3179

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

очень там было много черепов, костей древних людей и вымерших животных. А вот художественная экспозиция музея произвела приятное впечатление. Некоторые картины, особенно Крамского и Перова, понравились, запали в душу из-за возникшего чувства сопричастности к тому, что было на них изображено.

Надо было выполнять обещанное — учить Светлану кататься на велосипеде. Но где учить? На лугу? Луг — не пионерский лагерь, там ребята не те, и отношение к девчонкам иное. К тому же Олег этим обучением­ мог испортить свой, так трудно восстановленный, авторитет. Оставалась только обкомовская площадь.

В назначенное время Олег со Светланой встретились на площади. Обучать катанию на велосипеде теоретически невозможно. Надо, чтобы обучающийся сидел в седле и ощущал движение велосипеда, корректируя возможное его падение рулем и наклоном своего корпуса. Но как усадить Светлану на велосипед? Она девочка крупная, легкая на подъем, но тяжелая по массе. Кое-как, со ступенек пьедестала памятника Ленину, Светлана взгромоздилась на велосипед и Олег, держа его двумя руками, покатил. Не рассчитал Олег свои силы. Метров через 20-30 Светлана сделала характерную ошибку обучающихся: резко повернула руль в противоположную от наклона велосипеда сторону. В результате на асфальте оказалась Светлана, на ней велосипед, а на нем — Олег. Итоги падения были более чем плачевны: велосипед и Олег не пострадали, а у Светланы было разбито до крови колено и повреждена правая рука, которой она пыталась смягчить свое падение. Рука выше кисти была деформирована, опухла. Это было похоже на перелом. Светлана еле сдерживала слезы. Что делать, Олег не знал. А что-то делать было надо, и притом немедленно. Провожать Светлану домой вместе с велосипедом — долго. Оставить велосипед и проводить ее домой — тоже не выход. Остается одно: оставить Светлану здесь, а самому стремглав бежать к ней домой за помощью. Олег усадил Светлану на ступеньку пьедестала, наложил на разбитое колено повязку из двух, своего и светланиного, разорванных носовых платков, и побежал по сказанному ею адресу. На его звонки и стуки никто не ответил. Тогда Олег стал стучаться к соседям. Вышла женщина. Олег ей сбивчиво объяснил суть случившегося. Она сказала: «Подожди», и ушла. Минут через пять, которые показались Олегу вечностью, из квартиры вышел мужчина,

121

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

поздоровался, сказал: «Меня зовут Григорий Ильич. Пошли». Однако пошли они не к площади, а чуть в сторону от нее, к Кольцовскому скверу.

—  Зачем мы идем к скверу? — спросил Олег.

—  Там стоянка такси. Возьмем машину и поедем за Светланой, — ответил Григорий Ильич.

Светлана сидела на прежнем месте, и, уже не сдерживая себя и не стесняясь, плакала. Плакала, наверное, и от обиды, что так случилось, и, конечно, от боли. Григорий Ильич усадил ее в такси, попрощался

сОлегом, и они уехали.

УСветланы, действительно, оказался перелом лучевой кости. Весь август она провела дома, никуда не выходила. Телефона у них в квартире не было, а идти в гости Олег не хотел. В нем снова заговорило его малодушие, вызванное то ли чувством вины за случившееся, то ли какой-то боязнью встречи со Светланой и ее родителями.

Постепенно его эмоции к Светлане стали блекнуть, вытесняться другими событиями, и их встреча в конце сентября во Дворце пионеров была встречей просто знакомых людей, с трудом находящих темы для беседы. Так закончилась, не успев разгореться, первая любовь Олега.

Начало занятий в шестом классе принесло неожиданное событие: в классе появились девчонки. Это случилось в результате слияния женской школы № 11, занимавшей первые два этажа здания, с их мужской школой № 10. О совместном с девчонками обучении разговоры велись давно, весь последний год. Но ребята предполагали, что разговоры останутся разговорами, по крайней мере, на ближайшие годы. А тут, нате, здрасте — в классе девочки, совсем рядом, и все такие симпатичные, и все такие разные.

Раньше мальчишки думали, наблюдая за девчонками со стороны, что все они чем-то похожи друг на друга, как китайцы или негры. Оказалось, что это большое заблуждеие. Алла Клименко была полной девочкой, с круглым улыбающимся лицом и кудрявыми волосами, Люда Трусова — стройная, высокая, с немного грустными глазами и с бантом в волосах, Юля Ефимова — с очень красивой фигурой и спадающими на плечи вьющимися волосами, почти все лицо Любы Небольсиной занимали огромные голубые глаза. Было, правда, у них

122

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

всех одно общее — черные передники и белые, у некоторых кружевные, воротнички.

Еще более удивительным было то, что ребята буквально на глазах меняли свой вид и свое поведение. Если раньше приход в школу с грязным воротником рубашки, чернотой под ногтями, с волосами на голове, давно переставшими дружить с расческой, был для многих пацанов нормальным явлением, то теперь этому пришел конец. Но совсем «потерялись» ребята, когда из их разговоров в школе стали вынужденно исчезать экспрессивные слова, нежелательные в присутствии женского пола. Конечно, были и отщепенцы. Толя Быков, например, философски заявил, что если он перестанет выражаться даже

впределах допустимого в русском языке, то он перестанет быть Быковым. Тогда кто-то из ребят посоветовал ему сменить фамилию, что бы он смог защитить свою честь. Но уж вне школы или в туалетах накопившееся в душе и до того момента невысказанное лилось полноводной рекой.

Отношение ребят с девочками постепенно перерастало от осто- рожно-боязливого к уважительно-дружескому, но без каких-либо физических контактов: рукопожатий, похлопываний по плечу, объятий. О поцелуях и разговоров быть не могло. Разговоров — да, но

вмыслях, где-то глубоко-глубоко, на уровне подсознания, по крайней мере, у Олега такое желание возникало. И не только такое. У него, на четырнадцатом году жизни, стал проявляться интерес и к анатомическим особенностям противоположного пола.

Иногда бывает, что если чего-то очень хочешь, то твое желание может осуществиться. Бабушка Олега, Маша, была заядлой театралкой, любила драматический театр и не пропускала ни одной его премьеры. Приучала она к театру и своих внуков: регулярно, три-четыре раза в сезон, водила их на дневные спектакли. Зимой 1950 года в один из таких походов в театр бабушка Маша, Олег, его двоюродные братья Станислав и Владислав заняли свои места в последнем ряду бельэтажа. Олег осмотрелся: справа сидела бабушка, а слева — девочка его возраста или, может быть, чуть старше. Свет погас, и он не успел ее рассмотреть. Через какое-то время Олег, чтобы лучше увидеть происходящее на сцене, наклонился влево, а девочка, видимо, по той же причине, — вправо, и они соприкоснулись. Такое положение, наверное, было интересным каждому из них, и они просидели так несколь-

123

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

ко минут, не отворачивая взгляда от сцены. Затем Олег — а, будь, что будет! — пропустил свою левую руку между спинкой кресла и спиной девочки, обнял за талию, прижал к себе, вернее, к подлокотнику, который здорово ему мешал, а правой коснулся упругих бугорков ее грудей. Она вздрогнула, напряглась, но тут же расслабилась, видимо, поняла, что ничего «страшного» между ними произойти не может, да и такое «знакомство» с мальчиком может быть интересным. Девчонки, ведь, тоже грезят мальчишками, тем более, развитие их

вэтом возрасте идет быстрее, и они начинают ощущать себя женщинами значительно раньше, чем мальчики — мужчинами. Олег осмелел настолько, что просунул руку под ее кофточку, там оказалась блузка. Он нащупал пальцами пуговицы блузки, расстегнул их, просунул руку внутрь: под блузкой никакой одежды не было. Его рука ощутила горячее, в буквальном смысле слова, тело и учащенные удары сердца. Лифчика на ней тоже не было, и он стал гладить ничем не прикрытые ее груди с острыми, все время попадающими под пальцы, сосками. Мир для Олега перестал существовать. Он первый раз

вжизни ощущал женское тело и видел его своими пальцами, как видят слепые люди предметы, ощупывая их. Рука его стала опускаться ниже, прошла под поясом юбки и мгновенно была перехвачена ее левой рукой. Она сжала его ладонь и подняла ее вверх. В это время раздались аплодисменты, пошел занавес, стала постепенно разгораться люстра. Они резко отодвинулись друг от друга, встали вместе со всеми с кресел, стали аплодировать. Олег никак не мог прийти в себя, не мог заставить себя посмотреть на нее. Когда решился и повернул голову — ее уже не было рядом: она, рослая девушка, выходила с другими зрителями из зала.

—  Ты идешь с нами в буфет? — спросила его бабушка. —  Нет, я посижу здесь.

—  Тебе что-нибудь принести? —  Спасибо, ничего не надо…

Олег отошел от шока, освоился. Он сидел в кресле, дожидался конца антракта, хотел увидеть при свете свою незнакомку, может быть, даже познакомиться. Прозвенел третий звонок, зрители заняли свои места, погасла люстра, раздвинулся занавес. Ее место было пустым. Смотреть спектакль Олег не стал. Он шепнул бабушке, что у него разболелась голова и что он пошел домой. В фойе, в гардеробе,

124

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

на улице он надеялся встретить ее, но все было безрезультатно. Потом понял, что даже если бы и встретил, то вряд ли узнал, если только наощупь.

Когда Олег был уже в 6 классе, в школу пришел работать учителем физкультуры Николай Николаевич Мосягин. Он отличался от прежних учителей физкультуры тем, что был действующим спорт­ сменом, чемпионом области и призером республиканских соревнований по велосипедному спорту и беговым конькам. Это, а также его не всегда строго педагогические методы работы, вызвали у ребят доверительное к нему отношение. Мальчишки шли к нему и за советом, и за помощью в разрешении своих конфликтов.

Николай Николаевич из школьников разных классов, желающих активно заниматься спортом, создал команду для участия в городских и районных соревнованиях. А для этого, чтобы выяснить спортивные наклонности мальчиков и девчонок, он провел с каждым беседу. Дошла очередь до Олега.

—  Чем хочешь заниматься, какие виды спорта нравятся? — спросил Николай Николаевич.

—  Люблю плавать, говорят, у меня это неплохо получается, — ответил Олег.

—  К сожалению, у нас в городе этот вид спорта только летний, плавательных бассейнов нет. Давай поступим так: предстоящую осень и зиму ты будешь тренироваться у меня в конькобежной секции «Спартака», будем укреплять ноги, а общефизической подготовкой займешься в школьном гимнастическом кружке. Ближе к лету разберемся, как дальше быть.

Тренировки у Мосягина из-за непривычки Олега к постоянным нагрузкам были не только тяжелыми, они были жесткими. Кроме бега, приседаний с тяжестями и без них, для отработки техники бега на коньках он заставлял ребят принять позу конькобежца — присев и заложив руки за спину, — и сидеть в этом положении какое-то время. Не выдержал — отдохни и снова садись. Ноги тряслись, их сводила судорога, но Николай Николаевич был непреклонен: не выполнил упражнение — от тренировки отстраняешься. Когда наступили морозы и залили каток, все стало намного интереснее. И все же, конькобежный спорт очень однообразен. Он больше был для тела, чем для

125

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

души. А ведь так хотелось покататься на катке в паре с кем-нибудь из девчонок, пошкодничать, поиграть в догонялки. Но для этого нужны были другие коньки — хоккейные, и не просто хоккейные, а хоккейные для игры в хоккей с шайбой — «канадки». А где их взять?..

—  Слушай, — говорит Олегу Жора Комаров, — «Локомотив» набирает команду для игры в хоккей с мячом, дают форму и коньки. Пойдем, запишемся, сыграем несколько матчей, если выпустят на лед, зато всю зиму будем с коньками.

Так и поступили. Да еще упросили точильщика, конечно, не задаром, скруглить лезвия коньков под «канадки», и всю зиму, обычно по субботам и воскресеньям, выпендривались на стадионе «Пищевик» во время вечерних массовых катаний.

Прилично накатавшись по кругу поодиночке, в компании ребят или в паре с кем-нибудь из девчонок, мальчишки начинали игру в «догонялки». Но эти «догонялки» были особенными, как бы ши- ворот-навыворот. Если обычно в этой игре был один водящий и несколько догоняемых, то здесь догоняющих было 3-4 человека, а убегающий — один. Этим «одним» был Дима Шаповалов, шестнадцатилетний парень, уже игравший в хоккей за взрослую команду «Динамо» и катавшийся на коньках, «как бог».

Игроки, обычно каждый раз новые, но знакомые между собой, собираются в центре катка, чтобы определиться, кто сегодня играет, и погоня начинается. Дима исчезает в толпе катающихся людей, а ребята по договоренности друг с другом или спонтанно начинают его поиск. Они пересекают ледяное поле во всех возможных направлениях, разрезая людской поток, как ястреб стаю голубей, выцеливающий свою жертву. Надо было видеть расширенные от ужаса глаза чинно катающихся взявшихся за руки девчонок, или взрослых людей, узревших, как им навстречу несется в распахнутой куртке со взлохмаченными волосами пацан. Все, конец, столкновение неизбежно! — со всеми вытекающими из этого последствиями. Но нет! Мальчишка в последний миг невообразимым движением слева-справа обходит их или проскальзывает между ними и скрывается в толпе.

—  Жорка! — кричит Олег. — Шаповал слева, обходи его сзади, а я атакую напрямую.

Кажется — всё, игра окончена, «жертва» на расстоянии вытянутой руки, но Дима делает свой фирменный финт, разворачиваясь во-

126

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

круг себя, и снова уходит от ребят. Уставшие мальчишки идут в раздевалку передохнуть, попить чаю. Появляется Дима Шаповалов.

—  Что, слабаки, устали?! — с усмешкой говорит он. — Чай за ваш счет. Я вас жду на поле.

Гонка продолжается… В этой игре было одно незыблемое правило: стараться не столк­

нуться, не сбить катающихся. Однако в жизни очень часто намерения и действительность не совпадают. Были и падения, были и столкновения, приводившие к травмам, и тогда уже кто-то из догоняющих превращался в догоняемого, но уже работниками катка.

Весной ребят ожидало ответственное событие — прием во Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодежи. В отличие от пионерии, в комсомол принимали не всех желающих, а только тех, кто успевал в учебе, занимался общественной работой, имел хорошие оценки по поведению. Всем вступающим выдали для изучения маленькие книжечки с Уставом ВЛКСМ, одобрили их кандидатуры на комсомольском собрании школы, и в пятницу, 14 апреля 1950 года, пригласили в райком комсомола для собеседования. Ребят по очереди вызывали в кабинет первого секретаря райкома. Вызвали Олега. За большим столом сидело несколько человек, а в центре его, наверное, самый большой начальник — первый секретарь. Он первый и спросил, никак не назвав Олега:

—  Почему ты вступаешь в комсомол?

—  Хочу быть в передовых рядах строителей социализма, — заученно, без запинки ответил тот.

—  На каких принципах построен комсомол? — спросила женщина, сидевшая справа от первого секретаря.

—  Руководящим принципом организационного строения комсомола является демократический централизм, что означает:

выборность всех руководящих органов комсомола снизу доверху; периодическую отчетность комсомольских органов перед своими комсомольскими организациями и перед вышестоящими органами; строгую комсомольскую дисциплину и подчинение меньшин-

ства большинству; безусловную обязательность решений высших комсомольских

органов для низших, — снова, без запинки, буква в букву, как было записано в Уставе, отчитал Олег.

127

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

—  Бойкий товарищ, — сказал кто-то за столом и продолжил: — А если тебе придется отдать жизнь, выполняя заветы Ильича? Отдашь?

Олег смутился от неожиданного вопроса, задумался. В Уставе про то, что надо или не надо отдавать жизнь за Ленина, ничего не было сказано. Что делать? Согласиться, а вдруг они тут же потребуют расстаться с жизнью — жалко, еще пожить хочется. Не согласиться — в комсомол вряд ли примут.

—  Я не готов к ответу на этот вопрос, — заикаясь от волнения, сказал Олег, — но если я буду уверен, что моя жизнь того стоит — отдам.

—  Дипломатично, — прокомментировал ответ Олега первый секретарь, секунду-две помолчал и продолжил. — Хорошо, ты свободен, подожди в приемной.

Когда беседа с последним кандидатом закончилась, всех снова пригласили в кабинет. В свой первый туда заход Олег от волнения не обратил внимания на его размеры, а они были сравнимы с размерами их спортивного зала в школе. «И зачем человеку такая большая комната? — подумал Олег. — Ему, наверное, и неудобно, и скучно тут быть одному».

Первый секретарь райкома, человек по возрасту наверняка переступивший комсомольский рубеж, поднялся с кресла, объявил, что всех приняли в ряды Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи и что он их с этим поздравляет и желает им быть активными помощниками коммунистической партии в деле строительства социализма в нашей стране. Он вышел из-за стола и вручил каждому комсомольский билет и нагрудный знак.

Олег с радостью в душе спешил домой поделиться происшедшим событием. Мама обрадовалась, но не настолько бурно, как ожидал Олег. Бабушка Маша сказала, что он пошел весь в отца — тот тоже вечно во что-то вступает. А бабушка Дуня вспомнила, что с комсомольцами она знакома давно — с тех пор, как они в начале 30-х годов помогали большевикам их раскулачивать. Единственный человек, кто искренне от души поздравил его, был отец. Он обнял сына, пожелав ему быть активным комсомольцем и верным ленинцем.

К предстоящим летним соревнованиям Олег с мальчишками старше его на год и по возрасту, и по занятиям в авиамодельном

128

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

кружке, собрал простейшую модель самолета с бензиновым двигателем. Модель могла летать только по прямой линии и, чтобы она не улетала далеко, в нее заливали ограниченное количество бензина. Но это было не главное. Главное было в том, что самолет-то — летел! Его запускали с рук, а приземлялся он самостоятельно. Ребята, готовясь к соревнованиям, все воскресенья проводили на полигоне, дорабатывая модель. Однако Олегу все труднее было совмещать занятия в кружке с занятиями спортом. Спорт становился его главным, после учебы в школе, делом.

Николай Николаевич Мосягин сдержал обещание и в конце учебного года направил Олега к тренеру по плаванию Кроссу Суйтису. Пловцы тренировались и соревновались только в теплое время года в затоне реки у Чернавского моста. Олег нашел Суйтиса, поздоровался, представился.

—  Да, да, мне о тебе Коля Мосягин говорил. Кстати, отличный спортсмен, ты ему от меня передай привет. Плавки с собой?

—  Да.

—  Тогда разогревайся и в воду. Посмотрим, что ты умеешь делать. Посмотрел Суйтис на действия Олега в воде, покачал головой,

сказал:

—  Силенка есть, мышцы не забиты, но плавать ты не умеешь. Когда у тебя ближайшие соревнования?

—  В начале августа.

—  Ну что же, полных два месяца у нас есть, но только для одного стиля — кроля, для остальных времени не будет. Если освоишь технику — поплывешь. Высокие места в соревнованиях я тебе не гарантирую, но в разрядах ходить будешь. Тренировки через день, в любую погоду.

Почти все лето прошло в изнурительных, иногда до тошноты неприятных тренировках. Обычно человек идет купаться на реку в хорошую теплую погоду. А здесь: прохладно, ветер, идет дождь, а надо лезть в воду и отрабатывать то «ноги», то «руки», то плыть с максимальным ускорением, то… то… Два раза Олег заявлял Суйтису, что он устал, что у него больше нет сил, что он зря ввязался в это дело. На что Кросс, со свойственным ему хитроватым прищуром, отвечал:

—  Нет, дружок, я дал слово Мосягину, что подготовлю тебя к соревнованиям, и не в моих привычках бросать начатое дело. Да и вре-

129

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

мени я на тебя потратил непозволительно для себя много. Так что, терпи, потом спасибо скажешь.

Тренировки не прошли даром. Фигура Олега менялась на глазах: стали рельефными мышцы груди и живота, выросли бицепсы, окрепли ноги. Но главное — Олег почувствовал, как твердеет его характер, появляется незнакомая ему ранее жесткость в отношении к себе и, к сожалению, иногда к окружающим. Он как-то сразу повзрослел.

Районные соревнования Олег Карпов выиграл, а на городских — занял второе место, выполнив норматив второго спортивного разряда. Второе место не было обидным для Олега. Во-первых, он и этого не ожидал, а, во вторых, проиграл достойному конкуренту — мальчику старше его на 2 года, имевшему уже спортивный разряд и соревновательный опыт.

На лето в соседний дом приезжала гостить уже второй год подряд девочка. Звали ее Настей, и она была немного старше Олега. Раньше Олег ее просто не замечал: девчонка как девчонка, ничем не выделяющаяся среди других. Потом стал здороваться. А в этот год он разглядел ее, как будто увидел впервые. Она была невысокой, с плотно сбитой фигурой, с коротко подстриженными выбеленными солнцем волосами и неопределенного цвета глазами. Они стали встречаться. Ходили в кино, в парк покататься на аттракционах или поесть мороженого, сидели иногда допоздна на лавочке у дома или в саду, спрятавшись от всех в зарослях сирени. Настя разрешала Олегу обнять себя, дотронуться до запакованных в лифчик грудей, поцеловать. На все прикосновения ниже пояса был безоговорочный запрет. О том, чтобы посмотреть, что девчонки прячут у себя в трусах, и мысли не было, а вот увидеть обнаженную грудь — такие «развратные» желания возникали в голове Олега.

Как-то пошли большой компанией купаться на речку. Плавали, загорали, играли в мяч. Олег предложил Насте:

—  Поплыли за цветами на тот берег? —  Поплыли, — согласилась она.

На другом берегу они ушли к озерам-старицам, легли в высокую траву, подставив солнцу свои спины. Говорили ни о чем. Тем более, в голове Олега все время крутилась мысль: «Груди, груди… Как до них добраться?..» Он положил свою правую руку на спину Насти,

130