3017

tion process in the novel «Madame Bovary» by G. Flaubert as a means of the art images expressiveness. Nadezhda Vyacheslavovna reveals the symbolic correspondences between the onomastic units and the referred art images within the fiction. The author analyses the names of the minor characters, as well as some of the place names of the novel. N.V. Merkulova reveals the correlation of aesthetic onymy with overall ideological-and-factual canvas of the work that/ as the author assumes, is conditioned on combination of the sounds and the semantic associations which have some symbolic value in the novel.

The section “THEORY OF TRANSLATION” contains the articles of PhD of Pedagogical Sciences, Associate Professor N.V. Shuldeshova (Prioksky State University/ Orel State Institute of Culture) and Postgraduate Student J.M. Tayavi (Iraq, Voronezh State University). The subject matter of Natalia Valerievna Shuldeshova is motivated by the necessity of describing electronic dictionary as one of the means of formation the multilingual competence. Pointing out the significance of computer lexicography and corpus linguistics the author turns to the investigation electronic versions of multilingual dictionaries. As an example, N.V. Shuldeshova chose the electronic multilingual dictionary ABBYY Lingvо, based on the analysis of which Natalia Valerievna finds out that, firstly, the spectrum of its using is extensive, secondly, electronic multilingual dictionary can become a link on the way of formation the multilingual competence.

The research of Jessine Mohammed Tayavi (Iraq, Bagdad, Voronezh State University) is focused on French tourism terms and their Russian equivalents. The article discusses the problems of the French tourism terminology translation into Russian. The results of the research helped J.M. Tayavi to reveal both formal correspondences and text equivalents created by the translator. In the author`s opinion The priority of choice in the translation process is determined by a "hybrid" nature of tourism-reated text, which integrates the elements of such genres as information text and advertising text.

The section “SCIENTIFIC INFORMATION” contains the reports of Doctor of Philology, Professor Z.Ye. Fomina and PhD of Philology, Associate Professor N.V. Merkulova. Professor Zinaida Yevgenyevna Fomina informs us about international conference International Conference "The Language of Linguistics-and-Culturology: Theory vs. Empiria", organized and held by the Institute of Linguistics of the RAS, by the Problem Group" Linguoculturological Researches" on 19 – 21 November, 2015. The report of Nadezhda Vyacheslavovna Merkulova gives the overview of the results of the E.S. Otin I (IX Svyatogorsk) international onomastic readings held by Donetsk onomastic school on 16–25 October, 2015.

This issue contains the scientific works of Russian scientists, working in scientific academic organizations in different Universities of our country, particularly in Moscow (Institute of Linguisticsof the Russian Academy of Sciences, Moscow State University of International Relations (U) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation), Pyatigorsk, Orel, Simferopol, Cheboksary, Voronezh, foreign scientists (India, Hyderabad, Hyderabad University),

Iraq (Bagdad) and the others.

The scientific researches represented in the articles of this issue are conduced on the materials of English, German, French, Russian, Japanese, Arabic languages as well as on the material of Indian dialects. Scientific subject matter of the honorable authors demonstrates topical tendencies of the modern linguistics, methods and didactics of foreign language teaching, international communication, theory and practice of translation.

This issue of Scientific Newsletter contains the results of scientific researches, carried out with the support of the Russian and foreign scientific funds. The research of Professor Natalia Aleksandrovna Fenenko and Associate Professor Svetlana Yurievna Bulgakova is carried out within international project Tempus 544161-TEMPUS-1-2013-1-UK-TEMPUS-JPCR Aston University «Developing the Teaching of European Languages: Modernising Language Teaching through the development of blended Masters Programmes».

We believe that the twenty ninth Series of Scientific Newsletter will be interesting and useful for a huge range of philologists, foreign language teachers, experts in literature and culture,

17

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

philosophers, post-graduates and students, as well as for all our respected native and foreign readers.

18

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 1(29), 2016

профессор, ведущий научный сотрудник Doctor of Philology, Professor, Leading Research

Т.В. Топорова ОБ АНТРОПОЦЕНТРИЗМЕ ЭПИЧЕСКОГО СЛОВА

Настоящая статья демонстрирует «текстоцентричный» подход на материале древнеисландского эпоса – «Старшей Эдды». Основная задача – изучить обозначения воды а антропоцентрическом аспекте, то есть с точки зрения носителя языка. Исследование эпического слова осуществляется в трёх направлениях – мифологическом (описание происхождения денотата в эддическом мифе творения), перцептивном (описание объекта с точки зрения его восприятия носителями архаичной мифопоэтической традиции) и аксиологическом (описание ценности объекта в эддическом универсуме). Значимость антропоцентрического подхода при изучении эпического слова заключается в том, что он позволяет учесть личность носителя языка, воссоздать процесс его мыслительной активности, реализовать его интенции, понять его интерпретацию и семантизацию языковых единиц, то есть проникнуть в глубины конституирования концепта архаичной мифопоэтической модели мира.

Ключевые слова: эпическое слово, текстоцентричный подход, мифопоэтическая модель мира, перцепция, аксиология.

T.V. Toporova

ON THE ANTROPOCENTRIC CHARACTER OF THE EPIC

WORD

The present article shows "textocentric" approach on the material of to the Old Icelandic epos – "The Elder Edda". The main aim is to study the designations of water in anthropocentric aspect, that is from the point of view of the native speaker. The research of the epic word is carried out in three directions – mythological (the description of the origin of a denotat in the eddic myth of creation), perceptual (the description of the object from the point of view of its perception by adepts of the archaic mythopoetic tradition) and axiological (the description of the value of object in an eddic universum). The significance of the anthropocentric approach to studuing the epic word allows us to consider the identity of the native speaker, to recreate the process of his cogitative activity, to realize his intensions, to understand his interpretation and semantization of language units, that is to get into depths of forming the concept of the archaic mythopoetic model of the world.

Keywords: epic word, textocentric approach, mythopoetic model of the world, perception, axiology.

Одну из своих работ В.М. Алпатов посвящает двум принципам исследования языка

– с и с т е м о ц е н т р и ч е с к о м у и а н т р о п о ц е н т р и ч е с к о м у [1]; в первом случае языковые факты рассматриваются сами по себе, изолирован от их носителей, упор делается на их интерпретацию реципиентами, а во втором акцент ставится на

____________________

© Топорова Т.В., 2016

19

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

«человеческом» измерении языка, то есть предполагается анализ различных явлений с позиции носителей языка. Как справедливо указывалось, «при таком подходе меняется позиция исследователя: происходит переход от созерцательного изучения элементов языка путем их инвентаризации и классификации к исследованию языковых явлений с точки зрения антропоцентризма» [2, с. 183]. В.М. Алпатов, а также ряд других специалистов считают, что антропоцентрический подход первичен. «Любое лингвистическое описание опирается на интуицию носителя языка, хотя носитель языка и исследователь не обязательно одно и то же лицо. В этом смысле любое исследование языка глубинно антропоцентрично» [4, с. 20-21]. В.М. Алпатов полагает, что «к описанию языковой системы можно идти от интуиции носителя языка, проверяя её в случае необходимости текстами, и от текстов, проверяя их данные интуицией» [1, с. 25].

В наши намерения входит продемонстрировать «текстоцентричный» подход1 на материале одного из древнегерманских ареалов, а именно древнеисландского. Основная задача настоящей статьи – изучить обозначения воды в древнеисландском эпосе, отражающем мифопоэтическую модель мира, – «Старшей Эдде» (рукописи конца XIII - начала XIV вв.) [1*] содержащем песни мифологического и героического циклов, в антропоцентрическом аспекте. Такая постановка цели предполагает исследование эддического материала в трёх направлениях:

м и ф о л о г и ч е с к о м , трактующем концепцию происхождения денотата в рамках древнеисландской мифопоэтической модели мира;

п е р ц е п т и в н о м , описывающем объект с точки зрения его восприятия носителями архаичной мифопоэтической традиции;

а к с и о л о г и ч е с к о м , интерпретирующем ценность объекта в эддическом универсуме.

§1. Фактор а н т р о п о ц е н т р и з м а весьма существен для эддических представлений о воде, также как и о других объектах космогенеза (земле, небу, горе, дереве и др.), согласно которым они возникли из частей тела первочеловека Имира, ср. Ór Ymis holdi var iorð um scöpuð, // … enn ór sveita siór (Vm. 21; Grm. 40) «Из Имира плоти земля была соз-

дана, // … а из крови море». Иными словами, микрокосм преобразился в макрокосм, то есть в эддической модели мира соответствующие денотаты трактовались как важнейшие объекты первотворения, возникшие в результате а н т р о п о г е н е з а . Вместе с тем в отношении номинаций воды зафиксирована и противоположная тенденция, а именно, возникновение человека и других живых существ (как воплощений микрокосма) из водной стихии (макрокосма). Вода трактуется в «Старшей Эдде» как источник жизни, креативная субстанция: ср. мифологемы о происхождении из «Бурных волн» первочеловека Имира и

овозникновении из влаги карликов. Особый интерес представляет также производное имя

– др.-исл. Brimir, выполняющее роль топонима (один из мифологических чертогов) и антропонима (хейти первочеловека Имира), дериват от др.-исл. brim ‘море’. Таким образом, на примере наименований воды в «Старшей Эдде» реализуется весьма архаичная идея с и н к р е т и з м а микро- и макрокосма.

§2. Как известно, вся информация, которой оперирует человек в процессе познания, может быть получена посредством сенсорных процессов, возникающих при непосредст-

1 Его принципы применительно к древнеанглийской поэзии были детально разработаны Н.Ю. Гвоздецкой, полагающей, что"в исторической семасиологии, как и в других областях лингвистики, явно сказался тот перевес "языка" над "речью", который приводил к пренебрежению речевой деятельностью и ее произведениями (текстами)" [3, с. 28]. Однако в последнее время пренебрежение синхронией явно преодолевается, и появляется все больше исследований, в которых слово изучается в непосредственной среде своего существования - конкретном произведении, причем объектом анализа становилась семантика отдельного словоупотребления, устанавливаемая на основании к о н т е к с т а , понимаемого весьма широко как "все категории художественного текста, которые влияют на формирование и актуализацию лексикосемантических тождеств и различий в нем [3, с. 29].

20

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 1(29), 2016

венном взаимодействии органов чувств с объектами окружающей среды. В соответствии с видами ощущений, представляющих собой чувственное отображение объективной реальности, выделяется несколько разрядов номинаций воды; при этом проводится комплексный анализ эддических данных: учитываются атрибуты и предикаты соответствующих лексем, их ассоциации, этимология, а также поэтическая организация, которая может актуализировать определённые образы. Иными словами, разрабатывается стандартная схема описания эпического слова по нескольким параметрам, характеризующим его в интересующем нас аспекте.

В и д е о к о д используется в следующих обозначениях воды, фигурирующих в «Старшей Эдде»:

а) этимология:

др.-исл. aurr ‘влага; жидкая субстанция - грязь’, букв. ‘блестящая’, ср. «Das wort wird auch gedeutet als ‘glanz’ und in diesem fall entweder aus urgerm. *auzom ‘glanz, glänzende flüssigkeit’, verwandt mit lat. aurum ‘gold’ … oder entlehnt aus lat. aurum” [8, S. 20];

др.-исл. haf ‘море’, букв. ‘поднимающееся’, ‘высокое’, ср.: “haf n. ‘meer’, nisl. haf, nnorw. fär. schw. dä. hav. – ae. hæf, afr. hef, mnd. haf, mnl. haf ‘meer’, mhd. hap ‘hafen, meer’.

– Mit hinsicht auf –haf in Zss. wie upphaf ‘meer’ und haf ‘das aufheben’, nnorw. hav ‘aufziehen des netzes’ wohl zu deuten als bezeichnung der wellenbewegung und also zu hefja ‘heben’” [8, S. 201];

др.-исл. vágr ‘море’, букв. ‘поднимающееся’, ‘высокое’, ср.: “vágr” m. ‘meer, see; bucht; flüssigkeit; eiter; feuer (poet.)’, nisl. vogur ‘meer, eiter’, fär. vágur ‘bucht, eiter’, nnorw. vaag ‘bucht, meer, eiter’, nschw. våg ‘woge’, ndä. vove ‘woge’. – got. w egs ‘bewegung, brandung’, pl. ‘wogen’, ae. wœg ‘welle’, afr. w eg ‘woge, wasser’, as. w ag ‘woge, flut’, mnd. w ach m., w age f. ‘wogende bewegung, woge’, mnl. w age f. ‘hohe wellen, flut, strom’, ahd. w ag m. ‘woge, meer’. – vgl. vega 1 ‘schwingen, heben, wiegen, wagen” [8, S. 639];

б) композит: др.-исл. hvíta-aurr ‘белая влага’, жидкость, омывающая мировое древо – ясень Иггдрасиль (Vsp. 19);

в) атрибуты:

светлый: eiðar … // þeir er Helga hafðir unna, // at ino liósa Leiptrar vatni (HH. II 31)

«клятвы, … // которые дал ты когда-то Хельги, // на светлой влаге Лейфтра»*;

черный era svá brattr breki né svá blár unnir (Sd. 10) «каким бы высоким не был при-

бой и черны волны»;

др.-исл. aurr ‘влага; жидкая субстанция - грязь’ имплицитно содержит антитезу бе-

лый – черный: ... inn hvíta hadd Svanhildar: // auri tröddo und ióa fótom (Ghv. 16) «… свет-

лые волосы Сванхильд // растоптаны (чёрной) грязью под копытами коней»*;

высокий: hána muno hefia hávar báror (Sg. 62) «её поднимут высокие волны»*; hófo mic … hávar báror (Ghv. 13) «подняли меня … высокие волны»; ríða þar Rævils hestom // hávar unnir (Rm. 16) «мчатся Ревиля кони // по высоким валам»;

крутой: fellr brattr breki (Rm. 17) «падает крутой прибой»; era svá brattr breki né svá blár unnir (Sd. 10) «каким бы крутым не был прибой и черны волны»*;

растущий: vaxanda vági … trúi engi maðr (Háv. 85) «растущему валу … не верит никто»;

глубокий: kalla dvergar diúpan mar (Alv. 24) «называют карлики глубокое море»;

г) предикаты:

светиться: lýsto … // alt lopt oc lögr (Skm. 6) «светились … // всё небо и море»*;

сверкать (lýsaz) - вода (vatn: сверкать в воде) сверкать: í veltanda vatni lýsaz valbaugar (Akv. 27) «в бурлящей воде сверкают вальские кольца»;

падать: Á fellr austan um eitrdala (Vsp. 36) «Река падает с востока в яда долины»; fallandi báro … // … trúi engi maðr (Háv. 86-88) «падающей волне … // … не должно верить»*; fellr brattr breki (Rm. 17) «падает крутой прибой»; falla forsar (Vsp. 59) «падают водопады»; hnigo heilog vötn af Himinfiöllom (HH. I 1) «падали священные воды с Небесных гор»*; Þriár þióðar falla þorp yfir (Vm. 49) «Три потока падают над жильём»;

21

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

поднимать: hána muno hefia hávar báror (Sg. 62) «её поднимут высокие волны»*; hófo mic … hávar báror (Ghv. 13) «подняли меня … высокие волны»; (hefia) - волна (bára);

д) ассоциации:

река – падать: Á fellr austan um eitrdala (Vsp. 36) «Река падает с востока в яда до-

лины»; Þriár þióðár falla þorp yfir // meyia Mögþrasis (Vm. 49 RA) «Три мощных потока

падают над жильём // дочерей Мёгтрасира»;

волна – высокий: hána muno hefia hávar báror (Sg. 62) «её поднимут высокие волны»*; hófo mic … hávar báror (Ghv. 13) «подняли меня … высокие волны»;

прибой – крутой: fellr brattr breki (Rm. 17) «падает крутой прибой»; era svá brattr breki né svá blár unnir (Sd. 10) «каким бы крутым не был прибой и черны волны»*;

волна – поднимать: hána muno hefia hávar báror (Sg. 62) «её поднимут высокие волны»*; hófo mic … hávar báror (Ghv. 13) «подняли меня … высокие волны»;

море – горы (имплицитная антитеза низкий – высокий): biörg oc brim ec veit at brenna scolo (Grm. 38) «горы и море должны гореть»*; sem biörg eða brim brotna myndi

(HH. I 28) «как будто горы или море должны разбиться»*.

Судя по эддическим данным, видеокод, представленный в обозначениях воды, маркирует денотаты – водные объекты – с точки зрения цветовой палитры контрастно и минималистически (чёрный, белый, светлый), причём цвет может приобретать аксиологическое значение (ср. трактовку белого (влаги, омывающей мировое древо) и светлого (жидкости Лейфтра, на которой дают клятвы) как сакрального) и в в е р т и к а л ь н о й проекции: море, волна, прибой и река изображаются как масса воды, способная подниматься и падать, обладать высотой, причём доминирует наивысший показатель качества (высокий), а противоположный признак (низкий) зафиксирован всего один раз (имплицитно в атрибуте глубокий); направление сверху вниз доминирует и среди предикатов (ср. продуктивность глагола падать (6) на фоне поднимать (2).

А у д и о к о д репрезентирован в приводимых ниже номинациях воды, засвидетельствованных в «Старшей Эдде»:

а) этимология: -;

б) композит: др.-исл. Vað-gelmir ‘в воде звучащий’, гидроним < др.-исл. vað (n. ‘furt, untiefe stelle’, nisl. fär. vað, nnorw. schw. dä. vad. – ae. wæd ‘wasser, see’, mnd. mnl. wat ‘durchwatbare stele, watt’, ahd. wat ‘furt’. – lat. vadum ‘furt’, vgl. vaða 2 ‘waten, sich vorwärts bewegen; im gebrauch sein’” [8: 637] & -gelmir (< gjalla, gella ‘громко звучать’ (st. v. ‘laut tönen, schreien’, nisl. gjalla, fär. gella, nschw. gälla, ndä. gjalde. – ae. gjellan, ahd. gellan. – russ. galit’sja ‘verspotten’ [7: 428]. Die eig. bed. dieser wortgruppe ist nicht ‘schreien, gellen, tönen’, denn schon das verwandte gala weist auf zaubergesang hin … eine weiterentw. von ‘lob, preis’, weil aus dem kultischen preislied hervorgegangen” [8, S. 169-170];

в) атрибуты:

шумный: Hverir ríða þar Rævils hestom // hávar unnir, haf glymianda? (Rm. 16) «Кого это мчат Ревиля кони // по высоким волнам, по шумному морю?»; в эддической модели мира море (др.-исл. haf) описывается как вздымающиеся валы;

г) предикаты:

бить: barði bára við borðþili (Gðr. I 7) «била волна о борт корабля»*;

д) ассоциации:

волна – бить: ormr knýr unnir (Vsp. 50) «змей бьёт волны»; enn aðra siau unnir kníðom (Gðr. II 34) «другие семь дней волны били»;

е) поэтика: шум, грохот, ср. звуковые повторы АВС-АВС: barði bára við borðþili

(Gðr. I 7) «била волна о борт корабля»*; АВ-АВ: fellr brattr breki bröndom hæri (Rm. 17) «падает крутой прибой выше бортов»; era svá brattr breki (Sd. 10) «каким бы крутым не был прибой»* с r, имитирующие черты деструктивности (гром, крах), АВ-АВ: … brim ec veit at brenna scolo (Grm. 38) «… море должно гореть»*; … brim brotna myndi (HH. I 28)

«… море должно разрушиться»*, где звуковой повтор brвыступает в паре с глаголами, описывающими конец света.

22

Особого внимания заслуживает поэтическая игра, так разнообразно представленная

вданном разделе, и столь типичная для денотата – шумных волн, бурного, вздымающегося моря.

Та к т и л ь н ы й код отражают следующие лексемы:

а) этимология:

др.-исл. brunnr ‘источник’, букв. ‘горящий’, ср. “brunnr m. ‘quell, brunnen’, … nisl. fär. brunnur, nnorw. brunn, brynn, nschw. brunn, ndä. brønd. - … got. brunna, ae. brunna, burna, afr. burna, as. ahd. brunno. – kelt. *borna in ON; wechsel r:n stämme beweisen gr., ‘brunnen’, lit. briáutis, arm. albuir (beide < *bhr ewr) ‘sich vordrängen’, russ. brujá ‘strömung’. – Gehört zur selben wzl. wie brenna I ‘brennen’ [7, с. 144] und bed. eig. ‘der sprudelnde’” [8, с. 61];

др.-исл. hverr ‘источник’, букв. ‘горячий’, ср. «hverr 1 m. ‘kessel’ (spät bezeugt), auch

‘heisse quelle’, … nisl. hver. – ae. ahd. hwer. – ai. caru- ‘kessel’, air. coire ‘kessel’» [8, с. 272];

б) композит: -; в) атрибуты:

гладкий: aki … á ísi hálom (Háv. 90) «скакать … по льду гладкому»;

мокрый: á sér hon ausaz aurgom forsi (Vsp. 27) «река, видит она, изливается мок-

рым водопадом»;

прохладно-холодный: þat var um aukit … // svalköldom sæ (Gðr. II 21; аналогично

Hdl. 38) «усилен он (напиток) был … // прохладнохолодным морем»*;

холодный: vara sandr né sær né svalar unnir (Vsp. 3) «не было ни песка, ни моря, ни холодных волн»; þar svalar knego // unnir yfir glymia (Grm. 7) «холодные там // плещут над ним волны»; úrsvalar unnir léco (HH. II 13) «холодные волны играли»;

тяжёлый: Sá hon þar vaða þunga strauma // menn meinsvara oc morðvarga (Vsp. 39) «Там она видела переходят вброд тяжёлые потоки // люди, нарушившие клятвы и убийцы»*;

г) предикаты:

гореть (brenna) - море (brim) гореть: … brim ec veit at brenna scolo (Grm. 38) «…

море должно гореть»*;

кипеть: heilog vötn hlóa (Grm. 29) «священные воды кипят»;

д) ассоциации:

волна – холодный: vara sandr né sær né svalar unnir (Vsp. 3) «не было ни песка, ни моря, ни холодных волн»; þar svalar knego // unnir yfir glymia (Grm. 7) «холодные там //

плещут над ним волны»; úrsvalar unnir léco (HH. II 13) «холодные волны играли».

С учётом тактильного кода можно констатировать, что в эддических обозначениях воды актуализируются оба аспекта: идея горячего отражена в этимологии и предикатах, а холодного – в атрибутах и ассоциации.

На основании эддических данных можно сделать некоторые выводы, касающиеся обозначений воды с точки зрения их перцепции в эпосе. Максимальной частотностью отличается видеокод; его продуктивность выражается в большем количестве примеров практически по каждому параметру, ср.: этимология (3), атрибуты (6 + имплицитная антитеза), предикаты (4), ассоциации (4 + одна имплицитная), а также в наличии синонимов

(ср. две этимологии моря как поднимающегося, высокого; атрибуты высокий, крутой,

растущий, предикаты сверкать, светиться или два древнеисландских глагола со значением падать) и использовании более широкого спектра частей речи (ср. ассоциацию из двух существительных море – горы наряду с более типичными парами – существительное + глагол и существительное + прилагательное). Тактильный код не столь распространён: он репрезентирован двумя этимологиями, пятью атрибутами, двумя предикатами и одной ассоциацией; в нём также зафиксирована синонимия (ср. этимологии двух наименований

источника как горячего, атрибуты прохладно-холодный и холодный, предикаты гореть и кипеть). Аудиокод сильно редуцирован: он содержит всего один атрибут (шумный), один предикат (бить) и одну ассоциацию (волна – бить). Комплексный анализ позволяет оценить продуктивность каждого параметра:

23

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

этимология (3 – видеокод, 2 – аудиокод, 0 – тактильный код),

композиты (1 – видеокод и аудиокод, 0 – тактильный код),

атрибуты (6 – видеокод, 5 – тактильный код, 1 – аудиокод),

предикаты (4 – видеокод, 2 – тактильный код, 1 – аудиокод),

ассоциации (5 – видеокод, 1 – тактильный и аудиокод),

поэтика (5 – аудиокод, 0 – тактильный и видеокод).

Отдельные факты очевидны, например, параметр поэтика может быть засвидетельствован по определению только при слуховом восприятии, так как речь идёт о звуках. Эддический материал позволяет выстроить шкалу перцепции обозначений воды, исходя из количества употреблений лексем, - видеокод – тактильный код – аудиокод и приводит нас к нетривиальным выводам об избирательности восприятия объектов в эпосе (ср, в частности, отсутствие фиксации вкусовых ощущений: вполне ожидаемое словосочетание солёная вода отсутствует) и о гипертрофированном развитии тактильного кода, так как максимальная частотность видеокода не нуждается в обосновании, поскольку основным источником информации о внешнем мире является зрительным анализатор, с помощью которого человек получает до 80 % от общего объёма информации), в то время как следующим по важности в получении информации является слуховой анализатор. Специфическая роль тактильного кода в эпосе – «Старшей Эдде» - может быть связана с особенностями древнеисландской мифопоэтической модели мира, а именно с её тяготением к конкретности, реализуемой при помощи осязания.

§ 3. Чтобы составить список миниконтекстов каждого обозначения воды в «Старшей Эдде» и интерпретировать его с точки зрения носителя м и ф о п о э т и ч е с к о й традиции, необходимо выбрать надёжно верифицируемые критерии их оценки.

Концепт получает отрицательную оценку в рамках эддической модели мира в следующих ситуациях:

он употребляется при изображении небытия (хаоса);

он используется при описании эсхатологической катастрофы («гибели богов»);

он сопровождается эксплицитно выраженными негативными коннотациями. Положительная оценка в эддической мифопоэтической традиции может быть за-

фиксирована в следующих случаях:

концепт является теонимом;

он упоминается в космогоническом мифе – в демиургическом акте;

он засвидетельствован в контексте обновления вселенной после эсхатологического кризиса, которое воспроизводит прецедент первотворения;

ему сопутствуют положительные коннотации» [6].

Подведём некоторые выводы аксиологического анализа эддических номинаций воды. Что касается собственно семантики обозначений воды, то можно констатировать, что исключительно положительную оценку получают наименования, получаемые объек-

тами в ономатетическом акте (ср. кеннинги моря в «Речах Альвиса»), или сакральные локусы, например, источник в корнях мирового древа; исключительно отрицательная оценка возникает на стыке двух феноменов: антропоцентризма и мифопоэтического мышления (ср. др.-исл. íss ‘лёд’, regn ‘дождь’, iocull ‘сосулька’ как явления, враждебные человеку, с одной стороны, и др.-исл. Vað-gelmir ‘брода шумящий’, гидроним, как переход в мир иной, с другой).

Таким образом, на основании проведённого исследования можно установить у каждого члена синонимического ряда определённый семантический рейтинг или ранг2, обусловленный его функционированием в соответствующем мифологическом контексте, расцениваемом положительно или отрицательно носителем данной модели мира. Иными словами, мировоззренческий комплекс, в частности, мифологические представления, д е -

2 Ср. теорию метрических рангов в работах О.А. Смирницкой [5, c. 253-259], доказывающей возможность предсказывать появление той или иной лексемы в зависимости от её позиции в стихе.

24

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 1(29), 2016

т е р м и н и р у е т , с одной стороны, выбор конкретной лексемы и, с другой, придаёт ей с т а т у с согласно принятой в данном архаическом коллективе системе ценностей. Существенным преимуществом предлагаемого подхода к исследованию семантики эпического слова можно считать антропоцентризм, то есть ориентацию на логику именования объектов самими носителями традиции; иначе говоря, появляется уникальная возможность взглянуть изнутри на формирование языкового значения, увидеть «человеческое» измерение денотата.

Судя по языковым данным, образ воды в различных её ипостасях воспринимается носителем эддической традиции преимущественно как нечто враждебное человеку, чуждое ему, представляющее собой угрозу для него. Такая трактовка вполне объяснима в рамках архаичной мифопоэтической модели мира, поскольку она ассоциировалась с н и ж н е й зоной универсума, миром иным; вместе с тем интерпретация воды как первоматерии в космогоническом мифе и креативной субстанции, из которой был создан первочеловек Имир способствовала формированию амбивалентности данного комплекса представлений с последующим выделением положительных аспектов, послуживших предметом деификации.

Анализ синонимов, принадлежащих к семантическому полю воды в «Старшей Эдде», показывает, как тесно переплетены между собой лингвистические и экстралингвистические факторы, определяющие семантический объём, соотношение и особенности функционирования различных названий воды. Только комплексный подход, учитывающий специфику эддической модели мира (одушевлённая – неодушевлённая трактовка сил природы), мифологических контекстов (космогония, ритуал, реальность), которые характерны для того или иного синонима, и стилистических зон памятника оказывается эффективным.

Таким образом, значимость антропоцентрического подхода при изучении эпического слова заключается в том, что он позволяет учесть личность адресата, одного из участников коммуникативного акта, воссоздать процесс его мыслительной активности, реализовать авторские интенции, понять его интерпретацию и семантизацию языковых единиц, то есть проникнуть в глубины конституирования концепта архаичной мифопоэтической модели мира.

Библиографический список

1.Алпатов В.М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходах к языку

//Вопросы языкознания, 1993, № 3.

2.Воробьёва М.Е. Юридическая терминология: системоцентрический и антропоцентрический подходы // Вестник Кемеровского государственного университета, 2013, № 2 (54), т. 1.

3.Гвоздецкая Н.Ю. Пролегомены к текстоцентрическому описанию семантики древнеанглийского поэтического слова // Philologica Scandinavica. Cборник статей к 100летию со дня рождения М.И. Стеблин-Каменского. СПб., 2003, 28-42.

4.Рахилина Е.В. О концептуальном анализе в лексикографии А. Вежбицкой // Е.В. Рахилина. Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

5.Смирницкая О.А. Язык и стих древнегерманской поэзии. М.,1994.

6.Топорова Т.В. Опыт исследования динамических процессов в семантике на материале «Старшей» и «Младшей Эдды» // Вестник МГПУ. Серия «Филология. Теория языка. Языковое образование». 2013, № 2 (12).

7.IEW = Pokorny 1959 - Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern, München, 1959. Bd. I-II.

8.Vries 1977 - Vries J. de. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. 2. Aufl. Leiden, 1977.

Список анализируемых источников

1*.Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmälern. Hrsg. von Gustav

25

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. Heidelberg, 1962.

Перевод текста цитируется по следующим изданиям:

Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. Перевод А.И. Корсуна. Редакция, вступительная статья и комментарии М.И. Стеблин-Каменского. М.-Л., 1963.

Сокращения Названия эддических песен

Alv. - Alvíssmál “Речи Альвиса”

Akv. - Atlaqviða in grœnlenzca “Гренландская песнь об Атли”

Ghv. - Guðrúnarhvöt «Подстрекательство Гудрун»

Grm. - Grímnismál “Речи Гримнира”

Grp. - Grípisspá “Пророчество Грипира”

Gðr. I - Guðrúnarqviða I “Первая Песнь о Гудрун”

Gðr. II - Guðrúnarqviða önnor “Вторая Песнь о Гудрун”

Háv. - Hávamál “Речи Высокого”

Hdl. - Hyndloljόð «Песнь о Хюндле»

HH. I - Helgaqviða Hundingsbana in fyrri - «Первая песнь о Хельги убийце Хундинга»

HH. II - Helgaqviða Hundingsbana önnor «Вторая песнь о Хельги убийце Хундинга»

Rm. - Reginsmál “Речи Регина”

Sd. - Sigrdrífomál “Речи Сигрдривы”

Sg. - Sigurðarqviða in scamma “Краткая песнь о Сигурде”

Vm. - Vafþrúðnismál “Речи Вафтруднира” Vsp. - Völuspá “Прорицание вёльвы”

Bibliograficheskij spisok

1.Alpatov V.M. Ob antropocentricheskom i sistemocentricheskom podhodah k jazyku // Voprosy jazykoznanija, 1993, № 3.

2.Vorob'jova M.E. Juridicheskaja terminologija: sistemocentricheskij i antropocentricheskij podhody // Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2013, № 2 (54), t. 1.

3.Gvozdeckaja N.Ju. Prolegomeny k tekstocentricheskomu opisaniju semantiki drevneanglijskogo pojeticheskogo slova // Philologica Scandinavica. Cbornik statej k 100-letiju so dnja rozhdenija M.I. Steblin-Kamenskogo. SPb., 2003, 28-42.

4.Rahilina E.V. O konceptual'nom analize v leksikografii A. Vezhbickoj // E.V. Rahilina. Jazyk i kognitivnaja dejatel'nost'. M., 1989.

5.Smirnickaja O.A. Jazyk i stih drevnegermanskoj pojezii. M.,1994.

6.Toporova T.V. Opyt issledovanija dinamicheskih processov v semantike na mate-riale «Starshej» i «Mladshej Jeddy» // Vestnik MGPU. Serija «Filologija. Teorija jazy-ka. Jazykovoe obrazovanie». 2013, № 2 (12).

7.IEW = Pokorny 1959 - Pokorny J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. Bern,

München, 1959. Bd. I-II.

8.Vries 1977 - Vries J. de. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. 2. Aufl. Leiden, 1977.

Spisok analiziruemyh istochnikov

1*.Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmälern. Hrsg. von Gustav

Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. Heidelberg, 1962.

26