Курылев С.В. - Избранные труды по ГПП

Во-первых, диспозиция и санкция не разнородные, а однородные явления. Основу гипотезы нормы составляет указание на юридические факты, на явления объективной действительности. Эти факты (смерть, рождение, убийство и т.д.) право не создает, оно лишь, давая им определенную юридическую оценку, превращает их в юридические факты. Диспозиция и санкция – это указания на явления иного порядка, явления, целиком относящиеся к области права. Они вне и помимо права существовать не могут, ибо это не какие-либо, а именно и только юридические, т.е. установленные правом, последствия.

Во-вторых, с позиции двучленной трактовки структуры нормы диспозиция и санкция не объединяются в один элемент нормы,

арассматриваются в качестве элементов различных норм. В этом нетрудно убедиться, если изложить управомочивающую норму не сокращенно, а в развернутом виде.

Например, согласно традиционному мнению, установленные ст. 42 и 50 КЗоБСО РСФСР правила алиментирования детей составляют одну норму, которая может быть изложена следующим образом: «Если у граждан имеются несовершеннолетние дети (гипотеза), то последние имеют право на получение содержания от родителей (диспозиция), и это право может быть осуществлено принудительно через суд (санкция)». Однако, на наш взгляд, изложенное правило в действительности представляет собой не одну,

аслитые в одной формулировке две нормы: правопредоставляющую и правоохранительную. Вот они: «Если у граждан имеются дети (гипотеза), то последние имеют право на получение содержания от родителей (юридические последствия). Если родители не доставляют добровольно содержания детям (гипотеза), оно может быть истребовано в судебном порядке (юридические последствия)». И не случайно, что в законе эти правила содержатся не в одной, а в двух различных статьях нормативного акта.

Эти два правила неверно было бы рассматривать в составе одной нормы, ибо они предусматривают не одно, а два отличных по основаниям правоотношения: основное, правоустановительное, возникающее при наличии родства (материнства или отцовства), и особое, правоохранительное, возникающее при наличии родства (один юридический факт) и недоставлении содержания (второй юридический факт).

Правда, некоторые авторы отрицают существование в области гражданских правоотношений особых правоохранительных правоотношений. Например, М.А. Гурвич факты нарушения прав

рассматривает не в качестве оснований для возникновения какихлибо особых правоотношений, а лишь в качестве фактов, изменяющих состояние самого гражданского правоотношения, переводящих право из неискового состояния в исковое, в «состояние боевой готовности»1. Однако Н.Г. Александров, на наш взгляд, справедливо возражает против такого мнения и допускает существование особых правоохранительных правоотношений2.

Правоохранительные правоотношения не являются, как считает М.А. Гурвич, простым видоизменением или, как полагают другие юристы, продолжением основного правоотношения (объекта охраны). Основное и правоохранительное правоотношения имеют различные основания, содержание и субъектов. Правоохранительные правоотношения возникают в случае правонарушения

иявляются отношениями между уполномоченным органом государства, с одной стороны, и правонарушителем (в ряде случаев

ипотерпевшим) – с другой. Это есть отношение по определению

иприведению в действие юридических последствий, связываемых законом с данным правонарушением.

Основное и правоохранительное правоотношения различны не только по основаниям, субъектам и содержанию, они даже могут относиться к совершенно различным по характеру видам общественных отношений, регулируемых различными отраслями права. Например, гражданские правоотношения охраняются не только гражданско-правовыми средствами, но и уголовно-право­ выми, административно-правовыми. Считать отношение, регулируемое уголовно-правовыми или административно-правовыми нормами, продолжением или состоянием охраняемого гражданского правоотношения в случае его нарушения, а соответствующую правоохранительную­ норму рассматривать в качестве составной части (санкции) основной нормы, предусматривающей охраняемое правоотношение, – значило бы стереть грань и между различными видами общественных отношений, и между различными отраслями права. В этом случае, например, нельзя было бы говорить об уголовном праве как о самостоятельной отрасли советского права, ибо основную массу уголовно-правовых норм

1Гурвич M.Л. Право на иск. М. : Л., 1910. С. 142.

2Александров Н.Г. Законность и правоотношения в советском обществе. С. 91–92, 109–110.

Критический разбор взгляда М.А. Гурвича и обоснование самостоятельного существованияправоохранительныхправомочийсм.:Формызащитыипринудительногоосуществления субъективных прав и право на иск // Тр. Иркут. гос. ун-та им. А.А. Жданова. 1957. Т. XXII. Вып. 3. С. 203–210.

в силу их правоохранительного характера пришлось бы считать не уголовно-правовыми­ нормами, а элементами (санкциями) госу­ дарственно-правовых, административно-правовых, гражданскоправовых и других норм.

Существование в системе правоотношений особых правоохранительных правоотношений дает основание и юридические нормы, регулирующие общественные отношения, также делить на две группы: основные, правоустановительные, и особые, правоохранительные. Объектом правоохранительных норм может быть как весь правопорядок в целом (см. ст. 6 УК РСФСР), так и отдельные субъективные права граждан и организаций (например, большинство норм гражданского права). В ст. 10 Конституции СССР сказано: «Право личной собственности граждан на их трудовые доходы

исбережения, на жилой дом и подсобное домашнее хозяйство, на предметы домашнего хозяйства и обихода, на предметы личного потребления и удобства, равно как право наследования личной собственности граждан, – охраняются законом». Следовательно, можно думать, что и Конституция СССР допускает раздельное существование двух видов норм, предоставляющих права (право личной собственности, право наследования) и охраняющих предоставленные права.

Наличие в праве правоохранительных норм, объектом которых являются субъективные права, и послужило основанием для ошибочного рассмотрения правоохранительного правомочия в качестве составной части или даже особого состояния самого субъективного права. А это, в свою очередь, позволило ­рассматривать две нормы – основную, предоставляющую определенные права,

иправоохранительную, защищающую эти субъективные права от нарушений, слитно, как бы в виде одной нормы. В результате такого слияния в управомочивающих нормах и появилось будто бы три элемента. Попытки придать такой цивилистической трактовке структуры нормы универсальное значение привели неизбежно к тому, что и в запретительных нормах теория стала отыскивать несуществующий третий элемент, прибегая с этой целью к рассмотренным ранее различным модификациям гипотезы

идиспозиции.­

Объединение основной и правоохранительной норм в одну норму,­ как было отмечено, нельзя признать правомерным. Оно столь же неправомерно, как, например, объединение в одну норму правилст.42КЗоБСОРСФСР,обязывающейродителейдоставлять содержание своим детям, и ст. 58 УК РСФСР, предусматривающей

уголовную ответственность за оставление родителями детей до их совершеннолетия безо всякой поддержки. Способ юридического обеспечения субъективных прав не служит составной частью или особым состоянием этих прав.

Следовательно, та часть юридической нормы, которую в теории принято именовать санкцией и считать, наряду с гипотезой и диспозицией, третьим элементом юридической нормы, в действительности таким элементом не является, а служит разновидностью юридических последствий, образующих элемент не любых, а лишь правоохранительных норм.

Если логическим выводом из традиционного взгляда будет рекомендация нормотворческим органам формулировать нормы так, чтобы по общему правилу все три элемента содержались не в разных частях нормативных актов, а по возможности в одном законоположении, то, наоборот, защищаемая трактовка структуры нормы оправдывает существующее положение – формулировку правоохранительных предписаний в качестве самостоятельных юридических норм со своей гипотезой и юридическими последствиями.­



других, под санкцией надо понимать указание на «правовые последствия несоблюдения, нарушения нормы»1.

Но можно ли ставить знак равенства между понятиями «юридические последствия» и «меры государственного принуждения»? Что представляют собой последствия несоблюдения нормы, в чем сущность санкции? Достаточной ясности по этим вопросам в теории права нет. Это затрудняет правильное определение вида и размера санкций за те или иные правонарушения, а в результате снижается эффективность борьбы с правонарушениями. Этим же, на наш взгляд, объясняется и дискуссионность таких общетеоретических и специальных вопросов, как: существуют ли в советском праве так называемые натуральные обязательства, можно ли считать юридическими так называемые рекомендательные нормы (например, колхозам), можно ли рассматривать предписания «поощрительных» норм в качестве юридических обязанностей особого рода и др.? Для решения подобных вопросов, по нашему мнению, следует рассмотреть вопрос о том, какими должны быть содержание и характер последствий несоблюдения нормы, чтобы содержащееся в норме указание на такие последствия можно было считать санкцией.

Санкция и меры государственного принуждения. Господствующий в теории взгляд исходит из отождествления понятий «меры государственного принуждения» и «последствия нарушения нормы». Такой взгляд нам представляется следствием механического перенесения известной ленинской формулы о соотношении права в объективном смысле и государства на понятия ответственности и санкции. Из ленинского положения о том, что право ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению юридических норм, вовсе не следует, что государственный аппарат обязан реагировать принуждением на всякое правонарушение. Охрана права государственным принуждением не означает, что применение мер принуждения к правонарушителю есть единственно возможный способ устранения правонарушения.

Гражданское правонарушение – причинение вреда влечет последствие – обязанность возместить причиненный вред, ­однако

1 Теория государства и права. М. : Госюриздат, 1955. С. 347. См. также: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М. : Госюриздат, 1960. С. 63; Пиголкин А.С. Нормы советского социалистического права и их структура // Вопр. общей теории сов. пра-

ва. М. : Госюриздат, I960. С. 178, 181–182).

это правонарушение совсем не обязательно влечет применение мер государственного принуждения к правонарушителю, ибо обязанность по возмещению вреда может быть исполнена и добровольно. О.С. Иоффе, указывая в качестве особенности гражданско-правовой ответственности возможность добровольного устранения последствий правонарушения, тем самым вступает в противоречие со своим же пониманием гражданскоправовой ответственности как меры принуждения, применяемой органами государства к правонарушителю1.

Противоречивость в трактовке О.С. Иоффе гражданскоправовой ответственности, отождествление ее с мерами государственного принуждения приводит к тому, что О.С. Иоффе конструирует понятие гражданско-правовой ответственности в плане общепринятого понятия ответственности, одинаково пригодного как для гражданско-правовой, так и для уголовноправовой ответственности. Между тем правильно подмеченная О.С. Иоффе особенность гражданско-правовой ответственности (возможность добровольного устранения последствий правонарушения) свидетельствует об ином. Эта особенность является необходимым следствием того, что нормы советского права знают два существенно отличных друг от друга вида последствий правонарушения, которые было бы неверным объединять в общее понятие мер государственного принуж­ дения.

Один вид – это последствия, возникающие без участия какого-либо государственного органа в силу самого факта правонарушения (гражданско-правовые последствия причинения вреда, неисполнение договора и проч.). Другой вид – последствия, которые не могут возникнуть помимо постановления уполномоченного на то органа (уголовно-правовые последствия преступления, последствия административного правонарушения, увольнение за нарушение трудовой дисциплины, лишение родительских прав и т.д.).

Особенность гражданско-правовой ответственности и заключается в том, что она, как гражданско-правовое обязатель-

1 ИоффеО.С.Ответственностьпосоветскомугражданскомуправу.Л.,1955.С.9;Иоффе О.С., Шаргородский Л. Вопросы теории права. М. : Госюриздат, 1961. С. 130, 136, 152, 158, 314. Правда, в указанной работе авторы, конструируя понятие неполных санкций, оговариваются,что«неполныесанкциинесопряженысприменениеммерпринуждения к правонарушителю», в связи с чем О.Э. Лейст справедливо отмечает отсутствие последовательности во взглядах авторов (Лейст О.Э. Указ. соч. С. 27).

речие с правом). Поэтому глубоко справедливо утверждение, что советское право характеризуется не принудительностью, а обязательностью1.

Для определения же санкции признак соответствия или несоответствия ее применения воле правонарушителя вообще никакого значения не имеет. Увольнение за прогул будет применением санкции и в том случае, если прогул был совершен преднамеренно, чтобы добиться увольнения.

Следовательно, санкция – не указание на меру государственного принуждения (это лишь разновидность санкций), а указание на юридические последствия правонарушения, которые могут возникнуть как на основе актов уполномоченных органов, так и автоматически, в силу закона, без вмешательства каких-либо органов.

Принудительность права состоит не в том, что его нарушение обязательно должно влечь применение мер принуждения; она состоит в угрозе наступления предусматриваемых санкцией правоохранительной нормы юридических последствий для правонарушителя. Правонарушитель-должник может в отдельных случаях скрыть свое имущество от принудительного взыскания, но он не может предотвратить возникновения обязательства возместить убытки.

Санкция как указание на последствия правонарушения.

Итак, санкция – это указание на последствия правонарушения. Однако этим нельзя ограничиться при определении понятия санкции, как поступают отдельные авторы2. Без указания на характер последствий не была бы отражена в определении сущность санкции.­

Элементами любой юридической нормы являются гипотеза (указание на юридические факты) и диспозиция или санкция (указание на последствия, связываемые правом с предусмотренными в норме юридическими фактами). Эти последствия могут быть как благоприятными, так и неблагоприятными для лица, поведение которого регулирует норма. Санкция является составной частью лишь такого вида норм, которые установлены наслучайправонарушения.Назначениесанкции–предотвраще- ние поведения, запрещенного правом. Такое предотвращение, очевидно, возможно установлением лишь неблагоприятных

1ЯмпольскаяЯ.А.Обубежденииипринуждениивсоветскомадминистративномправе // Вопр. сов. адм. и финансового права. М. : Изд-во АН СССР. М., 1962. С. 169).

2Теория государства и права. М. : Госюриздат, 1949. С. 118 и др.