- •Глава 6. Аборт и детоубийство
- •Глава 6. Аборт и детоубийство
- •Питер Сингер
- •186На грани жизни и смерти
- •Глава 7
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью?
- •Глава 7. Когда мы становимся личностью ?
- •210На грани жизни и смерти
- •Глава 8
Глава 7. Когда мы становимся личностью?
207
что существует дородовая диагностика. Разве несчастные случаи не происходят после рождения ребенка?»238 Беспокойство и тревога о своих детях, к сожалению, всегда сопутствуют родителям, и никакие технологические достижения не смогут избавить их от этого чувства. Это естественная часть человеческого сознания.
Но если я и утверждаю, что аборт плода с патологией развития расходится с христианским принципом сострадания, означает ли это, что вся пренатальная диагностика вообще не имеет для нас никакой ценности? Например, некоторые полагают, что дородовый скрининг помогает родителям психологически подготовиться к рождению ребенка-инвалида. Но это в теории, а на практике, оправдывает ли себя метод? Из своего опыта я знаю, что долгие недели утомительного ожидания рождения больного ребенка порождают беспокойство и только усиливают психологический стресс, а не облегчают его. Почему? Мне думается, что в первоначальном замысле творения было задумано, чтобы мы начинали любить неродившегося ребенка, загадочного незнакомца, тайный дар, еще до того, как впервые увидим его во время родов. Гилберт Майландер сказал об этом следующее: «Возможно, месяцы беременности принесут больше пользы, если мать будет учиться любить данного ей ребенка, прежде чем изучать, на что он способен»239.
Хочется подчеркнуть, что это вовсе не означает, будто вся пренатальная диагностика бесполезна. Наоборот, многие тесты, предлагаемые акушерами, такие, как ультразвук, обследование на внутриутробные инфекции или резус-конфликт, позволяют выявить проблемы, поддающиеся терапии, и назначить соответствующее раннее лечение. Меня больше беспокоит такое диагностическое обследование плода, когда единственным «лечением» является его убийство. Многие женщины даже не подозревают, что им проводят обследование на выявление такой патологии, как синдром Дауна, где предлагается только одно решение проблемы — аборт. Поэтому, прежде чем отправляться на обследование, женщины должны требовать необходимую информацию у персонала больницы и четко излагать им свои пожелания.
Трудные случаи
Безусловно, нам не избежать дискуссии о тех трудных случаях, когда чаша весов склоняется в пользу аборта. Как поступать с жен-
щиной, умирающей в родах, с жертвами изнасилования, сиамскими близнецами или двенадцатилетней беременной девочкой? В случае угрозы жизни беременной матери предполагается, что смертельный исход уже неизбежен. Поэтому в такой ситуации вопрос заключается не в том, допустить смерть или нет, а в том, кто умрет: только плод или и плод, и мать. Это тот крайний случай, когда аборт, хотя и очень болезнен, но все же, наверное, допустим. Майландер утверждает: «Нельзя требовать от матери продолжения человеческого рода ценой ее собственной смерти»240. В современной акушерской практике случаев, когда беременность угрожает материнской жизни, возникает не много. Более того, зачастую возможно отложить прерывание до 24-й или 25-й недели беременности, произвести родоразрешение и продолжить выхаживание ребенка уже в отделении интенсивной терапии недоношенных, давая тем самым ему реальный шанс на выживание.
Изнасилование — это ситуация, когда между матерью и зачатым ребенком может возникнуть острый конфликт. Несмотря на то что плод не несет личной ответственности за случившееся, его присутствие в женщине будет постоянно напоминать о случившемся — плод является физическим последствием нападения на ее личность. У женщины может быть сильное и вполне объяснимое желание избавиться от всего, что напоминает об оскорблении. Даже с христианской точки зрения, разве в этом случае аборт не будет актом сострадания? Но и в таком трудном случае, как изнасилование, существуют аргументы в пользу сохранения беременности. Дело в том, что аборт, с эмоциональной и интуитивной точек зрения, может оказаться еще одним изнасилованием, в дополнение к той тяжелейшей травме, которую женщина на себе испытала. К неизгладимым эмоциональным последствиям изнасилования добавляется эмоциональная травма, вызванная преднамеренным абортом. Как целительная любовь Христа может помочь в такой ситуации? К сожалению, нет простых ответов, которые бы подходили к каждому случаю. Те же доводы можно применить и к случаю с беременной школьницей. Несмотря на то, что аборт кажется легким выходом — технологическим ноу-хау для сложной социальной дилеммы, — опыт показывает, что с годами это приводит пострадавшую к еще худшим, неизгладимым, непредсказуемым и глубоко деформирующим последствиям.
208
На грани жизни и смерти