украшало повседневную жизнь, свидетельствовало о талантах хозяев дома и не зависело от материального достатка.

Однако появляется и необходимость в вещах промышленного производства, которые невозможно изготовить в домашних условиях (посуда, модельные туфли, металлические кровати и др.). Парадоксальной была ситуация с мебелью. По предложению власти НИИ разработали для малогабаритных хрущёвок особую мебель – диван-книжку, шкаф-стенку и др., которые занимали мало места, были многофункциональны и дешевы

впроизводстве, так как изготавливались из отходов древесины. Информанты рассказывают, что такая мебель была в моде и её, несмотря на низкое качество, стремились приобрести как символ современности, часто выбрасывая доставшиеся от старших поколений вещи, прослужившие не один десяток лет [13]. В этом можно видеть новую тенденцию в отношении к вещам, характерную для индустриального общества.

Государственная система обеспечения «хромала» и в отношении продуктов питания. Одной из главных проблем в городах всех типов был недостаток молока в государственной торговле, что приводило к необходимости держать коров в черте города. Этим занимались отдельные горожане, а остальные покупали у них молоко. Постоянным явлением был недостаток овощей, связанный с нехваткой хранилищ. Овощи, поступавшие

вмагазины, как правило, были низкого качества, а скоропортящиеся мож-

134

но было купить только в сезон. Это компенсировалось огородами и заготовками овощей и ягод на зиму. Исключение составляли города, находившиеся на спецобеспечении – ЗАТО (например, Железногорск), места добычи сырья и производства союзного значения – Норильск, Черемхово, Братск и др. Сюда часто завозились товары народного потребления в расширенном ассортименте и хорошего качества. Однако эти поставки не обеспечивали спрос полностью и не были стабильными, поэтому самообеспечение было актуально и в таких населённых пунктах. Приметой нового времени в производстве продуктов питания стал повсеместный (в том числе и в сельской местности) отказ от домашней выпечки хлеба. Это поставило население в зависимость от работы хлебозаводов и пекарен. В го- родах-новостройках на ранних этапах их истории часто выстраивались очереди за хлебом из-за нерегулярных привозов и недостаточного количества. В частности, об этом вспоминают респонденты-братчане [12].

Единственным облегчающим ручной труд бытовым прибором, который упоминается почти во всех интервью о начале рассматриваемого периода, была швейная машина. Как правило, она принадлежала представителям старшего поколения и была достаточно старой, редко дореволюционной [9; 13], чаще – довоенной [7; 8; 10–12]. Как правило, её появление в семье связывают с тридцатыми годами, так как именно в это время активизировал работу советский завод в Подольске, работавший по технологии «Зингер». Машины марки «ПМЗ» (Подольский механический завод) выпускались двух видов – с ножным и ручным приводом. В некоторых семьях они сохранились до сих пор, что говорит о высоком качестве машин. Швейная машина была необходимостью, учитывая, что основную массу одежды и бытовых вещей из ткани (шторы, покрывала, постельное белье) женщины изготовляли самостоятельно. Т. Я. вспоминает: «Одежду сами шили, вплоть до пальто, готовое почти ничего не покупали до восьмидесятых годов. В магазинах почти ничего не было, а в ателье дорого и часто плохого качества. А если сам свою вещь испортил, так хоть не обидно…» [9]. Швейная машина также могла обеспечить выживание семьи, если не было других источников дохода, о чём пишет в своих воспоминаниях И. Андреева [2] и рассказывает Г. К. Гнечутская: «Мама хорошо шила, это спасало нашу семью в сложные периоды..» [13].

135

Новым явлением в жизни городского населения в рассматриваемое время стала электрическая бытовая техника. Все информанты упоминают, что купить её было трудно и стоила она дорого. Как правило, многие свою семью называют малообеспеченной («жили бедно»). Появление того или иного прибора у кого-либо было сенсацией. Характерно, что оно напрямую связывалось людьми с техническим прогрессом, эпохой НТР и даже… полётом в космос (космос – ключевая газетная тема того времени). В этом плане интересно свидетельство Т. Я.: «Телевизор у нас появился в 1959 году. Он был с маленьким экраном. Со всей улицы приходили смотреть. Его купила сестра. Она имела высшее образование, закончила Ленинградский институт советской торговли, много читала, поэтому купила. Холодильник тоже сестра купила, но уже после телевизора, в 1961 году» (первоначально даты были названы приблизительно, позднее уточнены, так как информант сохранила все паспорта на технику) [9]. Респондент Н. А.: «Первая стиральная машинка у нас появилась у соседей. Семья многодетная, восемь детей. В 1961 году у них родился сын, которого назвали Юрой в честь Гагарина и написали об этом в Москву. Им в подарок прислали стиральную машинку. Все сбежались посмотреть, ни у кого больше не было. А мы купили машинку позже, по талонам» [10].

Впрочем, общественное мнение было не далеко от истины. Каждое предприятие имело цех ширпотреба, работающий, как правило, на отходах от основного производства. Производство носило вторичный характер по сравнению с плановыми показателями, что определяло отношение к нему руководства. Размах это направление получило уже при Н. С. Хрущёве. Бытовая техника, как правило, была побочной продукцией военных заводов.

Первый телевизор в нашей стране был изготовлен в 1949 г. в Ленинграде. Марка «КВН-49» получила широкое распространение, однако удовлетворить спрос целой страны завод, конечно, не мог. Информанты вспоминают плохое качество работы телевизоров, частые поломки и неуверенный приём сигнала. В Красноярске производство телевизоров было налажено в 1955 г. на базе радиотехнического завода, где также размещалось секретное предприятие КБ «Искра». Здесь производились телевизоры марки «Авангард», позднее «Енисей». В 1957 г. благодаря энтузиастам начал свою деятельность красноярский телецентр. В начале 1960-х гг. в стране

136

было 23 завода по производству телевизоров и сеть телецентров. Но, конечно, для удовлетворения спроса этого было не достаточно. Ещё около десятилетия телевизоры будут доступны только ограниченной части населения.

Холодильники в СССР стали производить также с 1949 г. – знаменитой марки «ЗИЛ» (Московский завод им. И. А. Лихачева), но в широкую продажу они стали поступать только во второй половине 1950-х гг., когда было налажено серийное производство. Большое распространение получила продукция Волжско-Ижорского металлургического завода артиллерийских снарядов, где в 1959 г. с конвейера сошёл первый холодильник ДХ120, известный под торговой маркой «Мир», ставшей поистине народной. Так, у одной из наших информанток в семье был именно такой холодильник. В Красноярске производство холодильников было организовано на стратегическом предприятии «Красмаш» в 1963 г., а серийный выпуск начат в 1964 г. Информанты отмечают хорошее качество техники и бесшумную работу по сравнению с более поздней продукцией. Обычно они служили долго (в некоторых семьях до сих пор), но заменялись на более современные модели из-за громоздкости и маленькой морозильной камеры. Отметим, что два завода должны были обеспечить всё население Восточной Сибири. Кроме того, часть продукции уходила на экспорт и вывозилась в другие регионы.

Первые стиральные машины марки «ЭАЯ» для населения стали производить в 1950 г. в Риге, однако сибирякам они были недоступны. Появление местного производства связано с уже упомянутым решением партии. Так, Омский агрегатный завод (ракетной техники) с 1960 г. выпускал стиральную машину «Сибирь», стиральную машину «Белка» производил авиационный завод в г. Улан-Удэ. Эти машины не грели воду, не имели автоматики, отжим осуществлялся вручную с помощью валиков. Наливать и сливать воду также нужно было руками, а учитывая объём машины, это было нелегко. Информантами отмечаются трудности в использовании таких машин и потому редкость их употребления. Так, Т. Я. вспоминает: «Стиральная машинка была большая, нужно было нагреть четыре ведра воды, а это тяжело. Поэтому пользовались ей редко, примерно два раза в год…» [9]. Таким образом, мы не можем говорить о том, что бытовая техника в рассматриваемый период значительно облегчила быт горожан.

137

Шестьдесят первый год в большинстве интервью является рубежным. Именно этим годом большинство информантов датируют покупку основных предметов бытовой электротехники – холодильника, утюга, стиральной машины. Более обеспеченные покупали электрические швейные машины. Главное здесь, пожалуй, не в обмене денег и не в снижении цен. Просто эти товары стали производиться в больших объёмах и стали относительно доступны простому потребителю. Кроме того, распространение стал получать кредит. Конечно, выпуск продукции оставался недостаточным, поэтому распределение товаров жёстко лимитировалось. На тот или иной бытовой прибор нужно было записываться в очередь, получать талоны. В удалённых районах многие товары были совершенно недоступны. Так, информант Т. А. (ж., 1934 г. р.) из г. Усть-Кут указывает, что телевизоры у них не продавались, и только в 1974 г. удалось купить телевизор в Иркутске [11].

Таким образом, говорить о модернизации городского быта в рассматриваемый период, основываясь на данных о строительстве благоустроенного жилья, увеличении производства товаров народного потребления, расширении сферы услуг и обеспечении бытовой техникой, не представляется возможным. Заметим также, что при всём интересе населения к бытовой технике и стремлении её приобрести она, как и другие вещи, не имела особого, самостоятельного значения, самоценности вне своей прямой функции, которые считаются характерными для индустриального общества. Данная тенденция появится позднее. Но всё-таки следует отметить особое отношение к бытовой технике, нашедшее отражение в языке. Никто не говорил швейная/стиральная «машина», а всегда ласкательноуменьшительно «машинка». Впрочем, это также можно объяснить и тем, что традиционно машинами называли крупногабаритное заводское оборудование и автомобили. Это закрепляло восприятие: «машина» может быть только большой, а дома – маленькая «машинка».

В рассматриваемый период ценностью скорее считались вещи, символизирующие комфорт и роскошь в традиционном сознании. Так, например, Н. А. вспоминает о том, как в 1962 или 1963 г. она ночью стояла в очереди за персидскими коврами – заметим, ей тогда было 10 лет! С удовольствием рассказывает информант и о наличии в доме проигрывателя для пластинок «Казань», купленного приблизительно в 1963–1965 гг.

138

При этом отмечает, что данные приобретения были возможны, так как была высокая зарплата [10]. Т. Я., наоборот, подчеркнула: «Мы жили бедно, ковров не покупали. На полу лежали домотканые половики, которые мама ещё из деревни привезла» [9]. Большее распространение получили часы

ирадиолы в силу их невысокой цены и достаточно широкого производства. Можно говорить лишь о незначительных изменениях как в быту, так

ив сознании людей, происходивших в указанный период. Вопреки заявлениям властей, уровень жизни повышался медленно. Хотя по сравнению с послевоенными годами изменения носили ярко выраженный позитивный характер. Решающим моментом в переходе к современному городскому быту становится переезд в благоустроенную квартиру, который для большинства наших информантов происходит уже во второй половине 1960-

х гг. Рассмотренный же нами период в модернизации городского быта в Восточной Сибири можно считать переходным, подготовительным, включающим отдельные фрагменты нового, но ещё ничего принципиально не меняющим. Это подчёркивается тем, что вне зависимости от места проживания и социального положения семей их быт был достаточно похожим

иблизким к сельскому традиционному. Характерно для традиционного мышления и восприятие технических новинок как чуда, как удивительного, но совсем не обязательного предмета быта. Этому способствовали общий невысокий уровень грамотности населения и узость кругозора, определявшаяся ограниченностью информационного поля, сферой занятости

ибыта.

Список литературы

1.Академика: словари и энциклопедии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/politology/510/%D0%91%D1%8B%D1%82 (дата об-

ращения 24.03.2013).

2.Андреева, И. Частная жизнь при социализме: отчёт советского обывателя [Текст] / И. Андреева. – Москва : Новое литературное обозрение, 2009. – 223 с.

3.ГАИО. Ф. Р-2768. Оп. 1. Д. 31. Л. 72, 75–76, 80–81.

4.ГАИО. Ф. Р-1933. Оп. 7. Д. 1442. Л. 17–32. Оп. 5. Д. 65. Л. 145–198.

5.ГАКК. Ф. Р-1478. Оп. 3. Д. 997. Л. 18–22. Д. 472. Л. 43.

6.ГАИО. Ф. Р-2768. Оп. 1. Д. 44. Л. 14–15.

7.Интервью с Н. П. Артюшенко, записано автором 31.12.2012 в 17 ч.

8.Интервью с Т. А. Ростовцевой, записано автором 02.02.2013 в 16 ч.

9.Интервью с Т. Я. Шадриной, записано автором 10.03.2013 в 14 ч.

10.Интервью с Н. А., записано автором 12.03.2013 в 15 ч.

139

11.Интервью с Т. А., записано автором 17.03.2013 в 18 ч.

12.Интервью с Р. Г. Румянцевой, записано автором 06.06.2013 в 20 ч.

13.Интервью с Г. К. Гнечутской, записано автором 07.06.2013 в 19 ч.

14.Курешов, А. С. Жизнь прожить – не поле перейти [Текст] /А. С. Курешов. – Красноярск : Поликолор, 2008. – 191 с.

С. С. Ерофеев, К. В. Харитонов

ФГБОУ ВПО «Сибирский государственный индустриальный университет», г. Новокузнецк,

КРБОО «Культура Кузнецкая», г. Новокузнецк

О СИБИРСКОЙ ГРАНИЦЕ И РАЗВИТИИ ТУРИЗМА НА ЮГЕ КУЗБАССА

В статье приводится обоснование целесообразности развития туристической сферы в качестве одного из приоритетных направлений диверсификации экономики Юга Кузбасса в условиях кризиса металлургического производства. Предлагается вариант такого развития на базе реконструкции ряда военно-исторических объектов XVIII в.

Кемеровская область (Кузбасс) всегда ассоциировалась с промышленным производством, представала оплотом металлургической и горнодобывающей отраслей отечественной промышленности. К сожалению, деструктивные тенденции 1990-х и начала 2000-х гг. не обошли её стороной, и если угледобыча в Кузбассе, преодолев известные трудности, ныне выходит на новые рубежи, то металлургия претерпевает глубокий кризис [6], особенно сильно отражающийся на традиционно «металлургическом» юге региона – Новокузнецкой агломерации.

Разумеется, с таким положением дел в одной из ключевых отраслей промышленности региона мириться никак нельзя. Однако вне зависимости от степени эффективности предстоящих мер по сохранению и, возможно, даже наращиванию металлургических мощностей необходимо развивать в Кузбассе и иные сферы деятельности, – отказавшись от узкопромышлен-

140