Вопрос 5:Философия и будущее человечества

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.781-829.

1)Как в исторических типах парадигм социального знания решалась задача взаимосвязи между прошлым, настоящим и будущим:

В мифологической, космоцентрической и теоцентрической парадиг­мах социального знания, присущих архаическому и традицией но-аграрному обществу, представление о будущем определялосьтем, что человек знал о про­шлом. «Хочешь знать о будущем, посмотри назад в прошлое», — этот афоризм, приписываемый Конфуцию, хорошо отражает действительное понимание взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего в этих парадигмах социаль­ного знания. Поскольку в процессе обеспечения своей жизнедеятельности человек и общество были включены в повторяющиеся циклы функциони­рования живой природы, то все представления о будущем, а следовательно, и схемы своей настоящей и будущей деятельности выводились из прошлого, ибо будущее было практически повторением прошлого. Иная взаимосвязь между прошлым, настоящим и будущим складывается в естественно-правовой и культуро-историческои парадигмах социального знания. Эти парадигмы формируются или в процессе перехода от традици­онно-аграрного к техногенному типу общества (естественно-правовая), или на ранних этапах достаточно устойчивого развития техногенного общества (культуро-историческая), когда человек, постепенно овладевая космически­ми силами природы, перестает быть зависимым от повторяющихся циклов функционирования биосферы Земли. В этих условиях ни заветы предков, ни священные писания, ни традиции и обычаи прошлого не могут дать человеку руководство для его настоящей деятельности. в эпоху Просвещения при повсеместном господстве естественно-правовой парадигмы социального знания вся пред­шествующая история объявлялась цепью заблуждений, ошибочных действий и произвола правителей. Поскольку познающий Разум с математической точностью и ясностью открыл истинные законы функционирования обще­ства, то будущее развитие человечества определяется или будет определяться воплощением этих законов (через просвещение всех членов общества) в соци­альную реальность. Именно этим объясняется взрыв интереса к утопическим описаниям этого будущего в XVII — первой половине XIX в. история в работах представителей немецкой классической филосо­фии и ранних позитивистов рассматривается уже не как описание «золотого века» человечества, а как процесс, приводящий к современному состоянию общества. История начинает рассматриваться как ряд стадий развития челове­чества, в котором каждая последующая стадия является или должна являться более высокой в социально-культурном отношении, нежели предыдущая. Последующее развитие человечества, будущее будут определяться достиже­ниями и противоречиями современного этапа развития человечества. Если, с точки зрения раннего позитивизма, будущее будет определяться скорее достижениями настоящего, поскольку человечество ко второй по­ловине XIX в. достигло позитивной стадии своего развития, и его будущее является процессом постепенной эволюции настоящего, то, с точки зрения марксизма, будущее будет определяться скорее противоречиями настоящего и представлять собой разрешение этих противоречий. Поэтому общество будущего (коммунизм) будет являться принципиально иным, нежели современное. Однако К. Маркс крайне осторожен в прогнозах относительно конкретных деталей этого будущего. Однако и естественно-правовую, и культуро-историческую парадигму социального знания в отношении будущего объединяет:

1) идея приоритета настоящего перед прошлым и будущим, поскольку прошлое лишь подготовка этого настоящего, а будущее или воплощение в социальную реальность законов разума, открытых в настоящем, или разре­шение противоречий данного настоящего;

2) оптимизм в отношении будущего, которое при всех условиях будет высшей ступенью развития общества по отношению к настоящему.

Этот оптимизм в отношении будущего, как уже отмечал ось, присущий как естественно-правовой, так и культуро-историческои парадигмам социального знания, являлся отражением устойчивого процесса развития техногенного общества. Хотя Маркс и вскрыл противоречия буржуазного общества, но, с его точки зрения, дальнейшее развитие производительных сил неизбежно создает предпосылки для разрешения этих противоречий.

2) Почему проблема определения возможных путей развития человечества является в настоящее время основной задачей философии:

Как уже отмечалось, к середине XX в. оптимизм в отношении будущего развития человечества, который высказывали социальные мыслители второй половины ХІХ-ХХв., был окончательно подорван. Кризис техногенной цивилизации после Второй мировой войны {изобретение и применение ядерного оружия) стал очевиден не только для философов и представителей обществоведческих дисциплин, но и для большинства мыслящих членов общества. Стало ясно, что в результате широкомасштабной ядерной войны или/и экологического кризиса человечество будет поставлено на край гло­бальной катастрофы, грозящей ему гибелью. В этих условиях изучение возможных тенденций развития общества, анализ возможных вариантов будущего, возникающих в результате этих тенденций, является не предметом досужих фантазий отдельных мысли­телей - социальных утопистов - и не проблемой, которую будут решать сами члены этого общества будущего, а насущной задачей современного человечества. Ибо от того, как будет решаться или не решаться эта задача в настоящее время, зависит существование и самого будущего. Человечество, наращивая темпы овладения космическими силами, впервые за тысячелетия своего развития способно сознательно уничтожить самого себя, возможно даже вместе со всей биосферой Земли. Именно с этим обстоятельством свя­зано появление в начале 60-х годов прошлого века новой обществоведческой дисциплины - футурологии.

3)Почему в рамках культурно-исторической парадигмы социального знания эту задачу нельзя решить:

Прежде всего, различия культуро-исторической и эколого-футурологи­ческой парадигм социального знания заключаются в следующем:

- в культуро-исторической парадигме анализ настоящего приводит к выработке концепции будущего, а в системе эколого-футурологической парадигмы именно анализ возможного будущего может помочь нам в постановке и решении проблем современности;

— в культуро-исторической парадигме настоящее определяет будущее и является закономерным итогом развития прошлого, а в рамках эколого-футурологической парадигмы анализ возможного будущего определяет наши задачи в настоящем и позволяет дать более полную картину прошлого.

4)Каковы альтернативы развития человечества в 21 веке:

1. Диалог культур различных регионов и отдельных народов и на его основе синтез культурных ценностей и достижений или «столкновение цивилизаций».

2. Глобальная демократия, при которой решения по глобальным соци­ально-экономическим проблемам принимаются большинством членов всего человеческого сообщества при учете интересов различных меньшинств или «глобальная империя Зла», где решения принимаются все сокращающимся меньшинством при игнорировании интересов большинства.

3. Формирование единого социума всего человечества - как в свое время сформировалисьотдельные народы и нации — или человечество, раздираемое социальными, национальными и расовыми противоречиями.

4. Решение глобальных проблем развития производства с участием всех членов сообщества, ограничение потребления в развитых и его подъем в развивающихся странах или частная собственность на средства производства, ведущая к игнорированию интересов большинства человечества.

5. Превращение человечества в коллективный космический разум (ноо­сферу Земли), гармонизирующий стихийные природные процессы и пре­вращающий космические силы природы в социальные силы ради будущего и жизни на Земле, или шизофреническое отношение к природе борющихся за свои эгоистические интересы индивидов, наций, региональных эконо­мических объединений, чреватое подлинным «концом истории» и гибелью человечества.

5)Как взаимосвязаны стороны этих альтернатив:

С одной стороны, решение глобальных проблем современности, углубление которых угрожает самому существова­нию человечества, невозможно без его единства. Но все призывы к единству останутся пустыми благими пожеланиями без контроля над глобальным производством со стороны всего мирового сообщества. Без постановки под вопрос частной собственности как «священной коровы», без учета ма­териальных и духовных интересов подавляющего большинства населения земного шара невозможно формирование единого сообщества. Однако его формирование предполагает демократизацию не только внутригосударс­твенной жизни отдельных стран, но и демократизацию всей международ­ной жизни, при которой были бы учтены требования и интересы всех. И, наконец, эта демократизация международных отношений невозможна без глубокого доверия представителей различных культурных традиций друг к другу. Но это доверие может возникнуть только на базе широкого диалога культур, мировоззренческих позиций и духовных традиций, в рамках кото­рого возможен синтез в виде действительно подлинных общечеловеческих ценностей. С другой стороны, столкновение цивилизаций, растущее недоверие между представителями различных религиозных конфессий, мировоззренческих позиций и духовных традиций ведет к свертыванию всякой демократии в международных делах, к тому, что на мировой арене будет господствовать не сила права, а право силы. Это способствует как возникновению Империи, которая будет опираться на голую военную мощь, так и усилению мирового терроризма. Разрыв между богатством и нищетой будет возрастать не только в мировом сообществе, но и внутри отдельных государств. В этих условиях возможны хаос социальной жизни, «война всех против всех», которые чреваты широкомасштабной ядерной войной и подлинным «концом истории».

6) Почему несостоятельно большинство планов по разрешению глобальных проблем современности:

Острота глобальных проблем современности на сегодняшний день такова, что не позволяет даже тем силам, которые не заинтересованы в сколько-ни­будь значительных преобразованиях в мире, отмахнуться от этих проблем как от пустых «страшилок свихнувшихся интеллектуалов». Однако выдвигаемые этими силами планы по решению глобальных проблем носят паллиативный характер. Во-первых, они нацелены на решение какой-либо отдельной проблемы: защита окружающей среды, помошь странам «третьего мира», нераспростра­нение ядерного оружия и т.д. В планах не просматривается понимание их авторами тесной взаимосвязи между этими глобальными проблемами. Во-вторых, эти планы нацелены на сохранение социального статус-кво и не предполагают каких-либо серьезных изменений в мир-экономической системе позднего капитализма, а поэтому не могут изменить инерционное экстенсивное развитие техногенного общества. Наконец, большинство из них построены на фундаментальных принципах культуре-исторической парадигмы социального знания, поэтому им присущи все вышеупомянутые недостатки этой парадигмы. Об этом свидетельствует хотя бы упование авторов этих планов и проектов на чисто технологическое решение глобальных проблем,

7)Почему в начале 21 века возник вопрос о новом проекте модерна:

Перед современным человечеством, находящимся вблизи точки бифуркации своего дальнейшего развития, стоит дилемма: или продолжать инерционный путь экстенсивного развития техногенного общества, кото­рый породил глобальные проблемы современности и способен привести к деградации социальные отношения, а возможно, даже и к гибели чело­вечества, или, осуществив радикальную социальную перестройку, выйти к новым горизонтам своего дальнейшего развития. Но, как уже отмечалось, общество не просто сложная, открытая и динамически развивающаяся сис­тема, а система, способная рефлексировать над своим способом развития и, следовательно, предвидеть негативные последствия своего инерционного развития. Поэтому общество способно создавать идеальную схему своего собственного преобразования и осуществлять ее на практике. Такая схема может изменить как процессы функционирования самого общества, так и процессы его взаимосвязи с природой. Именно вследствие осознания глу­бины глобальных проблем современности и опасности инерционного пути развития техногенного общества в современной социальной философии и обществоведческих дисциплинах все чаще слышны призывы ксозданию но­вого проекта модерна - плана радикальных социальных преобразований.

8) Почему этот проект модерна может быть построен только на основе теоретических постулатов эколого-футорологической парадигмы социального знания:

Большинство из современных проектов переустройства цивилизации построены на фундаментальных принципах культуре-исторической парадигмы социального знания, поэтому им присущи все вышеупомянутые недостатки этой парадигмы. Об этом свидетельствует хотя бы упование авторов этих планов и проектов на чисто технологическое решение глобальных проблем, Поэтому вряд ли об этих планах можно говорить как о новом проекте модерна, подобном Реформации, Просвещению или марксизму. Новый проект модерна - если он в действительности претендует на некую принципиальную новизну и будет направлен на подлинное решение глобальных проблем современности — прежде всего, должен быть, построен на новой теоретической основе, т.е- на основе формирующейся эколого-футурологической парадигмы социального знания. Как показывают историчес­кий опыт развития человечества и история обществознания, всякий новый проект модерна (будь-то Просвещение или марксизм) создается на основе уже сформировавшейся или еще формирующейся парадигмы социального знания (естественно-правовой или культуро-исторической). Не является исключением из правил и создание Нового проекта.

9)Какими должны быть основные принципы этого проекта модерна:

Принципы эколого-футурологической парадигмы, как антропокосмизм, футуросинергеткка, философия как рефлексия и крити­ка культурных оснований техногенного общества, диалог культур и идеи нового социализма должны лежать в основе будущего проекта модерна. Если эколого-футурологическая парадигма связана с формированием нового типа мировоззрения (мировоззрения эпохи обострения кризиса техногенной цивилизации), то Новый проект модерна предполагает сис­тему практических преобразований социальной реальности, необходимых для того, чтобы вывести человечество из этого кризиса, угрожающего его существованию. Новый проект модерна должен усилить рефлексивную функцию общества в отношении его собственного развития. В этой связи глобальные пробле­мы современности должны рассматриваться не в отрыве друг от друга, а как взаимосвязанные симптомы нарастающих противоречий техногенного общества. Поэтому цели, задачи и их конкретные решения, которые дол­жен определить Новый проект модерна, обязаны относиться не столько к решению конкретных глобальных проблем современности, сколько к ана­лизу противоречий техногенного общества, которые в своей совокупности порождают эти проблемы. Уже само название глобальны* проблем современности говорит о том, что это проблемы всего человечества и, естественно, их решение возможно только на основе единства и солидарности всего мирового сообщества. В свою очередь, это единство и солидарность возможны только, когда цели и средства решения глобальных проблем будут отвечать интересам большинс­тва членов человеческого сообщества при необходимом учете интересов социальных меньшинств, к которым, кстати сказать, относится группа стран Запада. Однако современное человечество представляет собой арену борьбы противоположных интересов отдельных стран и регионов земного шара, в котором меньшинство (Запад) играет доминирующую роль, отстаивая всеми правдами и неправдами свои узкокорыстные интересы. Поэтому Новый про­ект модерна должен быть направлен, прежде всего, на установление такого социально-экономического и политического мирового порядка, который отвечал бы интересам подавляющего большинства населения Земли. Вместе с тем такой мировой порядок предполагает распространение демократичес­ких институтов на область международных экономических и политических отношений. Наиболее влиятельные западные футурологи также приходят к подобным выводам.

10)Кто является субъектом социальных изменений, предусмотренных новым проектом модерна, а кто – их противник:

Каждый проект модерна ставит вопрос о субъекте социальных изменений в обществе и связывает проблему своего осуществления в социальной реальности непосредственно с деятельностью этого субъекта. Так, Реформация как великий проект модерна видит этого субъекта в верующих мирянах, де­ятельность которых после сокрушения сопротивления церковной иерархии должна заключаться в реформировании и церкви, и самого религиозного вероучения. Просвещение указывает на третье сословие, которое своей деятельностью должно упразднить феодально-сословную иерархию и унич­тожить абсолютизм. Как известно, в марксизме таким субъектом социальных преобразований является пролетариат, который своей революционной борь­бой упраздняет классовое буржуазное общество, а тем самым свое угнетен­ное положение в классовой структуре этого общества. Своеобразие Нового проекта модерна состоит в том, что субъектом социальных изменений в нем будет являться все человечество.

Реформация, Просвещение и марксизм являлись проектами ранних этапов формирования и развития техногенного общества, когда требовалось убрать препятствия на пути его становления в виде централизованной като­лической церкви, сословного строя и абсолютной монархии, узкокорыстной буржуазии. Новый же проект модерна связан с углубляющимся кризисом техногенного общества и тем обстоятел ьством, что инерционно-экстенсивное развитие этого общества ставит на повестку дня само существован ие челове­чества на Земле. Глобальная экологическая катастрофа, широкомасштабная ядерная война не пощадят ни богатые, ни бедные страны. Вместе с тем это не означает, что в Новом проекте модерна могут быть проигнорированы противники социальных изменений, которые предпола­гаются этим проектом. Кого же можно отнести к этим противникам? Прежде всего, тех, кто ставит свои партикулярные интересы выше интересов чело­веческого рода в целом, тех, чей лозунг — «после нас хоть потоп». К таким противникам можно отнести и тех ныне живущих людей, которые своей так называемой хозяйственной деятельностью превращают биосферу Земли в экологическую среду, непригодную для существования будущих поколений, и замкнутые региональные экономические и политические группировки, которые, пользуясь разнообразными рычагами экономического и военного могущества, отстаивают свои узкокорыстные интересы, расходящиеся с интересами подавляющего большинства населения Земли, и националь­ные государства, озабоченные лишь своими национальными интересами и игнорирующими все остальное, и социальные группы в отдельных странах, чье привилегированное имущественное и социальное положение определя­ется существованием современного несправедливого мирового порядка, и, наконец, отдельных человеческих индивидов, замкнутых в узкие горизонты своих личных эгоистических интересов.

В то же время к сторонникам Нового проекта модерна можно отнести всех тех, кто вышел за узкие горизонты поколенческого, регионального, нацио­нального, социального и индивидуального эгоизма, кто задумался о совсем не радужных перспективах инерционно-экстенсивного развития техноген­ного общества, кто борется за национальную и социальную справедливость во всем мире. К их числу относятся представители и антиглобалистского движения, и движения зеленых, и левых политических партий на Западе, и национально-освободительных движений на Юге и Востоке. Но пока эти движения и политические партии действуют разрозненно, часто видят друг в друге не союзников, а соперников.

11)Каковы задачи организации сторонников осуществления нового проекта модерна:

Главная задача сторонников нового проекта модерна это создание организации, которая координировала бы их деятельность. Организации похожей на интарнационал. Новые организационные формы, по-видимому, будут мало напоминать политические партии, действующие в отдельных национальных государствах. Вероятно, такие организации и движения за спасение человечества будут представлять собой некий синтез просветительского учреждения (типа на­родного университета), дискуссионного интернет-клуба, школы восточных единоборств, коммуналистской общины и политической партии в современ­ном понимании этого слова.

12)Существует ли весомые шансы осуществления нового проекта модерна:

Современное человечество в начале XXI в. стоит на развилке своего исторического развития. И хотя события начавшегося века внушают мало оп -тимизма в его благополучный исход для мирового сообщества, тем не менее, как показывает история, в решающие моменты своего развития человечество через философскую мысль, через деятельность лучших представителей рода человеческого находило выход из казалось бы безнадежного тупика социаль­ных обстоятельств и путь движения к новым горизонтам. Поэтому, отвечая на последний «вечный» вопрос философии, сформулированный Кантом, мы можем сказать: Нет, человек — не раковая опухоль биосферы Земли, и его великое предназначение — стать разумом Вселенной — только сейчас начинает осуществляться.

Дж. Форрестер// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.787-788.

1) Какие проблемы волнуют современное человечество:

Мировая система сталкивается с новыми трудностями. Под «мировой системой» мы понимаем человека, его социальные системы, технологию и естественную окружающую среду. Взаимодействие этих элементов определяет рост, изменения и напряжен­ность. Существование серьезных проблем в социально-экономико-при­родной среде не является новостью. Но только совсем недавно челове­чество начало осознавать силу этих противоречий, которые не могут быть разрешены исторически сложившимися путями — миграцией, экспанси­ей, экономическим ростом, технологическими преобразованиями.

Явным выражением напряженности в мировой системе являются рост населения, возрастающее загрязнение и различие в уровнях жизни. Однако растущее население, загрязнение и экономическое неравенс­тво— это симптомы или причины. Можно ли на них воздействовать с целью улучшения ситуации непосредственно, или причины стресса нужно искать в другом месте мировой системы?

2) Какие параметры динамического развития общества принимает Дж. Форрестер за основные характеристики модели этого развития:

В настоящий момент все более осознается тот факт, что попытки, направленные на ослабление стрессовых ситуаций в наших социальных системах, часто предпринимались ретроспективно, подавляя только сим­птомы и не затрагивая основных причин. Элементы мировой системы становятся все более тесно взаимосвязанными. Воздействие на один сектор системы может вызвать последствия в другом. И часто последс­твия непредвиденные и неприятные. Если мы хотим быть уверены, что наши действия будут приводить скорее к улучшению, чем к ухудшению ситуации, то нам нужно понять связи, посредством которых основные факторы влияют друг на друга в планетарном масштабе.

Наши знания и предположения относительно компонент систем (даже таких сложных, как наша социальная система) могут быть проверены на основе методов, развитых в течение нескольких последних десятилетий. Это достигается посредством организации индивидуальных концепций в некоторую модель, что позволяет раскрыть и внутреннюю противоречивость наших предположений, и фрагментарность наших знаний. Такая проверка может способствовать улучшению понимания мировой системы, одним из элементов которой мы являемся

3) К каким последствиям приводит экспоненциальный рост мировой системы:

Растущее население вызывает рост индустриализации, рост потребности в продуктах питания и распространение населения по все большей территории. Но рост производства продуктов питания, про­мышленных товаров и занимаемой территории способствует не только поддержанию, но и увеличению количества населения. Рост населения с сопровождающими его индустриализацией и загрязнением является следствием циклических процессов, в которых каждый сектор способс­твует росту других секторов и обеспечивает свое развитие за их счет. Но со временем рост наталкивается на пределы, налагаемые природой. Почва и природные ресурсы истощаются, а способность биосферы Земли разлагать загрязнения не беспредельна. Дремлющие до поры до времени в мировой системе силы на протяжении жизни одного поколения могут проявиться и начать регу­лирование процесса. Падающая обеспеченность продуктами питания, возрастающее загрязнение и уменьшающееся жизненное пространс­тво — все эти причины в их тесной взаимосвязи вызывают давления, достаточные для того, чтобы понизить коэффициент рождаемости и повысить коэффициент смертности. По мере приближения к оконча­тельным пределам негативные силы в системе накапливаются до тех пор, пока их не окажется достаточно, чтобы остановить процессы роста. В одно мгновение выясняется, что строгий закон экспоненциального роста слабеет в силу взаимосвязанности природных процессов.

4) В чем заключается необходимость создания машинной модели развития социальных систем:

Мысленная модель — не строгая, а «размытая». Она несовер­шенна. Она неточно формулируется. Более того, даже у одной и той же личности мысленная модель изменяется со временем, например в течение беседы. Компьютер «инструктируется» заданной ему моделью. Модель -это набор предписаний, которые сообщают вычислительной машине о том, как функционирует каждая часть системы. Это и делает возможным создание реалистичных «лабораторных» моделей социальных систем. Такая модель, конечно, есть упрощение действительно существующей социальной системы, но она может быть значительно более детальной, чем мысленные модели, которые мы обычно используем как основу для обсуждений социальной политики.

И. Ютанов, С. Пересленгин// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.791-792.

1) В чем заключаются достоинства и принципиальные недостатки кон­цепции Дж. Форрестера и его сотрудников:

Они несут ответственность за природоохранительную истерию газет, парламентов и лабораторий. Именно «Римский клуб» построил и «зажег» информационную голограмму экологической катастрофы.

Основные претензии к принятой тогда «Римским клубом» схеме моделирования сводятся к следующему:

• отсутствует определение и формальное описание исследуемой системы;

• выбранное число параметров недостаточно для содержательного анализа этой системы;

• обратные связи между параметрами и потоками (уровнями и тем­пами) задаются искусственно и не отражают ни общесистемных зако­номерностей, ни свойств конкретной исследуемой системы.

Как результат, границы применимости глобальных системных мо­делей не определены, статус возникающих в них расходимостей совер­шенно неясен, а прогнозы и рекомендации к действиям носят все черты «подгонки» под заранее заданный ответ.

Э. Ласло// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.793-797

1) В чем заключаются принципиальные недостатки современных прогно­зов будущего развития человечества:

Простейший и самый распространен­ный ответ состоит в том, что будущее следует из настоящего и не может радикально отличаться от него. Как говорят французы, plus ca change, (чем больше меняется, тем больше остается тем же самым). В конечном счете мы имеем дело с людьми и природой че­ловека, и завтра они очень и очень во многом останутся такими же, как сегодня. В более изощренном варианте этого широко распространен­ного взгляда добавляют, что происходящие ныне долговременные про­цессы вызовут некую толику изменений и породят некоторые различия завтра. Такие процессы обычно принято рассматривать как тренды, тенденции, Тренды локальные или глобальные, микро- или мега- вводят некую долю различия: по мере развертывания трендов одних вещей становится больше, других — меньше. Мир остается прежним, только одни люди становятся лучше, а другие хуже. Такой точки зрения обычно придерживаются футурологи, предска­затели и вообще те, кто занимается анализом трендов. Хорошим тому примером служит широко известный доклад Национального совета разведок США «Глобальные тренды 2015: диалог о будущем с неправи­тельственными экспертами». Тренды развиваются во времени, но они могут также разрушать­ся и порождать новые тренды и новые процессы. Но в конце концов ни один тренд не действует бесконечно долго, его развитие имеет свои пределы. Эти пределы могут быть естественными, обусловленными ис-черпаемостью ресурсов и запасов, или человеческими и социальными, обусловленными насилием и войной, созданием иных систем ценностей, новой морали и новых ожиданий. Когда большой тренд достигает таких пределов, мир изменяется, и новая динамика вступает в игру. Экстрапо­ляция существующих трендов не помогает нам определить момент, когда наступает это изменение. Нам необходимо точно знать, что происходит, когда тренд нарушается. Для этого требуется более глубокое постиже­ние истины. Нам необходимо выйти за рамки наблюдаемых трендов и проследить за их ожидаемым путем. Нам необходимо узнать нечто о динамике развития системы, в которой тренд появляется и затем исче­зает. Такое знание носит теоретический характер, но оно убедительно и находится в нашем распоряжении. Источником этого знания служит теория сложных систем, широко известная как «теория хаоса».

2) Каковы основные характеристики технократического стиля мышле­ния:

Первый миф: «Природа неисчерпаема».

В индустриальной цивилизации, распространившейся по всей Земле, использующей мощные технологии, вера в неисчерпаемость природы не только заведомо ложна, но и чрезвычайно опасна. Она от­крывает широкий простор для нанесения чрезмерного ущерба природ­ным ресурсам планеты и безумной чрезмерной нагрузки на способности биосферы к самовосстановлению. Если мы будем упорствовать в этом заблуждении, то наш коллективный «экологический след» будет по-прежнему превосходить биологическую продуктивность планеты и ее способность поглощать загрязнения. В это случае нас ожидает жалкий конец: деградирующая окружающая сред не способная удовлетворять потребности все возрастающего населения. Второй миф: «Природа устроена, как механизм». Второй вредный миф ведет свое начало с первых лет Нового времени, проходит через галилеевско-ньютоновское мировоззрение, согласно которому простые причины обусловливают непосредственные и про­стые следствия.

Однако индустриальная цивилизация XX века — цивилизация современного Логоса — упорно настаивает на рассмотрении ее техно­логий и окружающей природной среды как своего рода механизма, уп­равляемого людьми или природой, но механизма, который может быть спроектирован и перепроектирован. Результат — быстрая и во многом непредвиденная деградация воды, воздуха и почвы и прогрессирующее ухудшение локальной и континентальной экосистем. Миф о природе как механизме, существует всего лишь столетия, а не тысячелетия, но он уже устарел и стал явно контр продуктивен. Третий миф: «Жизнь — это борьба за выживание». Этот миф родился в XIX веке как отголосок популярности теории естественного отбора Дарвина. Он утверждает, что в обществе, как и в природе, «выживает наиболее приспособленный». Это утверждение надлежит понимать в том смысле, что если мы хотим выжить, то должны быть более приспособленными, чем те, кто нас окружает. Применительно к человеческому обществу это означает, что жизнь должна быть острой конкурентной борьбой за драгоценные и иногда скудные ресурсы. Государства и целые народы низведены до роли клиентов и потребителей, и если они оказываются бедными, то их «сбрасывают со счетов», как бесконечно малые величины в уравнениях, определяющих успех в борьбе за место на мировом рынке. Во взаимосвязанном и вза­имозависимом мире социал-дарвинизм — не меньшая опасность, чем попытка покорить «отсталые» народы. Четвертый миф: «Рынок выравнивает прибыли». Этот вредный миф непосредственно связан с третьим, которому он в действительности служит своего рода моральным оправданием. К сожалению, этот миф не учитывает положение, уже отмечен­ное классическими экономистами: рынок распределяет прибыли только при условиях совершенной конкуренции, когда все игроки начинают с более или менее равного «числа фишек». Никто и никогда не наблюдал «совершенного рынка» — в отличие от теории в реальном мире игровое поле никогда не бывает равным для всех игроков и дает преимущество победителям за счет проигравших. Это отчетливо видно по распреде­лению доходов в современном мире, где на долю 40 процентов бедней­шего населения приходятся 3 процента мирового богатства, тогда как несколько сотен миллиардеров имеют годовой доход, равный годовому доходу половины населения земного шара.

Пятый миф: «Чем больше вы потребляете, тем лучше живете». Чрезмерное потребление отрицательно сказывается на физи­ческом здоровье и на душевном равновесии людей. Тем не менее миф о том, что тот, кто большим владеет и больше потребляет, — лучше других (а в действительности — так даже превосходит), сохраняется.

3) Каковы основные противоречия либеральной морали:

В современном мире классический либерализм выступаете роли искаженной формы толерантности. Разрешая каждому жить, как ему заблагорассудится, лишь бы он держался в рамках закона и не вторгался «на чужой задний двор», либеральная мораль приводит к серьезному риску. Мы не можем более держать других подальше от нашего «зад­него двора» — мы живем в перенаселенном и взаимозависимом мире. Предоставлять каждому возможность жить, как ему угодно, становится опасным. Богатые и сильные могут потреблять непропорционально большую долю ресурсов, на которые мы также имеем вполне законные притязания, к тому же богатые и бедные могут причинять невосполни­мый вред окружающей среде, который нам придется разделять с ними. Кроме того, либеральная этика не столь либеральна на практике. Она делает маргиналами тех, кто не может или не будет конкурировать за место на рынке, и способствует установлению «двухъярусного» мира, в котором «современные» люди занимают верхний ярус, а «отсталые» люди располагаются в нижнем ярусе.

Нам необходима не столько этика, основанная на принципе «живи и давай жить другим», сколько планетарная этика, столь же интуитивно осмысленная и инстинктивно привлекательная, как этика либерализма, но лучше приспособленная для обеспечения мира и справедливости на нашей планете. Такая этика заменила бы этический принцип либерализ­ма «Живи и давай жить другим» на этический принцип Махатмы Ганди «Живи проще, чтобы другие могли жить просто». Что касается последней идеи, то она требует уточнения, поскольку речь идет не о внутренней простоте образа жизни, а о влиянии образа жизни на общество и при­роду. Образ жизни людей должен быть таким, чтобы его потребности не превышали способностей нашей планеты доставлять необходимое для всех ее обитателей. Следовательно, мы можем заключить планетарную этику в следующий принцип: «Живи так, чтобы все другие могли жить столь же хорошо».

С.805-811

1) Каковы основные принципы современной социосинергетики? Что такое макросдвиг:

Макросдвиг — это процесс социальной эволюции, в котором достиже­ние пределов стабильности системы инициирует бифуркацию: открывает эру трансформации. Это эра беспрецедентной свободы для решающего выбора будущего системы. Исход «хаотического скачка» бифуркации первоначально не предрешен. Выбор из широкого ассортимента воз­можных альтернатив в конечном счете решается природой «флуктуации», происходящих либо внутри системы, либо в окружающей ее среде. В человеческих обществах такими флуктуациями можно сознательно управлять. В качестве потребителей и клиентов, налогоплательщиков и избирателей, носителей общественного мнения мы создаем флуктуации особого рода, которые решают исход макросдвига в нашем обществе. Если мы осознаем эту власть в своих руках, если мы обладаем волей и мудростью, чтобы воспользоваться этой властью, то становимся созна­тельными агентами бифуркации нашего общества, хозяевами нашей собственной судьбы. Макросдвиг завершается благополучно в том и только в том случае, если умонастроение критической массы людей в обществе эволюционирует. Люди, составляющие критическую массу в обществе, должны усвоить новую систему ценностей и генерировать взгляды на мир и этику, сообразные новым объективным условиям, созданным тех­нологическими инновациями предшествующих поколений. Как быстро эволюционируют и эволюционируют ли вообще система ценностей, взгляды на мир, этика и сознание критической массы людей, зависит не от расположения звезд, а от созидательной деятельности людей и гибкости главенствующих институций. И то, и другое варьирует от века к веку, от культуры к культуре и от общества к обществу...

2) Каковы альтернативные пути развития современной техногенной цивилизации:

Сценарий крушения

Непрестанная погоня за материальными благами и роскошным обра­зом жизни приводит к чрезмерной эксплуатации ресурсов и обеднению окружающей среды. Неблагоприятные изменения климата снижают урожаи, и производство продовольствия падает; из-за нехватки чистой воды голод и болезни распространяются среди двух миллиардов бед­нейших из бедных. Борьба с международным терроризмом принимает форму вооруженных репрессий и провоцирует массовые миграции: люди бегут из «горячих точек», где разворачиваются настоящие боевые действия, в еще относительно спокойные и благополучные области. Правительства оказываются под всевозрастающим давлением; одно за другим они вынуждены прибегать к военным мерам, чтобы бороться с насилием, подпирать «осыпающиеся» границы, обеспечивать «своему» населению доступ к основным ресурсам и «очищать» свои территории от нежелательных пришельцев.

Рост военных расходов отвлекает финансы от нужд здравоохранения и охраны окружающей среды. Это усугубляет и без того тяжелое поло­жение бедного населения и ухудшает экологические условия. Создается порочный круг, который питает сам себя: экологическое неблагополучие приводит к падению производства, еще большим лишениям и увеличи­вает потенциал конфликта, усиливая потребность в военных мерах.

Непрекращающаяся череда чрезвычайных положений концентри­рует власть в руках националистических политиков и военных хунт, а в коммуникациях доминирующее положение занимает все сокращаю­щееся меньшинство, имеющее средства отстаивать свои интересы. Сам Интернет напоминает гигантскую торговую ярмарку и форум для групп, преследующих особые интересы. С его помощью навязывается модель потребительства, внушается, что истинная цель жизни заключается в том, чтобы зарабатывать деньги и вести ничем не стесняемое свободное существование.

Международное сообщество поляризуется все сильнее, все больше становится разрыв и глубже разочарование между теми, кто выигрывает от глобализации мировой экономической, финансовой и информацион­ной систем, и теми, кто оказался выброшенным за борт. Маргинальные государства, этнические группы и организации испытывают все более глубокую фрустрацию. Пользуясь преимуществами современных быс­тродействующих средств коммуникации, они входят в контакт друг с другом и начинают кооперироваться. Образуются стратегические аль­янсы, направленные против глобализации и власти богатых государств и транснациональных компаний.

Террористические группы, распространители ядерного оружия, нар­которговцы и организованная преступность находят питательную среду для осуществления своих целей. Они вступают в альянсы с не очень щепетильными предпринимателями и расширяют масштаб и круг своей активности, коррумпируя лидеров маргинальных государств, проникая в администрацию банков и предприятий, переживающих трудности, коо­перируются с повстанцами и мятежниками, чтобы взять под контроль все большую территорию. Наркоторговля, современная работорговля (в том числе для нужд женской и детской проституции), контрабанда опасных отходов и токсичных материалов в купе с незаконной торговлей биоло­гическим, химическим и ядерным оружием охватывают весь мир. В этом хаосе, в этом расколотом мире международное сотрудничес­тво становится все более и более затруднительным и, наконец, невоз­можным. По мере того как кризис следует за кризисом, все явственнее различаются черты мировой катастрофы...

Сценарий прорыва Необходимость жить и действовать так, чтобы не нанести ущерба шести миллиардам человек, живущим в уже деградировавшей окружа­ющей среде, будет стимулировать принятие нового кодекса поведения. Лозунг «Попытаемся жить так, чтобы и другие могли жить!» начинает постепенно отодвигать на второй план старые лозунги — «Живи и давай жить другим (пока они не мешают жить мне)!» состоятельных людей и «Дайте мне жить, как живут богатые!» — людей бедных. Новое видение себя, других и природы находит наглядное проявление в Интернете, на телевидении, в коммуникационных сетях предприятий, сообществ и этнических групп. Транснациональные корпорации обрели чувстви­тельность к изменяющимся ценностям своих клиентов и потребителей и реагируют на них, выпуская товары и предоставляя услуги, потребности в которых соответствуют макросдвигу. СМИ всего мира отслеживают свежие перспективы и социально-культурные инновации, и в соот­ветствии с ними выстраивают новостные и развлекательные передачи. Цели и амбиции публики переориентируются на «хорошую жизнь», под которой понимается не безостановочная трата больших денег и огром­ного количества материальных ресурсов, а поиск осмысленных личных взаимоотношений и забота о других людях и о природе. Широко распространившееся стремление к миру способствует сплочению людей, уменьшая их разобщенность. Растет поддержка населения проводимой политики и корпоративных стратегий, что свидетельствует о более высоком уровне социальной и экологической ответственности последних. Материальные средства и капиталы изы­маются из расходов на военные нужды и оборону и направляются на обслуживание нужд людей, составляющих большинство общества, а не сверхзапросов состоятельного меньшинства. Принимаются меры для охраны окружающей среды, создается эффективная система распре­деления товаров и ресурсов, разрабатываются и вводятся в действие экологичные энергетические, транспортные и сельскохозяйственные технологии. Все больше людей получают доступ к доброкачественному питанию, работе и образованию. Все больше людей пользуются Интер­нетом и другими коммуникациями как активные партнеры в диалоге. Такое общение укрепляет солидарность между людьми и открывает новые области общих интересов.

К концу первого десятилетия XXI века мировое сообщество готово провести в жизнь ряд системообразующих мер в сочетании с радикаль­ными реформами системы. Когда новые институты обретут реальность, национальное, международное и межкультурное недоверие, этнические конфликты, расовое угнетение, экономическое неравенство и нера­венство полов начнут уступать место взаимному доверию и уважению, готовности к партнерству и сотрудничеству. Опора на самодостаточность и автономию будет сочетаться с заботой о природе и о других. Вместо сползания к краху в водовороте конфликтов и войн человечество гото­вится к прорыву ко всеобщему и устойчивому миру взаимосвязанных, но опирающихся на собственные силы сообществ.

3) Каковы принципы холистического мировоззрения и холистического общества:

Мир Холоса представ­ляет собой единое целое, но это единство разнообразного. Суверенные нации-государства, наследие текущего века, уступили место межнаци­ональному миру. Он организован, как китайский шарик, из админис­тративных и принимающих решения форумов, и каждый форум имеет свою собственную сферу, на которую распространяется его власть и его ответственность. Новый мир не образует глобальной иерархии, ибо форумы на различных уровнях обладают автономией и не подчинены форумам более высоких уровней. Принятие решений в областях торгов­ли и финансов, информации и коммуникации, мира и безопасности, а также зашиты окружающей среды — в глобальной компетенции. Но по­литический мир глобально не монолитен: он позволяет и действительно обеспечивает значительную автономию на локальном и региональном уровнях. Все общество образует «иерархию»: многослойная, последова­тельно интегрированная структура распределенного принятия решений с целью достижения глобальной координации в сочетании с региональной, национальной и локальной автономией.Образ жизни. Не все люди богаты, но все ведут простой образ жизни — более простой, чем типичный образ жизни богачей в XX веке и тех, кто тогда стремился стать богатым. Образ жизни становится экологичным. По мере того как люди отказываются от установок на покорение природы и потребительство, предпочитая развивать структуры личных и социальных отношений, стремясь к более высокому уровню личного развития, их энергетические и материальные потребности становятся более скромными, а использо­вание энергии и материалов - более эффективным. Мировоззрение. Взгляды людей на себя, природу и Вселенную культурно окрашены и, следовательно, локально разнообразны, но и в них имеется некоторый элемент единства. Холистическое мировоззрение возникает из всех сфер и измерений опыта: науки и искусства, воцер-ковленной религиозности и собственного духовного мира человека, а также духовной жизни общества. На всех уровнях этой огромной и сложной системы, в которой участвуют и люди, опора на собственные силы — цель, а добровольное сотрудничество — средство достижения этой цели. Осознав свое единс­тво при всем социально-культурном разнообразии, люди становятся сознательными архитекторами своей судьбы.

Ж. Даррида// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.823-826.

1) Что вызывает, с точки зрения Ж. Дерриды, необходимость создания «Нового Интернационала»:

«Новый Интернационал» — не только тот, что — сквозь упомянутые преступления — стремится к новому международному праву. Это узы сродства, страдания и упования, узы, пока еще незаметные и почти тайные (как около 1848 г.), но становящиеся все более зримыми — тому существует не один знак. Это узы несвоевременные, без статуса, прав и имени, едва ли даже публичные, если не подпольные; действующие без договора, «out of joint», нескоординированные, беспартийные, без родины, без национального сообщества (Интернационал — впереди, сквозь и по ту сторону всякой национальной принадлежности), без со-гражданства, без общей сопричастности к определенному классу. Новым Интернационалом здесь называется то, что напоминает об объ­единившейся в союз и не имеющей институционального закрепления дружбе между теми, кто — даже если они отныне не верят или никогда не верили в какой-то социалистический марксистский интернационал, в диктатуру пролетариата, в мессиано-эсхатологическую роль всемирного союза пролетариев всех стран — продолжают вдохновляться, по меньшей мере, одним из духов Маркса или марксизма (отныне они знают, что духов больше одного) для того, чтобы объединиться на новый — конкрет­ный и реальный — лад, даже если такой альянс уже принимает форму не партии или рабочего интернационала, но своего рода контрзаговора [centre-conjuration) с целью (теоретической и практической) критики современного состояния международного права, концепций государства и нации и т.д., одним словом: чтобы обновить такую критику, и особенно чтобы радикализировать ее.

2) Какое содержание вкладывает французский философ в понятие «Новый Интернационал»:

Новый Интернационал» ищет себя, проходя через кризисы международного права; он уже изобличает пределы дискурса о правах человека, который останется неадекватным, иногда лицемерным и во всяком случае — формальным и непоследова­тельным в самом себе, пока законы рынка, «внешний долг», неравенс­тво научно-технического, военного и экономического развития будут сохранять фактическое неравенство — столь же чудовищное, как то, что преобладает сегодня больше, чем когда бы то ни было в истории чело­вечества. Ведь теперь, когда кое-кто осмеливается проповедовать новое Евангелие во имя идеала либеральной демократии, наконец-то при­шедшей к самой себе как к идеалу человеческой истории, надо кричать: никогда в истории земли и человечества насилие, неравенство, соци­альное исключение, голод, а следовательно, экономическое угнетение до такой степени не затрагивали людей. Вместо того, чтобы в восторге перед концом истории воспевать пришествие идеала либеральной де­мократии и капиталистического рынка; вместо того, чтобы торжество­вать по поводу «конца идеологий» и конца великих освободительных дискурсов, не будем пренебрегать этими подавляющими данными, составленными из бесчисленных индивидуальных страданий: никакой прогресс не позволяет игнорировать того, что — в абсолютных циф­рах — никогда на земле такое большое количество мужчин, женщин и детей не находилось в рабском положении, не голодало и не истребля­лось. (И на время, но с сожалением нам приходится оставить здесь этот вопрос, все-таки неразрывно связанный с тем, чем становится так на­зываемая «животная» жизнь, жизнь и существование «животных» в этой истории. Такой вопрос всегда был серьезным, но станет абсолютно неотвратимым.)

3) В чем он усматривает актуальность наследия марксизма в современную эпоху?

Продолжать вдохновляться определенным духом марксизма означает сохранять верность тому, что всегда превращало марксизм — в принципе и прежде всего — в радикальную критику, т.е. в доктрину, готовую к собственной самокритике. Такая критикастремится быть принципиально и явно открытой в сторону собственной трансформации, переоценки и само-переинтерпретации. Такая «само»-критичность с не­обходимостью укоренена и углублена в почву, которая пока не является критической, хотя и не является до критической. Этот дух — более, чем стиль, хотя и стиль тоже. Он многое наследует у духа Просвещения, от которого не надо Отказываться. Мы отличаем такой дух от других духов марксизма — тех, что приковывают его к телу марксистской доктрины, ее мнимой системной - метафизической или онтологической — то­тальности (особенно к «диалектическому методу» или к «марксист­ской диалектике»); к его основополагающим понятиям труда, способа производства, общественного класса и, следовательно, всей истории его органов (мыслимых или реальных: Интернационалов рабочего движения, диктатуры пролетариата, единственной партии, государства и, наконец, ужасов тоталитаризма). Ибо деконструкция марксистской онтологии - скажу как «хороший марксист» - зависит не только от некоего теоретике-спекулятивного слоя марксистского корпуса, но от всего, что привязывает его к в высшей степени конкретной истории органов и стратегий мирового рабочего движения. Критиковать, взывать к нескончаемой самокритике означает еще и различать между всем и почти всем. Но ведь если это и есть дух марксизма, от которого я никогда не буду готов отказаться, то это не только критическая идея или вопрошающая поза (последовательная деконструкция должна их придерживаться, даже если она узнает, что вопрос не является ни первым, ни последним словом). Скорее, это определенное освободительное имессианское утверждение, известный опыт обетования, которое можно попытаться избавить от всякой догма­тики и даже от всякой метафизически-религиозной обусловленности, от всякогомессианизма.