Вопрос 4: Идейные источники и характерные черты формирующейся эколого-футорологической парадигмы социального знания.

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.412-438

1)Каковы идейные источники формирующейся эколого-футорологической парадигмы социального знания:

В XX веке выдающуюся роль в анализе развития техногенного общества и намечающихся тенденций его кризиса сыграла критическая теория обще­ства франкфуртской школы и всего западного марксизма, представленная именами Г. Маркузе, Т. Адорно, Э. Фромма, М. Хоркхаймера, Ж.-П. Сартра и многих других.

В конце XX — начале XXI в. кризис техногенного общества, симптомами которого явились глобальные проблемы современности, стал предметом изу­чения большинства западных и отечественных философов и социологов. В работах современных философов-постмодернистов Ж. Дерриды, Ф. Лисп ара. Ж. Делёэа дана критика логоцентризма, историцизма, европоцентризма и сциентизма, присущих доминирующей парадигме социального мышления и познания. В работах У. Бека, 3. Баумана, И. Валлерстайна, А. Зиновьева отвергается европоцентризм современной парадигмы социального мышления и анали­зируются опасные тенденции того типа глобализации, который характерен для современного «позднего капитализма». А. Печчеи, А. Кинг, другие представители радикального крыла Римс­кого клуба и социально-политического движения «зеленых» критикуют антропоцентризм и технологический детерминизм, присущий всем типам мировоззрения техногенного общества и ставят вопрос о формировании нового экологического мышления, необходимого для решения глобальных проблем. Роли философии в создании новой парадигмы социального мышления и знания посвящены работы Ю. Хабермаса, А. Бадью, В. Стелима. В работах И. Пригожи на, К. Хакена, Н. Моисеева, А. Назаретяна рассмат­риваются вопросы нелинейности исторического процесса и разрабатывается концепция коэволюции природы и общества. С. Жиже к, Ф. Джеймисон, С. Бак-Морс, А. Каллиникос, Н. Хомский, субкоманданте Маркое анализируют проблемы современной критической теории и выдвигают вопрос об альтернативах современному «новому миро­вому порядку». Таким образом, современная философская и социальная мысль выра­ботала подходы и к критике техногенного общества, и к разработке новых социальных идеалов, выходящих за пределы основных типов мировоззре­ния этого общества. Задача заключается в том, чтобы, опираясь на работы данных авторов, сформулировать основные принципы новой парадигмы социального знания, которую условно можно назвать эколого-футуроло-гической.

2) Охарактеризуйте основные принципы эколого-футорологической парадигмы социального знания: философия как критическая рефлексия над универсалиями культуры техногенного общества, антропокосмизм как новая концепция бытия, футуросинергетика как методология социального познания, диалог культур и глобальная социальная демократия как принципы духовной и социальной жизни совремнного общества:

Процесс формирования новой, эколого-футурологичес­кой, парадигмы социального знания связан с изменением статуса самой философии.

Как уже отмечалось, возникновение неклассической философии в середине XIX в. означало отказ философского мышления от создания Фундаментальной метафизики, основывающейся на неких рационально постигаемых основаниях - Боге, Природе, априорных формах мышления, абсолютном духе и т.д. Тем не менее, философская мысль того времени не отказалась от фундаментального принципа, на котором и была построена метафизика, - логоцентризма. Даже отрицая основания старой метафизики, мыслители той эпохи пытались найти некие внерациональные основания, из которых затем выводились бы основные положения определенной философ­ской концепции.Согласно идеям современного антропокосмизма, общество является так­же частью природы, но особой частью, которая для своего существования и развития должна гармонизировать стихийные силы природных процессов. По образному выражению Н.Ф.Фёдорова, общество должно стать коллективным разумом Космоса. Вследствие этого экологические проблемы человечества вытекают из его собственной разделенности, поскольку техногенное обще­ство представляет собой арену борьбы разных интересов, целей, ценностных ориентации и т.п. Поэтому человечество как коллективный разум природы болеет шизофренией позднего капитализма и не способно выработать общую программу своего отношения к природе. Антропокосмическая ориентация в отношении взаимосвязи общества и природы предполагает изменение ценностных ориентации в отношении взаимосвязи самих социальных процессов. С точки зрения антропокосмиз-ма, история человечества может рассматриваться как постепенный процесс освоения стихийных сил природы, их социализации, превращения этих сил в производительные силы самого общества. Но этот процесс предполагает постоянную перестройку социальных институтов и отношений, взаимосвязей личности и общества. В свою очередь, изменение социальных отношений позволяет обществу сделать новый рывок в процессе социализации сил природы.

Таким образом, из антропокосмнческого подхода и ориентации вытекают следующие идеи — коэволюции природы и общества; третьего (экологичес­кого) поколения прав человека; экологического императива в отношениях общества и природы, согласно которому экономическая целесообразность должна быть подчинена требованиям экологической безопасности чело­вечества.

Синергетика как метод познания социальных явлений предполагает рассмотрение общества как открытой, неравновесной, динамически раз­вивающейся системы, включенной в более широкую систему взаимосвязи общества и природы. С точки зрения синергетического подхода, такие нерав­новесные и динамичные системы — к числу которых относится и современное техногенное общество — на определенной стадии своего развития (вблизи так называемой точки бифуркации), испытывая определенные импульсы извне, могут выйти как на более высокий уровень своей организации, так и на более низкий. При этом переход на более низкий уровень чреват распадом данной системы и включением ее элементов в состав других систем, более устойчивых, но в то же время обладающих меньшей степенью организован­ности. Именно вблизи такой точки бифуркации находится современное человечество. Как никогда остро перед ним стоит дилемма: или радикаль­ная перестройка всех современных социальных отношений и институтов в соответствии с принципом антропокоемизма и экологического императива, или внезапная широкомасштабная катастрофа, последствием которой будет существенная деградация социальных отношений, а возможно, и гибель самого человечества. Синергетика и футурология преодолевают историцизм, присущий куль-туро-исторической парадигме социального знания, который блокирует осознание обществом возможных опасностей его стихийного развития. Однако для того, чтобы общество могло осознать и оценить возможные угрозы и перспективы своего дальнейшего развития, необходим диалог на­родов, наций, региональных национальных объединений. Без этого диалога невозможен выбор реалистического и вто же время благоприятного сценария дальнейшего развития человечества. В противном случае нас ожидает рост национализма, ксенофобии, религиозной и социальной вражды, который в условиях современного глобализирующегося и высокотехнологического мира неизбежно приведет к катастрофе. Диалог культур, стремление к пониманию Другого ведут к освобождению массового сознания от агрессивности по отношению к носителям иной культуры, к освоению тех смыслов и символов, которые отсутствуют в род­ной культуре. Именно через диалог культур возможно лучшее понимание собственных культурных символов и традиций и даже переоценка ценностей своей культуры. Только в процессе равного и благожелательного отношения к Другому, диалога культур возможны синтезы культурных традиций, например, дина­мичности, присущей культуре Запада, и экологичности, присущей культуре Востока. Именно этот синтез и позволит выработать те единые гуманисти­ческие ценности культуры, без которых, несмотря на экономическую, тех­нологическую и информационную глобализацию, человечество никогда не станет единым сообществом, а следовательно, не сумеет решить глобальные проблемы своего собственного развития.

З. Бауман// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.414-417

1)Что такое «мир как объект администрирования» и каковы основные черты его самосознания:

С огромным упрощением (но таким, что позволяет об­нажить суть дела) можно сказать, что современная гума-нистика моделировала мир в первую очередь как объект администриро­вания. Это был мир, обозреваемый с высоты стола генерального дирек­тора. Это был мир, в котором ставились и реализовывались цели, а общую цель расщепляли на подпроблемы для исполнения, мир, в котором се­годняшнее состояние оценивалось по тому, приближается оно или от­даляется от запланированного на завтра, и в котором главным условием достижения целей (и уже поставленных и еще непридуманных) была сплоченность рядов исполнителей. Из того, что мир рассматривается в административной перспек­тиве, что на него проецируется способ бытия и мышления «админист­рации», вытекают три следствия. Во-первых, моделируемый мир целостен, а это значит, что он содер­жит все существенное для продолжения своего бытия. Говоря точнее, все, чего он не содержит, несущественно и может не приниматься в расчет. Во-вторых, рассматриваемый мир есть целостность сплоченная, слаженная по образу и подобию механизма. В-третьих, мир —это проект-в-процессе-реализации, т.е. проект, который существует во времени кумулятивном и целенаправленном — ведь только в таком времени и мыслимы проектирование и проекты.

2) Каковы причины и характерные черты кризиса самосознания «мира как проекта»:

Во-первых, всеобщность, универсальность проекта требует власти с универсальными претензиями. Такой власти пока что-то не видно. Эрозия и ослабление государственной власти, когда-то увлекшейся ми­ротворческой миссией, углубляются изо дня вдень. ...Вместо норматив­ного регулирования поведения обывателя — соблазнение потребителя; вместо насаждения идеологии - реклама; вместо легитимации власти пресс-центры и пресс-бюро. Во-вторых, все мы на собственном опыте имели множество поводов, чтобы утратить уважение к проектам совершенного общества. Полякам выпало, вероятно, даже больше чем другим возможностей близко познакомиться с двумя наиболее амбициозными воплощениями такой проектантской мании: тысячелетним Рейхом и райским садом коммунизма. Мы знаем теперь по результатам посмертного вскрытия, к чему приводит Проект проектов, если сломать общественные тормоза и поддержать его всей мощью государственной машины. Знаем, какживет-ся в обществе-саду с государством в роли садовника, решающего, каким растениям в нем есть место, а какие портят вид, какие полезны, а какие подлежат прополке... Не то или другое конкретное государство потеря­ло авторитет, но государство как таковое, власть как таковая, а главное потерял силу любимый призыв всякого государства с инженерными претензиями: терпеть сегодня во имя счастливого будущего. В-третьих, современную цивилизацию одолели внутренние противоречия, с которыми она родилась и от которых не могла изба­виться.

3) В чем заключаются особенности современного социального позна­ния:

Главное сегодня — не столько отказ от некоторых центральных Для ценной социологии категорий (это самое легкое), сколько освобождение навыков мышления, связанных с использованием этих категорий. Речь идет главным образом о виденьи действительности человеческого общежития не как объекта административного воздействия, норматив­ного регулирования и функциональной координации, но как области самопроизвольных и слабо скоординированных процессов; а также об из­бавлении такой трактовки теории, согласно которой она должна заранее определять то, что могут определить только человеческие действия.

4) Какова роль социальной философии на современном этапе истори­ческого развития:

Призвание философов и социологов — в оглашении, выговари-вании умолчаний, в том, чтобы выявить неочевидное, уловить то, что выскальзывает, либо до чего руки не доходят или чего не хотят трогать. На долю философов и социологов выпало разоблачать ложь обещаний успокоительной уверенности и навсегда устроенного порядка, которыми заманивают в тоталитарные ямы миражом освобождения от груза про­блем высмеивать чванство продавцов единственного патентованного смысла, похваляющихся так, будто они побывали во дворце абсолютной истины и вкусили со стола конечной мудрости, отсеивать здоровые зерна опознания (которое всегда должно оставаться знанием о том, что человеком можно быть на разный лад и множеством способов) от плевел тоталитарного мечтания о всеобщем согласии во имя единой и неделимой правды или ценности, бить тревогу, а не усыплять, но при этом укрощать страсти, вместо того, чтобы их подстрекать, и как удачно написал недавно Тадэуш Школут рушить всякие «священные истины», разоблачать их репрессивный характер и тем минимизировать несправед­ливость по отношению к тем, кто отказывается участвовать в «языковой игре», навязанной господствующим большинством.

Н.Ф. Федоров// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.621-623.

1) Почему человек является соработником Бога:

природа создала не только механизм, но и механика; нужно сознаться, что Бог воспитывает человека собственным его опытом; Он - Царь, который делает все не только лишь для человека, но и чрез человека; потому-то и нет в природе целесообразности, что ее должен внести сам человек, и в этом заключается высшая целесообраз­ность. Творец чрез нас воссоздает мир, воскрешает все погибшее; вот почему природа и была оставлена своей слепоте, а человек - своим похотям. Через труд воскрешения человек, как самобытное, самосоздан­ное, свободное существо, свободно привязывается к Богу любовью. Поэтому же человечество должно быть не праздным пассажиром, а прислугою, экипажем нашего земного, неизвестно еще, какою силою приводимого в движение, корабля —есть ли он фото-, термо- или элек­троход. Да мы и знать не будем достоверно, какою силою движется наша земля, пока не будем управлять ее ходом. Во втором же случае, т.е. если знание о конечной судьбе земли неестественно, чуждо, бесполезно для нее, тогда остается сложить руки и застыть в страдательном (в полном смысле этого слова) созерцании постепенного разрушения нашего жи­лища и кладбища, т.е. погубить не себя только, не живущее лишь поко­ление, но лишить будущего и все прошедшее, совершить грех, преступ­ление не против братьев только, но и против отцов. Естественно ли это?! Такое положение может быть нормальным только для кабинетного уче­ного, который и сам есть величайшая аномалия, неестественность...

2) Почему природа одновременно друг и враг человечества:

Этот враг — природа. Она — сила, пока мы бессильны, пока мы не стали ее волей. Сила эта слепа, пока мы неразумны, пока мы не состав­ляем ее разума. Занятые постоянной враждой и взаимным истреблением, исполняя враждебную нам волю, мы не замечаем этого общего врага и даже преклоняемся пред враждебной нам силой, благосклонность кото­рой так же для нас вредна, как и вражда. Природа нам враг, временный, а друг вечный потому, что нет вражды вечной, а устранение временной есть наша задача, задача существ, наделенных чувством и разумом.

3) Каким образом возможно преодолеть враждебность природы по отно­шению к человеку:

Природа нам — враг лишь временный, другом же нашим она будет вечным. Разум человеческий раскрывается вместе с сознанием своей зависимости от силы, без обладания которой человек существовать не может, без овладения которой он должен был признать себя существом смертным и нести постоянные утраты. По мере исто­щения человеком средств для ограниченного существования и соот­ветственно увеличения населения земли этот враг, тайный и явный, все более обнаруживается и человеку приходится бороться усиленно и даже непрерывно с этой враждоносною и смертоносною силою. Но борьба с нею не под силу отдельным лицам; она должна расшириться и соргани­зоваться в борьбу общественную, государственную и международную, то есть всенародную. Здесь единственный истинный и плодотворный коллективизм, единственная естественная, целесообразная солидар­ность. И здесь же, на этом поприще всем необходимой, единственной спасительной самозащиты и взаимозащиты, здесь и возможность замены братоубийственной вражды братским и сыновним единением; и здесь же, наконец, возможность и твердая надежда на исполнение общего дела и долга сынов человеческих перед их отцами и перед Богом отцов, победа жизни над смертью во всеобщем воскрешении...

А.П. Назаретян// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.639-643.

1) Каковы научные предпосылки становления концепции коэволюции природы и общества:

Концепция всемирной истории изначально носила ев­роцентричный характер, за что в XIX и особенно в XX в. подверглась острой критике сторонниками «цивилизационного» под­хода (Н.Я.Данилевский, О. Шпенглер, ранний А. Тойнбиидр.),азатем «исторического партикуляризма», «постмодернизма», национального и религиозного фундаментализма. Вместе с евроцентричной идеологией была отвергнута сама идея общечеловеческой истории, вплоть до того, что Шпенглер предложил сохранить за понятием человечество исклю­чительно «зоологическое» значение. в первой половине XX в. было установлено глубокое взаимовлияние геологических, биотических и социальных процессов; в результате оформилось новое направление междисциплинарных ис­следований эволюции — глобальная история (от лат. globus — шар). Это история Земли, рассматриваемая как последовательное образование, развитие и взаимодействие планетарных сфер, в процессе которых биота, а затем общество становились ведущими агентами преобразований.

Основоположниками глобальной истории стали советский биохи­мик В.И. Вернадский, а также французские антрополог П. Тейяр де Шарден и философ Э. Леруа, доказавшие, что история человечества представляет собой фазу эволюции земного шара, которая заверша­ется созданием ноосферы. Такой подход остается влиятельным и в современной науке

2) Что такое Универсальная (Большая) история:

Концепция Универсальной (Большой) истории как цельной картины эволюционных процессов от Большого Взрыва до современного обще­ства оформилась в 1980-90-х годах. Ее предпосылками послужили два ключевыхдостижения в науке XX в. Во-первых, релятивистские модели эволюционной космологии получили косвенные подтверждения (эффект красного смещения, реликтовое излучение и т.д.) и широкое признание. Идея историзма глубоко проникла в физику и химию: все объекты ма­териального мира, от нуклонов до галактик, стали рассматриваться как временные продукты определенной эволюционной стадии, имеющие свою историю, предысторию и конечную перспективу. Во-вторых, был выявлен ряд механизмов, посредством которых открытые физические системы способны спонтанно удаляться от равновесия с внешней средой и, используя ее ресурсы, стабилизировать неравновесное состояние. Модели самоорганизации сделались предметом интереса едва ли не во всех научных дисциплинах. В итоге обнаружилось, что социальная (в том числе духовная), био­логическая, геологическая и космофизическая истории представляют собой стадии единого эволюционного процесса, пронизанного сквоз­ными векторами, или мегатенденциями. При этом, хотя универсальные тенденции реализовались без нарушения физических законов необрати­мости (прежде всего, второго начала термодинамики), их направление не укладывается в парадигму классического естествознания.

3) Какова природа эндоэкзогенных кризисов:

Еще в 1947г. Э. Шредингер показал, что работа против энтропии не может производиться иначе, как за счет «потребления упорядоченнос­ти», т.е. ценой роста энтропии других систем. При внешнем изобилии открытые неравновесные системы наращивают объем антиэнтропийной работы, захватывая в меру возможностей пространство жизнедеятель­ности. Рано или поздно экстенсивный рост приводит к исчерпанию доступных ресурсов — и в результате обостряется специфический кризис в отношениях между неравновесной системой и средой. Кризисы такого типа экологи назвали эндоэкзогенными: система (организм, биологическая популяция, общество) сталкивается с не­благоприятными изменениями среды, вызванными ее собственной активностью. Эндоэкзогенные кризисы, к числу которых относятся, конечно, и все кризисы антропогенного (техногенного) происхожде­ния, играют особую роль в эволюции. Когда наработанные механизмы антиэнтропийной активности становятся контрпродуктивными, чре­ватыми катастрофическим ростом энтропии, наступает бифуркаци­онная фаза. Если невозможно сменить среду обитания, то дальнейшие события сводятся, в конечном счете, к двум сценариям.

4) Каким образом человечество выходит из этих кризисов:

Сценарий выхода из кризиса за счет повышения уровня неравно­весности называется странным аттрактором. Это уже «квазицелевая» ситуация — в том смысле, что актуальная задача сохранения оборачи­вается устремленностью системы к качественно новому состоянию. В развитом обществе эта общеэволюционная закономерность принимает форму сознательных проектов по переустройству технологической базы, организационных и психологических основ. Применение синергетической модели в культурной антропологии позволило включить в Универсально-исторический контекст генезис и эволюцию духовной культуры, также опосредованные антропогенными кризисами. Показано, в частности, что инструментальный интеллект, как всякий орган антиэнтропийной активности, при определенном уровне развития обернулся смертельной опасностью для ранних гоминид: был нарушен этологический баланс между природной вооруженностью животных и прочностью инстинктивного торможения внутривидовой агрессии. В новых противоестественных условиях выжить смогли лишь немногие стада Homo habilis, в которых сформировались специфические фобии, искусственно ограничившие агрессию против сородичей и выра­зившиеся заботой о мертвых, а также о больных и раненых. Такие стада стали первыми носителями протокультуры и зачинателями качественно нового витка эволюции. В последующем социальные организмы оставались жизнеспособны­ми постольку, поскольку качество культурной регуляции уравновеши­вало их технологический потенциал. Периодически образовывающиеся диспропорции в развитии инструментальной и гуманитарной культуры влекли за собой всплеск экологической и (или) геополитической аг­рессии, за которым чаще всего следовал обвал: общество подрывало природные и организационные основы собственного существования. Такой механизм отбора и отбраковки внутренне разбалансированных социумов обеспечивал до сих пор сохранение человечества: при истори­чески последовательном росте убойной силы оружия и демографической плотности процент жертв социального насилия от общей численности населения на протяжении тысячелетий не только не увеличивался, но и, в долгосрочной тенденции, сокращался. конструктивное разрешение каждого антропоген­ного кризиса сопровождалось очередным повышением неравновесности социальной системы, усилением искусственной опосредованности со-циоприродных и внутрисоциальных отношений и в целом - удалением общества вместе с природной средой от естественного (дикого) состо­яния. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить собирательство и охоту с земледелием и скотоводством (неолитическая революция), сельское хозяйство с промышленностью (индустриальная революция) или промышленное производство с компьютерным (информационная революция).

Л.В. Лесков// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.423-428.

1) В чем заключается принципиальный недостаток современного обществознания:

На рубеже XX и XXI вв. человечество оказалось перед очередным выбором. Возникла новая спасительная вера — на этот раз в постиндустриальную трансформацию общества. По свидетельству большинства авторитетных ученых, опирающихся на рекомендации современной науки, это именно тот путь, который ведет человечество — или, по крайней мере, его лучшую, избранную часть — к светлым горизонтам устойчивого развития. Но так ли это? Не повторяются лив очередной раз ошибки абсолю­тизации научно обоснованных идеальных схем? Способна ли постин­дустриальная трансформация сыграть в истории человечества столь же знаковую и масштабную роль, как совершенный в предшествующие эпохи переход сначала к аграрно-ремесленнической, а затем к индуст­риальной цивилизации? Главное возражение, которое не позволяет дать на эти вопросы одно­значно положительного ответа, состоит в том, что ни одна из глобальных проблем, порожденных эпохой индустриализма, так и не нашла решения. Более того, на наших глазах происходит ускоренное обострение этих проблем и противоречий.

2) Каковы основные понятия и концепции социосинергетики:

Возникновение синергетики как нового общенаучного направ­ления, имеющего дело с коллективными, кооперативными эффектами в процессах самоорганизации, относится ко второй половине 70-х годов XX в. Основополагающую роль в становлении этого научного направ­ления сыграли труды Ильи Пригожина и Германа Хакена, которому принадлежит сам термин «синергетика». Первоначально методы сине­ргетики нашли применение при исследовании неравновесных фазовых переходов и процессов самоорганизации в физических, химических и биологических системах. Позднее, однако, стало ясно, что круг науч­ных проблем, для исследования которых можно использовать методы синергетики, значительно более широк. В самое последнее время идеи синергетики начали активно использоваться в области гуманитарных и социальных научных дисциплин. Категории самоорганизации нашли применение в трудах Э. Ласло, Дж. Форрестера, Д. Медоуза, Э. Тоффлера, а в России — Н.Н. Моисеева, С. В. Курдюмова, Ю.Л. Климентовича, А.А. Самарского и др. При мо­делировании динамики сложных систем перспективными оказываются математические методы теории катастроф (работы Р. Тома, К. Зимана, А.А. Андронова, В.И. Арнольда и др.). Г. Хакену принадлежит простое и наиболее общее определение синергетики: она образует мост между одним и другим. Быть может, более точно следовало бы сказать: и всем прочим. Потому что основным принципом синергетики является требование не разбирать систему на части, а рассматривать ее в ее целостности, понять взаимодействия на уровне ее структурных подсистем, а также особенности выхода на систему в целом. По этому поводу уместно вспомнить одно буквально провидческое замечание Гёте: когда целое вполне обнаруживает себя, оно указывает на все остальное. Уместно вспомнить и афоризм Гермеса Трисмегиста: «Все в одном и одно во всем».

3) Каково значение синергетики для анализа развития общества:

Благодаря понятиям, которые вводит синергетика появляется возможность комплексного изучения социокультурного развития. Если исследуемый объект нельзя рассматривать в отрыве от других объектов, поскольку связи с этими объектами влияют на его поведение, то надо исследовать всю совокупность этих объектов, или систему. Система называется динамической, если ее характеристики изменяются со временем. Для такой системы вводится понятие состояния как описание ее в не­который момент. Изменение системы проявляется в смене ее состояний вследствие внешних воздействий и внутренних свойств самой системы. Если совокупное действие внешних и внутренних факторов взаимно уравновешено, то система находится в стационарном состоянии. Становятся ясными такие свойства саморазвивающихся систем, как необратимость и многовариантность альтернативных путей их эво­люции. Если развитие системы происходит по установившемуся режи­му, то такой тип ее эволюции называют аттрактором. Отличительное свойство аттрактора состоит в том, что он способен притягивать соседние режимы (аттракция означает притяжение).

Эту способность аттрактора автоматически подавлять в процессе своего самодвижения флуктуации, малые возмущения можно интер­претировать как влияние будущего на настоящее. Таким образом, самоорганизующаяся система способна вести себя совсем не так, как того требует классический принцип лапласовско-го детерминизма, согласно которому поведение системы целиком и полностью определяется ее предшествующей историей. Для систем с нелинейными обратными связями не менее значительное воздействие на их поведение может оказывать также будущее. Следующее принципиально важное отличительное свойство динами­ки самоорганизующихся систем состоит в том, что на фоне монотонного увеличения или уменьшения параметров системы может наступить внезапное изменение ее состояния. Это явление, также обусловленное нелинейными обратными связями, называется катастрофой. Хорошо известный пример такой катастрофы - закипание воды, когда ее тем­пература достигает ста градусов по Цельсию. Но для открытых систем с нелинейными обратными связями этот катастрофический процесс оказывается, как правило, значительно сложнее, чем в случае воды. После прохождения этой точки дальней­шая эволюция системы перестает быть однозначной, она будет про­исходить по одному из альтернативных, значительно различающихся сценариев. Поэтому такие точки разрыва и ветвления эволюционного процесса называют бифуркациями (строго говоря, бифуркация означает раздвоение).

Появление системы в окрестности точки бифуркации становится парадоксальным: фундаментальную роль начинают играть случайности, второстепенные факторы. Именно такой фактор способен сыграть в этих условиях главную рол ь и оказать решающее воздействие на переход сис­темы на тот или иной эволюционный сценарий. Происходит это потому, что в области бифуркации случайным процессам ничто не противосто­ит — система утратила устойчивость, вышла из режима аттрактора.

4) В чем заключается роль философии в формировании нелинейного мышления?

Огромное большинство людей, — не спеша ответил Рассел, — сейчас совершенно запутались, как им следует вести себя. По моему мнению, никому не следует быть уверенным в чем-либо. Если у вас нет сомнений, вы, несомненно, ошибаетесь, так как ничто не заслуживает полной уве­ренности, а следовательно, всегда все свои убеждения нужно подвергать Некоторой доле сомнения и, несмотря на сомнения, действовать решительно. В практической жизни приходится действовать, основываясь на вероятностях, и я жду от философии, что она поошрит людей действовать решительно, хоть и без абсолютной уверенности. Так мало слов и столько ценных советов! Во-первых, оценка веро­ятностей — это ведь именно то, что делает футуросинергетика. А там, где ей трудно будет справиться с задачей, на помощь ей должна прийти философия — это во-вторых. Но это и есть следующая задача философии нестабильности — работать в тесном союзе с футуросинергетикой над общими проблемами. И третья подсказка мудрого философа — выход на живого человека, на его действия. А это уже вопрос этики. И следовательно, третья проблема, над разработкой которой должна трудиться философия нестабильнос­ти, — это вопросы морали в условиях Мегакризиса и переходных процес­сов к альтернативным сценариям грядущего. Тут, правда, похоже, Рассел противоречит самому себе: дело философии, говорит он, познавать «мир, а не изменять его. Это у Маркса сказано: философы различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». И если говорить о преодолении Мегабифуркации, то прав Маркс, а не Рассел. Однако и Рассел, словно забыв свои предыдущие слова, дает людям совет действовать решительно. Причем с помощью именно философии.

В.С. Библер// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.429-431

1) Что понимает под термином «диалог культур» B.C. Библер:

Исходное определение культуры (как я ее по­нимаю) входит некий логический круг: культура есть форма общения (диалога) культур. Культура есть там, где есть две культуры (это — ми­нимум, достижимый в итоге некоего логического «эпохе», некой предельной идеализации...). Культура - это грань культур, момент их взаимоначинания и взаимостановления как культуры... Но такое опре­деление возможно не за счет некоего обобщения одинаковых признаков различных (раздельно существующих) культур, но только в контексте их реального общения, взаимовопрошания, взаимоответственности (...ответственности), снимающего временную стрелу — прошлое — на­стоящее — будущее... И - формирующего некую континуальность настоящего, когда все культуры одновременны, могут слышать друг друга и отвечать друг другу. Причем, культура тем более культура, чем в большем числе диалогов (одновременностей) она соучаствует, чем более (!) она одновременна или, точнее, со-временна,

2) Почему в XX в. культура может существовать и развиваться только как диалог культур:

Мировые войны, тоталитарные диктатуры, всеобщее беженство, социальные и колониальные перевороты, дикое убыстрение научно-технического прогресса (прогресса?) сдирают с человека все защитные «опалубки», «огородки», всю защитную скорлупу. Государственная защита оборачивается государственным насилием. Социальные лузы и прочные «меловые круги» разрушаются, индивид выбрасывается из дома, квартиры, семьи, «своего класса», «своей страны» — на улицу, в окопы, на нары концлагерей, в бездомье беженства и изгнания. Эти предельные экстремальные ситуации создают совершенно новый тип детерминации человеческого сознания и поведения (новый — или все же что-то напоминающий?): наше сознание и наши поступки определяются (именно - определяют себя) изменением бытия, но не его стабильными формами. В XX веке (это — уже горячо! ближе к обычному пониманию культуры!) сближаются и встречаются и уничтожают временной раз­рыв— различные ценностные и интеллектуальные спектры разных культур. Причем встреча эта происходит - и мучительно происходит — в сознании, в повседневном быту каждого человека - жителя Европы, Азии, Африки.

А.А Галкин// Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. С.434-437

1) Каковы ценностные ориентации современных левых партий и обще­ственных движений:

На уровне обыденного сознания такое стремление реализуется в виде мечты о лучшей организации общества, лучшей жизни, лучшем будущем, если не для себя лично, то, по меньшей мере, для потомков. Левые ценнос­ти представляют собой своеобразную форму реакции на это стремление, его конкретизацию в виде системы целей и предположительных способов ихдостижения. В этом смысле они выполняют функции, аналогичные тем, которые свойственны религиозным системам — за тем исключением, что не относят реализацию целей за пределы физического существования. Из сказанного следует, что левые ценности вечны — настолько, на­сколько вечно человеческое сообщество. Данное обстоятельство может нравиться или не нравиться, вызывать негодование или порождать надежды. Но оно представляет собой реальность, которую надлежит учитывать, если есть желание всерьез оценить происходящее.

2) Каков вклад левых идеологических направлений в развитии культуры XX века?

В экономической области внедрение левых ценностей и борьба ори­ентированных на них общественных организаций за нормальное вос­производство рабочей силы не только предотвратили демографическую катастрофу, нависшую над многими странами на ранней стадии развития капитализма, но и обеспечили резкое повышение качества живого труда, как важнейшего условия быстрого поступательного роста общественного производства. В социальной области было ограничено нетерпимое неравенство между верхами и низами в области потребления, жилищных условий, здравоохранения и образования. И хотя это неравенство в различных формах не только сохраняется, но и в ряде случаев возрастает, оно, в том, что касается, по меньшей мере, экономически развитых стран, на протяжении многих десятилетий не угрожает общественным устоям.

Левые ценности и левые политические движения сыграли важнейшую роль в преобразовании урезанной элитарной, цензовой демократии, мас­кировавшей господство немногих, в современную массовую демократию, основанную на всеобщем, равном и тайном избирательном праве. И при всех недостатках, которые характерны для сложившейся на базе этого права политической системы, она пока что представляет собой наиболее приемлемую из испробованных на практике форм государственного правления, обеспечивающую вовлечение населения в политический процесс и относительную социально-политическую стабильность.

Важнейшие элементы современной культуры, образующие ее апелли­рующие к высшей нравственности лучшие стороны, сформировались под воздействием не столько либеральной (тем более — праволибераль-ной) мысли, сколько левых ценностей. Это же самое можно сказать о современной трактовке прав человека, ссылкой на которые нередко злоупотребляют либералы.

3) Какие новые проблемы встали перед левыми в начале XXI в.:

1. Ограниченность естественных ресурсов и ставшая очевидной уяз­вимость окружающей среды придали особую значимость рациональному подходу к отношениям человека и природы, и прежде всего к формам и масштабам производства и потребления. Им предстоит придать такой характер, который бы не подрывал основ существования человеческо­го сообщества. Такой подход не может быть реализован на базе чисто стихийного развития. 2. Глобализация важных форм человеческой деятельности (и, прежде всего, экономических отношений и потоков информации), а также резкое возрастание численности субъектов международных отношений при наличии крайне разрушительных средств массового уничтожения потребовали координации, а в ряде случаев и прямого регулирования процессов, вышедших на над государственный уровень. Соответственно, возникла нужда в международных институтах, как и в упорядочении отношений между ними и страновыми государственными системами. 3. Действенного реагирования требует также обострение социальных проблем, обусловленное их выходом на наднациональный уровень. До сих пор они решались в основном на внутристрановом плацдарме.