опыт трансформации старопромышленных городов / !Полный текст

ИСТОРИЧЕСКАЯРЕГИОНАЛИСТИКА И ЛОКАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГОРОДА

111

А. Г. Борин

ФГБОУ ВПО «Кузбасская государственная педагогическая академия», г. Новокузнецк

СТАЛИНСК 1930-Х ГГ.:

ГОРОД-САД ИЛИ ГОРОД ПРИ ЗАВОДЕ?

В статье рассматривается разработка градостроительной концепции Сталинска («»город-сад») и её реализация («город при заводе»). Подчёркивается, что главными факторами развития Сталинска как города являлись деятельность градообразующего предприятия – Кузнецкого металлургического комбината (КМК) – и развитие производства. Делается вывод о неоднозначном воздействии комбината на развитие города: Сталинск приобрёл черты города благодаря усилиям комбината, направленным на его строительство, но абсолютная доминанта производства и сугубо прагматический подход к развитию города при заводе ограничивали развитие городской составляющей.

Ново-Кузнецк – Сталинск – город, являющийся образцом классической модели советской индустриализации тридцатых годов XX в. Он задумывался как новый город, призванный воплотить идеал социалистического строительства – советский «город-сад», а реализовывался как «город при заводе». Главным и единственным предназначением такого «города» являлось обеспечение производства рабочей силой. Производственная составляющая была главным фактором, под влиянием которого в «городах при заводах» формировался городской уклад и городской образ жизни. Реализованная в 1930-е гг. в условиях гипертрофированной сферы производства модель «город при заводе» и городского образа жизни в нём функционировала с минимальными изменениями на протяжении всего советского периода. В условиях структурной перестройки экономики такие города столкнулись с целым рядом трудноразрешимых проблем, среди которых не только проблемы занятости населения и функционирования городской инфраструктуры, но и кризис идентичности, поиск путей дальнейшего развития. Изучение особенностей формирования «города при заводе», выполненное на материалах города Сталинска, позволит помочь

112

вопределении путей развития индустриального моногорода в современных условиях. Принципиально важным представляется вопрос о наличии внутреннего потенциала функционирования данной системы, позволяющего давать адекватные ответы на вызовы времени, генерируя решение специфически городских, а не только производственных проблем.

Урбанизация 1930-х гг. в СССР была тесно связана с ускоренной индустриализацией. Планы индустриального строительства предусматривали возведение вокруг строящихся предприятий рабочих посёлков и даже целых городов для обеспечения производства рабочей силой. Строительство населённых пунктов при промышленных предприятиях, задуманное и реализованное в советский период, не было чем-то принципиально новым:

вдореволюционный период в России было достаточно много поселков при заводах и шахтах. Некоторые из них, например, посёлки Юга России, имели и достаточно приличную инфраструктуру. Однако считалось, что между поселениями досоветского и советского периодов должна быть принципиальная разница. Эта убеждённость и диктовала необходимость разработки модели нового советского города – «города будущего».

Выработка представлений о «новом» городе шла в ходе дискуссии

о характере социалистического расселения, развернувшейся с 1929 г.

вКоммунистической академии. Значимость обсуждаемых в стенах академии проблем подтверждается тем, что дискуссия быстро вышла на страницы профессиональной и партийной печати. В ней приняли участие партийные и государственные деятели, учёные и писатели, архитекторы и организаторы производства, в том числе А. В. Луначарский, Г. М. Кржижановский, Н. К. Крупская, Н. А. Семашко, Н. А. Милютин [1]. Оппонентами

вспоре выступали урбанисты и дезурбанисты, во взглядах которых на новый город было гораздо больше общего, чем отличий. Расселение людей, их быт и культуру они рассматривали предельно функционально – как функцию производственных процессов, а социальные сообщества городов

– как простое следствие развития индустриальных систем и новых технологий.

Центральным вопросом спора был вопрос «о научной организации нового советского быта» [1, с. 171]. Обе стороны признавали, что в основу жизни города должна быть положена схема организации обобществлённого быта, включающая транспорт, связь, систему бытового обслуживания.

113

При этом новый человек будет стремиться «жить там, где работает» [1, с. 176]. Участники дискуссии апеллировали к популярной в начале ХХ в. идее «города-сада» английского экономиста Э. Говарда [2]. Правда, обращение к идеям Э. Говарда не означало следование им. В Советском Союзе «…было полностью изъято то, что составляло основу <…> всего "движения за города-сады" начала XX века, а именно – особый характер землепользования жителями. Теперь речь шла о некоем романтическом типе поселения» [1, с. 22], в котором отразилась недосягаемая мечта о коммунистическом городе-саде. Следствием «советизации» идей Э. Говарда стало превращение идеального «города-сада» в не менее идеальный, но уже лишённый реального наполнения социалистический город (соцгород). В основе большинства концепций соцгородов лежали характерные для конструктивизма принципы функционализма и коллективизма. Считалось, что общая плановая организация города и весь его внешний облик должны быть разумны, просты, современны по форме и предельно функциональны, а расположение всех объектов на территории города приспособлено для удобства жителей и производственных процессов. Ядром социалистического города должно было выступать градообразующее предприятие.

Теоретические наработки, оформившиеся в ходе спора о новом социалистическом городе, воплощались в практику строительства. При этом сталинское руководство рассматривало города как места сосредоточения социально-классовой базы власти, концентрации промышленного производства и в качестве новых центров территориального управления. Исходя из такого сугубо функционального подхода к городу, сталинское руководство интересовалось не теориями градостроительства, а возможностями использования города и жилища в нём в качестве средства организационного упорядочивания населения. Всё население страны должно было объединяться в новые трудовые общины (трудо-бытовые коллективы), в которых те, кто вместе трудится, должны были и совместно проживать. Индивидуальное жилище, являющееся источником автономного независимого обособленного быта, концептуально исключалось. Место работы рассматривалось как место наделения человека всем необходимым для жизни. Оно и только оно давало возможность человеку получать всевозможные «блага» (квартиру, детский сад, медицинское обслуживание, «культурный от-

114

дых») и привилегии (транспортную помощь, дополнительные продовольственные пайки, персональный автомобиль и т. д.). «Селитьба при производстве» была призвана обеспечивать тотальное использование рабочей силы для отправления всеобщей трудовой повинности: люди, не имевшие работы, не могли получить жильё и прописку и должны были принудительно выселяться из населённых пунктов. В целом города являлись для власти важными элементами единой системы производства, территориально закрепляющей структуру валового национального продукта, а также форпостами распределительной системы (изделий, продуктов, финансов, ресурсов, услуг, жилья и проч.). Поэтому на практике романтические соцгорода должны были выполнять весьма прагматические функции – выступать реальными «механизмами управления людьми» [3] и элементами системы принудительного перераспределения населения по территории страны. Так, предоставляемая для вольнонаёмных рабочих возможность, скорее теоретическая, получить жильё в городах-новостройках интенсифицировала естественные (и инициируемые) миграционные потоки в нужном власти географическом направлении.

Прагматический подход власти к проблеме города отразился в том, что спор о характере социалистического расселения был прерван без объявления победителей Постановлением ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 г. «О работе по перестройке быта» [4, с. 118–119] и резолюцией Пленума ЦК ВКП(б) 1931 г. «О московском городском хозяйстве и развитии городского хозяйства СССР» [5, с. 313–326]. В указанных документах строительство соцгородов определялось как перспективное, но в условиях, когда было необходимо «сосредоточить максимум ресурсов на быстрейшей индустриализации страны» [4, с. 118], несвоевременное направление.

В Сталинске отождествление соцгорода с «городом-садом» приобрело наиболее концентрированный характер. Восприятие Сталинска как советского «города-сада» стало результатом воздействия целого комплекса факторов: стихотворного образа, созданного поэтом В. В. Маяковским в «Рассказе Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»; поиска модели идеального города в Советском Союзе конца 1920-х гг.; закрепления в 1930 г. за посёлком из первых каменных «благоустроенных» домов (Соцгородом) наименования рабочего посёлка при железнодорожной станции Кузнецк (Сад-город). При этом пристанционный посёлок Сад-город в на-

115

чале ХХ в. планировался к застройке как идеальный город-сад Э. Говарда. В итоге новый социалистический город реализовывался как «город при заводе», но приобрёл ореол «города-сада» [6, с. 165–169]. Не лишним будет подчеркнуть, что стихотворный «город-сад» Сталинск не имел никакого отношения к идеям Э. Говарда: он строился на совершенно иных социальных и инженерных принципах. Подтверждением того, что к идеям английского экономиста на Кузнецкстрое, как и в других соцгородах, даже не обращались, является то, что главный признак модели города-сада – особый характер землепользования жителями – считался абсолютно неприемлемым для «социалистического города-сада». Именно на неприемлемость «специфических элементов, которые выпячивают сторонники западноевропейского движения за города-сады» [7, с. 39] (речь об индивидуальном жилище для рабочих, рассматривавшемся как «переходная форма» на пути к обобществлённому жилищу), обращалось внимание в материалах «Перспективного планирования развития коммунального хозяйства Кузнецкого округа». При этом декларировалось, что в ходе строительства новых городов «должны быть использованы все положительные особенности «городасада» [7, с. 39].

Сталинск, как и другие новостройки, получившие статус городов

вначале 1930-х гг., прошёл эволюцию от небольшого рабочего поселка до индустриального моногорода. Условия для строительства Сталинска как города были созданы решением об увеличении проектной мощности планируемого к постройке на территории Кузнецкого края металлургического предприятия с полным циклом производства. Значительное увеличение проектной мощности комбината обусловило необходимость строительства достаточно крупного населённого пункта (рабочего посёлкагорода) с предельной функциональной нагрузкой. Утилитарнофункциональный подход к такому «городу при заводе» нашел отражение

вего проектировочных решениях [8, с. 75–77].

Следует отметить, что между идеями планировщиков и реалиями строительства и существования соцгорода сразу возник существенный разрыв. В результате, несмотря на то что строили новый город, возник аналог горнозаводского поселения XVIII в. Сталинск представлял собой ряд посёлков при предприятиях, формировался в непосредственной близости от металлургического комбината и рассматривался на протяжении

116

1930-х гг. как ещё один – жилой – цех комбината. При этом проблема развития Сталинска как города заключалась не в том, что КМК является градообразующим предприятием: наличие такового является признаком любого индустриального города. Проблема функционирования Сталинска, равно как и его «наследника» Новокузнецка, заключается в неразрывном единстве города и металлургического гиганта при ведущей роли последнего. Строился в 1930-е годы не город, а завод. Город в этой модели вторичен, он рассматривался как часть завода, его необходимый конструктивный элемент. Вторичность города по отношению к заводу подтверждается тем, что город Сталинск и градообразующее предприятие (Кузнецкстрой – КМК) строились вместе, но с заметным опережением производственных процессов по отношению к процессам социальным. Решение о строительстве завода и города было принято в 1929 г., но приступили к строительству города лишь когда было в основном закончено строительство комбината – в 1932 г. Завершение строительства основных цехов комбината позволило руководству Кузнецкстроя и народного комиссариата (наркомата) тяжёлой промышленности направить освободившиеся силы и средства на строительство города. В результате вся инфраструктура центральной части города, делавшая строительную площадку Кузнецкстроя настоящим городом, была создана градообразующим предприятием – металлургическим комбинатом. При этом увеличение финансирования городского строительства со стороны наркомата тяжёлой промышленности и руководства комбината было добровольно-принудительным: с 1932 г. ответственность за состояние города была возложена на градообразующее предприятие [7, с. 30].

Отношение руководства Кузнецкстроя к делам «своего» города было двояким, но далеким от идиллии. С одной стороны, для хозяйственников в лице руководства комбината и наркомата тяжёлой промышленности соцгород являлся источником удовлетворения потребностей производства в рабочей силе. Поэтому, действуя сугубо прагматично, облагораживанию «своего» города руководство завода и наркомата уделяло немало внимания. С другой стороны, хозяйственники выражали открытое недовольство тем, что горсоветы им «сели на шею» [9, с. 101]. Руководство города вынуждено было постоянно выступать в роли униженного просителя. Подчеркнём и то, что на практике руководство комбината в своей деятельно-

117

сти мало считалось с интересами города, чему способствовал ведомственный характер урбанизации в СССР. На протяжении 1930-х гг. хозяйственные ведомства, концентрировавшие в своих руках огромные ресурсы, по своему усмотрению размещали всё новые и новые производства, игнорируя интересы территорий. Для обеспечения производственных мощностей требовалась рабочая сила. Поэтому при каждом возводимом предприятии формировался свой «специализированный» посёлок, предназначенный исключительно для работников данного предприятия [10, с. 181–185] Фактически строительство таких посёлков привело к воспроизведению своеобразной «черты оседлости» для рабочих разной ведомственной принадлежности [11, с. 78].

Ситуации пересечения ведомственных и городских интересов наблюдались на протяжении всего десятилетия. Самой острой проблемой

вотношениях городских властей и руководства Кузнецкстроя был вопрос о жилье. Руководство комбината было не против того, чтобы заботиться о «своих» рабочих и их семьях, но не собиралось брать на себя ответственность за «непрофильный контингент» – всех тех, кто жил в городе, но непосредственно не работал на комбинате. Возводимые на территории города дома и объекты социально-бытовой сферы предприятия считали «своими» и, стремясь решить проблемы по обеспечению жильём «своих» рабочих, нередко игнорировали интересы города, выселяя «непрофильных» жильцов. Выселение комбинатом «чужих» из «своего» жилья приводило к обострению и без того сложной ситуации с обеспечением кадрами городских коммунальных предприятий и социальной сферы. При этом городские власти могли только взывать к руководству комбината и жаловаться

вКрайисполком [12, с. 26].

Обобщив всё вышесказанное, можно сделать вывод о том, что НовоКузнецк – Сталинск разрабатывался как новый социалистический город, советский «город-сад», а строился как «город для завода». Строительство завода создало условия для строительства города, а потребности градообразующего предприятия играли ведущую роль в развитии города. В соответствии с этими потребностями определялось количество населения города – строителей, рабочих, обслуживающего персонала промышленного предприятия; формировалась система образования, здравоохранения, со- циально-бытовая сфера. Деятельность комбината и развитие производства

118

являлись главным фактором развития города. Приоритет производства

вСталинске нашел отражение не только в том, что к строительству города приступили лишь тогда, когда был возведен металлургический комбинат –

в1932 г., но и в том, что город возводился для комбината, на средства комбината и ответственность за его строительство лежала на комбинате. Доминанта производства в «городе при заводе» была абсолютной и резко ограничивала развитие собственно городской составляющей. Потребности города как особой целостной системы в условиях 1930-х гг. были вторичными по отношению к производству.

Список литературы

1.Хазанова, В. Э. Советская архитектура первой пятилетки: проблемы города будущего [Текст] / В. Э. Хазанова. – Москва : Наука, 1980. – 373 с.

2.Глазычев, В. Л. Город-сад: рождение идеи [Электронный ресурс] / В. Л. Глазычев. –

Режим доступа: http://www.glazychev.ru/books/mir_architectury/glava_3/glava_03-01.htm

(дата обращения 26.02.2009).

3.Меерович, М. Д. Иностранные архитекторы в борьбе за советскую индустриализацию [Электронный ресурс] / М. Д. Меерович, Д. С. Хмельницкий // Режим доступа: http://archi.ru/lib/publication.html?id=1850569767&fl=5&sl=1 (дата обращения 21.03. 2013).

4.О работе по перестройке быта: постановление ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 г. [Текст] // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК; изд. 9-е, доп. и испр. – Т. 5. – Москва : Изд-во полит. литературы, 1984. – С. 118–119.

5.О московском городском хозяйстве и развитии городского хозяйства СССР: резолюция Пленума ЦК ВКП(б) 11–15 июня 1931 г. [Текст] // Коммунистическая

партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК; изд. 9-е, доп. и испр. – Т. 5. – Москва : Изд-во полит. литературы, 1984. – С. 313–326.

6.Борин, А. Г. Сталинск 1930-х гг.: город-сад и Сад-Город [Текст] / А. Г. Борин // Хозяйственное и культурное развитие Урала и Сибири в XIX–XXI вв.: сб. науч. тр., посвящ. 15-летию Общеобразоват. факультета / под ред. К. В. Фадеева. – Томск : Графика, 2008. – С. 165–169.

7.ГАНО. Ф. Р-917. Оп. 1. Д. 109. Л. 39.

8.Борин, А. Г. Город при заводе: к вопросу о разработке генерального плана Сталинска 1936 г. / А. Г. Борин // Вестник Томского государственного университета. – 2010. – № 331. – С. 75–77.

119

9.Андреев, В. П. Руководство Коммунистической партией городскими советами РСФСР (1926–1937 гг.) [Текст] : монография / В. П. Андреев. – Томск : Изд-во Том. ун-та, 1990. – 232 с.

10.Андреев, В. П. «Поселковость» и урбанизация (на примере Кузбасса) // Естественные и гуманитарные науки в XXI веке. Материалы регион. науч. конф., посвященной 10-летию Общеобразоват. факультета ТГАСУ. – Томск : Изд-во Том. гос. архит.-строит. ун-та, 2004. – С. 181–185.

11.Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик; пер. с англ. Л. Ю. Пантина. – 2-е изд. – Москва : РОССПЭН; Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. –

336 с.

12.НФ ГАКО. Ф. Р-1. Оп 1. Д. 2. Л. 26 об.

А. Г. Борин, О. В. Морозова

ФГБОУ ВПО «Кузбасская государственная педагогическая академия», г. Новокузнецк

САНИТАРНО-ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В СТАЛИНСКЕ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ ГАЗЕТЫ «БОЛЬШЕВИСТСКАЯ СТАЛЬ»)

В статье на основе материалов городской газеты «Большевистская сталь» характеризуется санитарно-эпидемиологическая ситуация в Сталинске в годы Великой Отечественной войны. Рассматривается деятельность органов власти, направленная на улучшение санитарноэпидемиологического состояния города.

До недавнего времени история Сталинска рассматривалась в контексте истории промышленных предприятий, расположенных на его территории. Однако проблемы, с которыми сталкивались жители города в период военного времени, а также способы их решения представляют не меньший интерес, чем вопросы, связанные с деятельностью предприятий по обеспечению потребностей фронта, и привлекают всё большее внимание исследователей.

120