3179

Зряче только сердце. Самого главного глазами не увидишь.

Антуан де Сент-Экзюпери

KARDIA

Мой основной недуг prostate cancer в последнее время находился в стагнации, и это меня успокоило. Но природа не терпит пустоты, и о себе напомнило сердце, что, в общем-то, не стало для меня неожиданностью.

Диагноз — ишемическая болезнь сердца, мне был поставлен в 30 с небольшим лет, после того, как я переключился на научную работу и совсем забыл о своем «физическом теле»: прекратил занятия спортом, перестал

делать утреннюю зарядку, много и не вовремя ел и пил. Хорошо, что опомнился и занялся собой. Бег, режим питания, отказ от курения и прохладные взаимоотношения с Бахусом, даже в очень привлекательном для меня его обличье — сухом красном вине, быстро дали результат. Я, в пределах разумного, занялся спортом, довел до часа продолжительность любимого мною бега по пересеченной местности, стал «собачником». Но от судьбы не уйдешь, и в жизни за все надо платить. Сначала из-за старых спортивных травм наступил парез правой ноги, затем — левой, потом падение с пятиметровой высоты, закончившееся переломом позвонков и ребер, несколько хирургических операций, автомобильная авария, повредившая, правда, больше машину, чем меня, и перегрузка работой сделали свое дело — сердце снова дало сбой: стенокардия, и предположение, что я перенес на ногах микроинфаркт. Кардиологи настойчиво советовали провести кардиографию и по ее результатам выработать стратегию лечения.

291

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Заведующий кардиологическим отделением одной из больниц города Семен Иванович, очаровательный человек, посмотрел мои анализы и без раздумья сказал:

—  Не надо откладывать ваши дела в долгий ящик, выберите время и приходите на госпитализацию.

Февральским на редкость морозным утром я предстал перед ясными, хитровато-умными глазами Семена Ивановича. Он подписал мое направление, и я пошел в палату. Стучусь и, получив разрешение, вхожу. Палата двухместная, небольшая, с собственным туалетом поразила меня своим необычным микроклиматом: висевший на стене у входа термометр показывал только 14° по Цельсию.

—  Это что, новый способ лечения сердечно-сосудистых заболеваний? — интересуюсь я у провожающей меня медицинской сестры.

—  Нет, — отвечает она, — это доблестные дела наших строителей. Этим летом они проводили здесь ремонт, ставили новые окна и «забыли» утеплить проемы! Посмотрите, как штора ходуном ходит, да и радиаторы не теплее парного молока.

—  И что же мне делать? — не унимаюсь я.

—  Потеплее одеться или перенести лечение на лето. Думаю, тогда здесь будет весьма комфортно, — то ли шутит, то ли и вправду дает дельный совет медсестра. — Ваш сосед не жалуется.

—  А, может быть, можно поставить электронагреватель?

—  Нет, это запрещено по пожарным правилам, — уже недовольным голосом, вызванным, по всей видимости, моими надоевшими ей расспросами, заканчивает сестричка диалог и уходит, плотно прикрыв за собой дверь, — наверное, чтобы не выстужать коридор.

Смотрю на соседа: молодой мужчина, ростом пониже меня, но массой раза в два больше. С такой утепляющей прослойкой можно вообще без отопления обойтись. После знакомства спрашиваю у Михаила, как он выходит из создавшегося положения?

—  Мне, действительно, не очень холодно, к тому же днем я, если надо, отогреваюсь на процедурах, а на ночь уезжаю домой, — отвечает сосед.

—  А как же быть мне? Ведь после кардиографии необходимо провести сутки в постели.

—  А вы попросите у сестры-хозяйки второе одеяло, — советует Михаил.

292

KARDIA. Очерк

Иду к сестре-хозяйке и прошу выдать мне второе одеяло к моему первому — по размеру детскому, а по возрасту пенсионному.

—  Все разобрано, ничего нет, остались только пододеяльники, — отвечает она.

Забрал пододеяльник и стал думать, что с ним делать: укрыться — неэффективно, завернуться — неудобно, использовать для утепления щели вдоль подоконника — самое разумное. Но это паллиатив, а нужно искать кардинальное решение. И оно в данной ситуации единственное — необходим электронагреватель. Отпрашиваюсь на ночь домой якобы для того, чтобы забрать забытые результаты анализов. Дома обзваниваю всех друзей и соседей и, наконец, нахожу у кого-то тепловую пушку — компактную, но достаточно мощную. Ни свет ни заря прихожу в больницу, включаю нагреватель и — «Ура!» — уже через час температура воздуха в палате поднимается до 18°. Правда немного болит голова от постоянного шума работающего электродвигателя, недостатка кислорода и специфического запаха пригоревшей пыли, но я же в российской больнице, где все и сразу хорошо по идее быть не должно…

Вызывают в процедурный кабинет для забора крови на анализ. Сажусь на стул перед симпатичной лаборанткой. Спрашиваю:

—  Из какой руки будем кровь забирать? —  Из левой, — отвечает.

—  А можно, из правой? У меня на левой руке плохие вены. —  Давайте левую руку!

Даю. Прокалывает вену. Кровь не идет.

—  Давайте правую руку, — командует лаборантка. —  Хорошо.

Прокалывает вену на правой руке. Кровь не идет. Вынимает иглу

ипрокалывает другой сосуд. Кровь, слава Богу, пошла. Но это же надо: больница — не какая-то там районная захудалая поликлиника, а для одноразового анализа крови надо сделать три прокола вен. Но ничего, в палате тепло, правда, нет воды в туалете, но это мелочи, мои стариковские придирки. Установлено, что без воды человек может прожить неделю, а я больше и не собираюсь находиться в больнице.

Меня вызывают на операцию. Вкатывают в палату тележку-ка- талку, расстилают на ней мое одеяльце, укладывают на него меня

иим же, одеяльцем, закрывают. На лестничной клетке, где темпера-

293

Не надо хвалить утро, пока не наступит вечер.

Народная примета

УТРО

Вузовскую производственную практику я вместе с сокурсником Сергеем Богатко проходил на реке Матыра, исследуя ее гидрографию. Для этих целей мы переоборудовали лодку-плоскодонку, соорудив для нее съемный тент, получили приборы для проведения замеров, запаслись провиантом и отправились в путь. На автомашине нас довезли почти к истоку Матыры, до села Шехмань, что в Тамбовской области, откуда мы и начали сплав по реке.

Ранний, около 6 часов утра, подъем, завтрак и в путь. Лодка идет по течению, мы ведем записи, фотографируем, проводим инструментальные замеры. Далеко пополудни останавливаемся на ночлег. Вытаскиваем лодку на берег, разводим костер, готовим обед­ -ужин. Ночью у реки в этих местах даже в самое жаркое лето прохладно, температура воздуха опускается ниже десяти градусов. Поэтому, укладываясь спать, мы натягивали над лодкой тент и надевали на себя все теплые вещи. Вставали обычно после того, как наше «жилище» прогревалось солнцем.

По натуре я «жаворонок». Просыпаюсь рано, но сразу не встаю, жду тепла, да и не хочу будить товарища. Но главное, интересно лежать, слушать и угадывать, что происходит снаружи. В безветренную погоду тишина такая, что можно услышать, как стекает с листьев ивы вода и каплями с нежным звоном падает в реку. Вот мальки, увертываясь от щуки, выпрыгивают из воды и с характерным звуком возвращаются назад. Хора лягушек уже нет, поздно по времени года, но отдельные солисты продолжают квакать. Голоса птиц разнообразны и нестройны: то крякнет утка, подзывая утят, то раздастся короткая трель желтой трясогузки, то послышится приятное негромкое щебетание ласточек, снующих у своих гнезд в береговых обрывах. А если

295