3. Значение как проблема психологии сознания

Чувственные образы представляют всеобщую форму психического отражения, порождае­мого предметной деятельностью субъекта. Однако у человека чувственные образы при­обретают новое качество, а именно свою оз-наченность. Значения и являются важней-? шими «образующими» человеческого созна­ния.

Как известно, выпадение у человека даже главных сенсорных систем — зрения и слу­ха — не уничтожает сознания. Даже у сле-поглухонемых детей в результате овладения ими специфически человеческими опера­циями предметного действия и языком (что, понятно, может происходить лишь в усло­виях специального воспитания) формируется нормальное сознание, отличающееся от со­знания видящих и слышащих людей только своей крайне бедной чувственной тканью '. Другое дело, когда в силу тех или иных об­стоятельств «гоминизация» деятельности и общения не происходит. В этом случае, не­смотря на полную сохранность сенсомотор-ной сферы, сознание не возникает. Это яв­ление (назовем его «феноменом Каспара Гаузера») сейчас широко известно.

Итак, значения преломляют мир в созна­нии человека. Хотя_ддслтелем значений яв-

1 ляется язык, но язык не демиург значений.

¹ См. А. И. Мещеряков. Слепоглухонемые дети. М., 1974; Г. С. Гургенидзе и 9. В. Ильенков. Вы­дающееся достижение советской науки. «Вопросы философии», 1975, № 6.

140

За языковыми значениями скрываются обще­ственно выработанные способы (операции) действия, в процессе которых люди изме­няют и познают объективную реальность. Иначе говоря, в значениях представлена пре­образованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предмет­ного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной прак­тикой. Поэтому значения сами по себе, т. е. в абстракции от их функционирования в ин­дивидуальном сознании, столь же «не пси­хологичны», как и та общественно познанная реальность, которая лежит за ними '.

Значения составляют предмет изучения в лингвистике, семиотике, логике. Вместе с тем в качестве одной иа «образующих» индиви­дуальное сознание они необходимо входят в круг проблем психологии. Главная труд­ность психологической проблемы значения состоит в том, что в ней воспроизводятся все те противоречия, на которые наталки­вается более широкая проблема соотношения логического и психологического в мышлении, логике и психологии понятия.

В рамках субъективно-эмпирической пси­хологии эта проблема решалась в том смыс­ле, что понятия (гевр.— словесные значения) являются психологическим продук­том — продуктом ассоциирования и генера­лизации впечатлений в сознании индиви­дуального субъекта, результаты которых за­крепляются за словами. Эта точка зрения нашла, как известно, свое выражение не только в психологии, но и в концепциях, психологизирующих логику.

Другая альтернатива заключается в при­знании, что понятия и операции с понятиями управляются объективными логическими за­конами; что психология имеет дело только

¹ В данном контексте нет необходимости жестко различать понятия и словесные значения, логиче­ские операции и операции значения.— Прим. авт.

141

с отклонениями от этих законов, которые наблюдаются в примитивном мышлении, в условиях патологии или при сильных эмо­циях; что, наконец, в задачу психологии входит изучение онтогенетического развития понятий и мышления. Иссле­дование этого процесса и заняло в психоло­гии мышления главное место. Достаточно указать на труды Пиаже, Выготского и на многочисленные советские и зарубежные ра­боты по психологии обучения.

Исследования формирования у детей по­нятий и логических (умственных) операций внесли очень важный вклад в науку. Было показано, что понятия отнюдь не формиру­ются в голове ребенка по типу образования чувственных генетических образов, а пред­ставляют собой результат процесса присвое­ния «готовых», исторически выработанных значений и что процесс этот происходит в деятельности ребенка, в условиях общения с окружающими людьми. Обучаясь выпол­нению тех или иных действий, он овладевает соответствующими операциями, которые в их сжатой, идеализированной форме и представ­лены в значении.

Само собой разумеется, что первоначально процесс овладения значениями происходит во внешней деятельности ребенка с вещест­венными предметами и в симпраксическом общении. На ранних стадиях ребенок усваи­вает конкретные, непосредственно предметно отнесенные значения; впоследствии ребенок овладевает также и собственно логическими операциями, но тоже в их внешней, экстерио-ризированной форме — ведь иначе они во­обще не могут быть коммуницированы. Ин-териоризуясь, они образуют отвлеченные значения, понятия, а их движение составляет внутреннюю умственную деятельность, дея­тельность «в плане сознания».

Этот процесс подробно изучался последние годы П. Я. Гальпериным, который выдвинул стройную теорию, названную им «теорией

142

поэтапного формирования умственных дей­ствий и понятий»; одновременно им разви­валась концепция об ориентировочной основе действий, о ее особенностях и о соответ­ствующих ей типах обучения '.

Теоретическая и практическая продуктив­ность этих и идущих вслед за ними много­численных исследований является бесспор­ной. Вместе с тем проблема, которой они посвящены, была с самого начала жестко ограничена; это проблема целенаправлен­ного, «не стихийного» формирования умст­венных процессов по извне заданным «мат­рицам» — «параметрам». Соответственно, анализ сосредоточился на выполнении за­данных действий; что же касается их порож­дения, т. е. процесса целеобразования и мотивации деятельности (в данном случае учебной), которую они реализуют, то это осталось за пределами прямого исследования. Понятно, что при этом условии нет никакой необходимости различать в системе деятель­ности собственно действия и способы их вы­полнения, не- возникает необходимости си­стемного анализа индивидуального сознания.

Сознание как форма психического отраже­ния, однако, не может быть сведено к функ­ционированию усвоенных извне значений, которые, развертываясь, управляют внешней и внутренней деятельностью субъекта. Значе­ния и свернутые в них операции сами по себе, т. е. в своей абстракции от внутрен­них отношений системы деятельности и со­знания, вовсе не являются предметом пси­хологии. Они становятся им, лишь будучи взяты в этих отношениях, в движении их системы.

¹ См. П. Я. Гальперин. Развитие исследований по формированию умственных действий. «Психоло­гическая наука в СССР», т. 1. М., 1959; его же. Психология мышления и учение о поэтапном фор­мировании умственных действий. В сб/ «Исследова­ния мышления в советской психологии». М., 1966.

143

Это вытекает из самой природы психиче­ского. Как уже говорилось, психическое от­ражение возникает в результате раздвоения жизненных процессов субъекта на процессы, осуществляющие его прямые биотические от­ношения, и «сигнальные» процессы, которые опосредствуют их; развитие внутренних от­ношений, порождаемых этим раздвоением, и находит свое выражение в развитии струк­туры деятельности, а на этой основе — также в развитии форм психического отражения. В дальнейшем, на уровне человека, происхо­дит такая трансформация этих форм, кото­рая приводит к тому, что, фиксируясь в язы­ке (языках), они приобретают квазисамо­стоятельное существование в качестве объек­тивных идеальных явлений. При этом они постоянно воспроизводятся процессами, со­вершающимися в головах" конкретных инди­видов. Последнее и составляет внутренний «механизм» их передачи от ₍поколения к по­колению и условие их обогащения посредст­вом индивидуальных вкладов.

Здесь мы вплотную подходим к проблеме, которая является настоящим камнем претк­новения для психологического анализа со­знания. Это проблема особенностей функцио­нирования знаний, понятий, мысленных моделей, с одной стороны, в системе отноше­ний общества, в общественном сознании, а с другой —в деятельности индивида, реали­зующей его общественные связи, в его со­знании.

Как уже говорилось, сознание обязано своим возникновением происходящему в тру­де выделению действий, познавательные ре­зультаты которых абстрагируются от живой целостности человеческой деятельности и идеализируются в форме языковых значе­ний. Коммуницируясь, они становятся до­стоянием сознания индивидов. При этом они отнюдь не утрачивают своей абстрагирован­ное™; они несут в себе способы, предметные условия и результаты действий, независимо 144

от субъективной мотивации деятельности людей, в которой они формируются. На ран­них этапах, когда еще сохраняется общность мотивов деятельности участников коллектив­ного труда, значения как явления индиви­дуального сознания находятся в отношениях прямой адекватности. Это отношение, однако, не сохраняется. Оно разлагается вместе с разложением первоначальных отношений ин­дивидов к материальным условиям и сред­ствам производства, возникновением обще­ственного разделения труда и частной соб­ственности '. В результате общественно вы­работанные значения начинают жить в соз­нании индивидов как бы двойной жизнью. Рождается еще одно внутреннее отношение, еще одно движение значений в системе ин­дивидуального сознания.

Это особое внутреннее отношение прояв­ляет себя в самых простых психологических фактах. Так, например, все учащиеся по­старше, конечно, отлично понимают значение экзаменационной отметки и вытекающих из нее следствий. Тем не менее отметка может выступить для сознания каждого из них существенно по-разному: скажем, как шаг (или препятствие) на пути к избранной профессии, или как способ утверждения себя в глазах окружающих, или, может быть, как-нибудь еще иначе. Вот это-то обстоятельство и ставит психологию перед необходимостью различать_сознаваемое объективное" значение и его значение для субъекта избе­жать удвоения терминов, я предпочитаю го­ворить в последнем случае о личностном смысле. Тогда приведенный пример может быть выражен так: значение отметки спо­собно приобретать в сознании учащихся раз­ный личностный смысл.

Хотя предложенное мною понимание соот­ношения понятий значения и смысла было

¹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46, ч. I, стр. 17—48.

145

неоднократно пояснено, оно все же нередко интерпретируется совершенно неправильно. По-видимому,-нужно вернуться к анализу по­нятия личностного смысла еще раз.

Прежде всего несколько слов об объектив­ных условиях, приводящих к дифференциа­ции в индивидуальном сознании значений и смыслов. В своей известной статье, посвя­щенной критике А. Вагнера, Маркс отмечает, что присваиваемые людьми предметы внеш­него мира первоначально словесно обознача­лись ими как средства удовлетворения их потребностей, как то, что является для них «благами». «...Они приписывают предмету характер полезности, как будто присущий самому предмету» ',— говорит Маркс. Эта мысль оттеняет очень важную черту созна-, ния на ранних этапах развития, а именно, что предметы отражаются в языке и созна­нии слитно с конкретизованными (опредме-ченными) в них потребностями люде'й. Од­нако в дальнейшем эта слитность разру­шается. Неизбежность ее разрушения зало­жена в объективных противоречиях товар­ного производства, которое порождает проти­воположность конкретного и абстрактного труда, ведет к отчуждению человеческой деятельности.

Эта проблема неизбежно возникает перед анализом, понимающим всю ограниченность представления о том, что значения в ин­дивидуальном сознании являются лишь более или менее полными и совершенными проек­циями «надындивидуальных» значений, су­ществующих в данном обществе. Она отнюдь не снимается и ссылками на тот факт, что значения преломляются конкретными осо­бенностями индивида, его прежним опытом, своеобразием его установок, темперамента и т. д.

Проблема, о которой идет речь, возникает из реальной двойственности существования

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 378. 146

значений для субъекта. Последний состоит в том, что значения выступают перед субъек­том и в своем независимом существовании — в качестве объектов его сознания и вместе с тем в качестве- способов и «механизма» осознания, т. е. функционируя в процессах, презентирующих объективную действитель­ность. В этом функционировании значения необходимо вступают во внутренние отноше­ния, которые связывают их с другими «обра­зующими» индивидуального сознания; в этих внутренних отношениях они единственно и обретают свою психологическую ха­рактеристику.

Выразим это иначе. Когда в психическое отражение мира индивидуальным субъектом вливаются идеализированные в значениях продукты общественно-исторической прак­тики, то они приобретают новые системные качества. Раскрытие этих качеств и состав­ляет одну из задач психологической науки.

Наиболее трудный пункт создается здесь тем, что значения ведут двойную жизнь. Они производятся обществом и имеют свою исто- I рию в развитии языка, в развитии форм общественного сознания; в них выражается движение человеческой науки и ее познава­тельных средств, а также идеологических представлений общества — религиозных, фи­лософских, политических. В этом объектив­ном своем бытии они подчиняются общест­венно-историческим законам и вместе с тем внутренней логике своего развития.

При всем неисчерпаемом богатстве, при всей многосторонности этой жизни значений ' (подумать только — все науки занимаются ею!) в ней остается полностью скрытой Другая их жизнь, другое их движение — их функционирование в процессах деятельности и сознания конкретных индивидов, хотя по­средством этих процессов они только и могут! существовать.

В этой второй своей жизни значения ин­дивидуализируются и «субъективируются»,

147

.

но лишь в том смысле, что непосредст­венно их движение в системе отношений общества в них уже не содержится; они всту­пают в иную систему отношений, в иное дви­жение. Но вот что замечательно: они при этом отнюдь не утрачивают своей обществен­но-исторической природы, своей объектив­ности.

Одна из сторон движения значений в со­знании конкретных индивидов состоит в том «возвращении» их к чувственной предмет­ности мира, о котором шла речь выше. В то время как в своей абстрактности, в своей «надындивидуальности» значения безразлич­ны к формам чувственности, в которых мир открывается конкретному субъекту (можно сказать, что сами по себе значения лишены чувственности), их функционирование в осу­ществлении его реальных жизненных связей необходимо предполагает их отнесенность к чувственным впечатлениям. Конечно, чув­ственно-предметная отнесенность значений в сознании субъекта может быть не прямой, она может реализоваться через как угодно сложные цепи свернутых в них мыслитель­ных операций, особенно когда значения отра­жают действительность, которая выступает лишь в своих отдаленных косвенных фор­мах. Но в нормальных случаях эта отнесен­ность всегда существует и исчезает только в продуктах их

движения, в их экстериоризациях..

Другая сторона движения значений в си­с теме индивидуального сознания состоит в той особой их суъективности, которая вы­ражается в приобретаемой ими пристрастности. Сторонва эта, однако

пристрастностности. Сторона эта, однако, открывает себя лишь при анализе внутренних отноше­ний, связывающих значения с еще одной «об­разующей» сознания — личностным смыс­лом