3179

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

ВОлеге снова, подспудно, как еще недавно в отношениях с отцом, возникло чувство ревности к будущему брату или сестре.

—  Нет, — продолжал гнуть свою линию Олег, — братик будет маленький, и ты его будешь любить больше, чем меня. И потом, зачем нам нужен кто-то еще, ведь нам и так хорошо втроем?

—  Дурачок. Ты наш первенький сыночек, мы тебя с папой ждали шесть лет. Как же я смогу любить тебя меньше других?.. Иди, играй, мы с тобой еще поговорим об этом.

Ожидая прибавления в семье, папа с дедушкой занялись строительством — вернее, перестройкой дома. В большом сарае рядом

сдомом когда-то была мастерская дедушки отца, у которого он даже работал подмастерьем — Ивана Леонтьевича Зобнина, известного в городе жестяных дел мастера. Отец с дедушкой утеплили сарай, пристроили к нему кухню, где сложили печь, служившую и для приготовления еды, и для отопления, а также небольшую закрытую веранду, под которой выкопали погреб.

Колодца во дворе не было, поэтому воду брали из водоразборной колонки в пятидесяти метрах дальше по улице, а помои сливали в выгребную яму в конце двора за туалетом.

Купали детей в маленьких корытах, а взрослые, обычно раз в неделю, ходили в баню. В городе было много общественных бань

смужским и женским отделениями. Мама иногда брала сына с собой в баню. Вот уж где можно было вдоволь поплескаться, не боясь разбрызгать воду и не жалея ее. Но после того, как она поймала заинтересованный взгляд четырехлетнего сына на особу противоположного ему пола, походы в баню с мамой прекратились и возобновились уже с отцом, после его возвращения домой, — уже в мужское отделение.

Всентябре выдались несколько теплых дней и в один из них, в воскресенье, Олег с папой пошли купаться на речку. Вода в реке была уже прохладной, поэтому Олегу было разрешено только побегать по воде у берега, а отец, как всегда, шумно бросился в воду, переплыл реку, помахал сыну рукой с другого берега и вернулся назад. Они уселись на теплый песок, наслаждаясь еще по-летнему жарко греющим солнцем.

—  Олег, — начал отец разговор, — ты, наверное, уже понимаешь, что люди не могут жить вечно. Наступает момент, когда ­человек

11

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

уходит из жизни, кто по старости, кто по болезни, кто умирает на войне,­ защищая свою страну от врагов. На той недавней войне с белофиннами на моих глазах погибли сотни товарищей. На эти случаи природа предусмотрела рождение нового человека, который, подрастая, становится помощником своим родителям, затем взрослым человеком, создает семью, в которой тоже рождаются дети. Это вечный процесс, и изменить его никто не может. Я тебе говорю об этом в продолжение твоего разговора с мамой, потому, что у нас скоро родится ребенок, наш второй сын или первая дочь. Ты кого бы хотел — братика или сестренку?

Олег, многое из слов отца не понявший, тем не менее, задумался и почти по-взрослому сказал:

—  Ну, если от этого никуда не денешься, то пусть будет брат. Отец улыбнулся, прижал сына к себе, погладил его по голове

и веселым голосом сказал:

—  Вот и хорошо. Одевайся, пойдем домой. Нас мама ждет к обеду.

Приближался новый, 1941 год. Мама Олега уже не работала, была в декретном отпуске, ждала рождения сына. Почему-то все были уверены, что будет мальчик, да и Олег привык к мысли, что у него будет брат. Он даже стал думать, какую из своих игрушек ему подарить: танк — жалко, да и как он его будет заводить, едва ли с ним справится, ружье с бумажными пистонами, издающее громкие хлопки при стрельбе — нельзя, еще испугается. «Так подарю я ему плюшевого­ мишку, — решил Олег, — правда, он без глаза, но зато мягкий, добрый и смешно улыбается одним глазом».

…Мама подошла к кровати Олега, погладила сына:

—  Вставай, Олежка, сегодня Новый год и Дед Мороз принес тебе подарки.

Олег открыл глаза и сразу же заметил изменившуюся обстановку. В углу комнаты у окна стояла высокая елка с красной звездой, от которой ниспадали стеклянные гирлянды. На елке висели ватные и картонные игрушки — зверюшки, яркие разных размеров и цветов стеклянные шары, хлопушки в виде длинных трубочек с бумажными цветками на концах, фигурки танков и броневиков, конфеты в обертках, маленькие свечи в подсвечниках. А под елкой стояла небольшая фигурка Деда Мороза, по разные стороны от которого лежали боль-

12

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

шой кулек и белые валеночки, которые Олег видел на какой-то картинке и просил маму купить ему такие же.

—  Видишь, — сказала мама, — на Новый год сбываются все желания: ты хотел валенки, и Дед Мороз их тебе подарил, а к ним в придачу еще и конфеты, шоколад, яблоки. Это все там, в кульке.

Вот с того, первого, очень запомнившегося Нового года, Олег долгое время верил в новогодние чудеса, пока суровые военные и послевоенные годы, а затем и непредсказуемые события жизни, не поколебали эту веру.

Вечером тридцать первого декабря собрались гости отмечать встречу Нового года. Были свои — Саша, дедушка с бабушкой, пришли друзья родителей — Алексей Иванович, с которым папа был на последней войне, и его жена, подруга мамы Зинаида, старшая сестра мамы тетя Катя с мужем, Семеном Аркадьевичем. Поднимали тосты за счастье в новом году, за здоровье присутствующих и отсутствующих, за удачные роды мамы Олега. Все сошлись на том, что будет мальчик, и стали подыскивать ему имя — от «Арктика», в честь освоения Северного Ледовитого океана, до «Климента» — имени одного из первых маршалов Советского Союза Ворошилова. И, конечно, за столом поднимался волнующий всех в последнее время вопрос: будет ли война с Германией? Сошлись на том, что не будет, потому что, как пелось тогда в популярной песне:

Броня крепка и танки наши быстры, И наши люди мужеством полны.

В строю стоят советские танкисты, Своей великой Родины сыны.

Засиделись допоздна. Олегу хотелось спать, но он все ждал, когда зажгут свечи на елке. Перед чаем отец Олега попросил всех выйти на пять минут. Когда они снова вернулись в комнату, она сказочно преобразилась: электрическое освещение было выключено, а на ветках елки, колеблющихся от движения воздуха, горели свечи, создавая на стенах какую-то необычную, волшебную игру света и теней. За окном чернота ночи, холод, а здесь — тепло, уютно, спокойно.

От горевших свечей исходил приятный, необычный, но поче- му-то знакомый Олегу запах. Почему знакомый?.. Олег закрыл глаза, и ему, как во сне, представилась какая-то зыбкая, колеблющаяся,

13

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

все время расплывающаяся картинка: большое помещение с очень высоким потолком, стены сплошь закрыты иконами, но не такими, как в комнате у бабушки, а большими, яркими, в желтом убранстве,

имного, много горящих свечей, от которых шел такой же, как и здесь, в комнате, приятный запах. Все помещение было заполнено музыкой, но очень необычной: это было что-то среднее между обычной речью и мелодией, выводимой женскими голосами. Потом кто-то облил его водой, и он от неожиданности вскрикнул…

—  Что с тобой, Олежка, — услышал он голос мамы, — ты чего-то испугался, тебе плохо?

—  Нет, просто мне показалось, как будто я все это уже видел раньше.

—  Ты, наверное, устал. Подожди немного, я попью чай и уложу тебя спать.

Гости снова расселись за стол пить чай с приготовленным бабушкой пирогом странного названия «Наполеон». «Наполеон» был вкусный и настолько понравился Олегу, что и долгие годы спустя все сладкое мучное ассоциировалось у него с этим словом. Например, съев пряник, он говорил: «Я съел наполеон».

Неожиданно, как потом выяснилось, от упавшей свечи, загорелась под елкой вата-«снег», а затем сразу же схватилась в пожаре и вся елка. Кто-то из женщин пронзительно закричал: «Горим!» Все вскочили со своих мест, отринули от пламени. Но сразу выйти из комнаты всем было невозможно — выход загромождали стулья. Быстрее всех среагировал на ситуацию, сказалась, по-видимому, армейская закалка, Алексей Иванович, находившийся ближе всех к кровати родителей. Он моментально схватил покрывало вместе с одеялом, крикнул: «Держи!», и бросил их через стол. Отец поймал одеяло, набросил его на елку, придавил руками, сказал-приказал: «Воды!» Саша, сидевшая ближе всех к выходу, уже бежала из кухни с ведром. Влетев в комнату, она передала воду отцу Олега, а тот выплеснул ее на укрытую елку. Огонь погас.

Каким-то чудом все закончилось благополучно. Чудом было

ито, что в это время Олег с мамой сидели в противоположном елке углу комнаты. Все произошло настолько быстро, что Олег не успел не то что испугаться, он даже не успел сообразить, что случилось. Он заплакал уже потом — от обиды, что праздник, его первый, как он ду-

14

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

мал, новогодний праздник, так горестно закончился, и от вида того, что осталось от новогодней елки. Она лежала, завалившись в угол комнаты, с обгоревшими ветками, на которых еще висели два стеклянных шара, бусы-гирлянды и несколько конфет. А над всем этим, как ни в чем не бывало, горела ярким отраженным светом красная пятиконечная звезда. Под елкой в окружении уцелевших и битых игрушек стояли чуть подпаленные, испачканные сажей, но целые валенки, рядом с улыбающимся, тоже немного подпаленным Дедом Морозом. К счастью, никто не пострадал, не считая слегка обожженных рук отца, но почти у всех был шок от пожара и, главное, от того, чем все это могло закончиться.

Вконце января мама Олега родила, но не одного мальчика, как все ожидали, а сразу двух — близнецов. Самой большой неожиданностью это стало, прежде всего, для Олега. Во-первых, он приготовил подарки только одному брату. А во вторых, теперь уже точно до него мамины руки не дойдут, так что надо самому «выкарабкиваться» из сложившейся ситуации.

Вкомнате, где уже стояли кровати Олега и родительская, поставили еще одну большую детскую кровать, куда поместили близнецов — старшего Глеба и младшего Валентина. Для помощи маме

вуходе за детьми и в других домашних делах «выписали» из Украины, родины мамы, бабушку Дуню. Это была добрая по характеру, крепкого телосложения шестидесятилетняя крестьянка, с натруженными руками, гостеприимная и радушная в угощении. Теперь у Олега были две бабушки: «новая» — бабушка Дуня, и «старая» — бабушка, которую он теперь стал называть сначала бабушкой Машей, а потом перешел на сокращенный вариант — Башмаш. С дедушкой было проще — он был один, просто «дедушка».

Просто дедушка, Григорий Иванович, роста был среднего, сухощав, быстр в движениях, имел вьющиеся волосы и носил небольшие усы. Работал он механиком на мясокомбинате, который все называли каким-то странным словом «беконка». Дедушка любил животных, может быть потому, что каждый день видел их смерть, и часто приносил или приводил с работы то кролика, то собачку, то какую-ни- будь птицу, петуха или курицу, оставлял их жить в коридоре или

вкладовке. Бабушка Маша его просила, умоляла:

15

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

—  Дед, прекрати свою доброту, не засоряй дом, видишь, и так жить негде.

А он примирительно отвечал:

—  Ну, что ты ругаешься, елки зеленые, в доме должна быть живность, внук подрастает, ему общение требуется.

—  А тебе мало Витькиных голубей, — не унималась бабушка. —  Голуби — другое дело, они в небе летают, с Богом общаются,

а мои твари земные, нам близкие.

—  Не кощунствуй, дед, Христа ради прошу, уймись в своих благих намерениях.

У дедушки была язва желудка. Кто-то из его друзей посоветовал лечить ее водкой. Лечение деду понравилось, и он стал частенько прибегать к этому лекарству. И как-то раз, после очередного лечения он привел домой молодого, задиристого козла, определил его в сарай и по вечерам выпускал во двор. Козел носился как угорелый по двору, бодался со всеми, кто попадался ему на пути, загонял под крыльцо предпоследнее приобретение деда — маленькую собачку, напугав ее так, что она долго оттуда не показывалась. Однажды решил дед подружить Олега с козлом. Поставил внука на стол во дворе и выпустил из сарая козла. А тому как раз не хватало новых жертв. Козел в три прыжка добрался до стола и стал его бодать, пытаясь сбросить с него Олега. Олег испугался за свою, такую еще короткую жизнь, и заревел.

—  Да не плачь ты, елки зеленые, — стал успокаивать дед Олега, — он сейчас угомонится, и ты с ним подружишься.

На крик Олега выбежала из дома бабушка Маша, увидела происходящее и ультимативно заявила:

—  Все дед, надоело, выбирай: или козла уводи, или с козлом уходи. Дедушка подумал и согласился на первый вариант. Козла при-

шлось свести со двора.

Зима долго не сдавалась, но после масленицы, в начале марта, быстро пошла на убыль. На масленицу две бабушки Олега, как бы соревнуясь между собой, пекли блины на разные вкусы: блины из гречневой и пшеничной муки, манные блины, постные и сдобные. Ели блины с селедкой, со шкварками, со сметаной, с медом. В последний день масленицы, в воскресенье, родители повели Олега в Парк культуры и отдыха Авиамоторного завода на «Проводы зимы». Олегу на-

16

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

долго запомнился этот веселый зимний день, наполненный гамом и шумом веселящихся людей, перезвоном колокольчиков, украшавших конные тройки, сиянием на солнце медных самоваров, из которых наливали вкусный сладкий, обжигающий губы чай.

Жизнь Олега все больше приобретала осмысленность. У него стало появляться много вопросов, требующих своего разрешения. Но все кругом были озабочены своими проблемами. Папа приходил домой с работы поздно, а уходил, когда Олег еще спал. В воскресенье, оставшись дома, он занимался хозяйственными делами: пилил и колол дрова, готовил уголь для печки, чистил снег с крыши дома, ходил на базар. Освобождался только к вечеру и обычно уходил с мамой в кино или к кому-нибудь в гости. Мама, как и предполагал Олег, была полностью занята младшими братьями и для «любимого» сыночка у нее не оставалось времени. Олегу стало грустно и неуютно жить. Его все больше тянуло к самой младшей из родственников, к сестре отца Саше. И Саша приняла его. Она как раз находилась в том возрасте, когда девчонки перестают играть в куклы и начинают играть в дочки-матери со своими младшими братьями или племянниками. Саша играла с Олегом в войну, каталась с гор на санках, учила его рисовать танки и самолеты, лепить из хлебных мякишей забавных зверюшек. А по вечерам рассказывала ему сказки про Кощея Бессмертного, про Царевну-лягушку, про Сестрицу Аленушку и братца Иванушку. Олегу было очень жалко Иванушку, и он все просил Сашу переделать сказку, сделать так, чтобы убедить Иванушку не пить воду из копытца.

—  Нет, — говорила Саша, — нельзя. Надо слушаться старших, иначе можно стать козленочком или даже козлом. Все зависит от меры непослушания.

Очень нравилось Олегу, когда Саша читала ему книжки Алексея Толстого о приключениях Буратино, Самуила Маршака о Кошкином доме или о Глупом мышонке, и, конечно, Корнея Чуковского про Айболита, Мойдодыра, Муху-цокотуху. Они с Сашей разучивали какое­- -нибудь стихотворение Чуковского, а потом читали его поочередно, с выражением, на два голоса. Олег начинал:

—  Добрый доктор Айболит! Он под деревом сидит.

17

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

Саша продолжала:

—  Приходи к нему лечиться

Икорова, и волчица,

Ижучок, и червячок,

Имедведица!

Олег заканчивал, выкрикивая:

Всех излечит, исцелит Добрый доктор Айболит!

Получилось так, что возвращения Саши из школы Олег ждал с нетерпением и радостью, как когда-то ждал маму после работы. Школа была рядом с домом, в пяти минутах ходьбы, и Олег тайком, без разрешения мамы, ходил встречать Сашу после уроков. Саша рассказывала ему о своих школьных «тайнах», а Олег о том, что он смастерил или нарисовал. Иногда они удлиняли свой путь, заходили на расположенный рядом со школой луг, и там громко, во весь голос пели песни про веселый ветер, про то, как широка страна их родная, или как они смело в бой пойдут за власть Советов. Дома мама ругала Олега за самовольный уход, и он обещал ей этого больше не делать. Но через день-другой все повторялось. Саша для него становилась и сестрой, и мамой, и другом.

Одиннадцатого апреля Олегу исполнилось пять лет. Отец перед уходом на работу поздравил его, сказав, что он уже большой и что он теперь самый первый и главный помощник его и мамы в воспитании братьев. «А как их воспитывать, — подумал Олег, — они еще такие маленькие, им еще расти и расти. Но плачут они, особенно по ночам, громко, видимо, стараются перекричать друг друга».

Первый подарок Олегу был от родителей. Они подарили ему матросский костюм — темно-синюю курточку с большим накладным воротником, и бескозырку с лентами, на которой было написано ка- кое-то слово. Мама объяснила, что это слово «Аврора» и что так называется крейсер — самый главный корабль военных моряков у нас в стране.

Почти все дети, особенно в очень раннем возрасте, ревностно защищают свои игрушки, жадничают, проявляют излишнюю скупость. Вот и Олег гадал: будут ли еще у него подарки?

18

ПО ПЕРЕСЕЧЕННОЙ МЕСТНОСТИ. Повесть

—  Мама, а мне еще что-нибудь подарят?

—  Обязательно, — ответила она. — Вечером к нам придут гости пить чай и, думаю, они принесут тебе гостинцы.

Бабушка Маша испекла пирог с повидлом, украсив его большой цифрой «5», а бабушка Дуня подарила белые носочки, которые здорово подходили к его матросскому костюму. Саша подарила пенал с цветными карандашами, а дедушка — набор кубиков с буквами, из которых можно было складывать слова.

—  Дед, зачем ты ему подарил эти кубики, — спросила бабушка Маша, — он ведь еще и азбуки не знает?

—  Ничего, — оправдывался дедушка, — научится, и чем раньше, тем лучше. Вот я научился поздно грамоте и поэтому работаю рабочим. А он у нас ученым будет.

Подарок тети Кати — заводной заяц, который сидел на задних лапах, бил в барабан и самостоятельно передвигался по столу, разочаровал Олега не потому, что не понравился. Нет, Олег считал, что такие подарки дарят очень маленьким детям, а ему, как-никак, уже шестой год идет.

Очень понравился Олегу подарок Алексея Ивановича. Он, как человек военный, подарил громко стреляющий пистолет. Какой же матрос без револьвера? Еще были книжки с картинками, сабля, оловянные солдатики… Олег сложил подарки на стул у своей кровати, долго их перебирал и не заметил, как заснул.

Весна того года была ранней и дружной. Раньше обычного времени вскрылась ото льда река, и начался разлив. Вода подтопила много домов и даже добралась до крыльца школы, где училась Саша.

В апреле, 22-го числа, страна праздновала 71-й день рождения Ленина. Его памятник с протянутой рукой, то ли указывающей кому-то дорогу, то ли чего-то просящей, был установлен на главной площади города, на площади 20-летия Октября. Олег уже знал по рассказам мамы, что Ленин руководил Октябрьской революцией, что он основал советское государство и что он хотел, чтобы в нашей стране не было богатых. Олег тогда спросил маму:

—  А что, дедушка Ленин хотел, чтобы у нас все были бедные? —  Да нет. Он хотел, чтобы у нас не было богатых, которые ради

своей выгоды заставляют людей непомерно трудиться.

19

Эдуард Сазонов ЗЕРКАЛО ЖИЗНИ

—  А мы бедные или богатые?

—  Вот придет отец, он у нас коммунист, ты его об этом и расспроси, — закончила мама разговор.

В преддверии дня рождения Ленина в газетах и журналах часто писали о его детских годах:

«Когда был Ленин маленький, С кудрявой головой, Он тоже бегал в валенках По горке ледяной…»,

а по радио читали о нем стихи и пели песни. Чтобы порадовать отца, Олег с Сашей выучил стихотворение, которое он собирался прочесть ему 22 апреля.

Накануне воскресного дня бабушки Олега, Маша и Дуня, испекли круглые пироги со странным названием «куличи», приготовили сладкий творог с изюмом, сварили и зачем-то покрасили в разные цвета яйца. Олег подумал, что, наверное, Ленин и вправду был очень любимым всеми человеком, если к его дню рождения так хорошо готовятся. Чтобы убедиться в своих предположениях, он спросил:

—  Башмаш, ты любишь Ленина?

—  А почему ты так решил, и за что я его должна любить?

—  Но ведь все вы: и ты, и бабушка Дуня, и мама, и Саша готовитесь к празднику, печете, варите, жарите, как к Новому Году.

—  Глупенький, — рассмеялась бабушка, — мы готовимся не ко дню рождения Ленина, а к Пасхе, которая будет в воскресенье 21-го числа, накануне ленинского дня.

—  А что такое Пасха? — не унимался Олег.

—  Ты еще маленький, всего не поймешь, а если коротко, то Пасха — самый главный праздник для тех, кто верит в Спасителя нашего Иисуса Христа.

—  А кто он, Иисус Христос?

—  Иисус Христос — Сын Божий, принявший облик человека. Он взял на себя грехи людей, умер за них, а затем воскрес из мертвых. День, когда воскрес Христос, называется Пасхой.

—  А почему об этом никто не говорит?

—  Ну, во первых, о своей вере не обязательно всем рассказывать, а, во вторых, наша власть отрицает веру в существование Бога,

20