3179

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

ции культурных мероприятий, одно из которых — просмотр кино­ фильмов.

За несколько дней до Нового, 1945 года отец повез Олега и маму в лагерь, который располагался в одном из корпусов еще не восстановленного завода «Электросигнал».

Лагерь немецких военнопленных ассоциировался у Олега с фашистскими концентрационными лагерями, которые он видел в кадрах кинохроники: изможденные, в полосатых с номерами на робах люди, унылая обстановка, бесконечные ряды двухэтажных нар, холеные надсмотрщики. И как же он удивился, нет, поразился увиденному здесь лагерю: чистые помещения, нары, застланные бельем с белыми подушками, аккуратно расставленные и до миллиметра выровненные тумбочки. Своеобразная одежда была на заключенных — опрятная, подогнанная по фигуре, в основном перешитая из военной формы. Все это, а также выражение глаз, бритые и подстриженные головы не производило впечатления забитых, униженных людей. Тем более, оказалось, им еще и выплачивают деньги — за работу по восстановлению ими же разрушенного города. А если к этому добавить невольно подслушанный Олегом рассказ отца маме о том, что за ка- кой-то период времени в лагере умерло на два военнопленных больше, чем допускалось, и за это ему и начальнику медицинской части Софье Михайловне Шик объявили выговор, то получалось, немцам не так уж и плохо в плену. Кое-что из лагерных порядков Олегу очень понравилось: когда он с отцом входил в какое-либо помещение, то раздавалась команда дежурного: «Achtung!», и все, кто там сидели или лежали, вскакивали и становились по стойке «смирно». Олег понимал, что немцы так приветствуют советского офицера, но и ему хотелось быть тоже причастным к этому.

Под кинозал приспособили большое помещение на 150-200 человек, с передвижной киноустановкой и белой стеной вместо экрана. Приглашенных, родственников и знакомых офицерского состава разместили в первых рядах, а сзади их, в центре, посадили немецкого переводчика. Показывали довоенный немецкий фильм «Девушка моей мечты», в котором главную роль играла Марика Рокк. Взрослые были без ума и от актрисы, и от фильма. А Олегу он не понравился — песни, танцы, поцелуи, все это было пока не для него.

61

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Возвращаясь домой и глядя на загрустившего Олега, отец по­ обещал: «Не горюй, будут и другие фильмы, поинтереснее этого, и не только немецкие. Жди».

На встречу Нового, 1945 года родители традиционно собрали родственников и своих друзей, установили в комнате на старое место большую зеленую елку с новыми игрушками, «пригласили» под елку нового Деда Мороза со Снегурочкой. Главным украшением елки была светящаяся гирлянда. Ее из автомобильных лампочек, раскрашенных в разные цвета, собрал какой-то умелец из военнопленных немцев. Гирлянда, подключенная к аккумулятору, светилась и мигала разными огнями, и пожара теперь можно было не бояться. Подарки детям соответствовали их возрасту: четырехлетним Глебу и Валентину — трофейный красный пожарный автомобиль «Mercedes», а Олегу — полевой бинокль.

Провожая старый год, вспомнили тех, кто был убит на фронте или ушел из жизни по болезни. Впрочем, была ли в этом разница? Во время войны, как ни крути, причиной любой смерти являлась война. Не было среди гостей и папиного друга Алексея Ивановича, погибшего полгода назад.

Какой-то рок преследовал встречи Нового года в квартире Карповых. Не обошлось без происшествий и в этот раз. Уже заполночь решили потанцевать под патефон. Для организации «танцплощадки» сдвинули стол, убрали стулья. Сначала танцевали парами, затем перешли к индивидуальным, уже без музыки, танцам: кто-то стал танцевать лезгинку, кто-то — гопак, а Николай Сидорович, сослуживец отца Олега, пошел вприсядку. В какой-то момент он пошатнулся и, чтобы не упасть, облокотился на шкаф, купленный родителями перед самой войной, в переднюю панель которого было вмонтировано зеркало. Николай Сидорович удержался, не упал, но зеркало разбилось на крупные, оставшиеся на панели, и мелкие, разлетевшиеся по полу, осколки. И как ни старались родители Олега сгладить происшествие, говорили, что всякое бывает, что худшие дни прошли, праздник был испорчен. Впоследствии Николай Сидорович загладил свою неловкость. Нет, он не достал новое зеркало. Такого размера зеркал в городе просто не было. Но он где-то приобрел гобелен с изображением павлина, распустившего свой шикар-

62

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

ный хвост на фоне индийского пейзажа. Гобеленом задрапировали нишу в шкафу. И теперь Олег, просыпаясь утром, смотрел на павлина и по выражению его глаз и цвету хвоста определял, будет день удачным или нет.

Теплой и снежной была зима 45-го, и это позволяло Олегу много времени проводить на улице, кататься с гор на салазках. Новые или хорошо сохранившиеся старые, довоенные, салазки были далеко не у всех ребят, и поэтому для катания они использовали самые разные подручные средства — старые тазы, корыта, сбитые доски с прибитыми к ним «коньками». Взрослые парни для себя, да и для продажи тоже, делали из старых водопроводных труб дуги — устройства, внешне напоминающие сани на двух полозьях. Ближайшей к дому горой была Ильинка — Севостьяновский съезд. Ребята забирались вверх, почти до Ильинской церкви, и оттуда сломя голову неслись вниз, чуть не врезаясь в дома на Большой Стрелецкой. Старший брат Костика Чистякова Женька где-то достал большие санки, человек на пять. Парни их втаскивали наверх и оттуда с гоготом и криками летели вниз, сметая всех, кто не успел увернуться. Олегу с одногодками оставалось пока им только завидовать. Когда на горе образовалась ледяная корка, смельчаки, среди которых выделялся Игорь Щеголев, скатывались с горы на коньках, привязанных к валенкам или сапогам, да еще и перепрыгивали через специально установленные на их пути препятствия из бревен или досок.

Школа все еще не приносила Олегу радостей. Привыкание к школьной жизни, к новым товарищам, к новому распорядку дня шло трудно, не давалось чистописание, требующее усидчивости, которой у Олега явно не хватало. В школе он все время находился в ка- ком-то подавленном состоянии. Екатерина Алексеевна не торопила события, она понимала состояние мальчика и не то чтобы выделяла его из других учеников класса, просто иногда, после уроков, разговаривала с ним, расспрашивала о его интересах, о внешкольной жизни, давала советы, как себя вести в той или иной ситуации. На переменах ребята играли на подоконниках в «перышки» или грели руки на радиаторах, так как в классах было холодно, иногда настолько, что приходилось сидеть на уроках даже в верхней одежде.

63

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Но были, вернее, продолжались и радостные события — походы к отцу на работу на просмотр кинофильмов. Маме было некогда, и отец присылал за Олегом кого-нибудь из своих помощников, а потом вместе с сыном возвращался домой. Отец оказался прав — фильмы пошли один краше другого. Уже их названия заставляли трепетать душу Олега: «Индийская гробница», «Маленький погонщик слонов», «Багдадский вор», «Охотники за каучуком», «Королевские пираты». Большинство фильмов были американскими и английскими, но все имели титры на немецком языке, и переводчик переводил текст на русский.

Олегу настолько нравилось смотреть кино у отца на работе, что он готов был идти ради этого на любые жертвы. Вскоре такой случай представился.

На левой руке Олега вскочил чирей. Мама сказала, что ничего страшного в этом нет, наложила повязку с «ихтиолкой», предупредив, чтобы он ее не мочил. Однако на третий день чирей перерос в фурункул, рука отекла, появилась боль в суставе. Дальше — хуже: поднялась температура, возник обширный воспалительный очаг, который врачи называют «карбункулом» и лечат, как правило, хирургическим путем. Кто из детей добровольно согласится на операцию? И Олег не хотел. Он плакал, уговаривал маму, что все и так пройдет, что надо только подождать. Мама обо всем рассказала отцу, и тот применил к сыну испытанный педагогический прием: или операция, или походы на просмотр фильмов отменяются. Альтернативы у Олега не было. Он согласился на операцию.

Олегу очень хотелось рассказать ребятам в школе о просмотренных фильмах, но папа посоветовал не делать этого, во первых, потому, что фильмы лучше смотреть, чем пересказывать, а во вторых, — зачем хвастаться тем, чего у других нет или они не могут себе это позволить. Но вскоре такая возможность появилась и у остальных ребят — трофейные фильмы стали показывать, причем бесплатно, на избирательных участках по выборам в Верховные Советы СССР

иРСФСР, а затем, уже, естественно, за деньги, демонстрировать

ив кинотеатрах города — «Комсомольце», «Спартаке», в клубах — имени Дзержинского, Дома Красной Армии. Билеты были недорогие, по цене буханки хлеба в магазине, но достать их из-за огромного количества желающих посмотреть кино было просто невозможно.

64

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

В помещения билетных касс набивалось столько народа, что уже купившие билеты не могли выйти наружу. Иногда приходилось наблюдать даже такую картину, когда кого-то из пацанов поднимали, и он буквально полз к кассе по головам людей.

Весна 1945 года была пропитана запахом победы. И, несмотря на то, что немецкие войска почти на всех фронтах оказывали Красной Армии и ее союзникам упорное сопротивление, пытались контратаковать, конец войны ощущался во всем: в письмах с фронта, в бодрых информационных сводках по радио, в вышедших на экраны фильмах «Иван Никулин — русский матрос», «В шесть часов вечера после войны». Почему-то многие, и в том числе отец Олега, были уверены, что к 1 Мая, ко Дню международной солидарности трудящихся, война окончится. Но 2 мая объявили только о взятии Берлина, уверенности в скором окончании войны поубавилось. И вдруг — неожиданная развязка.

В среду, 9 мая, мама рано разбудила Олега:

—  Вставай, соня, праздник большой — Победа. По радио объявили об окончании войны. Отец уже уехал на работу.

—  А в школу надо идти? — задал самый важный для себя вопрос Олег.

—  Какая школа, опомнись: ПОБЕДА!!! Пойди, посмотри: на улице уже люди и пляшут, и поют, и плачут. Радуйся — война окончилась.

—  Ура! — закричал Олег, разбудив еще спавших братьев. Действительно, на улице было много людей, как на довоенных

праздниках по случаю Первомая или Октябрьской революции. Знакомые и незнакомые люди обнимались, целовались, поздравляли друг друга, пили вино, чокаясь стаканами и бутылками за Победу. На многих домах были вывешены красные флаги.

Что делать в такой праздничный день? Лучше, чем пойти в кино, ничего на ум не приходило. Олег пошел искать компаньона. Попался Жорка Комаров.

—  Пойдем в кино.

—  Не пойду, денег нет.

—  У меня есть, потом отдашь. —  А что смотреть?

65

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

—  В «Спартаке» все еще идет «Иван Никулин…». —  Так мы его уже два раза смотрели.

—  Фильм-то хороший, в день Победы можно и в третий раз посмотреть, — продолжал настаивать Олег.

—  Хороший, пойдем, — согласился Жора.

Фильм нравился ребятам героизмом моряков, веселым юмором. А последняя фраза одного из матросов, идущего на смерть ради победы: «Прощайте, братки, меня Колей звали», стала крылатой. Например, прыгая с высокого берега в воду вниз головой, кто-нибудь из ребят обязательно крикнет: «Прощайте, братки, меня Васей (Петей, Жорой, Костей) звали». Очень нравилась пацанам песня из этого фильма в исполнении актера Бориса Чиркова:

На ветвях израненного тополя Теплое дыханье ветерка, Над пустынным рейдом Севастополя Ни серпа луны, ни огонька.

В эту ночь кварталами спаленными, Рассекая грудью мрак ночной, Шел моряк, прощаясь с бастионами, С мертвой, корабельной стороной.

Шел моряк над бухтами унылыми, Где в душе все камушки милы, На кладбище старом, над могилами, Конвоиры вскинули стволы,

Он стоял, тельняшка полосатая Пятнами густыми запеклась, Он сказал «Повоевал богато я,

С черной вашей сворой бился всласть!»

На ветвях израненного тополя Теплое дыханье ветерка, Над пустынным рейдом Севастополя, Ни серпа луны, ни огонька…

66

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

Эту песню иногда вечером у костра — нестройно, перевирая мелодию, но душевно, — пели ребята. А Олег представлял себя матросом в разорванной окровавленной тельняшке, стоящим на обдуваемом ветром высоком утесе под дулами фашистских автоматов и презирающим смерть.

Отец Олега вернулся домой поздно вечером. Сказал, что в лагере все спокойно, немцы понимающе встретили сообщение о капитуляции в войне их страны, почувствовали возможность скорого возвращения домой. Они даже попросили разрешения повесить на видном месте плакат — очень лаконичный, но с большим смыслом: «Поздравляем русский народ с Победой!».

Летние каникулы начались с трагического случая. Как ни старались саперы при разминировании Воронежа, а в развалинах домов, в полуразрушенных блиндажах, на свалках осталось много неразорвавшихся и уцелевших боеприпасов — мин, снарядов, гранат, винтовочных и пулеметных патронов, а также закамуфлированных под бытовые приборы — настольные часы или радиоприемники — взрывных устройств. Время от времени их находили и взрослые ребята, и малолетки, разряжали, не имея для этого ни опыта, ни знаний. Часто, очень часто это заканчивалось бедой — увечьем или даже гибелью ребят.

В один из июньских дней, вдоволь накупавшись, ребята собирались домой, как вдруг услышали взрыв, а затем и увидели дым у дальних домов возле Вогрэсовской дамбы. Прибежали туда и увидели страшную картину. Около небольшой воронки лежали двое мальчиков, совсем еще мальцов. Один, с разорванным животом, с вывалившимися внутренностями, без кистей обеих рук, был мертв, другой, с окровавленным лицом и оторванной выше колена ногой, из которой, пульсируя, вытекала кровь, был живой. Около ребят хлопотали люди — кто-то перевязывал культю ноги, ктото побежал вызывать «скорую помощь», кто-то укрыл мертвого мальчика одеждой. У прибежавших ребят от увиденного наступил шок — Жорку стошнило, у Олега закружилась голова и, чтобы не упасть, он сел на землю, Вальку трясло, как при малярии. Приехавшая «скорая помощь» была уже без надобности, второй мальчик тоже умер.

67

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Как потом оказалось, мальчишки пытались с помощью молотка узнать, что находится внутри головки артиллерийского снаряда, оставленной кем-то из взрослых в сарае.

И, несмотря на это, на все предупреждения родителей и учителей, пацаны продолжали «обезвреживать» боеприпасы. Взрослым ребятам нужен был тол для глушения рыбы и порох для охотничьих патронов, а малышам — удовлетворение любопытства. Буквально через неделю у Валерки Крикунова из четвертого класса оторвало до локтя правую руку, когда он, из благих намерений, хотел выбросить случайно найденную гранату, а она взорвалась.

Стоял жаркий июнь. Ребята целые дни проводили на реке, купались, загорали, ловили рыбу. Рыбная ловля была напрочь лишена спортивного азарта. Была чистая корысть — чем больше наловишь, тем больше съешь. И все же удовольствие от рыбалки было.

Раннее утро и тишина, нарушаемая птичьими голосами, кваканьем лягушек, нестройным мычанием пасущихся на лугу коров. В руке — удилище, а в реке — рыба. Кто окажется хитрее и проворнее — рыба, взявшая приманку и уплывшая восвояси, или рыбак, успевший ее подсечь и выловить?

В это лето у ребят появилось новое увлечение — ловить рыбу травлением. Суть метода была такова: закатывали в хлеб или булку сухую борную кислоту, лепили из этой массы маленькие шарики и разбрасывали их в каком-то месте реки. А ниже по течению от этого места вылавливали всплывшую на поверхность воды вверх брюхом рыбу. Для такой «ловли» нужна команда из трех-пяти человек, одному здесь никак не справиться.

…Олег проснулся поздно, позавтракал, решил сегодня помочь Денису почистить голубятню. Слышит, его кто-то зовет с улицы. Там оказались братья Парамоновы.

—  Пойдешь рыбу травить? — спрашивает один из них. —  Пойду.

—  Тогда бери булку, заходи за Жоркой и приходи на «Песочек». Обязанности для ловли рыбы распределили так: Жорка, самый высокий из них, заходит как можно глубже в воду, разбрасывает булочные шарики, Олег с Колькой Парамоновым вылавливает рыбу на «Быстряке», а Юрка Парамонов собирает еще ниже по течению,

68

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

на Песчановке, рыбу, которую ребята не успели поймать. Операция прошла почти удачно, если не считать того, что подтравленной рыбы оказалось больше, чем они рассчитывали, и часть ее «ушла» дальше вниз по течению реки. Рыбу поделили по-честному, всем поровну, почти по треть ведра каждому, и рыболовы, довольные собой, разошлись по домам.

Перед самым домом Олег встретил бабушку Машу, шедшую в магазин.

—  Башмаш, смотри, сколько мы рыбы натравили, это моя доля, и еще по столько же досталось ребятам, — с нескрываемой гордостью сказал Олег, — сваришь уху?

Но бабушка, к удивлению Олега, не проявила большой радости. —  Ладно, ладно — сказала она, — неси улов домой, потом пого-

ворим.

Вечером бабушка Маша попросила Олега:

—  Расскажи, как вы ловили, вернее, травили рыбу.

Олег с подробностями ей все передал. Бабушка еще больше, чем днем, погрустнела.

—  А вы всю рыбу выловили? — спросила она.

—  Нет, что ты, — ответил Олег, — всю не успели собрать, часть уплыла.

—  А теперь представь себе, — продолжала бабушка, — что ты пришел на речку, предположим, купаться, и видишь, как плывет по реке рыба кверху брюхом. Ты ее возьмешь?

—  Нет, что ты, а вдруг она больная?

—  Вот, вот, правильно говоришь. Получается, что часть травленой рыбы, большая или маленькая — неважно, пропала без надобности для вас и стала вредностью для реки: рыба протухнет, загрязнит воду. Это сродни глушению рыбы взрывами. Там, правда, уничтожается еще и малек, уменьшая рыбные запасы в реке. Олег, нельзя даже из благих намерений для себя и своих близких, даже если это крайне необходимо, губить природу, губить то, что принадлежит всем.

«Вот те на, — подумал Олег, — хотел, как лучше, а оказалось…» Рыбу, конечно, не выбросили, сварили из нее уху, сделали кот-

леты, пожарили. Но ел все это Олег без обычного удовольствия, без аппетита.

69

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Через день Парамоновы снова позвали Олега травить рыбу, но он отказался.

Начало нового учебного года снова стало для Олега неудачным. Через неделю после начала занятий он заболел скарлатиной и попал в стационар детской инфекционной больницы в палату с 13 такими же, как он, «сокамерниками». Первые три дня были для Олега тяжелыми: высокая температура, боль в голове и горле, обильная красная сыпь по телу и лицу. Потом, как-то почти сразу, болезнь пошла на убыль.

—  Теперь надо, — сказала лечащая врач Ирина Артуровна, — поберечь себя, набраться силы до окончания карантина.

—  А это долго? — спросил Олег.

—  Если не будет осложнений, то около двух недель.

На пятый день в больнице Олег проснулся с ощущением на себе пристального взгляда. Да, действительно, на соседней кровати сидел мальчик чуть старше его, с шелушащейся кожей на лице, и пристально смотрел на Олега.

—  Как себя чувствуешь? — спросил он.

—  Не знаю, — ответил Олег, — слабость какая-то, но, в общем, ничего.

—  Сейчас проверим, — сказал пацан и сильно ударил Олега по голове подушкой.

—  Ты что делаешь, урод, — заорал Олег, стараясь перейти к активной обороне.

—  Все в порядке, — сказал нападающий ребятам, внимательно наблюдавшим за этой сценой, — больной активно реагирует на раздражение, значит, поправился, и может участвовать в «военных действиях». Как звать?

—  Олег.

—  А фамилия? —  Карпов.

—  Будешь — Карп. Я — Васек, а это… — он стал называть име- на-клички ребят, указывая пальцем на каждого: — …Лысый, Рыжий, Чапай, Бегемот, Ларик, Кузнечик…

Познакомившись поближе с товарищами по палате, а также вспоминая свои уличные похождения, Олег стал все больше утвер-

70