186На грани жизни и смерти

начинают считать приемлемыми некоторые формы селективного де­тоубийства в медицинских целях. «Тысячи лет преклонения перед христианской этикой не смогли уничтожить исконное нравствен­ное отношение к новорожденным, особенно к нежеланным: факт рождения ребенка не гарантировал ему автоматически места в мо­ральном обществе»²¹³.

Сингер признает, что общество находилось под сильным влия­нием иудео-христианского представления о ценности жизни плода и новорожденного. В следующей главе мы рассмотрим библейские основания иудео-христианской этики и попытаемся дать ответ на вопрос, как применить эти убеждения в решении трудных, болез­ненных проблем, порождаемых пренатальным скринингом и абор­тами.

Глава 7

Когда мы становимся личностью?

Христианский взгляд на начало человеческой жизни

Возвращаясь в мир Библии после обсуждения таких сложных и болезненных вопросов, как аборты, лечение бесплодия и пренаталь-ный скрининг, нам сразу становится заметна огромная пропасть между библейским миром и современностью. Мы не сможем най­ти отрывки из Писания, которые бы давали прямые ответы на эти вопросы. Порой христианские мыслители пытаются построить сложное учение об аборте всего лишь на одном отрывке, таком, как Исх. 21:22—24, рассказывающем о непреднамеренном повреж­дении плода беременной женщины другим человеком. Позже мы подробнее рассмотрим этот отрывок. Но прежде попытаемся погру­зиться в библейское мировоззрение и понять, как авторы Писания видели этот мир.

Мы начнем с замысла творения, с того, как мы были созданы. В главе 2 мы уже говорили о том, что каждая личность уникальна и ценна, потому что каждый из нас был сотворен по образу и подо­бию Бога. Каждый из нас совсем «немного умален перед Богом»²¹⁴. Мы — неповторимый шедевр Божьего творения, поврежденный, несовершенный, но все же шедевр.

Как мы уже увидели, современная философская мысль утверж­дает, что право на уважительное отношение, право на защиту и пра­во называться личностью должно быть заработано. Выходит, что каждому человеку нужно сначала сдать вступительный экзамен для того, чтобы стать «одним из нас» и влиться в нравственную общину людей. Обладают ли они «непрерывным» самосознанием? Насколь­ко они дееспособны и могут ли автономно функционировать? Об­ладают ли они «признаками, имеющих нравственное значение»? Человек считается «личностью» только на основании своих способ­ностей и функций.

188

На грани жизни и смерти

Глава 7. Когда мы становимся личностью?

189

Однако в библейском мировоззрении ни один человек не дол­жен зарабатывать право называться личностью или право на уважи­тельное отношение. Наша моральная ценность заложена в нас са­мих и основывается на библейском учении о сотворении, Божьей заботе о нас и искуплении. В свою очередь, библейская этика, опи­сывающая, как нам следует относиться друг к другу, берет свои ис­токи в библейской антропологии, учении об устройстве человека.

Божественное участие в сотворении присутствует еще на эмбриональном этапе развития

Писание утверждает, что Божье участие в сотворении человека начинается не только с рождения ребенка, но еще с самых ранних стадий появления человеческой жизни в утробе матери. Это осо­бенно хорошо видно на примере Псалма 138, в котором псалмопе­вец воспевает удивительную близость Бога и человека. Автор начи­нает псалом с глубокого осознания Божьего присутствия и тревож­ного ощущения, что Господь владеет каждым аспектом его жизни.

Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали. Иду ли я, отды­хаю ли, Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе. Еще нет слова на языке моем, — Ты, Господи, уже знаешь его совершенно. Сзади и спереди Ты объемлешь меня, и полагаешь на мне руку Твою (Пс. 138:1-5).

Пределы Божьего познания велики и приносят нам чувство безопасности в Его всепоглощающем присутствии. Но это присут­ствие не совсем приятно автору. В стихах просматриваются призна­ки неуверенности, и даже эмоциональной клаустрофобии. Он буд­то бы говорит: «Это все понятно, но Ты не мог бы оставить меня в покое? Мне нужно больше свободного места». И тогда псалмопе­вец решается на мысленный эксперимент. Есть ли во вселенной место, где бы он смог спрятаться от вездесущности Господа? Нет! Поиск места, в котором бы не было Бога, обречен на неудачу.

Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо, Ты там; сойду ли в преисподнюю, и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря: и там рука Твоя поведет меня, и удер­жит меня десница Твоя (Пс. 138:7—10).

Если во всей вселенной нет места, где псалмопевец смог бы укрыться от Божьего присутствия, то, может быть, был такой мо­мент в его жизни? Может, если заглянуть в самые истоки своего су­ществования, найдется место или время, когда он был свободен от присутствия Бога? Увы! Даже если вернуться к таинственному зача­тию в утробе матери, то и там он видит присутствие Господа.

Ибо Ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Заро­дыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было (Пс. 138:13—16).

К его удивлению и ужасу, поиск свободного от Бога места был обречен на неудачу. Жизненный путь человека сопровождается Бо­гом с самого начала его внутриутробного существования. Понятно, что псалмы — это, прежде всего, поэзия, а не учебник по эмбриоло­гии. Псалом описывает, будто ткани плода были сотканы на боже­ственном ткацком станке, сокрытом в глубинах земли*. Конечно же, псалмопевец не был глупцом. Он знал, что дети не растут на гряд­ках. Но в ветхозаветном мире практически ничего не было известно о биологических процессах, происходящих в утробе женщины. В мире, которому были неизвестны операции на внутренних органах, а вскрытие трупов было запрещено, процессы, происходящие в орга­низме женщины, были покрыты тайной. Люди знали, что через де­вять месяцев после полового акта появлялся ребенок. Что происхо­дило в промежутке, было одной из самых больших загадок челове­ческого бытия. Екклесиаст сказал об этом следующее:

Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чре­ве беременной: так не можешь знать дело Бога, Который делает все (Еккл. 11:5).

Сегодня мы очень много знаем о биологических процессах бе­ременности. Например, ультразвуковое исследование плода позво­ляет нам увидеть то, о чем псалмопевец мог только мечтать. Мно­гие родители, включая меня самого, испытывают восторг, впервые

* В древнееврейском подлиннике Пс. 138:15 читается: «...я был соделан в тайном месте, я был соткан в глубинах земли». — Примеч. ред.

190

На грани жизни и смерти

Гпава 7. Когда мы становимся личностью?

191

увидев своего ребенка еще до его рождения. Технология позволяет нам заглянуть в потайную комнату, в которой Бог творит еще один прекрасный, хотя и поврежденный, шедевр.

Чему может научить нас Псалом 138 в вопросе об участии Бога в жизни еще не родившегося ребенка? Можно ли связать этот древ­ний образчик поэзии с ультразвуковым сканированием или рабо­той центров репродуктивных технологий? Я вновь обращусь к рабо­те Джона Стотта, где в ответ на эти вопросы он предлагает три важ­ных принципа²¹⁵.

Принцип первый — сотворение. Псалом 138 подчеркивает ин­дивидуальный и ежеминутный творческий акт, совершаемый Богом внутри организма беременной женщины. Плод — это не просто без­личностный биологически детерминированный механизм, резуль­тат механического размножения клеток. Действительно, молекуляр­ная биология продолжает вскрывать многие клеточные механизмы, контролирующие формирование человеческого организма. Тем не менее нам следует избегать грубого биологического и генетическо­го детерминизма. Пока тикают биологические механизмы, Бог-ху­дожник продолжает работу над своим шедевром.

У меня создается впечатление, что псалмопевец намеренно вто­рит событиям, описанным в главе 1 Бытия. Утроба темна, таин­ственна и сокрыта. Действие будто бы происходит в глубине земли, тело ребенка еще не сформировалось. Это мастерская, где творит великий Бог. Внутри ее происходит чудо: сотворение миниатюры всей вселенной. Божья рука творит, а Его голос призывает челове­ческое существо кжизни и отношениям с Ним. Бог подобен гонча­ру, лепящему из сырой глины. Он — ткач, создающий ткани на сво­ем станке. Поэтому даже плод должен пробуждать в нас изумление. Один из вариантов перевода стиха 14 звучит так: «Славлю Тебя, по­тому что, будучи устроен*, я дивен».

Принцип второй — завет. На протяжении всего псалма автор намеренно использует язык завета, т. е. безусловной верности. Бог-творец находится в заветных отношениях с псалмопевцем. «Ты ис­пытал меня и знаешь» — это не просто интеллектуальная уверен­ность в том, что Бог знает все. Познание включает в себя посвяще-

* Т. е. «создан» — подчеркивается тварный характер человеческого ес­тества. — Примеч. ред.

ние и близкие отношения, так, например, когда Адам познал Еву во время интимной близости (Быт. 4:1). «Зародыш мой видели очи Твои». «Ты знал меня, Ты был рядом». Акцент делается не на заро­дыше, который осознавал присутствие Бога. Псалмопевец не гово­рит: «Когда я был в утробе матери, я знал, что Ты рядом». Упор де­лается на том, что Бог знал о плоде. Бог принимал участие в его формировании. Бог призвал его к жизни и отношениям с Ним. Это пример одностороннего завета, основанного на благодати Господа. Это завет творения. Его устанавливает и поддерживает Господь.

Принцип третий — непрерывность бытия. Псалмопевец размыш­ляет над историей своей жизни, повествуя нам о ее уникальности и самобытности. В истории есть прошлое («Ты испытал меня»), на­стоящее («Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю»), будущее («Твоя рука поведет меня, Своей десницей Ты удержишь меня») и пренатальный период развития («когда я созидаем был в тайне, об­разуем был во глубине утробы»). Псалмопевец возвращается к тому времени, когда он находился в материнском чреве. Он не говорит о себе, как о таинственном существе, которое позже превратилось в «меня», в личность. Напротив, там и был «я». «Я», зрелый человек, являюсь непосредственным продолжением плода. Это все — моя история, все это — рассказ о моей жизни.

Ту же тему можно проследить и во многих других отрывках Пи­сания. Например, в Книге Иова формирование человеческой жиз­ни внутри материнской утробы служит основанием для всеобщего равенства и справедливости в отношениях среди людей: «Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его, и равно образовал нас в утробе?» (Иов. 31:15). Страдающий раб в Книге Пророка Исайи так­же говорит о призыве Божьем, прозвучавшем ему еще до рождения: «И ныне говорит Господь, образовавший Меня от чрева в раба Себе...» (Ис. 49:5). В этих стихах мы можем увидеть те же три прин­ципа: сотворение, завет и непрерывность бытия.

Человеческий плод как актер в драме жизни

Врач и евангелист Лука описывает случай, взятый из обыден­ной жизни: встреча двух беременных женщин, которым не терпит­ся поделиться радостными переживаниями. Мария, которую со­всем недавно посетил ангел, находилась на самых ранних сроках

192

На грани жизни и смерти

'