Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

ется подавить национально-демократическое движение. Поэтому он затягивал пребывание советских войск в Иране, стараясь «выбить» какие-то гарантии у иранского правительства, касавшиеся сохранения советских позиций в Иране. Именно в связи с этим вновь возник вопрос о соглашении относительно иранской нефти.

Сталину хотелось, чтобы Тегеран передал СССР в концессию нефтяные месторождения в северных районах Ирана. И это он ставил условием вывода советских войск из Иранского Азербайджана. Для решения вопроса в Москву 19 февраля 1946 г. прибыла иранская делегация во главе с премьер-министром Ахмедом Кавамом, который незадолго до этого пришел к власти. Кавам - крупный помещик, владелец обширных чайных плантаций - имел большой политический опыт и был ловким дипломатом.

Ахмед Кавам (в эпоху Каджаров - Ахмед хан Кавам осСалтане), младший брат Восуга (Восуг од-Доуле), был сыном известного каджарского сановника. Впервые стал министром в 1911 г. В первый раз возглавил правительство в начале 1921 г., после смещения Сеида Зии. В октябре 1923 г. был арестован по обвинению в организации заговора против главы правительства Реза хана (будущего Реза шаха). Но вскоре по просьбе Ахмед шаха Каджара был освобожден и выехал в Европу. После отречения Реза шаха вновь приступил к активной политической деятельности. В 1942 г. стал премьер-министром, но через несколько месяцев вынужден был уйти в отставку. [39]

На этот раз он стал премьером (27 января 1946 г.) не без поддержки советского правительства и просоветских левых организаций. В частных беседах с советскими представителями Кавам говорил, что если он сумеет возглавить правительство, то намерение Москвы получить концессию на «северную нефть» будет удовлетворено. Когда он возглавил кабинет, были арестованы политические деятели, известные своими близкими связями с английским посольством. Среди них был Сеид Зия, Карим хан Рашти и другие. В этих акциях однозначно проглядывался «широкий жест» в сторону СССР и левых сил. [40]

В Москве Кавам не хотел подписывать с СССР соглашение о нефти, тем более связывать его с выводом советских войск. Он прежде всего стремился добиться согласия Москвы на эвакуацию советских войск из Ирана. Тогда Сталин и Молотов отказались продолжать переговоры. Но при этом они не выпускали иран-

скую делегацию из Москвы. Ссылка на нелетную погоду была, конечно, только предлогом. Членов делегации водили в театр, на концерты, им оказывали всяческое внимание, но фактически они оказались в положении заложников. В конце концов Кавам подписал коммюнике, предусматривавшее последующее заключение соглашения в Тегеране, что и было сделано 4 апреля. Однако соглашение должно было вступить в силу только после ратификации иранским меджлисом. И в том заключалась тактика Кавама - он надеялся, что меджлис не ратифицирует документ. Тем более, если он как глава правительства не будет настойчиво призывать к этому депутатов. Сразу после подписания московского коммюнике СССР объявил о выводе своих войск из Иранского Азербайджана. 24 марта начали выводить войска, а закончили через полтора месяца - 9 мая.

Если верить Каваму, то прибегнуть к политическим уловкам в отношениях с советскими руководителями его подтолкнуло грубое давление, оказанное ему в Москве. «Я поехал в Москву, - писал он, - с чистой душой в отношении к русским, а вернулся в Тегеран с головой, полной коварства». Советское руководство фактически вынудило иранскую делегацию подписаться под текстом коммюнике по итогам ее пребывания в Москве. От идеи «концессии» советские руководители отказались. В коммюнике сообщалось о предстоящем заключении соглашения по образованию «совместного нефтяного общества». Предусматривалось, что сырьевой базой общества станет «северная нефть» Ирана.

Насколько верны слова Кавама о том, что его искренние чувства к русским в Москве уступили свое место коварным планам, подтвердить или опровергнуть трудно. Но ясно одно. Покидая Москву, он уже успел обдумать последующую линию поведения в вопросе движений азербайджанских тюрок и мехабадских курдов, а также по проблемам предоставления Советскому Союзу концессии и вывода частей Советской Армии с иранской территории.

При обсуждении этих ключевых вопросов Кавам проявил известную откровенность. В конфиденциальном письме, которое он направил И. Сталину перед отъездом из Москвы, этим темам было уделено особое внимание. Кавам отмечал, что отсрочка вывода советских войск создаст большие сложности для осуществления им своих политических планов. Без эвакуации войск он не сможет приступить к организации выборов в меджлис нового

созыва, а без меджлиса нового созыва не в состоянии упрочить свою власть. Он писал: «Я откровенно заявляю, что моей целью является обеспечение дружбы, упрочение политических, экономических и культурных отношений между двумя нашими странами. Основными условиями для достижения подлинного успеха

в данном вопросе... являются вывод советских вооруженных сил

сиранской территории и разрешение азербайджанской проблемы без малейшего ущерба суверенитету, независимости и территориальной целостности Ирана».

Кавам признает, что население Азербайджана говорит потюркски, но он одновременно делает заведомо неверные утверждения. К их числу относятся такие, как: «У нас нет сведений, что представители народа этой страны когда-либо сочиняли по-тюрк- ски привлекающие внимание читателей художественные или исторические произведения». Важным «доводом» в пользу отказа от предоставления азербайджанским тюркам широкой автономии у него является идея о том, что будто на протяжении «двадцати пяти веков Азербайджан неизменно входил в состав иранского государства». Эти тезисы были выдвинуты Кавамом еще в Москве. Поэтому И. Сталин и В. Молотов должны были догадаться, что соглашение, подписанное тегеранским правительством с азербайджанскими демократами, является не более чем дипломатическим маневром Кавама. Это соглашение было подписано в Тебризе 13 июня 1946 г. [41] Делегация тегеранского правительства, возглавляемая Мозаффаром Фирузом (вторым по рангу членом кабинета), встречалась с лидерами ДПА. Она подписала с ними документ, который

ныне назвали бы соглашением о разграничении полномочий. В Азербайджане допускалось самоуправление. Три четверти получаемых здесь доходов Тегеран обязался тратить на местные нужды.

Согласно соглашению, избранный национальный азербайджанский меджлис получил новое название - Областной энджумен Азербайджана.

Правительственная делегация, от имени кабинета, обязалась подготовить новый демократический проект положения о выборах и направить его на утверждение предстоящего меджлиса XV созыва. Проект такого положения должен был содержать пункт о предоставлении права голоса женщинам. По 13 пункту соглашения, правительство обязывалось все права, предоставленные азербайджанцам, распространить и на курдов Азербайджана.

В школах и высших учебных заведениях занятия должны были проводиться на персидском и тюркском (азербайджанском) языках. Вроде бы шахское правительство признало автономию Азербайджана и не помешало проводить реформы. Правительство Пишевари открыло азербайджанские школы и первый университет в Тебризе. У тех помещиков, которые бежали в Тегеран из страха перед советскими войсками, изымались земли и передавались безземельным крестьянам. В их пользу перераспределялись и государственные земли.

Видимо, Кавам произвел серьезное впечатление на И. Сталина своими заверениями о намерениях установить дружественные отношения с советским правительством. Это впечатление еще более усилилось, когда после возвращения иранского премьера домой, его заместитель подписал соглашение с азербайджанскими демократами, о чем уже говорилось выше.

О продемократических тенденциях в политике правительства свидетельствовал и ряд других шагов Кавама. Это касалось и правительственных преобразований. В состав правительства в качестве министров были введены три члена Народной партии Ирана (Туде) и три деятеля, известных своими реформаторскими настроениями. Продемократические меры правительства характеризовали и принятие закона о труде, формально - также образование проправительственной Демократической партии и т. д.

Эти и другие шаги правительства были восприняты И. Сталиным позитивно. Об этом свидетельствует оценка Кавама, позже данная им в письме к Пишевари. В глазах советского руководителя признаком сдвига влево в политической позиции иранского премьера могло явиться и то, что в новых условиях правой рукой Кавама стал Мозаффар Фируз, его заместитель по политическим вопросам. Он был прямым потомком царствовавшего до 1925 г. рода Каджаров и известен своей неприязнью к шаху. В политических кругах Тегерана его считали просоветским деятелем [42].

Через определенное время после подобных маневров, которые в политических кругах иранской столицы были восприняты как новый сдвиг влево, Кавам существенно упрочил позиции своего кабинета. Во внутренней обстановке и во взаимоотношениях с тремя сверхдержавами было достигнуто заметное равновесие. После консолидации своей власти глава кабинета решился на действие, оцененное как новый крутой поворот в его политике.

Но это было движение в другую сторону. Он открыто заявил о своем намерении провести в декабре парламентские выборы, а в качестве подготовки к ним - направить в провинции (включая Азербайджан и Северный Курдистан) правительственные силы. Об этом он писал в своем письме И. Сталину еще в Москве. Заявление премьера вызвало сильное возбуждение среди демократов Азербайджана и Северного Курдистана. Они усмотрели в этом заявлении прямую связь с советско-иранским соглашением от 4 апреля 1946 г., в котором оговаривались сроки эвакуации советских воинских частей из Северного Ирана и о подписании соглашения об учреждении ирано-советского нефтяного общества.

Благодаря советской поддержке и помощи, азербайджанские и курдские демократы заложили основу своей, еще весьма хрупкой, автономной власти, и они полагали, что окончательный вывод советских войск будет обусловлен специальным советскоиранским соглашением о признании иранским правительством достигнутого статуса национально-демократических образований Иранского Азербайджана и Северного Курдистана. Ранее подобный статус был формально признан соглашением, заключенным 13 июня 1946 г. между правительством Кавама и руководителями Иранского Азербайджана. Необходимость в новом соглашении была обусловлена тем, что политическая власть в данных автономных образованиях еще не окрепла. В тексте подписанного 13 июня соглашения содержался ряд нечетких формулировок. В иранской конституции оговоренные в соглашении изменения не были отражены. Обещанная демократам руководством СССР

военная и экономическая помощь была предоставлена лишь частично. Группа офицерских кадров и специалистов в других областях, направленная на учебу в Советский Союз, еще не вернулась.

В своих публичных выступлениях лидеры азербайджанских демократов выражали серьезное сомнение в отношении вероятности выполнения условий советско-иранского соглашения от 4 апреля 1946 г. Демократы оценили подписание указанного документа как политическую уловку со стороны Кавама.

Азербайджанские демократы и их сторонники на митингах в Тебризе, других городах принимали коллективные обращения к своим этническим собратьям в Советском Азербайджане и советским руководителям. В этих обращениях они призывали оказать им срочную помощь оружием. Осуществлялась запись доброволь-

цев в ополчения. Но власти автономной области (республики) были не в состоянии обеспечить их вооружением. Участники митингов обращались также к советскому руководству за дипломатической поддержкой. О поддержке и помощи вооружением непосредственно к И. Сталину в начале декабря обратились и руководители Южно-Азербайджанской Республики. О необходимости срочной поддержки демократов Северного Ирана Сталину писал и М. Дж. Багиров. Однако советские лидеры, еще недавно активно содействовавшие росту национально-демократического движения азербайджанских тюрок и курдов Северо-Западного Ирана, хранили молчание. Более того, в дни обострения азербайджанского кризиса И. Сталин выразил мнение, что глава центрального правительства имеет право направлять воинские подразделения в любую часть страны.

Дипломаты и разведчики США и Великобритании, узнав о явном сдвиге в политическом курсе Кавама вправо, активизировали свою деятельность с целью установления с иранским правительством более тесного сотрудничества. В отличие от советских американские эксперты по нефти с сомнением относились к перспективе так называемой «северной нефти» в Иране. Тем не менее, они предполагали, что для их интересов утверждение иранским парламентом соглашения с СССР о нефти представляет немалую опасность. Если поиски нефти в северных районах Ирана не приведут к положительным результатам, рассуждали они, то советское руководство будет упорно добиваться доступа к нефтяным месторождениям в Юго-Западном Иране или в Ираке.

30 сентября 1946 г. Кавам сказал послу США в Тегеране Дж. Аллену, что для полного восстановления своего суверенитета Иран нуждается в американских военных поставках и займах. Аллен сразу же согласился с ним [43]. Как отмечает американский эксперт Б. Рубин, принималось во внимание, что Кавам может противостоять «советскому давлению» только посредством усиления позиций своего правительства. 18 октября госдепартамент дал Каваму широкую гарантию поддержки, включавшую обязательство о предоставлении займа, оружия, расширения состава американской военной миссии в Тегеране и т. д.

Тем временем Кавам вскоре вновь переформировал свое правительство (19.Х.1946). Члены партии Туде и их союзники

Эвакуация советских частей в принципе предопределила судьбу правительства Пишевари. Накануне начала эвакуации Сталину позвонил Багиров и сказал: «Если наши войска уйдут, Азербайджанская Республика рухнет». Сталин ответил: «Мы должны уйти, так как не можем сопротивляться всему миру. Я сожалею, но наши войска должны быть выведены».

Как ни хотелось Сталину поддержать азербайджанских демократов, но нажим США и Англии был слишком велик. По некоторым сведениям, Сталин даже получил секретное послание президента США Трумэна, который требовал, чтобы советские войска покинули Иран, намекая на то, что в противном случае американцы могут применить военную силу. Советский Союз тогда не располагал ядерным оружием и рисковать Сталин, конечно, не хотел. Но есть еще одна причина, по которой Сталин не стал более задерживаться в Иране. Он очень дорожил репутацией освободителя в закончившейся войне и не хотел ничем омрачать ее. Причины своего решения о выводе войск Сталин назвал в письме Пишевари, опубликованном в 1996 г. Оно датировано 8 мая 1946 г., т. е. за день до окончания вывода советских войск.

«Обстановка не позволит достичь ваших целей, - писал Сталин Пишевари. - Вы исходите из ленинского положения о том, что надо использовать кризис, как это сделал Ленин в России. Но

вИране нет сейчас такого кризиса, какой был в России в 1917 году. Конечно, если бы советские войска оставались в Иране, для ваших преобразований были б все условия. Но мы не в состоянии оставаться в Иране, так как у нас репутация освободителей многих народов Европы. И если мы не выведем войска, что скажет мир? Англичане в этом случае уйдут из Египта, Греции, Сирии, Индонезии. Американцы будут находиться в Китае, Исландии, Дании. Поэтому мы с ними договорились о том, что мы уйдем из Ирана, а они из Китая. Вы как революционер должны понять, что мы обязаны вывести войска. Хотя известно, что Кавам - реакционный деятель, тем не менее, он провел ряд реформ, встреченных

вштыки англофилами. Мы должны использовать внутренние противоречия в Иране, чтобы Кавам сделал шаг в сторону реформ, улучшения положения левых сил. Мы не можем порвать отношения с правительством Кавама. Как мне стало известно, Вы заявили, что мы сперва подняли Вас до небес, а потом столкнули в бездну, опозорили. Если Вы действительно сказали это, то мы

Спустя много лет после победы антимонархической революции Б. Рубин напишет, что советское руководство, «поверив в покорность Кавама, согласилось иметь дело с Тегераном». «В течение нескольких месяцев, - подчеркивает он, - Кавам продолжал неторопливую игру. Он попросил Соединенные Штаты не предпринимать дальнейших действий относительно жалобы Ирана и прекратить усилия по этому вопросу в рамках Объединенных Наций» [46].

В дни нарастания азербайджанского кризиса советское руководство не только отказалось от прямой поддержки демократов, но и не пошло на необходимый в подобных случаях дипломатический демарш.

Английские дипломаты предвидели, что направляемые в Азербайджан правительственные войска будут чинить расправы над местным населением. Поэтому они обратились к иранским властям с просьбой принять меры по обеспечению безопасности мирных жителей и ограждения их от актов насилия. Но ни шахская армия, ни крупные полуфеодальные помещики Азербайджана не собирались прислушиваться к подобным советам.

В начале декабря войска центрального правительства перешли границу той части Азербайджана, которая находилась под управлением демократов. 4 декабря они вошли в столицу Азербайджана - Тебриз. В эти дни Азербайджанской Республике исполнился почти год. Предлог для акции - обеспечение безопасности кампании по выборам в меджлис, истинная цель - подавить демократическое движение в Азербайджане и изгнать правительство Пишевари. Карательную экспедицию возглавил генерал Али Размара - начальник Генштаба иранской армии. Частями иранской жандармерии командовал американец Норман Шварцкопф. С 1943 г. он возглавлял американскую миссию в Иране, где занимался реформой иранской жандармерии.

Перед лицом смертельной опасности, которая грозила автономной власти азербайджанских тюрок, демократы не сумели организовать свои силы и скоординировать общие усилия. Лишь местами им удалось оказать сопротивление карателям, состоявшим из воинских частей, подразделений жандармерии, полиции и сформированных крупными местными землевладельцами банд. Слабое отражение наступления карателей было обусловлено, отчасти отказом советского руководства в критический момент предоставить демократам Азербайджана и необходимое оружие

для организации самообороны. В конечном итоге было бесполезно сопротивляться хорошо оснащенной армии. Начались погромы и расстрелы. В результате кровавого террора погибло 14 тыс. демократов и их сторонников. Демократическая партия Азербайджана была объявлена вне закона, ее активистов уничтожали, сажали в тюрьмы, отправляли в ссылку. Несколько тысяч спаслись бегством на север, к советской границе, и оказались в эмиграции в СССР.

Правительственные войска и подразделения иранской жандармерии из Азербайджана были направлены в северный Иранский Курдистан.

В период существования диктатуры Реза шаха курды подвергались гонениям. Издания на курдском языке были запрещены. Ношение национального костюма не разрешалось. Курдские полукочевые общества вынуждены были вести оседлый образ жизни. Предводители племен и родов подвергались преследованиям. Многие из них были казнены, арестованы или сосланы в далекие от своего родного края области. В результате жестоких карательных мер многие курдские полукочевые племена лишились принадлежавших им отар. Резко сократилось поголовье мелкорогатого скота. Поэтому курды постоянно испытывали голод, другие лишения.

После оккупации северных и южных провинций страны войсками союзников граничащие с Азербайджаном курдские земли оказались в «нейтральной» зоне. Но политические события в Азербайджане и близкое расположение частей Красной Армии повлияли на положение в Северном Курдистане. В 1942 г. в Мехабаде (бывш. Соудж-Булаг) курдскими националистами-демо- кратами из числа представителей интеллигенции и средних слоев была создана подпольная организация под названием «Комала-и зинава-и Курд» («Курдская партия возрождения»). Члены этой организации не желали привлекать в свои ряды вождей аширетов (племен) и крупных землевладельцев. Однако в 1944 г., для усиления своей организации, они предложили возглавить ее известному курдскому религиозно-общественному деятелю Кази Мохаммеду. За короткое время в организацию вошли предводители большинства курдских обществ Северного Курдистана. В конце октября 1945 г. «Комала» была преобразована в Курдскую демократическую партию (КДП), I съезд которой прошел в Мехабаде [47].

В отличие от просоциалистической программы Азербайджанской демократической партии, программа КДП имела уме-