Методическое пособие 578

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Выводы. Номинации музыкальных инструментов как средств экспликации музыки, являющиеся одной из составляющих языковой индивидуально-авторской картины мира Ч. Уайльда, отражают наименования различных музыкальных инструментов, как классических (piano, violin, flute и др.), так и редких (furuparis, ture, teponazili и др.). Обращает на себя внимание широкий спектр культур, к которым относятся номинации музыкальных инструментов: Мексика (of the Mexicans, the Aztecs), Индия (Indians), африканские страны (negroes), Аргентина (the Rio Negro Indians), племена Амазонки (Amazon tribes), арабские народы (Tunisians) и другие.

Отношение к музыкальным инструментам эстетизируется посредством описательной и характерологической лексики, отражающей как положительные, так и отрицательные признаки инструментов. К вербализированным положительным особенностям музыкальных инструментов относятся: эксклюзивность: exquisite (редкостный); виртуозность: responsive (чуткий); звучание: delicate sound (нежные звуки), sweet (сладостный), music sounded richer and more full of joy (придававшей музыке еще больше очарования и жизне-

радостности). Позитивно маркируются также такие признаки музыкальных инструментов, как: красота и гибкость звучания, создание приятной атмосферы и уникальность. В корпусе негативно коннотатированных признаков отмечаются: неблагозвучие: harsh (рез-

ко звучащий), the bourdon note (гудение); мистицизм: mysterious (таинственный); специфика: the skins of great serpents (змеиная кожа), of human bones (из человеческих костей), monstrous (огромный), monsters, things of bestial shape and with hideous voices (уроды, ос-

корбляющие глаз и слух человеческий своими формами и голосами); манера игры на инструменте: beat monotonously (монотонно ударяли), tore wild music (исторгали дикие мело-

дии). Интересно отметить, что с негативным восприятием музыкальных инструментов связано все необычное, непривычное, что не укладывается в каноны собственной музыкальной культурной традиции. Так, негативными оценками сопровождаются: специфичность внешнего вида и звучания инструментов, ритуалы, связанные с ними, самобытный стиль игры и др. В языковой картине мира Ч. Уайльда, коррелирующей с отражением концептосферы «Музыка», широко отмечается также нейтральная лексика, служащая для указания размера, формы, материала и т.п. музыкальных инструментов: long (длинный), huge (громадный), cylindrical (цилиндрической формы), little (маленький), distant (далекий) и др.

Библиографический список

1.Меняйло В.В. Динамичность авторской картины мира / В.В. Меняйло // STUDIA LINGUISTICA XVIII Актуальные проблемы современного языкознания: Сборник. – СПб.: Политехника-сервиз, 2009. – C. 110–118.

2.Маслова В.А. Поэт и культура: концептосфера Марины Цветаевой: учеб. Пособие

/В.А, Маслова. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 256 с.

3.Чуковский К. Оскар Уайльд / К. Чуковский // Люди и книги. – Москва : Гослитиздат, 1960. – С. 625–670.

4.Вербицкая О.М. Особенности авторского стиля Оскара Уайльда (на материале сказок О. Уайльда) / О.М. Вербицкая, Е.Л. Гаврилюк // Научно-педагогический журнал Восточной Сибири Magister Dixit. – 2013. – № 1 (13). – С. 121–130.

5.Фомина З.Е., Лавриненко И.Ю. Когнитивные стратегии как ментальные детерминанты при языковой объективации концептов разума и чувства в философском дискурсе Ф. Бэкона / З.Е. Фомина, И.Ю. Лавриненко // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. ‒ 2014. ‒ № 1 (21). ‒ С. 23‒37.

78

6. Фомина З.Е. Культурно-гастрономические смыслы в европейском и русском языковом сознании (на материале немецких числовых фразеологизмов) / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методи- ко-дидактические исследования. – 2013. – вып. 2(20). – С. 43-56.

7.Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учеб. Пособие / С.Г. Тер-Минасова. – М.: Слово, 2000. – С. 47.

8.Маслова В.А. Когнитивная лингвистика / В. А. Маслова. – Минск : ТетраСистемс,

2008. – 256 с.

9.Коробко Л.В. Музыкальная лексика в повести Л.Н. Толстого «Крейцерова соната»

влингвокультурологическом аспекте // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Сер. Современные лингвистические и методи- ко-дидактические исследования. – 2015. – № 4 (28). – С. 52–72.

10.Фомина З.Е. Релевантные признаки эмоционально-оценочной лексики как самостоятельного класса слов в лексической системе языка / З.Е. Фомина // Вестник Воронежского гос. университета. Сер. 1. Гуманит. науки. 1996. – №2. – С. 18–31.

11.Фомина З.Е. Немецкая эмоциональная картина мира и лексические средства ее вербализации / З.Е. Фомина. – Воронеж : Воронеж, гос. ун-т, 2006. – 336 с.

12.Fomina S. Das Konzept “Seele” als nationalspezifisches und transkulturelles Phäno-

men (am Beispiel deutscher, japanischer und russischer Phraseologismen und Parömien) //In: TRANSKULTURALITÄT – Identitäten im neuen Licht. Asiatische Germanistentagung in JAPAN (Kananzawa), 2008. – Deutschland, München, Iudicium Verlag, 2012. – S. 279–291.

13.Фомина З.Е. Вежливость в пространстве немецкой дигитальной коммуникации (на примере языка Интернета) / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.- строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. –

2013. – вып. 2 (20). – С. 43-56.

14.Fomina S. Metaphorische Naturrepräsentationen von Sergej Jessenin und Ingeborg

Bachmann als Welterkenntnismittel unter dem Aspekt der Differenz und Universalität // In: Stimulus. Mitteilungen der österreichischen Gesellschaft für Germanistik: Sprache. Literatur. Erkenntnis. Herausgegeben von Wolfgang Hackl, Kalina Kupczynska & Wolfgang Wiesmueller.

–Wien: Praesens Verlag 2014. – S. 234–252.

15.Фомина З.Е. Метеорологические пословичные приметы с именем святого в немецком лингвокультурном сообществе / З.Е. Фомина // Научный вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Современные лингвистические и методико-дидактические исследова-

ния. – 2015. – вып. 2 (26). – С. 129-146.

Список анализируемых источников

1*. Wilde O. The Picture of Dorian Gray / O. Wilde, URL: http://e-libra.ru/read/328943- the-picture-of-dorian-gray.html (дата обращения: 11.11.2016).

2*. Уайльд О. Портрет Дориана Грея / О. Уайльд, URL: http://www.bookol.ru/prozamain/proza/57176/fulltext.htm (дата обращения: 11.11.2016).

Список словарей

1**. The Longman Dictionary of Contemporary English Online, URL: http://www.ldoceonline.com (дата обращения: 23.03.2016).

2**. Collins English Dictionary, URL: https://www.collinsdictionary.com/dictionary/english (дата обращения: 23.03.2016).

79

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Bibliograficheskij spisok

1.Menjajlo V.V. Dinamichnost' avtorskoj kartiny mira / V.V. Menjajlo // STUDIA LINGUISTICA XVIII Aktual'nye problemy sovremennogo jazykoznanija: Sbornik. – SPb.: Politehnika-serviz, 2009. – C. 110–118.

2.Maslova V.A. Pojet i kul'tura: konceptosfera Mariny Cvetaevoj: ucheb. Posobie / V.A, Maslova. – M.: Flinta: Nauka, 2004. – 256 s.

3.Chukovskij K. Oskar Uajl'd / K. Chukovskij // Ljudi i knigi. – Moskva : Goslitizdat, 1960. – S. 625–670.

4.Verbickaja O.M. Osobennosti avtorskogo stilja Oskara Uajl'da (na materiale skazok O. Uajl'da) / O.M. Verbickaja, E.L. Gavriljuk // Nauchno-pedagogicheskij zhurnal Vostochnoj Sibiri Magister Dixit. – 2013. – № 1 (13). – S. 121–130.

5.Fomina Z.E., Lavrinenko I.Ju. Kognitivnye strategii kak mental'nye determinanty pri jazykovoj ob#ektivacii konceptov razuma i chuvstva v filosofskom diskurse F. Bjekona / Z.E. Fomina, I.Ju. Lavrinenko // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. ‒ 2014. ‒ № 1 (21). ‒ S. 23‒37.

6.Fomina Z.E. Kul'turno-gastronomicheskie smysly v evropejskom i russkom jazykovom soznanii (na materiale nemeckih chislovyh frazeologizmov) / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2013. – vyp. 2(20). – S. 43-56.

7.Ter-Minasova S.G. Jazyk i mezhkul'turnaja kommunikacija: Ucheb. Posobie / S.G. TerMinasova. – M.: Slovo, 2000. – S. 47.

8.Maslova V.A. Kognitivnaja lingvistika / V. A. Maslova. – Minsk : TetraSistems, 2008. –

256 s.

9.Korobko L.V. Muzykal'naja leksika v povesti L.N. Tolstogo «Krejcerova sonata» v lingvokul'turologicheskom aspekte // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Ser. Sovremennye lingvisticheskie i metodikodidakticheskie issledovanija. – 2015. – № 4 (28). – S. 52–72.

10.Fomina Z.E. Relevantnye priznaki jemocional'no-ocenochnoj leksiki kak samostojatel'nogo klassa slov v leksicheskoj sisteme jazyka / Z.E. Fomina // Vestnik Voronezhskogo gos. universiteta. Ser. 1. Gumanit. nauki. 1996. – №2. – S. 18–31.

11.Fomina Z.E. Nemeckaja jemocional'naja kartina mira i leksicheskie sredstva ee verbalizacii / Z.E. Fomina. – Voronezh : Voronezh, gos. un-t, 2006. – 336 s.

12.Fomina S. Das Konzept “Seele” als nationalspezifisches und transkulturelles Phänomen (am Beispiel deutscher, japanischer und russischer Phraseologismen und Parömien) //In: TRANSKULTURALITÄT – Identitäten im neuen Licht. Asiatische Germanistentagung in JAPAN (Kananzawa), 2008. – Deutschland, München, Iudicium Verlag, 2012. – S. 279–291.

13.Fomina Z.E. Vezhlivost' v prostranstve nemeckoj digital'noj kommunikacii (na primere jazyka Interneta) / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2013. – vyp. 2 (20). – S. 43-56.

14.Fomina S. Metaphorische Naturrepräsentationen von Sergej Jessenin und Ingeborg Bachmann als Welterkenntnismittel unter dem Aspekt der Differenz und Universalität // In: Stimulus. Mitteilungen der österreichischen Gesellschaft für Germanistik: Sprache. Literatur. Erkenntnis. Herausgegeben von Wolfgang Hackl, Kalina Kupczynska & Wolfgang Wiesmueller. – Wien: Praesens Verlag 2014. – S. 234–252.

15.Fomina Z.E. Meteorologicheskie poslovichnye primety s imenem svjatogo v nemeckom lingvokul'turnom soobshhestve / Z.E. Fomina // Nauchnyj vestnik Voronezh. gos. arh.-stroit. un-ta. Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. – 2015.

–vyp. 2 (26). – S. 129-146.

80

Spisok analiziruemyh istochnikov

1*. Wilde O. The Picture of Dorian Gray / O. Wilde, URL: http://e-libra.ru/read/328943- the-picture-of-dorian-gray.html (vremja obrashhenija – 11.11.2016).

2*. Uajl'd O. Portret Doriana Greja / O. Uajl'd, URL: http://www.bookol.ru/prozamain/proza/57176/fulltext.htm (vremja obrashhenija – 11.11.2016).

Spisok slovarej

1**. The Longman Dictionary of Contemporary English Online, URL: http://www.ldoceonline.com (vremja obrashhenija – 23.03.2016).

2**. Collins English Dictionary, URL: https://www.collinsdictionary.com/dictionary/english (vremja obrashhenija – 23.03.2016).

NOMINATIONS OF MUSICAL INSTRUMENTS IN THE ASPECT OF EXPLICATION OF MUSIC IN THE LINGUISTIC WORLD IMAGE OF O. WILDE

L.V. Korobko

Voronezh State Technical University,

post-graduate of the department of foreign languages,

Russian Air Force Military Educational and Scientific Center “Air Force Academy named after Professor N.E. Zhukovsky and Y.A. Gagarin”,

teacher of the department of foreign languages Liudmila Vladimirovna Korobko

e-mail: l.v.ledeneva@mail.ru

Statement of the problem. The article is devoted to studying of features of the concept “Music” verbal representation on the basis of lexical-and-semantic analysis of lexical items, which claim musical instruments in Wilde’s novel

“The Picture of Dorian Gray”.

Results. The most frequently-used names of musical instruments objectifying the target concept are identified, dominant among them is the lexeme piano (8 items). Names of classical (piano, violin, flute, etc.) and rare (furuparis, ture, teponazili, etc.) musical instruments are demonstrated. Characteristics of musical instruments include the reference to their size, material, sound, volume, cultural identity, style of play. From the position of evaluativity the lexical items, naming musical instruments, have different axiological orientation that is expressed through descriptive, evaluative and characterological vocabulary forming their contextual environment.

Conclusion. Beauty and flexibility of sounding, creation of the pleasant atmosphere and uniqueness belong to positive features of the musical instruments presented in O. Wilde’s novel “The Picture of Dorian Gray”. The negative features are specificity of appearance and sounding of the instruments, the related rituals and original style of playing. The focus is the ethnicity of musical instruments: Mexico, India, Africa, Argentina, Amazon’s tribes, the Arab peoples and others.

Key words: music, culture, O. Wilde, world image, concept, literary discourse, musical instruments, verbalization, semantics, ethnos, emotions.

81

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

УДК 811.133.1

ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО ПРАВОВОГО ТЕКСТА

К.Х. Рекош

____________________________________________________________________________

Московский государственный институт международных отношений (У) МИД России,

кандидат филолог. наук, доцент кафедры французского языка Карина Хаджиевна Рекош

e-mail: karinarekosh@mail.ru

_____________________________________________________________________________

Постановка проблемы. В статье рассматриваются проблемы герменевтического понимания юридического текста в интерпретации основоположников теории толкования, а также на основе критериев, применяемых к художественному тексту.

Результаты. В юридической герменевтике особый интерес представляет понимание модальности правовых норм, содержание которых проявляется, в частности, при их применении к конкретным фактам действительности в рамках судебного решения. Понимание в целом следует рассматривать как частный случай рефлексии, признавая рефлексию родовым понятием, а понимание правового дискурса в рамках юридической герменевтики. В статье показано, что понимание – это не знание, хотя знание может при этом формироваться, не мышление и не истолкование, а расшифровка закодированного смысла. В отличие от устного дискурса письменный текст слабый, многозначный, незавершенный и маркирует отложенную коммуникацию, что делает проблемы понимания еще более сложными. Важное значение имеет изучение параметров понимания правовых текстов на основе модели интертекстуальности в рамках филологической герменевтики.

Выводы: Критерии правового дискурса более жесткие, чем критерии, применяемые к художественным текстам. В то же время отмечается некоторый параллелизм универсалий, идей, включений и т.п., одни из которых более релевантны для художественного текста, другие для юридического, что зависит от жанра дискурса. Герменевтическое понимание юридического текста заключается в установлении согласия между писаным актом, правопорядком и фактом действительности и показывает синкретизм, а также тонкие грани между пониманием и толкованием.

Ключевые слова: герменевтический круг, юридическая герменевтика, понимание, истолкование, завершенность текста.

Введение. Анализ текста может быть экзегетическим и сводиться к его букве и герменевтическим, выходя за пределы текста. Понимание текста также может выходить за пределы пропозиции и быть предметом изучения филологической герменевтики. При такой постановке вопроса данная проблема является весьма актуальной, а ее новизна определяется целью данного исследования, которая заключается в применении параметров филологической герменевтики к правовым текстам на французском языке.

Традиционно герменевтика была классической дисциплиной, занимавшейся истолкованием древних текстов. Она всегда решала одну задачу – достичь в понимании содержательного согласия. В период Средневековья надо было, например, связать Ветхий завет с христианской новой вестью, сходная задача возникла при появлении протестантизма, или надо было установить согласие между античностью и христианством (I в. н.э.). Философскую направленность она получила в трудах Ф. Шлейермахера (1768-1834) [1], который рассматривал герменевтику как теорию искусства понимания, как «метод всех наук о духе» и доказывал, что с помощью психологического «вживания можно проникнуть во внутренний мир авторов древних текстов, исторических деятелей и на этой основе реконструировать события, понять их более глубоко, чем понимали участники событий». Эта теория достигла своего апогея в его учении о наитии, благодаря которой, читая произведение, мы переносимся в душевное состояние автора и с этой точки зрения решаем все

________________

©Рекош К.Х., 2017

82

загадки и странности, встречающиеся в тексте (достигаем согласия). На этом постулате основаны исторические романы.

ВХХ в. философию герменевтики развивали М. Хайдеггер (1889-1976) [2] и Х.-Г. Гадамер (1900-2002) [3], которые искали ответы на вопросы: как понимать окружающий мир, как в этом понимании воплощается истина бытия, как герменевтика отражает самосознание человека в определенную эпоху, как понимать тексты, отстоящие от нас по времени.

Для иллюстрации герменевтическим можно назвать подход современного исполнения музыкального произведения, например, XVIIIв. в традициях и на инструментах того времени для реконструкции духа времени. Сходная проблема возникает и с пониманием отстоящего от нас письменного текста. Ф. Шлейермахер показал, что произведения искусства и литература, дошедшие до нас из прошлого, вырваны из их изначального мира, соответственно все естественное и изначальное перестает существовать для них. Произведение искусства теряет свое значение, «если вырвать его из этого окружения, оно тогда напоминает нечто, что спасено из огня и теперь хранит следы ожогов», значит, пишет Х.-Г. Гадамер, «произведение искусства только там обладает своим подлинным значением, где оно предназначено быть изначально» [3, c.217]. Он утверждает, что письменная фиксация по сравнению с речью полностью отделяет смысл высказывания от того, кто делает это высказывание [3, с.459] , и от того, что понимает читающий. Истолкование текста требует, таким образом, достижения завершенности высказывания (однозначности его смысла), ясности выражения, установления связи с теми, к кому обращена речь. В то же время Х.- Г. Гадамер отвергает необходимость учета субъективного мира автора, который Ф. Шлейермахер [1] назвал «субъективной интерпретацией». По мнению Х.-Г. Гадамера [3], пытаясь понять текст, мы переносимся не в душевное состояние автора, а в ту перспективу, в рамках которой автор пришел к своему мнению. Задача герменевтики состоит в том, чтобы определить эту перспективу (установить согласие с ней). Х.-Г. Гадамер пишет: «все по природе понятное должно быть доступно пониманию и интерпретации» [3, с.470]. Существующая неразрывная связь между языком и пониманием не позволяет признать наличие

вначале эволюции языка «языковой бессознательности», так как процессы речи переплетены в языке с процессами мышления и понимания. Однако, по мнению Х.-Г Гадамера, «языковая бессознательность была и остается действительным способом бытия языка» [3, с. 471], т.е. «сознательность» тексту придается истолкованием. Считая, что языку все равно, что отражать, Х.-Г. Гадамер использует понятие «язык» нерасчлененно, хотя и в отрыве от логоса. Имея в виду правовой дискурс в качестве предмета исследования, можно сказать, что специальный язык, несущий соответствующее содержание, уже не характеризуется бессознательностью, намечаются более конкретные ориентиры его толкования, благодаря принадлежности системе и упорядоченности.

Вобщелитературном языке, где синергетически концентрируются все потоки специальных языков, формируются понятия, «мнемо» человека соответствует всему, что накопила человеческая память, а поскольку различаются «я» и «ты», память «я» может не соответствовать памяти «ты», отсюда проблемы с пониманием.

Классическая философия основывается на том, что человек должен изучать действительность объективно, освободившись от груза собственных знаний. При этом, как пишет Давид Р. Дублет [4, c. 60-61], «согласно классической теории, любое установленное знание должно быть объектом критического анализа, поскольку анализ должен определить границы и возможности человеческого познания». Научное знание получается «либо путем дедукции из принятых аксиом, либо путем индукции на основе определенных предпосылок» [4, c. 60]. Эти методы обеспечивают кумулятивное познание объективного мира, что отражено в научной программе, изложенной Огюстом Контом (1789-1857) в его работе «Дух позитивной философии» [5], которая оказала влияние на право и заложила основы позитивистской парадигмы.

Впротивовес классической теории М.Хайдеггер и Х.-Г. Гадамер считают, что человек приступает к изучению отстоящего от него по времени текста, имея пред-мнение,

83

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

пред-суждение, предрассудок, поэтому он не может быть полностью объективным, не может полностью отрешиться от груза знаний, предрассудков. (Слово «предрассудок» для М.Хайдеггера имеет вполне позитивное значение, оно получило негативный оттенок у рационалистов эпохи Просвещения именно в связи с необходимостью объективного подхода к познанию). Это происходит потому, что язык в сознании человека создает определенную картину мира (обыденную или научную). Как объясняет Х.-Г. Гадамер, эпоха Просвещения и критики религии в духе рационализма и картезианства свели значение слов немецкого Vorurteil (предубеждение) и французского. Préjugé (предрассудок) к значению: «необоснованное суждение», ибо в эпоху Просвещения считали, что суждение имеет все достоинства только на основе методологических гарантий, поэтому в качестве достоверного нельзя принимать то, в чем вообще можно усомниться [3, с. 329]. Х.-Г. Гадамер считает, что предрассудки отдельного человека в гораздо большей степени, чем его суждения, составляют историческую действительность его бытия [3, с. 329].

От эпохи Просвещения пришла и вера в то, что наука полностью освободила себя от традиции, являясь сама по себе ее продуктом. Х.-Г. Гадамер объясняет, что само требование быть объективным есть уже предрассудок, ибо «разум не сам по себе господин, он всегда находится в зависимости от тех реальных условий, в которых проявляется его деятельность» [3, с.328]. Поэтому «Преодоление всех предрассудков, это наиболее общее требование Просвещения, само разоблачает себя в качестве предрассудка, пересмотр какового впервые открывает путь для правильного понимания той конечности, которая господствует не только над нашим человеческим бытием, но и над нашим историческим соз-

нанием» [3, с.328].

В период античности слово «предрассудок», «предсуждение» имело положительное значение. Применительно к судебной практике praeiudicium в римском праве - это было решение, предшествовавшее вынесению окончательного приговора. Латинский глагол praeiudiciare означает предрешать и возможно повредить этим одной из сторон, отсюда французское préjudice (вред). Преюдициальные установительные иски означали, что судья лишь устанавливал, существовало ли спорное право или обстоятельство, о котором говорилось в интенции: их основу составляла formula praeiudiciales (формула предварительного решения). В основе лежит позитивная значимость, правовая ценность предварительного решения подобная правовому прецеденту. Таким образом, в преюдиции заложена возможность позитивной и негативной оценки. Главное, что решение должно быть принято до окончательного его вынесения. Данное значение предопределило использование термина «в преюдициальном порядке» в праве Европейского союза (renvoi préjudiciel – «запрос в преюдициальном порядке»). В РФ понятие «преюдициальный» также используется в гражданском праве относительно дел, по которым судебное решение уже принято.

Результаты исследования. Итак, наличие наших «предрассудков» затрудняет понимание текста. В то же время, исходя из языковой картины мира, можно заключить, что «пред-суждение» действует в отношении любого дискурса:

1)он находится в другой исторической эпохе,

2)в иных сферах деятельности: судебной, политической, искусстве, зависит от субъективной, объективной картин мира.

Методология. Следует учесть, что при чтении письменного текста общение является односторонним, участвует только читатель (толкователь), т.е. налицо разрыв процесса коммуникации. Читая исторический текст, человек должен отдавать себе отчет в том, что его сознание иное. Историческая дистанция свидетельствует о различии между автором и толкователем, «и уже это свидетельствует о том, что мы понимаем иначе, если вообще понимаем» [3, с. 351]. «Всегда смысл текста превышает авторское понимание. Но мы понимаем не лучше, а иначе» - эта позиция противопоставлена объективному позитивизму эпохи Просвещения, решающий толчок для такого понимания в герменевтике, как пишет Х.-Г. Гадамер, был дан М.Хайдеггером.

84

Таким образом, речь идет о правильном понимании, «вопреки искажающим воздействиям, которые исходят от самого толкователя» (в связи с языковой картиной мира). Понимание отстоящего от нас по времени письменного текста объясняется следующим образом: «Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла, и как только первый смысл проясняется, делают предварительный набросок всего смысла. Понимание текста – это постоянный пересмотр, разработка, углубление понимания этого смысла» [3, с. 319]. Именно это набрасывание заново, составляющее смысловое движение понимания и истолкования, и есть тот процесс, который описывает М. Хайдеггер [3, с. 319]. Поэтому задача состоит в том, чтобы первые набрасывания были наиболее адекватными смыслу, ибо предвзятые мнения могут сбить с верного пути того, кто стремится к пониманию. Следует помнить, таким образом, о собственной предвзятости, дабы текст проявился во всей его инаковости и тем самым получил возможность противопоставить свою фактическую истину нашим собственным «предмнениям». Цель понимания – это достижение согласия в том, что касается сути дела.

Конкретно понимание подобно тому, как адресат реагирует на письмо, он понимает на основе «смыслоожиданий» и знания существа дела, но автор письма лучше знает существо дела. «Поэтому понять – это понять прежде всего само дело, а затем выделить и понять чужое мнение в качестве такового. Наивернейшим из всех герменевтических условий остается, таким образом, предпонимание, вырастающее из нашей обращенности к тому же делу» [3, с. 349]. Эта мысль подтверждает неотделимость правового дискурса от содержания соответствующей дисциплины. (В такой же степени эта идея релевантна для других типов дискурсов: философского, религиозного, фольклорного, фразеологического и др. [6]).

Открыв предструктуру понимания (по существу действие индивидуальной картины мира читателя), М. Хайдеггер показал, что делает историко-герменевтическое сознание, которое должно оградить себя от всего того, что может помешать правильно понять предание, а для этого наши ожидания, антиципации должны быть осознанными, правильными, чтобы не исказить читаемое, основанными на фактах и контролируемыми (это является лингвистическим принципом, однако в толковании мы можем увидеть иное, что окажется преднамеренным искажением). По отношению к праву или другим наукам антиципации могут появиться благодаря предварительному изучению вопроса или дисциплины.

В процессе понимания происходит наращивание смыслов и превращение их в знание. Расширение понятого смысла происходит концентрическими кругами, как пишет Х.- Г. Гадамер, «в основе герменевтической задачи лежит полярность близости и чуждости» [3, с. 349]. В отличие от классической философии, которая считает, что процесс познания имеет кумулятивный характер и происходит путем дедукции и индукции, М.Хайдеггер утверждает, что он происходит по герменевтическому кругу, при этом понятие круга не имеет у него отрицательного значения логического круга. В логике круг имеет значение логической ошибки в доказательстве, которая состоит в том, что истинность какого-либо тезиса обосновывается посредством того же самого положения, которое еще должно быть доказано [7, с. 602]. Герменевтическая теория понимания (или истолкования) основана, как было сказано, на понятии круга, в рамках которого происходит движение от общего к частному и наоборот. Согласно этой теории круговое движение понимания происходит туда и обратно в пределах текста и снимается в его законченном понимании.

Еще одним аспектом герменевтического круга является герменевтическое правило, выработанное античной риторикой и гласящее, что «целое следует понимать исходя из частного, а частное – исходя из целого». Герменевтика нового времени перенесла его из ораторского искусства на искусство понимания. (Для юристов различение целого и частного, рода и вида является одной из универсалий юридической техники, что четко отражается во французской терминологии, например, infractions (уголовные правонарушения) : contravention (административное правонарушение), délit (преступление средней тяжести), crime (тяжкое преступление) и т.д.). И там, и здесь имеется круговое соотношение. Процесс понимания заключается в том, чтобы концентрическими кругами расширять

85

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

единство понятого смысла. Соответствие всех частностей целому суть критерий правильного понимания. Д. Дублет [4] уточняет механизм понимания: он рисует цилиндр, расположенный на оси времени и его раскачивание в виде маятника от первого набрасывания через уточнение и далее вдоль цилиндра.

На основе вышеизложенных теорий герменевтическое понимание определяется как как освоение чужих чувств, мыслей и решений, как постижение смысла, содержательности текстов, которые обладают исторической изменчивостью [8], а также как осмысление и «переосмысление воспринятого» [9, с. 414]. Оно может быть представлено в статике как объект изучения и в динамике – как процесс, как вид «системомыследеятельности» и как

еерезультат (результатом можно считать производство знания, полученного в результате понимания). Чтобы его выделить как предмет исследования, его следует отделить от знания, от мышления и истолкования («толкования» в терминологии правоведов). Описывая герменевтическое понимание, следует учесть, что оно непосредственно связано с герменевтическим опытом, опытом выхода за пределы сказанного автором [9, с.414]. Этим герменевтическое понимание отличается от экзегетического понимания, обратной стороны дихотомии, на которую опираются комментаторы права, и сближается с теорией интертекстуальности.

И.В. Арнольд [9] представила модель интертекстуальности, созданную на основе концепции диалогизма М.М.Бахтина [10] и некоторых положений герменевтики, но в применении к художественной литературе. Рассеянный язык художественной литературы является всеобъемлющим, поэтому лингвисты изучают языковые явления на текстах художественной литературы. Поскольку типология понимания зависит от типа текста, целесообразно применить вышеуказанную модель к юридическим текстам, которые обладают большой иллюстративностью. Как правило, юридические тексты являются результатом взаимодействия множества текстов и дискурсов, устных и письменных, результатом коллективного опыта.

Интертекстуальность предполагает разного вида «включения». «Центральная задача

– установление наличия включения, идентификация его источника и понимание интекста как двунаправленной единицы, в которой взаимодействуют исходный и принимающий контексты» [9, с.416]. На основе включений [9, c.415-416], входящих в данную модель, целесообразно рассмотреть судебное решение, которое представляет собой конгломерат письменных и устных дискурсов. Его можно считать олицетворением интертекстуальности. Судебное решение как жанр текста существенно отличается от художественного текста, модель интертекстуальности дает возможность по пунктам рассмотреть сходства и отличия и как бы разложить процесс понимания на составляющие элементы, отделив его от толкования [11].

Результаты. В статье рассматривается дело Леидо и Изорни против Франции в Европейском суде по правам человека от 23 сентября 1998 г. [1*], чтобы описать элементы понимания правового дискурса в отличие от художественного текста на основе нижеследующих параметров модели интертекстуальности.

1.Кодовые включения – это включения из разных сфер, из разных стилей. В художественной литературе такими могут быть отдельные слова, фразеологизмы, адагии, крылатые изречения, стилистически окрашенная лексика (метафоры), пришедшая из разных сфер. Текст судебного решения имеет, с одной стороны, постоянную институционально формализованную часть, с другой стороны, переменную часть, элементы которой вкрапливаются в вышеуказанную, в частности, в связи с рассмотрением дел из разных сфер: экологии, налогообложения, торговли, прав человека и т.д.

Институциональная часть судебного решения строго упорядочена и формализована,

еелексико-терминологический состав зависит от отрасли права, сферы регулирования и т.д. В рассматриваемом деле мы видим сочетание лексики общелитературного языка с терминами (ключевыми словами) дела. В тексте судебного решения различаются три группы лексических единиц: 1) термины оформления судебного решения: devant la Cour

86