Продовольственная диктатура

Большевики надеялись, что аграрная революция, проведенная самими крестьянами и в их интересах, станет основой прочного союза «кре­стьянства с пролетариатом». Однако уже вес­ной-летом 1918 г. они столкнулись с тем, что в условиях гало­пирующей инфляции крестьяне не желали делиться хлебом с городом за обесцененные деньги.

К тому же, условия Брестского мира отторгали от России богатые хлебом районы, что усугубляло продовольственный кризис. В феврале-марте 1918 г. потребляющие регионы стра­ны получили лишь 12,3 % запланированного количества хле­ба. Норма хлеба по карточкам в промышленных центрах со­кратилась до 50-100 г в день, да и этот минимум выдавался нерегулярно. Главной опасностью для нового режима становит­ся голод в городах.

В этих условиях правительство берет курс на ужесточение политики в отношениях с деревней. Сказалось не только бед­ственное положение с хлебом в промышленных центрах, но и отношение большевиков к крестьянству как мелкой буржуа­зии, способной стать массовой опорой контрреволюции. Не слу­чайно В. Ленин в тот период как главную опасность для рево­люции видит не в ослабленной национализацией буржуазии, а в мелкобуржуазной стихии, носителем которой, по его мнению, является крестьянство, особенно зажиточное, - кулаки. «Ку­лаки - самые зверские, самые грубые, самые дикие эксплуа­таторы, - писал Ленин, - не раз восстанавливавшие в истории других стран власть помещиков, царей, попов, капиталистов».

В условиях острого хлебного кризиса ВЦИК и Совнарком решили силой отобрать хлеб у крестьянства. Декретами от 9 и 27 мая 1918 г. была установлена продовольственная дикта­тура. Чрезвычайные полномочия были предоставлены Наркомпроду и его органам. Формировались рабочие продовольствен­ные отряды, с оружием в руках изымавшие хлеб в деревне. Наряду с этими мерами большевистская партия стремится «расколоть крестьянство», противопоставив бедняков зажи­точной части деревни. Бедняки провозглашаются социальной опорой новой власти в деревне и союзниками пролетариата. Ставка делается на разжигание ожесточенной «классовой борь­бы» бедняков против кулачества. Логика лидеров правящей партии была проста: пролетариат нанес сокрушительный удар городской буржуазии, теперь бедняки должны «подорвать мо­гущество» сельских богатеев. Для сплочения бедноты в поли­тическую силу декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г. организу­ются комитеты деревенской бедноты. Они помогали продотря­дам отнимать хлеб у зажиточных крестьян, а также осуществи­ли новый передел земель, изъяв у кулачества около 50 млн. дес. земли - больше, чем у помещиков после Октябрьского пе­реворота.

Продовольственная диктатура и деятельность комитетов бед­ноты усугубили раскол в обществе. В классовую борьбу втяги­валось многомиллионное крестьянство. Советское правитель­ство искало союзников в деревне, но действовало такими сред­ствами и методами, что нашло противников в лице зажиточ­ных крестьян и середняков, превращавшихся в массовую опо­ру антибольшевистских сил. Гражданская война вступила в новую фазу, когда в вооруженное противоборство втягивалось большинство населения.

Ни продовольственная диктатура, ни комбеды не решили проблем снабжения городов продовольствием. Попытка административно-силовым методом изъять хлеб у крестьянства, свернуть рыночные связи деревни с городом привели лишь к широкой нелегальной торговле хлебом по астрономически вы­соким ценам. Городское население получило через государ­ственное распределение не более 40 % потребленного им хле­ба и 60 % - через нелегальную «вольную торговлю». Прави­тельство вынуждено было в моменты острейших продоволь­ственных кризисов легализовать провоз хлеба в города насе­лением (обычно полтора пуда на человека). В сентябре 1918 г. эти «полуторапудники» закупили и вывезли в Петроград и Моск­ву более 7,5 млн. пуд. хлеба - вдвое больше, чем планирова­лось Наркомпродом для этих городов. Поэтому не случайно, что многие рабочие коллективы требовали лишить Наркомпрод чрезвычайных полномочий и легализовать торговлю хле­бом, справедливо считая, что продовольственная диктатура лишь усугубляет и без того бедственное положение горожан.