Виролайнен М.Н. Речь и молчание

ЗАГАДКИ КНЯГИНИ ОЛЬГИ

(Исторические предания об Олеге и Ольге в мифологическом контексте)

Жестока, коварна и хитра была святая княгиня Ольга, первая

из русских, вошедшая в Царство Небесное. Ее мести древлянам совершены, правда, до крещения — но данное обстоятельство не акцентировано в летописях. Расправы над древлянами описаны в них как деяния праведные. Объяснение этому существует: по

ведение Ольги узаконено фольклорным каноном, она совершает

все те шаги, которые и должна совершать определенного рода ге роиня в определенного рода ситуации. Как показал Д. С. Лиха чев, древлянские сваты не просто погублены с помощью хитро сти и обмана — в соответствии со свадебной обрядностью, Оль

га предлагает им загадки, и ни одну из них они не могут отгадать.

По сказочному канону, «женихи или сваты, не сумевшие разга дать загадки царевны невесты, должны умереть»1.

Фольклорный код, которым оперировал древнерусский ис торик, был абсолютно внятен людям средневековой традиции и служил особым по своей природе комментарием, поясняющим сокровенную сущность событий. Теперь, когда традиция пре

рвана, этот код нуждается в реконструкции. Образец ее дан

Д. С. Лихачевым. Попробуем продолжить намеченное им движе ние, гипотетически расширив круг тех фольклорно мифологиче ских представлений, которые могут послужить комментарием

1 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно историческое значе ние. М.; Л., 1947. С. 132–137; см. также: Повесть временных лет. Ч. 2: При ложение / Ст. и комментарий Д. С. Лихачева. М.; Л., 1950. С. 297–301.

71

lib.pushkinskijdom.ru

как к ранним, так и к поздним летописным рассказам об Оль

ге и Вещем Олеге. Вопрос о последовательности возникновения

корреспондирующих друг с другом фольклорных и летописных

мотивов останется за рамками данной статьи, содержание ко торой ограничится указанием на их потенциальную общность.

«Загадки» княгини Ольги не только загаданы в ситуации,

характерной для сказки, развивающей свадебную тематику —

они соответствуют совершенно определенному типу сказочного

сюжета: № 513 А и 513 В по классификации Аарне—Томпсона1. Когда древлянские сваты впервые пришли к Ольге, она веле

ла им вернуться к своей ладье, сесть в нее и требовать, чтобы

Ольгины люди подняли эту ладью на воздух и таким образом доставили сватов на княгинин двор. Древляне поступили так,

как велела княгиня, а Ольгины люди, пронеся ладью со сватами по воздуху, сбросили ее в выкопанную на дворе яму и заживо засыпали сватов землей. Когда древляне прислали других сва тов, Ольга приказала им вымыться в бане. Сваты начали мыть

ся, а княгинины люди заперли баню, зажгли ее от двери, и древ

ляне сгорели. Когда в третий раз явились древлянские сваты, Ольга потребовала устроить тризну по Игоре, и на этом пиру напоила древлян допьяна, чествуя их, а затем велела дружине своей изрубить пьяных сватов — и иссекли их пять тысяч.

В сказках, относящихся к указанному типу сюжета, обрете

ние чудесной ладьи (корабля, лодки, часто движущейся по воз духу, летучей, летящей) либо предшествует решению «трудных задач» — условий получения невесты, либо входит в их число. Другие задачи, входящие в этот сюжет, — испытание раскален

ной баней и преизобильным пиром. Иногда им сопутствует еще

несколько испытаний. Герою помогают чудесные товарищи. В раскаленной бане — Мороз Студенец; на пиру — Объедайло и Опивайло и т. п.

Международный по своему бытованию, у восточных славян

этот тип сюжета чаще всего представлен в контаминации со

1 Восточнославянские сказки этого типа указаны в кн.: Сравнитель ный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост. Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. Л., 1979. С. 147.

72

lib.pushkinskijdom.ru

змееборческим сюжетом (№ 300 А по Аарне—Томпсону)1. Ни

же будет показано, что подобная контаминация является зна

чимой для истории Олега и Ольги, соотносится с другими по

дробностями летописных рассказов о них.

Четвертая месть Ольги — сожжение Искоростеня — по от

ношению к трем предыдущим, очевидно, составляет отдельный

сюжет (не случайно в «Повести временных лет» она является

позднейшей по отношению к Начальному своду вставкой2),

труднее поддающейся интерпретации. Ограничимся некоторы ми предположениями.

Рассказ о сожжении Искоростеня с помощью птиц, как из

вестно, является вариантом бродячего сюжета, относимого к раз ным историческим лицам и не имеющего никаких реальных ос

нований. А. Л. Шлецер сообщил об опыте над птицами, к кото рым привязывали горючее вещество: погибая, они падали на то же место, откуда взлетели, а значит, никак не могли долететь от Ольгиного стана до города и зажечь его3. Лишенная реального смысла, история эта, должно быть, обладает смыслом иносказа

тельным (как и три предыдущие «загадки» Ольги).

Брачные намерения древлянского князя связаны с его претен зиями на киевский стол4. Ольга, напротив того, желает древлян подчинить Киеву. Говоря языком сказки, каждый из противни ков стремиться подчинить себе чужое «тридесятое» царство.

Свадебные испытания в сказке выдерживает тот, кто способен

к взаимодействию с «чужим» царством, «иным» миром, к полу чению даров от него5. После троекратной (и в этом смысле ис черпывающей сюжет) неудачи древлян Ольга демонстрирует им собственную силу в этом же деле. Птицы выступают ее орудием

1 Cм.: Бараг Л. Г., Новиков Н. В. Примечания // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. М., 1984. Т. 1. С. 480.

2 См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летопис ных сводах. СПб., 1908. С. 35, 99–118; Повесть временных лет. Ч. 2. С. 302, 306–307.

3 См.: Нестор. Русские летописи на древне словенском языке, сличен ные, переведенные и объясненные А. Л. Шлецером. СПб., 1816. Ч. 3. С. 335.

4 См.: Повесть временных лет. Ч. 2. С. 296–297.

5См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

С.318–321.

73

lib.pushkinskijdom.ru

не случайно: они — символ связи между мирами. Показательно,

что одно из аналогичных преданий — об Ибн Хосрове, эмире

Багдадском (Х век), завоевавшем город с помощью подожжен

ных собак, — сообщает, что кроме того, зажегши у голубей кры лья, Ибн Хосров пускал их по поднебесью1. Последняя деталь мо

жет показаться уже совершенно излишней — но именно своим

излишеством она свидетельствует о том, что птицам отведена

особая роль в данном сюжете.

Искомая в тридевятом царстве невеста часто сама оборачи вается в сказке птицей, иногда выступает в окружении птиц —

как их повелительница. Ольгины птицы, с помощью которых

она зажигает Искоростень, — голуби и воробьи. Сказки типа 513 А и 513 В, содержащие испытания ладьей, баней и едой, имеют

варианты, согласно которым в финале царевна превращается

вголубя, герой — то в голубя, то в воробья2. Способ, которым Ольга поджигает птиц (трут в платочке, привязанный к пти цам ниточками), тоже имеет сказочный эквивалент: огниво (кремень и кресало, иногда в соединении с волосками, которые

нужно зажечь, чтобы вызвать чудесного помощника — посред

ника между мирами3).

Побеждая подобными средствами Искоростень, Ольга предъ являет древлянам свою магическую силу, она не только избега ет свадьбы, губя претендентов (это сюжет первых трех местей),

но и сама завоевывает, подчиняет себе жениха — так возника

ет отдельный сюжет четвертой мести.

Жестокости Ольги, связанные с каноническим комплексом опасности, исходящим от невесты, иногда в народном сознании становятся постоянным ее атрибутом. Тогда и в браке она про

должает вести себя как неукротимая невеста. В конце XIX века

вокрестностях местечка Искорость (!) были записаны предания

1 Cм.: Васильевский В. Варяго русская и варяго английская дружи на в Константинополе XI и XII веков // Журнал министерства народ ного просвещения. 1875. Ч. 127. Отдел науки. С. 403–404.

2 См.: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т. 1. С. 482, 485.

3 См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. С. 195– 196.

74

lib.pushkinskijdom.ru

о враждебных действиях Ольги, направленных против самого

Игоря. Смысл их сводился к поискам и убийству ею мужа1. Мо

тив поисков в высшей степени выразителен: задача спрятаться —

одно из классических испытаний жениха, которого ждет смерть, если невеста его найдет.

«Степенная книга» акцентирует еще одно качество Ольги,

упоминаемое и в других источниках: она перевозчица. Легендар

ное или фактическое2, это занятие Ольги имеет мифологический

смысл, подобно тому, как его имеют реальные профессии кузне ца, гончара и т. п. Переправа с древнейших времен служит сим

волом перехода в иной мир, лодочник при такой переправе —

фигура сакрально отмеченная. Именно к этому мифологическо му комплексу относится, в частности, и воздушная ладья. В од

ной из сказок типа 513 А — в сказке № 138 по сборнику А. Н. Афанасьева — герой выполняет условие: три года безде нежно работать на перевозе — там то он и встречает волшебных товарищей, с помощью которых летит на лодке по воздуху и ус

пешно проходит испытания баней и едой3. Толкователь снов, змееборец и оборотень, герой этой сказки у перевоза словно про

ходит последнюю степень посвящения; по прохождении ее гра ницы между царствами становятся для него легко одолимыми.

Работа у переправы явно указывает на определенные маги ческие свойства Ольги, связывающие будущую киевскую кня

гиню с основателем Киева, перевозчиком Кием4.

Опасной и наделенной магической силой невесте, Ольге со путствуют три свадебных сюжета: Ольга и Игорь, Ольга и древ

1 Cм.: [Коробка Н.] Сказания об урочищах Овручского уезда и бы лины о Вольге Святославиче. Житомир, 1898. С. 311.

2 Предположение о том, каким образом рассказ об Ольге перевозчи це может согласовываться с ее высоким социальным положением, см.: Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. Т. 1. С. 97.

3 Л. Г. Бараг и Н. В. Новиков подчеркивают необычность службы у пе реправы (см.: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева Т. 1. С. 482).

4 Д. С. Лихачев характеризует предание о перевозчике Кие как куль товое предание — см.: Лихачев Д. С. Народное поэтическое творчест во времен расцвета древнерусского раннефеодального государст ва (X–XI вв.) // Русское народное поэтическое творчество. Т. 1: Очер ки по истории русского народного поэтического творчества X — начала XVIII веков. М.; Л., 1953. С. 156.

75

lib.pushkinskijdom.ru

лянский князь Мал, Ольга и византийский император. В двух

последних случаях Ольга оказывается непобедимой невестой.

Как же удалось завоевать ее Игорю?

В Новгородской первой летописи Игорь действует самосто ятельно: «приведе себе жену от Плескова, именемъ Олгу»1. По

весть временных лет говорит иначе: «Игореви же възрастъшю,

ихожаше по Олз и слушаша его, и приведоша ему жену от

Пьскова, именемъ Олгу»2. Здесь Ольга приведена Игорю, брак

заключен с помощью неких неназванных посредников. «Степен ная книга» и другие позднейшие источники поясняют: Ольгу для

Игоря привел Олег. Согласно этой устойчивой версии получа

ется, что именно Олег обеспечил то русское будущее, которое связано с Ольгой. Осуществление этого несомненно требовало

каких то особых качеств.

Функция брачного посредника, помощника в добывании не весты прочно закрепилась за Олегом. В проложном житии св. кн. Владимира, сохранившемся в списке XV века, говорится, что

Владимир «посла Олга воеводу своего съ Ждьберном в Царь

градъ къ царемъ просити за себе сестры их»3. Как показывает М. Г. Халанский, в Олеге, воеводе Владимира, «нужно видеть не кого иного, как Олега Вещего, приуроченного к Владимиру»

ивыполняющего ту же функцию свата воина, свата богатыря, что и былинные помощники Владимира: Дунай, Добрыня и др.

Халанский прослеживает цепь трансформаций, в результате ко

торых летописный Олег Вещий превращается в былинного Илью Муромца, и отмечает сказку (очевидно, разложившуюся былину о женитьбе Владимира), где главным помощником кня зя в свадебном походе выступает Илюшка пьянюшка, первона

чально, по видимому, — Илья Муромец. С точки зрения иссле

дователя, Олега Илью следует видеть и в русском князе (Kunig) по имени Eligas (Еlias, Ilias, Illas), участнике свадебного похода

1 Новгородская первая летопись старшего и младшего извода. М.; Л., 1950. С. 107.

2 Повесть временных лет. Ч. 1: Текст и перевод. С. 23.

3 Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Киев, 1888.

Кн. 2. Отд. 2. С. 30.

76

lib.pushkinskijdom.ru

другого государя — короля Ломбардии Ортнита (Отнита)

в старонемецкой поэме XIII века1.

Природа и функции помощника жениха в славянском и ми

ровом фольклоре, а также обрядности, хорошо известны: на деленный магическими свойствами, он выступает заместителем

жениха, уберегающим его от опасности, связанной с невестой

при свадебных испытаниях (завоевание невесты), иногда вплоть

до брачной ночи. Предания об Олеге наделяют его всеми каче

ствами, соотносимыми с данными функциями. Прозвище его «Вещий» означает «волхв», «кудесник»2. Оно само по себе указы

вает на магическую силу Олега. Заместителем Игоря Олег явля

ется по своей государственной роли: был ли он самостоятельным князем или только Игоревым опекуном (летопись допускает дво

якое толкование) — в любом случае Рюрик передал ему правле ние за малолетством Игоря3. Олег, стало быть, правил вместо не го. Отзвуком представлений о помощнике жениха, возможно, яв ляется и упоминание в позднейших источниках о том, что Олег дал Ольге свое имя «от любви» к ней4. Показательно, что в ска

зании Саксона Грамматика о свадебной поездке Гельги Норвеж

ского за дочерью датского короля Гельгой, сходном с преданием об Олеге и Ольге в собственных именах и в общем мотиве5, Гель га сам женится на Гельге. (Вспомним наиболее знаменитую из множества подобных историй и возникающую в ней двойствен

ность чувств героя — историю о Тристане и Изольде.)

1 Cм.: Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Ве щем // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. Ч. 342. Август. С. 306–356.

2 Cм.: Повесть временных лет. Ч. 2. С. 270–271. См. также: Комаро% вич В. Л. Культ Рода и Земли в княжеской среде XI–XIII вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1960. Т 16. С. 93.

3 Существует точка зрения, согласно которой исторически русская княжеская династия восходит именно к Олегу, а не к мифическому Рю рику (см.: Там же. С. 93–94).

4 Эта версия приведена В. Н. Татищевым в примечаниях к главе, по священной Иоакимовской летописи — см.: Татищев В. Н. История рос сийская. М.; Л., 1962. Т. 1. С. 117.

5 См. об этом: Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. 1903. Ч. 350. Ноябрь. С. 34.

77

lib.pushkinskijdom.ru

Версия передачи Олегом своего имени Ольге тоже в принци

пе поддается мифологической трактовке: как передача собствен

ных магических свойств. (Подчеркнем отличие мотива передачи

имени от изначального тождества имен, объяснимого принад лежностью к общему роду — так, Типографская летопись сооб

щает предание, согласно которому Ольга — дочь Олега1.) Отме

тим, что Олег и Ольга пользуются сходными средствами, кото

рые в мифологическом контексте могут быть квалифицированы

как магические. Бегущие по суху корабли Олега под Царьгра дом2 и ладья, в которой Ольга губит древлян, напоминают друг

друга3 и являются вариантами фольклорного летучего корабля,

с помощью которого герой воюет тридесятое царство.

Посредническая или родительская, но роль Олега в судьбе

Ольги, а через нее — и всей Руси — значительна до чрезвычай

ности. Из трех возможных свадеб Ольги: киевской, древлянской и царьградской — только киевская оказывается действительной. Если Олег — посредник, то именно он обеспечивает состоятель ность киевского жениха (у двух других в момент испытания не

оказывается вещих советчиков, чудесных помощников). Если

роль Олега — родительская, то именно от него (по Проппу, «ста рого царя»4) наследуется, согласно фольклорному канону, маги ческая власть в следующем княжении, которое, в свою очередь, вплотную подводит нас к крещению Ольги, то есть к христиа

низации Руси.

В последнем случае обстоятельства смерти Олега обретают особое значение. Попробуем проинтерпретировать их.

1 См.: Повесть временных лет. Ч. 2. С. 270–271. Указание на «тесней шую родственную связь» Ольги и Олега см.: Пархоменко В. А. Начало христианства Руси. Полтава, 1913. С. 104. В. Л. Комарович склонен счи тать, что общность их имен объясняется тем, что «крестившаяся в пре клонном возрасте в 955 г. Ольга» вполне могла быть дочерью «заклю чившему в 911 г. с греками договор Олегу» (Комарович В. Л. Культ Ро да и Земли в княжеской среде XI–XIII вв. С. 91).

2 Такой же странствующий сюжет, как и сожжение города с по мощью птиц, но, в отличие от последнего, имеющий достоверные осно вания см.: Повесть временных лет. Ч. 2. С. 264–265.

3 Параллель отмечена в кн.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их куль турно историческое значение. С. 133.

4 См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. С. 337–338.

78

lib.pushkinskijdom.ru

История гибели Вещего Олега содержит в себе некие обще

значимые мифологические основания, ибо имеет точные ана

логи в мировом фольклоре1. В одном из них, исландском преда

нии об Орваре Одде (не исключено, что оно заимствовано из русского источника), интересна замена змеи на ящерицу: героя

умерщвляет некое драконоподобное существо. Не содержится

ли в истории смерти Олега отголосок змееборческого мифа?

Сюжет борьбы с драконом эксплицируется в тех позднейших

трансформациях, «перекодировках» предания об Олеге, о ко торых уже говорилось выше.

Во первых, Олег превращается в Илью Муромца — героя, на

деленного змееборческой функцией. Во вторых, в поэме об Орт ните, впитавшей в себя русские предания об Олеге Вещем, собы

тия, связанные со свадебным походом, завершаются борьбой глав ного героя с драконом и (что особенно показательно) гибелью его от них. Подчеркнем еще раз и то, что в сказке с летучей ла дьей, баней и пиром обретению летучей ладьи, как правило, пред

шествует змееборчество.

Змееборческий сюжет, однако, чаще всего повествует о по беде героя над змеем. Отчего же Олег погибает?

Ответ на этот вопрос требует выяснения его отношений с ко нем. Фольклорный конь — классический помощник героя, наде

ленный волшебными свойствами. Получение такого коня — важ

нейшее условие добывания невесты и выполнения других непо сильных задач. Логично предположить, что любимый конь Олега Вещего и есть тот особый конь, с которым связаны совершенные героем подвиги. В таком случае значима уже сама ситуация от

каза его от коня (подлинный герой никогда не выбирает ту до

рогу, на которой ему предсказано потерять коня).

Еще более значимо то, что совершает Олег непосредственно перед смертью: он наступает на череп ногой. Именно этот жест

повторяется как в античных, так и в средневековых легендах

об оскорблении черепа, легших, в частности, в основу мифа

1 См., напр.: Нестор. Русские летописи на древне словенском язы ке... Ч. 2. С. 766–767; Худяков И. Народные исторические сказки. С. 48–49.

79

lib.pushkinskijdom.ru

о Дон Жуане. Наступает на череп и былинный Василий Бусла

ев — и «пуста голова, человечья кость» предвещает ему скорую

гибель1. Подобный жест трактуется как оскорбление предка,

за ним неизбежно следует расплата.

Олег, однако, наступает на конский череп — и тем не менее здесь можно видеть мотив оскорбления предка, причем в его

наиболее архаичном варианте.

Обратим внимание на имя героя сказки «Иван Быкович»

(№ 137 по сборнику А. Н. Афанасьева), в которой есть все ин тересующие нас элементы: получение волшебного коня, змее борчество, превращение героя в воробья (вариант: голубя),

волшебный корабль, испытания едой и баней. Иван Быкович — коровий сын. Существует и другой вариант сказки, записанный Афанасьевым. В нем вместо коровы — кобыла, от нее родится Иван Кобылин сын2. Этот персонаж относится к разряду чудес ных богатырей, рожденных от существа, имеющего черты, вос

ходящие к тотемному предку.

Голова тех же животных (коровы, кобылы) может выступать в сказках особым, сакральным топосом, прохождение через кото рый связано с волшебными трансформациями. Она может слу жить эквивалентом «избушки» / «дома» (в одном из вариантов

сказки о теремке — см. № 84 по сборнику А. Н. Афанасьева)

и даже бабы яги (в сказке № 99 из сборника Афанасьева, где ко былячья голова, хозяйка лесной избушки, среди прочих задач ве лит девушке в правое ушко влезть, в левое вылезти — и та стано вится красивой и богатой; ср. аналогичную ситуацию с «коровуш

кой матушкой» в сказке о крошечке Хаврошечке3). В отличие от сказочных героинь, Олег ведет себя как непосвященный, который

неспособен воспользоваться встречей с «кобылячьей головой».

Змея, ставшая непосредственной причиной смерти Олега, имеет к «конскому комплексу» прямое отношение, что подчерк нуто уже тем, что она выползает из конского черепа. Сказочные

1 Древние российские стихотворения, собранные Киршею Данило вым. № 19.

2 См.: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т. 1. С. 480.

3 Любопытно, что в богомильских преданиях сходным образом описыва ется непорочное зачатие: Слово вошло в одно ухо Марии, в другое вышло.

80

lib.pushkinskijdom.ru