Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

особое ударение на антиправительственную позицию фракции демократов в меджлисе. Он подчеркивал, что именно по наущению членов Демократической партии депутаты отвергли ультиматум и призывали народ взяться за оружие для отражения русской интервенции.

К числу событий, свидетельствующих о расшатывании основ центральной власти при одновременном расширении вмешательства России и Великобритании во внутренние дела Ирана, относился также Мешхедский кризис 1912 г. Он был связан с мятежом экс-шаха Мохаммеда-Али и его сторонников. Но своей кульминационной точки мешхедский кризис достиг тогда, когда движение за реставрацию бывшего режима уже провалилось и Мохаммед Али со своими приближенными на российском военном корабле 26 февраля 1912 г. покинул иранскую территорию [110].

Начало кризиса было связано с российской нотой по делу М. Шустера. В знак протеста против русского ультиматума в Хорасане, как и в Тегеране, имели место враждебные в отношении России выступления. После настойчивых просьб российского генконсула, князя Дабижы, из Туркестана в Хорасан был отправлен отряд царских войск с артиллерией. Он должен был в случае необходимости защитить жизнь и имущество русских от посягательств иранцев.

Во время мятежа экс-шаха Мохаммеда-Али в Астрабаде в Мешхеде произошли восстания роялистов (шахистов). Они установили свою власть на территории города, где находилась гроб- ница-мечеть восьмого шиитского имама Резы и примыкающие к ней торговые ряды. Шахисты игнорировали власть хорасанского губернатора и совершали рейды в другие части города, в том числе на находившиеся под покровительством России торговые центры и дома.

24 февраля 1912 г. Дабижа предложил командующему российским военным отрядом в Мешхеде генерал-майору Редько «вступить в начальство над Мешхедом». 17 марта (по старому стилю) артиллерийским огнем и штурмом территория, занятая восставшими, была отбита. Восставшие, оказав незначительное сопротивление, сдались. По сведениям Дабижы, среди иранцев было 39 убитых и 26 раненых, которым оказали помощь русские врачи [111]. Характерно, что тегеранские власти не предприняли никаких решительных шагов для предотвращения или пресечения

жестокой карательной акции российского военного отряда с использованием артиллерии против иранцев. Во время штурма территории «беста» от артиллерийской бомбардировки, по словам П. Сайкса, был нанесен серьезный ущерб гробнице - святыне имама Резы [112].

Подобные действия, ставшие возможными в результате вооруженного вмешательства России и Великобритании в Иране, привели к реставрации в полном объеме верховной власти феодальной аристократии. Эта перемена притормозила начавшуюся в конце 1909 г. новую демократическую тенденцию в развитии конституционной революции. Во время реакционного переворота был разогнан меджлис, были распущены энджумены, запрещена деятельность леводемократических организаций и приостановлен выпуск газет.

Однако утверждение о полном поражении конституционного движения в этот период, широко распространенное в исторической литературе по Ирану, действительности полностью не соответствует. Произошедшие в период революции в политическом и общественном строе Ирана позитивные сдвиги не исчезли.

Несмотря на возрождение реакционной верховной власти, многие прогрессивные нововведения не были упразднены полностью. К их числу относились: введение конституции, конституционной формы правления, учреждение парламента, реформа образования и упорядочение деятельности партий, профсоюзов, выпуска частных газет, выход на политическую арену новых общественных сил (в частности, новой интеллигенции, профессиональных революционеров и др.) и, наконец, не были восстановлены некоторые отмененные средневековые общественные институты.

1.5. Иран накануне и в годы Первой мировой войны

Выполнение требований, выдвинутых в российском ультиматуме, и признание условий англо-русской конвенции 1907 г. обусловили значительное ослабление позиций шахского двора и консервативной феодальной аристократии. Регент Ахмед шаха Насер оль-Мольк и вновь назначенное правительство проявляли покорность в отношении англо-российского диктата. В декабре 1911 г. официально был распущен меджлис второго созыва, члены

которого отклонили указанный ультиматум. Депутаты меджлиса предприняли попытку продолжить свою деятельность. Но, когда 22 декабря 1911 г. группа депутатов решила провести заседание парламента, полицейские отряды во главе с Ефремом насильственно выдворили их из здания меджлиса и разогнали [113].

После этого события почти три года в стране сохранялось внепарламентское состояние. Большую часть данного времени (до середины января 1913 г.) правительство возглавлялось одним из «старших» ханов бахтиарских племен Самсам ос-Салтаной.

Наиболее характерными чертами указанного периода стали ослабление государственного суверенитета и ухудшение финан- сово-экономической ситуации страны. Упрочился полуколониальный статус Ирана. Политическими центрами, от воли которых нередко зависел состав правительственных кабинетов в Тегеране, стали английские и российские власти. Они действовали через свои дипломатические миссии, а нередко - и посредством введенных на иранскую территорию вооруженных частей. Займы, предоставляемые Россией и Англией иранскому правительству, превратились в важнейшую часть финансово-экономических связей Тегерана с двумя ведущими на иранской сцене державами. Выдача этих займов стала инструментом политического давления на Иран. В годы, предшествующие Первой мировой войне, невиданные ранее масштабы приняло применение в стране новых форм капитуляционного режима. Это находило свое выражение в заключение договоров и соглашений (без согласия тегеранского правительства) между официальными представителями Великобритании и предводителями крупных полукочевых обществ на юге и юго-западе страны. На севере, в зоне присутствия российских воинских частей, участились случаи, когда русские и английские дипломаты брали под свое прямое покровительство иранских граждан, демонстрировавших открытое неповиновение шахским властям.

Вначале августа 1914 г. российский вице-консул в Казвине обратился к начальнику расположенного там отряда русских казаков со следующим прошением: «По приказанию гос. Императорского посланника имею честь просить Ваше Высокоблагородие назначить разъезд казаков для поездки в Аламут...

ВАпамуте находится около 45 деревень и имений живущего

вТегеране принца Изз од-Доуле...

влияние также в ряде южных провинций.

В действиях английского посланника в данном случае нашел свое выражение и новый акцент в политической линии главы Форин офиса Э. Грэя. Он стал сторонником проведения в Иране по возможности согласованной с Россией политики, что предусматривалось англо-русской конвенцией 1907 г. Разумеется, такая линия была обусловлена нарастающей угрозой Германии позициям Антанты на Среднем Востоке.

Еще задолго до начала Первой мировой войны Средний Восток превратился в объект острого англо-германского соперничества. В 1898 г. Вильгельм II совершил государственный визит в Османскую Турцию, во время которого два монарха одобрили проект строительства берлино-багдадской железнодорожной магистрали протяженностью свыше 5 тыс. км [117].

8 ноября в Дамаске на банкете, устроенном в его честь, на котором присутствовали многие видные мусульманские деятели, Вильгельм II заявил: «Его величество Султан и проживающие в различных уголках мира 300 миллионов мусульман, которые почитают его как своего Халифа, могут быть уверены в том, что германский император является и навсегда останется их другом». В борьбе за «место под солнцем» германские политики особое значение, наряду с панисламизмом, придавали поддержке националистических течений - пантюркизма, арабского, персидского (иранского) и индийского национализма. Они предполагали, что усиление упомянутых течений будет содействовать росту враждебных отношений народов мусульманского Востока против Англии и России. Тем самым будут расширены возможности проникновения Германии в Малую Азию, Кавказ, Центральную Азию и Индию. Идеологи пангерманизма выступали за «осуществление Германией программы колониальных приобретений» [118]. В Иране активная экспансия Германии началась в 1907 г. Руководители Германии открыто говорили о своих правах на участие «в новом разделе земного шара». Накануне Первой мировой войны по объему торговли с Ираном Германия уже занимала третье место (после России и Англии). Германский посланник в Тегеране принц Рейс, военный атташе граф Канниц, консулы, другие дипломатические представители в различных иранских городах развернули энергичную деятельность. Она была направлена на установление прямых политических контактов с иранцами, особенно,

с предводителями полукочевых племен и представителями оппозиции из числа националистически настроенных деятелей. В свою очередь - новые буржуазные и левые политики, в частности члены Демократической партии Ирана, проявляли усиленный интерес к Германии, рассматривая ее как силу, способную оказать им финансовую помощь и поддержку в борьбе с правящей группировкой феодальной аристократии. Эта тенденция общественнополитической жизни Ирана приобрела более четкие очертания после 4 декабря 1914 г., когда приступил к работе меджлис третьего созыва. В нем развернули активную деятельность образованной в период деятельности меджлиса второго созыва члены Демократической партии, враждебно настроенные по отношению к России и Англии [119].

Опасение, которое у России и Англии вызвало проникновение Германии в регион, имело своим результатом заключение двух крупных политических соглашений: Англо-русской конвенции 1907 г. о разделе сфер влияния в Азии и Потсдамское соглашение 1911 г. между Германией и Россией. Но если первое соглашение стало документом, составившим базу для расширения сотрудничества между двумя колониальными державами в Иране и Азии, то второе оказалось в принципе актом на бумаге. Объективные условия для улучшения германо-русских отношений отсутствовали.

Непосредственно перед Первой мировой войной над Ираном фактически было установлено совместное англо-русское политическое господство. Показателем действенности этого явления стало полное взаимодействие двух держав в связи с делом М. Шустера. Хотя иранское руководство выполнило все требования, предъявленные в русской ноте-ультиматуме, направленные в Иран российские воинские подразделения полностью не были выведены из страны. Когда в конце октября 1914 г. между Турцией и Россией началась война, они продолжали находиться на иранской территории. Еще в августе 1914 г. Россия сформировала Кавказскую армию под командованием наместника на Кавказе генерала Воронцова-Дашкова.

До начала турецко-русской войны Иран обращался к России с настойчивым предложением вывести свои воинские части. Но российские власти отвечали отказом.

Несмотря на эти обстоятельства, 1 ноября 1914 г. был обна-

родован фирман Ахмед шаха о нейтралитете Ирана. Одновременно была опубликована инструкция правителям областей и провинций, в которой центральное правительство призывало их строго придерживаться нейтралитета во взаимоотношениях с представителями воюющих держав [120].

В то же время было очевидно, что иранские власти и вооруженные силы не в состоянии предотвратить нарушение рубежей своей страны иностранными вооруженными формированиями. Личный состав иранской казачьей бригады и жандармерии, предназначенный обеспечивать правопорядок и безопасность за пределами городов [121], в целом составлял не более 15 тыс. человек. Сарбазы (солдаты), набранные по традиционной системе, служащие полиции (назмие), дорожной полиции (амнийе), другие силы были плохо вооружены. Новое для периода Первой мировой войны вооружение в воинских частях страны в принципе отсутствовало.

Вследствие этих обстоятельств иностранные державы - Англия, Россия, Германия и Османская империя - получили возможность не только направлять на иранскую территорию эмиссаров и свои регулярные воинские части, но и формировать из иранцев вооруженные ополчения для выполнения определенных военнополитических задач. Иранское правительство же, переживавшее не только политический, но и хронический финансовый кризис, в это время имело мало шансов на использование кочевых обществ в качестве военной силы.

Уже в самом начале военных действий на Кавказском фронте шахские власти показали, что они не в состоянии предотвратить распространения пожара войны на иранской территории. Осенью 1914 г. живший в Тифлисе бывший правитель Азербайджана, предводитель иррегулярного полка конницы Самед хан Шоджа одДоуле, без разрешения иранской стороны, вернулся в Марату [122]. Он тут же приступил к формированию кавалерийского отряда из представителей племени мукаддам. Стало известно, что во взаимодействии с российскими войсками, он намерен принимать участие в отражении наступления вторгшихся в Юго-Западный Азербайджан из Османской Турции курдских племен и регулярных частей турецкой армии. Когда иранские власти обратились к представителям России с требованиями выдворить Самед хана из Иранского Азербайджана, то получили ответ, что хан поехал в

Иран для осмотра своих имений [123]. Приблизительно в то же время в Иранском Азербайджане сторонниками прогерманской ориентации под командованием шведских офицеров была организована дивизия иранских жандармов с целью противодействия русским войскам. В эту акцию также были привлечены проживавшие в регионе полукочевые курдские племена. (Шведские офицеры, первая группа которых прибыла в Иран в 1911-1912 гг., были приглашены по решению меджлиса второго созыва [124].) За сравнительно короткое время российские части, однако, нанесли им серьезный урон.

В военных приготовлениях Великобритании значительное место отводилось Ирану, его людским и природным ресурсам. 23 октября 1911 г. главой военно-морского ведомства стал У. Черчилль. Еще в бытность министром внутренних дел, он всесторонне изучил развитие международных отношений в Европе и пришел к выводу о неизбежности военного столкновения Англии с Германией. Важнейшим проектом, над осуществлением которого деятельно работал Черчилль после этого назначения вместе с адмиралом Фишером, был план перевода английского военноморского флота с угля на нефть.

Летом 1912 г. по предложению Черчилля была образована специальная королевская комиссия для изучения вопросов о поставках иранской нефти для британского военно-морского флота. Представитель АПНК Гринуэй настойчиво добивался заключения подобного контракта со своей компанией. При этом он обусловливал подписание соглашения с предоставлением АПНК финансовой помощи британским правительством. Позиция компании получила поддержку руководства военно-морского ведомства Англии, ибо, по мнению Черчилля, компания «Шелл» поставляла адмиралтейству нефть по высокой цене. Королевская комиссия высказалась в пользу контракта с АПНК.

20 мая 1914 г. между британским министерством финансов и адмиралтейством, с одной стороны, и АПНК - с другой, было заключено соглашение, в соответствии с которым английское правительство приобрело 51% акций компании, внеся за это в основной капитал АПНК 22 млн. ф. ст. Правительство Соединенного Королевства получило право назначать двух директоров компании для наблюдения за общей политикой АПНК [125].

В правящих кругах России и в русской печати сообщение об

этой сделке было встречено с некоторой тревогой. 6 июля 1914 г. министр финансов России П. Л. Барк писал министру иностранных дел С. Д. Сазонову: «Не могу, однако, не отметить, что к заявлениям английских министров в палате общин, будто данная мера имеет единственной своей целью обеспечение английского военного флота жидким топливом и непосредственно не затрагивает задач английской политики в Персии, необходимо относиться с большой осторожностью ввиду обнаруженных великобританским правительством в других случаях стремлений к распространению английского влияния за пределы, намеченные конвенцией 1907 г.» [126].

Превращение АПНК в государственно-частную монополию и увеличение ее основного капитала на 120% имели чрезвычайно важные последствия: активная поддержка британского правительства открыла перед компанией перспективу расширения ее промышленной и коммерческой деятельности.

Характерно, что такое важное изменение статуса АПНК совершилось без ведома иранского правительства.

С началом Первой мировой войны Великобритания расширила свое военное присутствие в зоне Персидского залива и в Иране. Нарушив иранский суверенитет, английские войска 10 октября 1914 г. оккупировали остров Абадан и иранское побережье реки Шатт-эль-Араб. Еще раньше англо-индийские войска оккупировали форт Фао в Месопотамии. В иранском порту Бушир был высажен пехотный батальон. Свои действия англичане мотивировали необходимостью охранять нефтепромыслы и предприятия АПНК.

В формировании и проведении новой политики в отношении иранского юга большую роль сыграл английский политический резидент в зоне Персидского залива сэр Перси Кокс. Резиденция Кокса находилась на иранской территории, в Бушире. В 1915 г. она временно была перенесена в Басру. Кокс настойчиво добивался упрочения английского влияния на юге Ирана и ослабления связей этого района с тегеранским правительством. В беседе с российским посланником в Тегеране Коростовцем в январе 1915 г. Тоунлей сетовал на то, что Кокс действует «почти самостоятельно». Тем не менее, глава английской миссии предложил России осуществлять в северных провинциях Ирана такую же «децентрализацию», какую проводил в отношении Юго-Запад- ного Ирана П. Кокс [127].

Английские дипломаты в период войны открыто говорили своим русским коллегам о плане фактического отторжения юга Ирана. В связи с этим, значительный интерес представляет обстоятельная телеграмма российского посланника из Тегерана, в которой излагаются взгляды Тоунлея на послевоенный Иран. В документе имелись явные указания на то, что английские власти к концу войны намеревались положить конец иранской государственности. Указывая на признаки разложения верховной власти в Иране, английский посланник советовал своему коллеге не пытаться предотвратить этот процесс. Далее он говорил о «неизбежности англо-русского контроля, как только события в Европе позволят лондонскому и петроградскому правительствам уделять больше внимания персидским делам...». «Вообще, - заключал Коростовец - в воззрениях моего английского товарища за последнее время произошла радикальная перемена: он перестал говорить о возрождении Персии, о поддержании ее суверенитета и самостоятельности» [128].

То, что удалось заметить опытному дипломату, действительно свидетельствовало об эволюции английской внешнеполитической концепции в отношении Ирана. Если в XIX в. английская дипломатия ратовала за сохранение Ирана в качестве буферного государства между Россией и британской колониальной империей ради «безопасности Индии», то в период войны у правительства Великобритании зародилась идея раздела Ирана с Россией.

Ив значительной степени это было связано с иранской нефтью. Желая подготовить почву для отторжения Южного и даже

Центрального Ирана в послевоенный период, британское правительство стало добиваться пересмотра условий англо-русской конвенции 1907 г. Английский план был изложен в меморандуме, врученном министерству иностранных дел России 12 марта (27 февраля по ст. стилю) 1915 г. В этом документе, в частности, отмечалось, что министр иностранных дел Англии Э. Грэй предлагает пересмотреть «касающуюся Персии часть англо-русского соглашения 1907 г. в смысле признания нынешней нейтральной сферы как сферы английской» [129]. Уже 20 марта российское правительство дало согласие на изменение прежней договоренности о разделе сфер влияния на Среднем Востоке. «Нейтральная зона» (по определению англо-русской конвенции 1907 г.) в Иране была отнесена к английской сфере влияния, а России, в случае