Глава 7. Когда мы становимся личностью?

197

В 1970-е гг., когда я еще был студентом, а затем и молодым вра­чом, эти аргументы казались мне вполне убедительными. Я думал, что аборт в некоторых случаях может быть актом сострадания, мень­шим из двух зол. Но с годами, по мере роста моего медицинского опыта и богословского осмысления данной проблематики, я стал все больше и больше сомневаться в этих аргументах. Может ли унич­тожение плода, даже находящегося на самых ранних стадиях разви­тия, сочетаться с христианской истиной? Какие аргументы заста­вили меня изменить свое мнение?

Аргументы в пользу защиты эмбриона и плода на его ранней стадии развития

Во-первых, я пришел к выводу, что разделение плодов на «сфор­мировавшиеся» и «сформировавшиеся», на людей и полулюдей, несостоятельно ни с библейской точки зрения, ни с точки зрения современной биологии. Такое понимание происходит из дуалисти­ческой греческой философии, которая считала, что человеческое естество определяется наличием мыслящей и чувствующей души. Под душой подразумевалась особая нематериальная субстанция, которая помещалась в физическое тело в определенный момент внутриутробного развития плода. Но такой взгляд не соответствует библейскому мировоззрению. Толкование предписаний главы 21 Книги Исход остается неясным, и, на мой взгляд, нельзя с уверен­ностью утверждать, что это место Священного Писания оправдыва­ет различение между стадиями развития плода. Более того, этот за­кон говорит о компенсации за случайное нанесение ущерба и не может быть применен к нравственной стороне преднамеренного аборта. Судя по всему, такие христианские мыслители, как Авгус­тин и Фома Аквинский, заимствовали идеи Аристотеля о превра­щении плода в настоящего человека на поздних этапах беременно­сти, возможно потому, что на тот момент они считались самыми последними научными данными. Сегодня, имея на руках огромное количество научной информации, подобное разделение следует счи­тать попросту устаревшим. В процессе формирования плода нет ни одной стадии, которая бы прерывала его биологическое развитие и могла быть истолкована как переход от животного к человеческому состоянию. Но если и существует некий разрыв в едином биологи-

ческом процессе формирования человеческой личности, то это либо момент оплодотворения яйцеклетки, когда создается уникальный генетический код человека, либо момент имплантации эмбриона в стенку матки, когда начинают формироваться основные структуры, необходимые для превращения в зрелый плод²²⁶.

Во-вторых, нет никакого смысла требовать от биологии убеди­тельных объяснений того, в какой точке развития плода Бог вступа­ет с ним в заветные отношения. Биология и генетика могут только предположительно сказать, в какой момент закладывается личность человека. По словам Оливера О'Донована, невозможно доказать существование личности с помощью научного опыта, выискивая в эксперименте личностные характеристики и способности, такие, как способность мыслить и реагировать. Но «мы различаем челове­ка любовью, и только в общении мы осознаем, насколько он неза­меним»²²⁷. Для того чтобы познать человека как личность, мы дол­жны пользоваться любовью, а не методами объективного научного анализа. «Это накладывает на нас обязательства относиться к каж­дому человеку как к личности, даже тогда, когда его личностные качества нам еще не открыты»²²⁸. Мы не знаем, какой эмбрион или плод сможет избежать все опасности эмбрионального развития и внутриутробной жизни и превратиться в ответственного индивида, внешне проявляющего качества личности. Но это не лишает нас моральной ответственности перед каждым эмбрионом или плодом относиться к нему как к человеку, чьи личностные характеристики проявятся в будущем. Мы должны «относиться к новым человечес­ким существам, включая тех, чьи личностные качества для нас еще туманны и неясны, с ожиданием и надеждой, что однажды мы смо­жем понять, как Бог призвал их из небытия, превратив в личность»²²⁹. Библейский взгляд на непрерывность пренатальной и постнатальной жизни совпадает с нравственной позицией уважения человеческой жизни еще до ее рождения.

В-третьих, библейское богословие подчеркивает ценность чело­века как существа сотворенного, а не утилитарную ценность его по­ступков или полезных способностей. Для того чтобы убедиться, что Бог устанавливает заветные отношения с плодом, совсем не обя­зательно знать, какие у него способности и правильно ли развива­ется его центральная нервная система. Божья благодать, открытая в Евангелии, проявлялась в любви даже к тем, кто не принимал ее.

198

На грани жизни и смерти