Курылев С.В. - Избранные труды по ГПП

Лишь путем исследования процесса формирования доказательства может быть раскрыт и правильно установлен весь тот комплекс связей, который соединяет доказательство с искомым фактом. Правильное представление об этом комплексе явлений и дает возможность знать, что именно, какие явления и как должны быть исследованы и с учетом каких обстоятельств оценены.

Процесс формирования доказательства, источником которого является человек, его психика, существенно отличается от формирования доказательств – «следов» явлений на вещах, животном или на теле человека. Последнее делает закономерным деление доказательств на личные и вещественные, которое будет рассмотрено дальше. Здесь же остановимся на требованиях, которые должны быть предъявлены к процессу формирования и на высказанных в процессуальной литературе взглядах об объединении нескольких звеньев процесса формирования в единое понятие доказательства в качестве его элементов.

Процесс формирования доказательства – это цепь явлений развивающейся действительности от одного факта, неизвестного суду, до другого известного факта-доказательства, например от факта проживания лица на определенной жилищной площади до справки домоуправления об этом факте. Мысль судей, устанавливающих неизвестный факт, движется в обратном направлении: от известного факта – свидетельского показания, справки и т.д. через все звенья процесса формирования к неизвестному факту. Поэтому первым и главным требованием, которому должен отвечать процесс формирования доказательства, является доступность для исследования и познания всех его звеньев, т.е. всех промежуточных фактов между искомым и доказательством. Не отвечают этому требованию и не могут быть поэтому допущены в качестве доказательств такие факты, как анонимные сообщения, свидетельства о фактах, первоначальный источник которых не может быть указан (ст. 74 УПК, ст. 68 УПК БССР).

Далее. В тех случаях, когда какой-либо отрезок процесса формирования доказательства доступен контролю со стороны лиц, которые определенным образом участвуют в процессе его формирования (следователь, судьи, стороны в гражданских правоотношениях, нотариус), закон устанавливает правила процесса формирования, гарантирующие его правильность и облегчающие возможность его проверки. Это в первую очередь относится к производным и смешанным доказательствам (о чем будет сказано дальше), различным актам, протоколам осмотров, освидетельствова-

ний и других процессуальных действий, к показаниям свидетелей, заключениям экспертов.

Требование ст. 77 ГПК (ст. 53 ГПК БССР) и ст. 191 УПК (ст. 190 УПК БССР) о том, что заключение экспертов должно содержать описание произведенных исследований и обоснование всех выводов, является требованием о том, чтобы в заключении экспертов был отражен процесс формирования выводов как необходимое условие для проверки правильности заключения.

УПК и ГПК союзных республик не содержат прямых указаний о том, что и в показаниях свидетелей должен быть отражен процесс их формирования, в частности его важнейшее звено – факт восприятия (факт сохранения подразумевается), однако анализ ст. 74 УПК (ст. 68 УПК БССР) показывает, что такое отражение должно иметь место. Не могут, следовательно, считаться доказательствами такие сообщения свидетелей, в которых не содержится указания о том, каким образом сообщаемое стало известно свидетелю.

Между тем суды иногда допускают ошибки в этом отношении. С.Н. Абрамов, обобщая данные судебной практики по делам об установлении юридических фактов, в числе ее недостатков справедливо отметил: «...нередко определение суда основано на неопределенных показаниях свидетеля вроде голословного утверждения “знаю заявительницу как жену умершего такого-то”»1. Даже в определениях Верховного Суда СССР иногда встречаются ссылки на подобного рода свидетельские показания без каких-либо указаний нижестоящим судам о необходимости проверки их процесса формирования, что следует признать неправильным.

Так, в определении ГСК Верховного Суда СССР по делу № 36/1117 содержится ссылка без всяких оговорок и указаний нижестоящему суду на показания Черновой: «Я могу подтвердить, что ответчица деньги не брала...», заявление Ульяновой, что «Буканова расписку подделала»2. Такие показания не могут служить доказательствами, т.к. не отражают процесса формирования высказываемых фактически мнений свидетелей.

4. Средства доказывания и доказательственные факты. Вопрос об источнике как элементе доказательства. Сообщение лица (участника дела, свидетеля, эксперта и др.) о фактах при условии достоверности этого доказательства (отсутствии искажений в процессе формирования) является прямым доказатель-

1Абрамов С.Н. Судебное установление юридических фактов. М., 1948. С. 24.

2Судебная практика, 1951. № 3. С. 47. См. также: Судебная практика, 1950. № 6. С. 35; Бюллетень Верховного суда СССР, 1966. № 4. С. 34 (показания Пискорской).

ством сообщаемого факта. Однако сам сообщаемый факт может быть как элементом искомого фактического состава, так и иным фактом, состоящим с фактами искомого состава в определенном отношении (связи) и способным благодаря этому служить доказательством искомого факта.

Таким образом, определенный факт, будучи познан опосредствованным путем (при помощи факта – сообщения свидетеля), сам после этого становится средством познания следующего связанного с ним факта и т.д., вплоть до конечного искомого факта. При этом все эти промежуточные факты – средства познания могут быть как прямыми, так и косвенными доказательствами в зависимости от характера их связи с устанавливаемыми фактами.

Следовательно, доказательствами в процессе в первую очередь являются непосредственно воспринимаемые судом факты (сообщения свидетелей и других лиц, заключения экспертов, состояния или признаки вещей и др.), а затем все остальные факты, познанные при помощи первых опосредствованным путем. Первые факты называют средствами доказывания, вторые – доказательственными фактами.

Разграничение фактов-доказательств на средства доказывания и доказательственные факты в настоящее время проведено в законе (ст. 16 Основ уголовного судопроизводства, ст. 17 Основ гражданского судопроизводства). Однако терминологически это сделано не совсем удачно, т.к. при буквальном понимании закона получается, что доказательствами служат лишь доказательственные факты (фактические данные), а средства доказывания (свидетельские показания и т.д.) будто бы и не факты, и не доказательства, а нечто иное1.

Терминологическое разграничение средств доказывания и доказательственных фактов необходимо. Но надо помнить, что оно является условным, ибо и те, и другие служат средствами познания, значит, и средствами доказывания. Поэтому, с другой стороны, было бы и неверным не относить к судебным доказательствам доказательственные факты, как поступают некоторые юристы2.

Доказательственные факты отвечают всем рассмотренным выше признакам судебных доказательств. Все различие между средствами доказывания и доказательственными фактами состо-

1Такой вывод, в частности, делает М.А. Чельцов (Чельцов М.А. Советский уголовный процесс, 1962. С. 134).

2ИвановО.В.Вопросыдальнейшегоразвитиятеориисудебныхдоказательстввгражданском процессе // Тр. Иркут. ун-та, 1965. Т. 39. Вып. 7. Ч. II. С. 29.

ит только в форме их познания судом: средства доказывания воспринимаются и познаются непосредственно, доказательственные факты – опосредствованно; когда же они познаны тем или иным путем, то в равной мере служат средствами установления истины, конечных искомых фактов.

Если некоторые процессуалисты рассматривают в качестве судебного доказательства лишь конечное звено процесса формирования доказательства – непосредственно воспринимаемые судом факты (сообщения свидетелей и т.д.), если другие процессуалисты, наоборот, это конечное звено считают не доказательством, а источником доказательства, то третья группа процессуалистов объединяет в едином понятии доказательства в качестве его элементов ряд звеньев процесса формирования, например средства доказывания, именуемые ими «источниками доказательств», и доказательственные факты, называемые или «содержанием» доказательства, или «сведениями о существовании факта»1. С таким взглядом также нельзя согласиться.

Источник, носитель какого-либо явления, в том числе доказательства, не может быть одновременно и элементом этого явления, т.е. его составной частью; источник явления должен находиться вне этого явления.

Есть доказательства, которые могут быть извлечены лишь из ­нескольких источников. Например, у доказательства факта иден­ тификации два источника – идентифицируемый объект и опытный объект. Могут, наоборот, быть источники, содержащие несколько доказательств, например несколько сообщений о различных доказательственных фактах, сделанных одним и тем же свидетелем; в этих случаях критикуемый взгляд не дает возможности правильно ответить на имеющий существенное практическое значение при пользовании косвенными доказательствами вопрос, сколько будет доказательств – сколько источников или сколько фактов. Не случайно поэтому М.С. Строгович приходит к выводу, что если источником косвенных доказательств служит показание одного ­свидетеля, то такое показание не может считаться достаточным для установления искомого факта2.

1Гурвич М.А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1955. С. 99.

В.Я. Лившиц пошел еще дальше, распространив понятие доказательства на весь

процесс его формирования, включая даже предмет доказывания (Принцип непосредственности. С. 23).

2 Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 212–213 (учебник

1946 г.).

Однако М.А. Чельцов справедливо указывает на неправильность данного вывода1. Соглашаясь с М.А. Чельцовым по существу, нельзя присоединиться к его аргументации, расценивающей высказывание М.С. Строговича как рецепцию теории формальных доказательств. Одно косвенное доказательство не может быть достаточным для установления искомого факта. Таково свойство косвенного доказательства, и теория формальных доказательств здесь ни при чем. Ошибка М.С. Строговича состоит не в оценке косвенного доказательства как недостаточного, а в том, что он видит одно косвенное доказательство там, где их несколько. А к этому неизбежно ведет взгляд на структуру доказательства, включающую в качестве элементов источник и доказательственный факт.

Таким образом, объединение в понятии доказательства в качестве его элементов источника доказательства и самого доказательства (доказательственного факта) сводит в некоторых случаях на нет большое практическое значение классификации доказательств на прямые и косвенные.

Вторым неизбежным следствием взгляда на источник доказательств как на элемент самого доказательства, наряду с другим элементом – доказательственным фактом, является попытка провести разграничение между прямыми и косвенными доказательствами по их структуре, т.е. по признаку наличия доказательственного факта в косвенных доказательствах и отсутствия в прямых2. Эта попытка, скооперированная с искусственной конструкцией главного факта, представляется по меньшей мере бесплодной. Различие между прямыми и косвенными доказательствами, как было рассмотрено, заключается не в их элементарном составе, а в характере связи с искомыми фактами. Критикуемое мнение противоречит судебной практике, которая знает немало доказательственных фактов, являющихся прямыми, а не косвенными доказательствами3, и считать их косвенными доказательствами было бы ошибочным, без основания ведущим к оценке их как недостаточных доказательств. А процессуалисты, пытающиеся различать прямые и косвенные доказательства по их структуре, неизбежно приходят к таким ошибкам, например относят внесудебное признание к элементу косвенного доказательства.

1Рецензия М.А. Чельцова на учебник (Социалистическая законность, 1947. № 9. С. 31).

2Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 206.

3См. примеры, приведенные в начале § 1 данной главы, а также: Судебная практика, 1949. № 7. С. 45 (наличие снега на ящиках с грузом расценено судом в качестве прямого доказательства того, что ящики хранились не в закрытом помещении).

Однако доказанное внесудебное признание ничем не отличается по своему доказательственному значению от судебного признания. Если рассматриваемый взгляд последовательно продолжить, то придется признать косвенными доказательствами все доказательственные­ факты, происходящие вне суда и познаваемые судом при помощи средств доказывания, например алиби и т.п. Поскольку неправильность такого вывода очевидна, М.С. Строгович, определяющий­ косвенное доказательство по признаку наличия в нем доказательственного факта, вынужден объявить алиби главным фактом: алиби – не доказательство невиновности, а доказанная невиновность. Но нетрудно видеть, что оснований для такой модификации нет. Алиби, т.е. нахождение обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте, и несовершение обвиняемым приписываемых ему действий суть различные факты. И сам М.С. Строгович сразу же после утверждения, что алиби не доказательство, начинает рассматривать его в качестве доказательства1.

Доказательство, если под ним понимать только факт, имеет определенную самостоятельность по отношению к его источнику. Важно лишь то, чтобы источник был один из допускаемых процессуальным правом. В частности, фиксация доказательств в уголовном процессе или обеспечение доказательств в гражданском процессе, производимые главным образом путем формирования производных доказательств, могут осуществляться при помощи различных источников (протокола осмотра, фотоснимка, слепка и т.д.). Однако сущность доказательства от способа его фиксации на том или ином источнике не меняется.

Особенно отчетливо видна самостоятельность доказательства (факта) по отношению к его источнику на таких доказательствах, как заключения экспертов и результаты судебного (следственного) эксперимента. Поэтому внешне привлекательная формула о «единстве и неразрывной связи» фактических данных и средств доказывания, в совокупности своей якобы и образующих судебное доказательство2, вряд ли удачна и плодотворна.

1 Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе, М., 1955. С. 257. В кн.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 207 – автор уже прямо именует алиби «прямым оправдательным доказательством». Процессуалисты, отказывающиеся от конструкции главного факта, пересматривают и традиционный взгляд на понятие косвенных доказательств (Винберг А., Кочаров Т., Миньковский Г. Социалистическая законность, 1963. № 3. С. 31).

2 Юдельсон К.С. Судебные доказательства в гражданском процессе. М., 1956. С. 21, 24.