Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

В целом его идеи оказали заметное воздействие на ход политизации ислама в шиитских общинах Ирана, Ирака и Ливана.

Характерно еще одно обстоятельство. Многие оппозиционные, антимонархически настроенные деятели и группировки 60-х и 70-х годов в своих идеологических построениях относительно преодоления социально-политического кризиса в Иране, в той или иной степени апеллировали к исламу и, в частности, к шиитско-исламскому учению [61], среди них самая последовательная группа Нехзат-е азади, возглавлявшаяся доктором Мехди Базарганом и религиозным деятелем М. Талегани.

6.8. Курс шахского правительства на индустриализацию страны

Руководители НФ, самой сильной в прошлом оппозиционной легальной организации, в начале 70-х годов не обратили серьезного внимания на усиление оппозиционного течения среди шиитских богословов. Выдвигавшиеся ими лозунги о восстановлении буржуазно-демократических свобод и законности были далеко недостаточны для укрепления их позиций, если учесть особенности исторического момента [62]. Это стало очевидным, когда в ходе реформ по инициативе шаха к власти пришла верхушка бюрократической буржуазии, разработавшая новую экономическую политику. Она выдвинула на первый план социально-эконо- мические проблемы. Обещала добиться улучшения материального и социального положения трудящихся классов, подъема экономики и развития культуры. Реформы и их пропаганда до известной степени сработали в пользу режима. Подобная пропаганда приобрела широкие масштабы после прихода к власти в качестве премьера Хасанали Мансура, идеолога бюрократической буржуазии.

Выше уже говорилось, что традиционная помещичья, по существу полуфеодальная, система отношений помещика и кре- стьянина-арендатора, которая обеспечивала всевластие помещиков, была главной чертой общественного устройства дореформенной иранской деревни. Помещики неизменно составляли абсолютное большинство в парламенте, из их среды в основном рекрутировались члены правительства и верхушка бюрократического аппарата. Однако в ходе осуществления аграрной реформы 1962 г. шахский двор сделал своей главной политической

опорой бюрократию, генералитет и крупную предпринимательскую буржуазию. Хотя верхушка бюрократической буржуазии преимущественно формировалась из среды аристократии, предложенная ею новая модель развития страны в корне отличалась от концепций, вырабатывавшихся помещичье-буржуазными правительствами Ирана в прошлом. Верхушка бюрократической буржуазии, именовавшая себя «технократами», отвергла (как не отвечавший национальным интересам) тезис «Иран - по преимуществу сельскохозяйственная страна». Этот тезис выдвигался прежними правительствами в качестве основы концепции экономического развития. Поэтому приход к власти 7 марта 1964 г. правительства Хасанали Мансура был определенной вехой в истории современного иранского общества. Смена кабинета одновременно ознаменовала важный шаг в сторону изменения социальной структуры власти: шах передал управление страной бюрократической буржуазии. (Бюрократическая буржуазия, представлявшая собой верхушку государственных служащих, была связана с крупной промышленной и финансовой буржуазией. Однако она была призвана, прежде всего, выражать волю шаха, реализуя его политические установки.) Это положило начало новому этапу обуржуазивания государственной власти, хотя и под эгидой двора.

Приход к власти «технократов» был закономерным результатом развития иранского общества. Во второй половине 50-х - начале 60-х годов экономические и общественно-политические позиции предпринимательской буржуазии заметно упрочились. И если небольшая ее часть симпатизировала оппозиции, то другая, лояльная к шахскому двору большая часть тяготела к группировке бюрократической буржуазии, призывавшей отказаться от явно устаревшей экономической политики и перейти к использованию возраставшего финансово-экономического потенциала государства; использовать этот рост, который был обусловлен увеличением доходов от нефти, для развития помимо государственного также частного предпринимательства, в первую очередь в промышленном секторе. Созданная в апреле - мае 1961 г. X. А. Мансуром и его коллегами из среды высокопоставленных государственных служащих политическая организация «Прогрессивный центр» провозглашала своей главной целью оживление экономической жизни страны, прежде всего путем поощрения

частного предпринимательства под эгидой и при финансовой поддержке государства. Сформировав кабинет, Мансур и его соратники основательно пересмотрели экономическую и социальную политику Ирана. Одним из важнейших компонентов новой экономической политики стал план широкого промышленного строительства на средства государства, иначе говоря - план создания мощной промышленности.

Провозглашение курса на индустриализацию в качестве главного средства преодоления Ираном экономической отсталости, после аграрной реформы, явилось важнейшим по своим общест- венно-экономическим последствиям политическим мероприятием. Левые силы, в частности партия Туде, в послевоенный период неизменно выступали за широкое промышленное строительство по линии государственного сектора, считая это необходимым условием экономического и социального развития страны. Они исходили из того, что только индустриализация и подлинная национализация нефтяной промышленности способны смягчить диспропорции между различными секторами экономики. Однако власти на эти призывы в тот период не обращали никакого внимания.

Прежние помещичье-буржуазные правительства отрицательно относились к идее индустриализации. Таково же было мнение и приглашенных в Иран американских и западноевропейских финансовых и экономических советников. Али Амини, находившийся у власти в начальный период осуществления аграрной реформы (6 мая 1961 г. - 17 июля 1962 г.), придерживался в этой области традиционной политики. Он выступал против идеи индустриализации Ирана и призывал развивать лишь промышленность, связанную с переработкой продукции сельского хозяйства.

В модели развития, выдвинутой правительством Хасана Али Мансура, более четко сформулированной только после прихода к власти кабинета Амира Аббаса Ховейды (январь 1965 г.), основной упор делался на индустриализацию и расширение экономических и социальных функций государственного сектора. Эта модель, особенно план создания собственной тяжелой индустрии, содержала до некоторой степени антизападные элементы. (В то же время группировка X. Мансура сформировалась и пришла к власти прежде всего благодаря поддержке США.) Она не устраивала те монополии Запада, которые рассматривали Иран только в качестве источника сырья, прежде всего нефти, и рынка сбыта

своих промышленных товаров. По-видимому, не случайно переговоры с некоторыми западными компаниями о строительстве металлургического завода не привели к положительным результатам. Это обстоятельство вынудило руководителей иранской политики предпринять шаги для установления экономического сотрудничества с социалистическими странами, прежде всего, с Советским Союзом.

Отношения между СССР и Ираном стали заметно улучшаться еще раньше, когда иранское правительство возглавлял Асадолла Алам. 15 сентября 1962 г. состоялся обмен нотами между Ираном и СССР, в ходе которого иранское правительство дало заверение в том, что оно никогда не предоставит никакому иностранному государству право иметь на территории Ирана ракетные базы и что Иран никогда не станет орудием агрессии против Советского Союза [63].

Советское правительство положительно встретило предложение иранского правительства и изъявило готовность оказать Ирану содействие в строительстве металлургического завода. Переговоры по этому вопросу завершились 13 января 1966 г. в Москве подписанием соглашения об оказании правительством СССР

Ирану экономического и научно-технического содействия в строительстве металлургического завода, машиностроительного завода и трансиранского газопровода для поставки газа в Советский Союз. Эти крупные объекты были введены в строй в 1970-1973 гг. Ряд важных для развития иранской экономики промышленных предприятий (Тебризский тракторный завод, Тебризский машиностроительный и т.д.) были построены в 60-70-х годах при содействии других социалистических стран - Чехословакии и Румынии.

Для строительства исфаханского металлургического комбината Советский Союз предоставил Ирану кредит, который иранское правительство обязалось погасить поставками природного газа. Само сооружение трансиранского газопровода, северный участок которого был построен при содействии Советского Союза, имело для Ирана большое значение. Введение в строй газопровода позволило в Иране в широких масштабах утилизировать природный газ как в промышленности, так и в быту.

Становление экономического и научно-технического сотрудничества с социалистическими странами было одной из предпо-

сылок экономического роста Ирана в 60-70-х годах. Это признают и западные исследователи. Так, профессор Колумбийского университета (США) Ч. Иссави еще в 1967 г. к числу факторов, сделавших возможным экономический подъем в Иране, относил «улучшение отношений с советским блоком, что расширило рынок для иранских промышленных товаров и одновременно привело к образованию огромного источника для капиталовложений в новые промышленные предприятия» [64]. Позже, в 1980 г., подводя итоги сотрудничества Ирана с социалистическими странами, индийский публицист К. Р. Сингх писал: «Основы тяжелой промышленности Ирана были заложены при экономической и технической помощи Советского Союза. Металлургический завод, воздвигнутый при содействии СССР, воплотил давнишнюю иранскую мечту» [65].

Финансовой базой экономического развития Ирана в 60-е годы стали возраставшие доходы от нефти. В течение пяти лет (1962/63 - 1966/67) поступления от нефти превысили 2,7 млрд. долл. Они увеличились более чем в три раза в последующее пятилетие, когда добыча нефти, в основном в зоне деятельности МНК, значительно возросла [66].

В целом рост поступлений от нефти и появление новой значительной статьи экспорта - газа, проведение новой экономической политики, предусматривавшей расширение промышленного строительства, начало аграрной реформы, нацеленной на ликвидацию полуфеодальных отношений в деревне, установление экономического сотрудничества с социалистическими странами, давшее возможность заложить основы тяжелой индустрии, - все эти сдвиги объективно были в состоянии создать более благоприятные условия для ускорения развития производительных сил. Однако антинародная сущность шахского режима, его стремление ускорить капиталистическое развитие «сверху», подчинив его, прежде всего, интересам шахского двора и ограниченного слоя крупной и бюрократической буржуазии, а также половинчатый характер реформ создавали преграду на пути подлинного обновления иранского общества и сужали возможности благотворного воздействия указанных факторов на социальное развитие страны. Реформы и экономический рост мало содействовали общественному прогрессу в подлинном смысле слова.

Шах неизменно утверждал, что целью «белой революции»

являлась не замена крупных землевладельцев «промышленными феодалами», а уменьшение и даже искоренение социального и политического неравенства и что «участие рабочих в прибылях» позволит создать новые, справедливые отношения между рабочими и предпринимателями.

Рассмотрим оба этих тезиса. Аграрная реформа в социальноэкономическом плане была направлена на расширение позиций капиталистического и мелкотоварного укладов за счет сужения сферы деятельности или ликвидации полуфеодального. Однако социальный аспект в аграрной политике правительства был выражен слабо. Преобразования фактически не предусматривали мер, способных содействовать экономическому развитию натуральных хозяйств. Значительное увеличение численности крестьянских хозяйств в ходе реформы не могло устранить социальные противоречия в деревне. Более того, если в дореформенный период в сфере общественных отношений преобладали противоречия полуфеодального характера, то в 60-х годах на первое место выдвигались противоречия капиталистические, хотя старые полностью устранены не были. Интенсивно шел процесс упрочения экономических и социально-политических позиций помещиков капиталистической формации, фермеров и зажиточных крестьян. В послереформенный период часть крестьян-собственников земли, владевших, как правило, участками от одного до пяти гектаров, за некоторым исключением, влачили жалкое существование. Еще хуже было материальное положение большинства сельскохозяйственных рабочих и безземельных крестьян. Аграрная политика государства мало содействовала улучшению положения бедного и беднейшего крестьянства.

В то же время численный рост администрации (в результате учреждения сельскохозяйственных кооперативов, основная роль которых сводилась к выдаче ссуд земледельцам, национализации лесов, воды и пастбищ, учреждения «корпуса просвещения», «корпуса здравоохранения» и т. д.) вел к усилению влияния бюрократии в общественной жизни деревни. В иранских условиях это послужило средством упрочения позиций государства и обслуживавшей его бюрократической буржуазии.

Что же касалось «участия рабочих в прибылях», то, во-первых, эта акция охватила весьма незначительную часть пролетариата, а во-вторых, на предприятиях, где такая система была введена,

заметного улучшения материального положения рабочих не наблюдалось. В качестве доли от прибылей рабочие получали ежегодно сумму, как правило, не превышавшую месячную зарплату.

Непоследовательность реформаторской политики шахского режима, а главное - отсутствие в ней подлинно демократических начал и целей, проявлялись и в политической сфере. Изменение социального содержания власти, о чем говорилось выше, процесс обуржуазивания носили половинчатый характер, не подрывая основ господства шахского двора и положения имущих классов в целом. Содействуя капиталистической трансформации полуфеодальных помещиков и выдвигая на первый план бюрократическую буржуазию, шахский двор оставлял за собой доминирующую роль в политике. Об этом свидетельствовал, в частности, тот факт, что при перемещении в верхах двор соблюдал принцип преемственности. Несмотря на выход на политическую сцену нового поколения буржуазных политических деятелей, которые, кстати говоря, еще раньше выдвинулись на поприще служения шаху, многие ключевые позиции в высшем эшелоне власти оставались за деятелями, входившими в прошлом в группировку полуфеодальных помещиков. К ним относились, например, такие представители правящей элиты, как министр двора, бывший премьер Асадолла Алам, другой бывший премьер Манучехр Эгбаль, министр информации генерал Хасан Пакраван, министр внутренних дел Джавад Садр, представители кланов Амини, Фарманфармаиан и многие другие. Близкие к шахскому двору аристократы, многие из которых считали обуржуазивание класса крупных землевладельцев необходимым условием своего выживания, сумели сохранить ведущие позиции в сфере политики.

Очевидным примером трансформации в верхах явились сам Мохаммед Реза шах и его близкие родственники. Если в 1953 г. шах еще был первым помещиком, то уже через пять лет стал крупнейшим бизнесменом и капиталистом. Документальным свидетельством подобного «превращения» являются данные специальных докладов посольства Великобритании в Тегеране, касающиеся шаха. Эти документы посвящены деловой деятельности шаха. Они были составлены для Форин офиса в 1956, 1957 и 1958 гг. Копия оригинала последнего из этих докладов, подписанного полномочным послом Роджером Стивном, опубликована А. Эбтехаджем.

Вуказанном секретном документе кратко охарактеризованы результаты предпринимательской деятельности шаха в области банковского дела, издательского предпринимательства, судостроительства, морского транспорта, оптовой и розничной торговли, строительства промышленных предприятий, гостиничного бизнеса, сельскохозяйственного производства, домостроительства, открытия доходных домов и т. д. [67].

Вапреле 1958 года шах своим указом передал львиную долю своих компаний, промышленных предприятий, отелей, морских судов и т. д. в учрежденный им же благотворительный фонд Пехлеви [68]. Такой ловкий ход дал ему возможность сохранить свои частные капиталы под своим контролем (к примеру, капитал банка «Омран» полностью принадлежал шаху). Статус благотворительного фонда освобождал шахские капиталы и имущество от налогообложения. Этот маневр позволил шаху несколько ослабить натиск радикальной оппозиции, постоянно обвинявшей его

валчности и стяжательстве.

Всоставленном английским посольством документе подчеркивалось, что в качестве собственников принадлежавших иранскому монарху предприятий, капиталов и недвижимости, порою выступали подставные лица - министр двора Хосейн Ала, известный своей близостью к шаху Мейбуд и другие [69].

Активными участниками ограбления общенационального достояния и незаконных поборов с представителей частного капитала явились братья шаха, его сестры, их мужья, «друзья», а также другие приближенные ко двору лица. Особенно в этом плане отличалась родная сестра монарха, Ашраф. Согласно сведениям генерала Фардуста, Ашраф Пехлеви имела тесные контакты с представителем в парламенте южных армян, Феликсом Агаяном, главным наркоторговцем в Иране. Брат Феликса проживал в США и относился к числу его партнеров. На страницах западной прессы неоднократно появлялись сообщения о случаях, когда в багаже прибывшей в Швейцарию иранской принцессы таможенники обнаруживали наркотические средства [70].

Вчисло активных партнеров принцессы входили и другие бизнесмены и политики. Они имели влияние на важный торговофинансовый центр Тегерана - базар. Особую роль в этом отношении сыграли братья Рашидян. Их связь с посольством Великобритании была давно известна. Сотрудничество с этим семейством

сложилось во время подготовки и проведения антимосаддыковского переворота. Тогда, по указанию принцессы, Асадолла Рашидян подкупил и подготовил большую группу из низов, которые приняли участие в мятеже против правительства Мосаддыка.

Сестры и братья шаха в этот период своим личным примером фактически содействовали росту взяточничества и коррупции среди государственной бюрократии. В этой связи немалый интерес вызывает переписка одного американского политического деятеля с А. Эбтехаджем. Американский друг предлагал не очень волноваться по поводу широко распространенной коррумпированности в высшем эшелоне власти Ирана. Он писал, что коррупция как явление присуща не только развивающимся странам, она продолжает существовать и в экономически развитых государствах. Искоренить ее невозможно. Но следует бороться за то, чтобы коррупция не приобрела чрезмерные масштабы [71].

Несмотря на все охарактеризованные негативные стороны, новая иранская политика, направленная на расширение промышленного строительства, а также аграрная реформа в социальноэкономическом плане имели позитивные последствия. Они оказали заметное воздействие на развитие производительных сил. Новый импульс получили процессы капиталистического предпринимательства, особенно в городе, и в этот процесс активно включалась заметная часть имущих слоев.

Но, исходя из этого, представляется неверным рассматривать шахские реформы в качестве «революции сверху». Основной ее политической целью оставалось упрочение тоталитарно-бюро- кратических черт режима и увековечивание государственной системы, в которой ведущее положение шахского двора еще более укреплялось.

Повышение же темпов экономического роста и улучшение финансового положения государства, характерные для второй половины 60-х - начала 70-х годов, были, прежде всего, результатом преумножения доходов от нефти и развития нефтегазовой и связанных с ней отраслей промышленности Ирана. При этом рост доходов государства был связан, главным образом, с вывозом из страны сырой нефти, что в конечном счете приносило больше прибылей скорее западным монополиям, чем Ирану.

6.9. Нефтяная политика Ирана в контексте изменения геополитической ситуации в зоне Персидского залива

Тринадцать лет - с осени 1960 г., с момента образования ОПЕК, и до конца 1973 г., когда на мировом рынке произошло многократное повышение цен на нефть, - особый этап в истории Ирана. В эти годы масштабы воздействия нефтяной и газовой промышленности на общественно-политическую и экономическую жизнь Ирана значительно выросли. Прежде всего это проявилось в следующих аспектах. Нефтяные интересы во многом стимулировали внешнеполитическую активность Ирана в зоне Персидского залива. В рамках ОПЕК иранское государство совместно с другими нефтедобывающими странами включилось в борьбу за улучшение условий сотрудничества с западными нефтяными монополиями. Нефтегазовая промышленность превратилась в сектор, в рамках которого формировались наиболее эффективные и рентабельные отрасли иранского хозяйства (имеются в виду предприятия химической и нефтехимической промышленности, работающие на нефтепродуктах и особенно на природном газе, электростанции и т. д.). Доля доходов от нефти и газа в государственных поступлениях приобрела чрезвычайно важный характер.

В конце 50-х - начале 60-х годов Персидский залив превратился в главный объект дипломатической деятельности Ирана в регионе. С одной стороны, это было обусловлено расширением добычи нефти в зоне континентального шельфа залива. С другой - реакцией Ирана на происходившие на Арабском Востоке и в зоне залива политические процессы: ослабление влияния Великобритании в зоне залива, рост национально-освободительного движения арабских народов, обострение конкурентной борьбы монополий Запада за доступ к нефтяным источникам в зоне Персидского залива.

Усиление внимания шахского правительства к зоне залива в значительной степени объяснялось стратегическими интересами. Доходы от нефти занимали все более важное место в финансовом обеспечении экономического развития страны и усилении ее военного потенциала. В то же время открытие новых богатых месторождений нефти и газа в континентальном шельфе Персидского залива и в Хузестане еще больше подчеркивало значение юго-западных районов для экономики Ирана и в системе его взаимоотношений с соседними арабскими государствами и с Запа-