Алиев С. М. - История Ирана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

озеро со всеми постройками и имуществом; все выстроенные бывшим царским правительством в пределах Ирана телеграфные и телефонные линии; порт Энзели с товарными складами, электрической станцией и т. д.; пристани, товарные склады, пароходы, баржи и др. на Урмийском озере.

Договор отменял режим капитуляций, которым пользовалась Россия с конца первой четверти XIX в. Одним из важных положений договора 1921 г. стало признание советским правительством права Ирана держать под своим флагом флот на Каспийском море (статья 11). Договор предоставлял Ирану права транзитной торговли через советскую территорию. Такое же право было предоставлено советскому правительству. Обе стороны предоставляли при этом друг другу права «наиболее благоприятствуемой нации». Однако право транзита предоставлялось только в одном направлении через территорию договаривающихся стран в третьи, но не обратно.

Статья 5 договора лишала Иран и РСФСР права допускать на своей территории образование или пребывание организаций, групп или отдельных лиц, ставивших своей целью вооруженную борьбу против другой стороны. Принимая во внимание прежде всего попытку Великобритании использовать иранскую территорию в качестве плацдарма в своей захватнической политике в отношении РСФСР и союзных ей республик, в договор была включена специальная статья, шестая. В ней говорилось, что в случае использования третьими державами иранской территории в качестве базы для вооруженного нападения на РСФСР и союзные ей государства, если Иран «после предупреждения со стороны Российского Советского правительства не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы в интересах самообороны принять необходимые меры». По устранению данной опасности советские войска должны быть немедленно выведены за пределы иранской территории. Заключение договора с подобной статьей вынудило английские власти умерить свои политические амбиции в отношении Ирана.

Разумеется, заключение договора 1921 г. явилось значительным позитивным шагом в истории внешних отношений Ирана. В той или иной степени договор содействовал стабилизации внутриполитического положения в Иране и тем самым появлению

условий для возрождения централизованного государства. В то же время в договоре не был поставлен вопрос относительно огромного ущерба, морального и материального, нанесенного Ирану Россией. В статьях 5 и 6 не был соблюден принцип равноправия. Условия этих статей сформулированы с явным нарушением суверенных прав Ирана. Этот вопрос впоследствии неоднократно вызывал недовольство в политических кругах Ирана.

История заключения и ратификации советско-иранского договора 1921 г. имела и ряд теневых сторон. В договоре не были указаны сроки и условия вывода советских войск с иранской территории. Несмотря на заявления советских руководителей о добровольном отказе от всех привилегий старой России в Иране, в ходе московских переговоров Г. Чичерин и Л. Карахан настойчиво добивались сохранения за РСФСР на севере Ирана двух концессий - нефтяной и рыбной. До революции они принадлежали частному российскому капиталу. Рыболовную концессию советским представителям сохранить удалось. На ее базе в 1927 г. было образовано совместное производственно-коммерческое общество «Иранрыба». В целом общество внесло значительный вклад в развитии иранского рыбного хозяйства на юге Каспия. Оно было национализировано иранским правительством в 1953 г. Вопрос о судьбе нефтяной концессии долгое время оставался в подвешенном положении, пока иранское правительство в начале 50-х годов официально не отвергло каких-либо прав Советского Союза на так называемую «нефтяную концессию» в Иране.

2.4. События в Хорасане

Еще одним регионом, ставшим в начале 20-х годов центром политического брожения, был Хорасан. В советской историографии происходившие здесь события относились в основном к разряду революционных и национально-освободительных движений. Однако документальные материалы, большинство из которых стали доступны исследователям за последние два десятилетия, вызывают серьезные сомнения в справедливости этих оценок.

Преувеличение значения антиправительственных выступлений этого периода характерно и для ряда иранских авторов, в частности отличавшихся враждебностью по отношению к режиму Реза шаха. В качестве «первоисточников» для освещения хода политической борьбы, ее участников историки и публицисты в

Советском Союзе во многих случаях пользовались обобщениями и оценками советских газет и журналов 20-30-х годов, которые не отличались объективностью. В них нередко встречаются явные искажения. Все это можно объяснить еще и тем, что большевистские деятели из Средней Азии и Москвы пытались направить антиправительственные или антишахские локальные мятежи в Иране 20-х годов в русло «революционных» выступлений.

Одним из таковых, например, был антиправительственный мятеж под предводительством Ходоу. Его настоящее имя - Худаверди хан. В советских исторических работах его иногда называли «пастухом» [55]. На деле Ходоу был предводителем одного из подразделений крупного курдского племени Зафаранлу, проживавшего на северо-востоке Хорасана, в округе Ширван. К 1920 г. ему принадлежали земли и рабочий скот двадцати пяти деревень. Их жители должны были отдавать Ходоу в качестве арендной платы половину собранного урожая. Собственником указанных земель он стал, судя по всему, в годы Первой мировой войны при помощи вооруженной дружины из числа своих соплеменников. Вооруженное антиправительственное восстание Ходоу и его брата произошло в 1917 г. Основной базой для Ходоу и членов его дружины служила старинная крепость Гильян, расположенная в труднодоступной гористой местности северо-восточного Хорасана.

Личность отважного разбойника Ходоу привлекла внимание большевика с Урала Габайдуллы Ишмуратоглы Калакова, возглавлявшего весной 1920 г. отделение Совинтерпропа в Полторацке. В записке Совинтерпропа, где обосновывались причины привлечения курдского предводителя на революционную деятельность, первостепенное значение придавалось планам «похода в Индию». «Курды, - говорилось в записке, - как пасынки персидского правительства, есть наиболее подходящий материал для восприятия советских идей, и они же как самый живой элемент, изучившие дорогу в Индию всего сто лет тому назад при Надир шахе (Надир шах совершил поход в Индию в 1738-1739 гг. - СЛ.), и ныне могут и должны служить авангардом при вторжении в Индию...» Получив одобрение и поддержку вышестоящего руководства, Калаков и его сотрудники разработали для Ходоу план захвата города Кучана, где размещалась небольшая база британских войск со складом оружия и запасами продовольствия. Из советского Туркестана ему тайно были переправлены оружие и боеприпасы [56].

Согласно иранским данным, первоначально Ходоу достиг заметных успехов в борьбе против англичан. Однако иранские власти, узнав о дерзких планах Ходоу, который намеревался расширить контролируемую им территорию, срочно предприняли меры по предотвращению его дальнейших действий. Ходоу и прикомандированный к нему из Полторацка военнослужащий В. Иванов не сумели оказать решительного сопротивления правительственным войскам и ополченцам полукочевых племен Хорасана. Они были разгромлены. (Совместная операция племенных ополченцев и нарядов жандармерии против Ходоу была организована губернатором Хорасанской области Ахмедом Кавам осСалтане.) 6 августа 1920 г. они бежали в Туркестан. В Москве Ходоу удалось попасть на прием к высокопоставленным советским деятелям, включая Троцкого. Но он не произвел на них впечатления. Вернувшись в Туркмению, Ходоу (без санкции советских властей) во главе плохо вооруженной группы перешел на иранскую территорию, где вскоре был арестован и казнен. Трагической оказалась и судьба многих его близких родственников, в том числе детей, а также соратников.

После подавления мятежа Ходоу Хорасанская область (аялет) стала ареной ряда новых вооруженных смут и мятежей. Среди них самым значительным было антиправительственное выступление полковника Мохаммед Таги хана, командовавшего жандармерией области.

Данное выступление стало в известной степени отголоском происшедшего в феврале в Тегеране государственного переворота. Ибо поводом для возникновения острого противоречия между Мохаммед Таги ханом и бывшим губернатором Хорасана Кавам ос-Салтаной послужили результаты переворота. Назначенный в 1919 г. правителем Хорасана Кавам ос-Салтане был братом известного политического деятеля Мирза Хасан хана Восуг одДоуле, занимавшего с августа 1918 г. пост главы правительства. За время своего пребывания на посту губернатора области Кавам ос-Салтане сумел сколотить значительное состояние и войти в число самых могущественных деятелей северо-восточного Ирана [57]. Он вел неустанную борьбу за расширение своей политической позиции в Хорасане. По его инициативе была укрупнена жандармерия. Не без его участия осенью 1920 г. командующим жандармерией в Хорасане был назначен известный своими связями с

националистическими кругами, в частности с руководителями Демократической партии, полковник Мохаммед Таги хан [58].

Назначенный после февральского переворота 1921 г. главой правительства, Сеид Зия Табатабаи в конце того же месяца направил в Мешхед секретную телеграмму на имя Мохаммед Таги хана. В ней командующему жандармерией и правительственным силам вменялось в обязанность немедленно взять под стражу губернатора области Ахмед хана Кавам ос-Салтане и отправить его под конвоем в столицу. Одновременно по указу Сеид Зии правителем Хорасана был назначен Мохаммед Таги хан. В самом начале апреля 1921 г., в последний, тринадцатый, день праздника Навруз, Кавам ос-Салтане по приказу Мохаммед Таги хан был задержан. Вскоре он оказался в тюрьме Эшратабад в столице [59].

Пребывание бывшего губернатора в тюремных покоях длилось недолго. 25 мая 1921 г. Сеид Зия по указу шаха («в интересах страны») был смещен с поста премьер-министра. Арестованная по указанию бывшего премьера большая группа сановников и других представителей правящей аристократии была освобождена. Среди них был и Кавам ос-Салтане. Через четыре дня по указанию Ахмед шаха ему был предложен пост главы правительственного кабинета [60].

Возникла ситуация, при которой конфликт между бывшими коллегами оказался почти неизбежным. Мохаммед Таги хан был объективным сторонником Сеид Зии. К тому же он отличался явной неприязнью в отношении Кавама. Напомним, что при аресте Кавам ос-Салтане по приказу Мохаммед Таги хана были конфискованы его наличные деньги и драгоценности.

Мохаммед Таги хан предпринял ряд мер, которые шахским двором были восприняты весьма негативно. Он объявил в Хорасане осадное положение. Арестовал ряд крупных чиновников и служащих крупнейшего в Иране вакуфа гробницы Имама Резы в Мешхеде, что вызвало у Ахмед шаха резкое недовольство. Он открыто заявил о своем политическом недоверии к Кавам осСалтане как к главе правительства.

В ответ премьер-министр объявил Мохаммед Таги хана мятежником [61]. В этой ситуации обреченность восстания полковника жандармерии стала очевидной, особенно если учесть общест- венно-политическую специфику Хорасана. В состав области входили шесть наследственных ханств и восемь округов (махалов).

Значительную часть населения области составляли кочевники и полукочевники. С точки зрения этнической принадлежности и языка хорасанцы разделялись на персов, тюрок (в том числе азербайджанских), курдов, туркмен, белуджей, арабов, хезарейцев и т. д. Эти общности не были интегрированы и между ними существовали разногласия, особенно между оседлыми общностями и полукочевниками. Большая часть обрабатываемых земель и рабочего скота в Хорасане принадлежала крупным землевладельцам (ханам, сардарам и арбабам).

Предводители кочевых и полукочевых племен содержали вооруженные дружины всадников из числа своих соплеменников. Особенно большое число ополченцев имели Сардар Боджнурда Моаззез и правитель Каината и Систана Амир Ибрахим Шоукет оль-Мольк и ряд других [62].

В чрезвычайных случаях правительство от имени шаха призывало местных правителей и предводителей племен мобилизовывать «резервистов» для выполнения определенной военно-по- литической задачи. Часто ханы и вожди племен, имевшие между собой порою острые противоречия, в подобных случаях выступали на стороне правительства единым фронтом. Это произошло во время подавления антиправительственного выступления Ходоу. Так было и в случае с мятежом жандармских частей, возглавляемых полковником Мохаммед Таги. Ханы, главы махалов (волостей) и предводители полукочевых племен получили телеграммы, в которых Кавам ос-Салтане, назвав командующего жандармерией мятежником, призвал организовать против него военный поход. При этом премьер от имени шаха обещал им всем вознаграждение и новые титулы [63]. Жандармские части были не в состоянии оказать сопротивление иррегулярным войскам. И после гибели (4 октября 1921 г.) полковника Мохаммед Таги хана [64] и группы верных ему жандармов большинство участников антиправительственного выступления сложили оружие. Ахмед шах издал указ о помиловании всех участников антиправительственного выступления, руководимого полковником Таги ханом. В Хорасане постепенно была восстановлена власть центрального правительства.

2.5. Перемены в английской политике. Переворот 1921 г. Низложение династии Каджаров

Подписание англо-иранских документов 1919-1920 гг. (соглашение 1919 г.; соглашение между АПНК и иранским правительством от 22 декабря 1920 г.; таможенная конвенция) внешне свидетельствовали о значительных успехах английской дипломатии. Несмотря на это, к началу 20-х годов английские власти чувствовали себя в Иране весьма неуютно. Стремление установить свой контроль над иранской экономикой и политикой, расширение военного присутствия и другие меры Великобритании встречали растущее недовольство широкой общественности.

Наиболее ярким выражением этого недовольства было на- ционально-освободительное движение и мятежи, охватившие Гилян, Иранский Азербайджан, частично Хорасан и другие районы страны. Его участники требовали вывода из Ирана английских войск и демократизации общественно-политической жизни. Демократическая интеллигенция в столице призывала к активной борьбе против английских властей и их иранских приспешников.

Английские власти, однако, не собирались покидать иранскую сцену. В изменившихся условиях они отрабатывали различные варианты плана, направленного на сохранение и упрочение своих позиций в Иране. В телеграммах и письмах, которыми обменивались в течение 1920 г. английские дипломаты и военные, обсуждались основные элементы английской политики в Иране в случае денонсации соглашения 1919 г. Из этих документов следует, что подъем антиимпериалистического движения в Иране, победа Советской власти на Кавказе и Туркестане, рост антивоенных выступлений в самой Англии, а также экономические трудности вынуждали правительство консерваторов не настаивать на утверждении соглашения 1919 г. Однако английские политики не желали полностью отказываться от идеи соглашения. Они решили видоизменить политику, сделав свое влияние на Тегеран менее откровенным, но сохранить при этом, по возможности, экономические позиции и политические связи в Иране.

Предложения о контурах новой английской политики и ее вероятных вариантах, в зависимости от хода событий, были изложены в посланиях, направленных в Лондон верховным комиссаром Великобритании в Месопотамии сэром Перси Коксом и английским посланником в Тегеране Германом Норманом. Их

продемократических сил в северных провинциях Ирана и в столице. Его план предполагал «в случае падения персидского правительства перед лицом большевиков» расчленить страну путем образования на юге отдельного государства под эгидой Англии. Главную роль в осуществлении этого плана он отводил таким известным своими давними связями с английскими властями политическими деятелями, как крупный феодал из Фарса Кавам оль-Мольк Ширази, шейх Хазаль, некоторые «старшие» бахтиарские ханы и предводитель кашкайских племен Соулет од-Доуле. Эти силы, писал Норман, «при нашей финансовой поддержке в состоянии сохранить Исфахан и Юг для нас». Опираясь на опыт периода Первой мировой войны, когда многие бахтиарские ханы придерживались антибританской ориентации (Норман утверждал, что в то время из бахтиарских ханов «только двое остались полностью преданными нам»), он предполагал выплачивать доходы от нефти не иранскому правительству, а бахтиарским ханам. По его мнению, это значительно укрепило бы узы, связывающие Англию с бахтиарскими верхами [66].

Английские власти стремились установить свой контроль над вооруженными силами Ирана, что, кстати, предусматривалось условиями англо-иранского соглашения 1919 г. Еще осенью 1919 г. в Тегеран прибыла британская военная миссия, которая была призвана совместно с иранскими властями разработать проект реорганизации вооруженных сил Ирана. Глава миссии генерал У. Диксон добивался устранения из иранской казачьей дивизии русских офицеров, отрицательно относившихся к англо-иранско- му соглашению 1919 г. Осенью 1920 г., когда генерал Э. Айронсайд был направлен в Иран в качестве командующего североиранской группой британских оккупационных войск (так называемые «Норпер форс»), английские власти заметно активизировали свою деятельность против русских офицеров [67]. Английский посланник дал специальное указание Шахиншахскому банку не выдавать персидскому правительству никаких денежных средств, пока от командования дивизией не будет отстранен царский генерал Старосельский, которого он обвинил в антибританских действиях. Казачья дивизия содержалась в этот период за счет кредитов, предоставляемых АПНК через Шахиншахский банк иранскому правительству. Во время аудиенций у Ахмед шаха и встречи с главой кабинета Мошир од-Доуле Норман и генерал Э. Айронсайд

потребовали немедленного увольнения русских офицеров из иранских вооруженных сил [68].

В конце октября 1920 г. командир иранской казачьей дивизии Старосельский и другие русские офицеры были арестованы. Им было предъявлено обвинение в предательстве в период военных действий против дженгелийцев. Именно это событие окончательно предопределило падение кабинета Мошир од-Доуле, который был активным сторонником использования русских офицеров для укрепления вооруженных сил Ирана.

Сепахдару Азаму (Фатхолла-хан Акбар) указом шаха от 27 октября 1920 г. было поручено возглавить новый кабинет. Он опубликовал 29 октября обращение к народу, в составлении которого, по всей видимости, непосредственное участие принимала английская миссия. Премьер объяснял неудачу правительственных войск

вборьбе с революционным движением в Гиляне злоупотреблениями некоторых русских офицеров.

После устранения русских офицеров британские власти стали настаивать на том, чтобы еще до обсуждения соглашения 1919 г.

вмеджлисе приступить к созданию в Иране единых вооруженных сил под командованием английских офицеров. Указ о выборах в меджлис IV созыва был подписан шахом еще 7 мая 1917 г. Однако к этому времени срок выборов в меджлис еще не подошел. Сепахдар некоторое время колебался, но принял английский план унификации вооруженных сил. Норман предложил Сепахдару включить в состав кабинета известного журналиста, англофила Сеида Зия ад-Дина и представителя военных кругов Сардара Моаззама (Теймурташа), что, по его мнению, должно было облег-

чить премьеру официальное принятие английского плана [69]. В сложившейся к концу 1920 г. в стране обстановке, когда масштабы антианглийских выступлений все более возрастали, осуществить подобные перемены Сепахдар оказался не в состоянии.

В Тегеране политическая обстановка была накалена до предела. Политические деятели получали анонимные письма, в которых им грозили физической расправой, если они выступят за утверждение англо-иранского соглашения. В этих условиях даже некоторые известные своими проанглийскими настроениями деятели отказывались поддержать Сепахдара. 20 ноября английская миссия передала Сепахдару ноту своего правительства, содержавшую требование немедленно созвать меджлис и ратифицировать

9* 139