Какой модерн. Том 1 (Научное издание)-2010

С о д е р ж а н и е

Часть 2

WHAT KIND OF MODERNITY?

По следам незавершимой дискуссии

192

ПОЧЕМУ Я НЕ ПОСТМОДЕРНИСТ?

Виктор Малахов

194

ЗАБУТИ БОДРІЯРА

Ольга Брюховецька

206

ПОСТМОДЕРН ИЛИ ПОЗДНИЙ МОДЕРН?

Нина Бусова

218

ЕСТЬ ЛИ ЕЩЕ ПОСТМОДЕРН?

Вадим Гусаченко

230

МОДЕРН, КОТОРЫЙ СМЕЕТСЯ

Михаил Шильман

244

СУДЬБА ПОСТЧЕЛОВЕКА (философско-антропологические аспекты проблематичности модерна)

Наталья Загурская

256

СЛЕДЫ ПОСТМОДЕРНА

Олег Перепелица

270

VERSUS MODERNITÉ: МАРКС, НИЦШЕ, ФРЕЙД… СПИНОЗА?!

(Pars prima – Часть первая)

Дмитрий Петренко

280

8

Ка к о й м о д е р н ?

ОПРЕКРАЩЕНИИ ОГНЯ НА ТЕРРИТОРИИ ФИЛОСОФИИ

Дмитрий Скоробогатов

296

ОТ ПОСТМОДЕРНА К ПОСТПОСТМОДЕРНУ

Елена Андреева

300

АЛЬТЕРМОДЕРН

Лидия Стародубцева

316

Post Scriptum

340

СИНГУЛЯРНЫЙ МОДЕРН

Фредрик Джеймисон

(Фрагменты книги «Singular Modernity: Essay on the ontology of the present» в пер. с англ. Виктории Ларченко под ред. Дмитрия Петренко

и Лидии Стародубцевой) 342

Приложения

Сведения об авторах 356

Значение иноязычных слов и выражений 358

Указатель имен и произведений 362

Содержание второго тома 372

9

Александр Мамалуй – живое воплощение философичности, сама философия, принявшая образ конкретного человека и меряющая все житейское по своим философским меркам. Его жизнь, внешний облик, способ общения и даже походка подчинены движению мысли, познающей всеобщее, ее свободе, точнее, высвобождению из материнского лона материальности, чем все время так трудно занималась история, и обременению личной ответственностью за судьбу всеобщего. Недаром мысли о судьбах Свободы постоянно присутствуют в публикациях Александра Мамалуя. Когда он идет, мне кажется, что сама мысль устремилась вперед, а тело едва поспевает за ней, боясь, что в противном случае будет опровергнуто положение о том, что мысли без тела не существует.

Прото-пост-модер-(н)овый человек 1

1Фрагмент статьи ученика и друга Александра Мамалуя – членакорреспондента НАН Украины, профессора Андрея Гриценко, публикуемой во втором томе настоящего издания. (Прим. ред.).

10

П р е д и с л о в и е

АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

М А М А Л У Й

Доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины

С 1991 по 2007 год – заведующий кафедрой теоретической и практической философии философского факультета Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина

Автор более 100 научных работ по проблемам метафилософии,

методологии социогуманитарного познания, марксологии, истории философии и философии истории

11

(НЕ)ВОЗВРАЩЕНИЕ К МОДЕРНУ

Лидия Стародубцева

Вечное возвращение гласит о вечном возвращении того же, и повторение гласит о повороте, которым другое отождествляется с тем же, чтобы стать его нетождественностью…безначальное повторение, возобновление, в котором начинается сначала то, что никогда, однако, не начиналось.

М. Бланшо 1

І

Думается, не ошибкой было бы предположить, что практически исчерпавшим себя вопросом о так называемой ситуации постмодерна был актуализирован другой, более фундаментальный вопрос – о (не)возвращении к модерну. Сегодня представляется вполне очевидным, что постмодерн так и не сумел стать ни радикальной критикой модерна, ни антимодерном, ни трансмодерном, ни альтермодерном, оставаясь по

© Стародубцева Л.В., 2010

1 Бланшо М. Ницше и фрагментарное письмо // Новое литературное обозрение. 2003. № 3 (61). С. 19.

12

П р е д и с л о в и е

существу тем, что Хейнрих Клотц когда-то удачно назвал «предвосхищающей коррекцией проекта модерна»2. Иными словами, рефлексию над пресловутым состоянием пост отныне можно считать не более чем попыткой «предвосхищающего» возврата к непрекращающемуся дискурсу о модерне, во всех его коррекциях, редакциях и модификациях.

Слухи о конце Нового времени, которые не утихали едва ли не полстолетия – от Р. Гвардини до адептов радикального постмодерна (как, впрочем, и слухи о смерти Бога, субъекта, метафизики, культуры, истории), – оказались, как это обычно бывает, «либо преждевременными, либо преувеличенными»3, ведь «ни одна из предполагаемых кончин так до сих пор и не состоялась»4. И вовсе не исключено, что мысль начала XXI века переживает как раз именно нечто вроде кульминации модерна, или «пика модерности».

Как известно, благодаря присущему modernity культу новизны ничто не устаревает так быстро, как то, что поначалу казалось наиболее современным. Может, поэтому «мода на постмодерн» канула в Лету столь же стремительно, сколь лавиноподобно, самонадеянно и экспансивно некогда себя утверждала, оставив разве что терпкое послевкусие бессмысленности отшумевших баталий и множество недоотвеченных вопросов.

Один из них можно условно сформулировать так: каким видится модерн сквозь пелену следов и отблесков угасшего постмодерна? Или скажем проще: каким мыслится модерн-после-постмодерна? Чтобы ответить на этот вопрос, следует исторически двигаться вспять: к началам, к основам, к истокам. Морфологически – это движение от при-

2 См.: Вельш В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь. 1992. № 1. С. 132.

3Мамалуй А.А. Концы без конца, или ситуация «пост(недо)модерна. См.:

С.78 наст. изд.

4 Там же. Согласимся и с тем, что постмодерн давно уже превратился в «очередной, самого себя не опознавший вариант все того же Модерна», и с тем, что (как бы парадоксально это ни звучало) «нет ничего более Модерного…, чем постмодерн, претендующий на окончательное преодоление Модерна». См.: Там же. С. 86.

13

( Н е ) в о з в р а щ е н и е к М о д е р н у

ставки к корню, идеологически – от надстройки к базису, логически – от следствий к причинам.

Когда-то неокантианцы Марбургской и Баденской школ провозглашали: «Назад к Канту!». Так и сегодня убежденный и последовательный постмодернист (есть ли таковые?) должен был бы выдвинуть лозунг «Назад к Просвещению!». Очевидно, в пространстве мысли философу свойственно перемещаться особым образом: «с лицом, повернутым назад». Перефразируя «темного» эллинского мыслителя, рискнем утверждать, что в философии путь вспять и вперед – одно и то же. И поэтому, должно быть, не удивительно, что многие из тех, кто еще вчера поддавался чарам обворожительных игр в постмодерн, сегодня могли бы заметить, что их мысль движется «вперед к Марксу», «вперед к Гегелю», «вперед к Канту». И это – не путь отступления. Не линия бегства. А, скорее, – линия (не)возвращения.

Эта книга – о (не)возвращении к модерну. Не к тому, который известен «школьным философам», а к «неизвестному модерну», который еще только предстоит (пере)открыть. В каком-то смысле, речь идет о (не)возможности вернуться к чистому, идеальному модерному проекту, к самому «прафеномену» эпохи modernity, «субъектом верности» которой волей-неволей оказалась, сама того не признавая, постмодерная мысль.

Невозможно вернуться не уходя5, так же, как невозможно припомнить не забыв. Но разве постмодерн хоть в какой-то мере сумел уйти от модерна или хоть на миг забыть о нем? Разумеется, нет. Ибо любая приставка удерживается на незримой привязи от своего корня и без последнего утрачивает смысл. Поэтому-то и немыслимо «возвращение» к modernity – попросту говоря, еще не свершился

5 Хотя вполне возможно уйдя не вернуться. Вообще, в словосочетании «уход и возвращение» понятие «уход» избыточно, т.к. вернуться может только тот (только то), кто ушел (что ушло). Само же по себе понятие «уход» в этом словосочетании не лишнее, ибо оно манит двузначностью открывающегося выбора: между путем возврата и путем, которым не возвращаются.

14

П р е д и с л о в и е

«уход». Скользя в топосе хрупких границ «неизвестного модерна», трансгрессирующая мысль тщетно пытается проникнуть в хитросплетения внутренне-внешнего и то и дело застывает перед этой хиазмой вечно отодвигающегося горизонта само-о-смысления в недоумении: нет предела модерну, есть только его трансформации и метаморфозы. И несть числа ликам этого странного Протея.

Тезис «нет ничего в постмодерне, чего ранее не было бы в модерне», на первый взгляд, самоочевиден. К тому же, с расстояния, измеряемого десятилетиями, не столь существенно, по какую сторону баррикад пребывали интеллектуалы и «культуралы» в захватывающих философских ристалищах конца минувшего века – то ли шли вслед за Хабермасом, симпатизируя «другому модерну», то ли отдавали предпочтение взглядам «могильщика метанарраций» Лиотара, то ли подвизались на поприще оплакивания «конца проекта Истины» по Рорти, то ли слагали оды деконструкции и différаnce* 6 Деррида, то ли записывались в ряды постструктуралистов a la поздний Барт et cetera*.

Все это теперь кажется не более чем рябью поверхности, «но мир глубин все еще бушует под поверхностью и грозится ее уничтожить»7. И этот соблазнительный, манящий мир глубин – онтологических и метафизических – попрежнему зовет обернуться к тому, что принято именовать утопическим проектом модерна – бесконечной «ловушке сознания», движущейся мишени для стрел (или бумерангов?) мысли о возможности (не)возвращения.

Попробуем согласиться с тем, что в ментальной оптике сего-дня модерный, позднемодерный и постмодерный дискурсы постепенно срастаются в плотную смысловую ткань, которая «заполняет, обволакивает, насыщает»8, а «удивитель-

6 Здесь и далее значения иноязычных слов и выражений, отмеченных знаком «*» (смысл которых не ясен из контекста или не расшифрован автором), приводятся в приложении. См.: С. 358-361 наст. изд.

7 Делез Ж. Критика и клиника. СПб: Machina, 2002. С. 37.

8 Бодрийар Ж. Забыть Фуко. СПб: Владимир Даль, 2000. С. 38.

15

( Н е ) в о з в р а щ е н и е к М о д е р н у

ное искусство смещения» позволяет открывать новые пространства, которые тотчас же покрываются «кропотливым письмом»9. В череде назойливых отрицаний отрицаний: «Забыть Фуко», «Забыть Бодрийяра»10, «Забыть тех, кто пытается забыть Бодрийяра» и т.д. – гулким эхом отзываются и призыв к не-забвению, и горечь осознания невозможности расстаться именно с тем, что жаждешь забыть.

«Не думаете ли вы, что они вспоминают? Нет, они забывают. Не думаете ли, что забвение – их способ помнить?»11...

Человек привязан к прошедшему, к которому не может (не)вернуться: «как бы далеко и как бы быстро он ни бежал, цепь бежит вместе с ним»12. О-цепенение прошлым, которое не прошло и от которого не в силах избавиться, ибо оно становится будущим: это ли не причина вечного безначального возвращения того, что еще не начиналось; это ли не причина того, что выход из затянувшейся постмодернистской паузы во многом связывается сегодня именно с (пере)осмыслением истоков незавершенного проекта модерна?

ІІ

В попытке избежать клише елейно-юбилейных изданий хотелось бы неформально поименовать книгу, которую Вы держите в руках, «(Не)забыть Мамалуя», тем самым включая нашего главного героя в вышеупомянутую цепь (не)забвений и, разумеется, также памятуя о том, что древнегреческая истина-άλήθεια*, согласно одной из этимологических версий, буквально означала а-Летейя – то, что не канет в Лету, «не-забвение».

Наверное, наиболее изысканные дары ко дню рождения философа – смыслы, идеи, концепты. Тем более, если

9 Там же. С. 39.

10Напомним, что одна из статей-откликов на уход (в 2007 году) из жизни

Ж.Бодрийяра, называлась «Забыть Бодрийяра, или Жизнь как повод». Примечательно, что и в данное издание вошло сочинение, продолжающее этот аллюзивный ряд: Брюховецька О.В. Забути Бодріяра. См.: С. 206-217 наст. изд.

11Бланшо М. Ожидание забвение. СПб: Амфора, 2000. С. 34.

12Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Соч. В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 161.

16

П р е д и с л о в и е

они – не что иное как отголоски и отражения того, что не забывается. Не забывается основатель философской школы, если он осмеливается размышлять вслух – невзирая на смену модных течений и идеологий – об истине, об искусстве умирания, об испытании свободой, об опасности и риске философии. Не забываются его выступления. Не забываются его лекции. Не забываются его тексты.

Именно таков Александр Мамалуй, уникальный «про- то-пост-модер(н)овый» человек, вдохновитель идеи создания философского факультета в Каразинском университете, интеллектуальный лидер и глава философской кафедры, типичный «аристократ духа», человеклегенда, самим фактом своего существования задающий высочайшую – а, может, и недостижимую – планку понимания того, что составляет загадку непозволительной роскоши искусства свободного философствования.

«Какой модерн?» – центральный вопрос университетской дискуссии, инициированной в 2007 году Александром Мамалуем. Тема возникла отнюдь не случайно. Еще в начале 1990-х годов Александр Мамалуй предложил концепцию «пост(недо)модерна», изложенную в ряде его блистательных публикаций: Концы без конца, или ситуация «пост(недо)модерна», Испытание свободой в ситуации «пост(недо)модерна», Пост(недо)модерн, или со-вращение смысла, Пост(недо)модерн, или Зависание (suspension) «нежити» в «нетях».13 Уже тогда Александром Мамалуем был поставлен ряд проблем, требовавших решения в концептуальном ключе пере-открытия модерна.

В последующее десятилетие концепция пост(недо)модерна собрала вокруг Александра Мамалуя круг коллег и учеников, читателей и почитателей, создав особое мыслительное поле притяжений и отталкиваний, кото-

13 Подробнее см.: Александр Мамалуй: Биобиблиографический экскурс (С. 182-191 наст. изд.).

17