Методическое пособие 541

На основании языковых данных, зафиксированных в древневерхненемецких и древнеанглийских метрических заговорах, можно сделать некоторые выводы, касающиеся принципов функционирования интересующих нас лексем.

Семантический ряд обозначений воды в древнегерманских метрических заговорах образуют лексемы река (д.-в.-н. aha, др.-англ. еа; д-в.-н. fluoz), море (др.-англ. sæ; д.-в.-н. wāgi-, первый элемент композита), вода (д.-в.-н. water, др.-англ. wæter ‘вода’). В качестве гиперонима выступает вода – др.-англ. wæter,ср.: sæs toslupan, eal sealt wæter (2, 62) «разъединить море, всю солёную воду»; все остальные номинации воды представляют собой гипонимы. Несмотря на малочисленность наименований воды нельзя не обратить внимания на наличие синонимов, ср. по две лексемы со значением реки (д.-в.-н. aha, др.- англ. еа; д-в.-н. fluoz) и моря (др.-англ. sæ; д.-в.-н. wāgi-). Что касается грамматики текста, то наибольшей частотностью обладает ед. ч. им. пад. (5 раз: д.-в.-н. aha, fluoz, wāgi-; др.- англ. ea, weter), ед. ч. род. пад. несколко уступает ему по количеству словоупотреблений (др.-англ. sæs (дважды10)), причём в составе одного и того же заговора, так же как и ед. ч.

вин. пад. (wæter (2, 62;11, 36)), а ед. ч. дат. пад. (aftar themo uuatare (NS))). В исследуе-

мых текстах репрезентировано всего два а т р и б у т а воды – солёный и святой, причём второй фигурирует исключительно в прозаическом описании ритуала. С точки зрения синтаксических функций доминирует с у б ъ е к т , реализуемый глаголами течь, вращаться (крутиться), останавливаться, то есть воплощается идея динамики – статики, типичная для водной стихии, а также закрываться (то есть быть недоступным), характерным «заговорным» предикатом, направленным на защиту адресата, или изофункциональным аксюмороном засыхать11; предикаты, засвидетельствованные в других синтаксических функциях, распределяются по аналогичным разрядам – характеристики объектов в воде (плавать в воде) или диктуемые соответствующим жанром действия (избавлять (= исцелять) воду (11, 36)). В аксиологическом аспекте выделяются две страты: более ранняя трактовка воды как о т р и ц а т е л ь н о г о начала (ср. названия водных болезней: др.-англ. wæter-geblæd ‘воды волдырь’ wæter-ælf-adl ‘воды эльфа болезнь’) и более поздняя, возникшая под влиянием христианства, п о л о ж и т е л ь н а я оценка, связанная с церковной тематикой (крестить в воде, святая вода). Рефлексы архаичной интерпретации сохраняются в негативных коннотациях воды, ср. оружие как синоним моря и его антоним побе-

да, защита (WR).

Несмотря на различный объём относительно небольших древнегерманских метрических заговоров и мощного корпуса «Старшей Эдды», обнаруживаются удивительные закономерности. Далеко идущее сходство распространяется на ряд явлений, среди которых могут быть названы:

выделение вершины – г и п е р о н и м а всех наименований воды (др.-исл. vatn ‘вода’, др.-англ. wæter);

весьма существенное (практически тотальное) преобладание форм ед. ч. по сравнению с мн. ч.;

доминирующую синтаксическую функцию реализуют предикаты обозначений воды как с у б ъ е к т а ;

общее словосочетание священная вода: др.-исл. heilаgr vаtn, др.-англ. halig wæter;

мифологема «рыба в воде» (Grm. 21; NS) кодирует Мирового змея, именуемого рыбой12, мечущегося в реке, окружающей космизированное пространство – Вальхаллу, и угрожающего установленному миропорядку, или аналогичый отрицательный персонаж; она содержит аллюзии на сюжет «основного мифа» о борьбе Громовержца со своим противником;

10Один раз в приименной конструкции sæs hrygc «моря хребет».

11Мокрая вода должна засохнуть, то есть превратиться в свою противоположность, утратить свою губительную силу.

12Ср. о мировом змее: Søcþiz síðan sá fiscr í mar (Hym. 24) «погрузилась снова эта рыба в море»*.

27

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

 образ воды в различных её ипостасях воспринимается как носителем эддической традиции, так и носителем древневерхненемецкой и древнеанглийской заговорной традиции неоднозначно, ср. отрицательные коннотации воды как стихии, враждебной человеку, чуждой ему, представляющей собой угрозу для него.

Отличия не носят фундаментального характера, они связаны с различными источниками формирования п о л о ж и т е л ь н о г о образа воды, относящимися к принципиально иным стадиям развития мышления: если в эддической модели мира на улучшение имиджа воды оказала влияние её роль в космогенезе, в частности, интерпретация воды как первоматерии в космогоническом мифе и креативной субстанции, из которой был создан первочеловек Имир, то в заговорах аналогичную роль сыграла христианская идеология, «освятившая» воду.

Типологическое сравнение, базирующееся на наличии семантических универсалий в эпосах, относящихся к различным ареалам, углубляет перспективу исследования. Как было установлено, «некоторые из выявляемых при этом сходств могут объясняться, в конечном счете, общим происхождением <…>, другие же объясняются сходными путями развития, дающими параллельные результаты» [15, с. 413].

Библиографический список

1.Гвоздецкая Н.Ю. Язык и стиль древнеанглийской поэзии. Проблемы поэтической номинации. Учебное пособие. Иваново, 1995.

2.Смирницкая О.А. Стих и язык древнегерманской поэзии. М., 1994.

3.Гвоздецкая Н.Ю. Пролегомены к текстоцентрическому описанию семантики древнеанглийского поэтического слова // Philologica Scandinavica. Cборник статей к 100летию со дня рождения М.И. Стеблин-Каменского. СПб., 2003, 28-42.

4.Елизаренкова Т.Я. Слова и вещи в Ригведе. М., «Восточная литература», 1999.

5.Смирницкая О.А. Синонимические системы в «Беовульфе» // Вести МГУ. Сер. 9, Филология. М., 1980, № 2.

6.Смирницкая О.А. О многозначности эпического текста (Вводные замечания). Комментарий к “Гренландской песни об Атли” // Эпос Северной Европы. Пути эволюции. М., 1989, 158–175.

7.Пименова Н.Б. Селекция и комбинация синонимов «моря» в «Беовульфе» // Слово

вконтексте литературной эволюции: заговор, эпос, лирика. М., 1990, с. 56-65.

8.Никитина С.Е. О многозначности, диффузии значений и синонимии в тезаурусе языка фольклора // Облик слова. Сборник статей памяти Дмитрия Николаевича Шмелева. М., 1997, 360-373.

9.Никитина С.Е. Человек и социум в народных конфессиональных текстах (лекси- ко-графический аспект). М., 2009.

10.Никитина С.Е., Кукушкина Е.Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). М., 2000.

11.Фольклорная лексикография. Отв. ред. А.Т. Хроленко, д. ф. н., проф. Выпуск 1. Курск, 1994.

12.Топорова Т. В. Эпическое слово: обозначения флоры в «Старшей Эдде». - М.: «Тезаурус», 2009. - 437 c.

13.Топорова Т.В. Эпическое слово: обозначения земли и неба в «Старшей Эдде». - М.: «Тезаурус», 2011. - 315 с.

14.Топорова Т.В. Язык и стиль древнегерманских заговоров. - М., Эдиториал УРСС, 1996. – 215 c.

15.Топоров В.Н. Заметки по реконструкции текстов // Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1. Теория и некоторые частные её приложения. М., «Языки славянской культуры», 2004, 415-450.

28

Cписок анализируемых источников

1* . Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmälern. / Hrsg. Von Gustav Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. - Heidelberg, 1962.

2* . Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. / Перевод А.И. Корсуна. Редакция, вступительная статья и комментарии М.И. Стеблин-Каменского. - М.-Л., 1963.

3* . The Anglo-Saxon minor poems. Ed. By E. van K. Dobbie. N.-Y., 1942.

4* . Schauffler Th. Althochdeutsche Literatur mit Grammatik, Übersetzung und Erläuterungen. Brl., Lpz., 1917.

Сокращения

Названия песен «Старшей Эдды»

Akv. - Atlaqviða in grœnlenzca “Гренландская песнь об Атли”. Alv. – Alvíssmál “Речи Альвиса”.

Am. – Atlamál in grœnlenzco “Гренландские речи Атли”. Fm. – Fáfnismál “Речи Фафнира”.

Grm. – Grímnismál “Речи Гримнира”.

Gðr. I – Guðrúnarqviða I “Первая Песнь о Гудрун”.

Gðr. II – Guðrúnarqviða önnor “Вторая Песнь о Гудрун”. Háv. – Hávamál “Речи Высокого”.

Hdl. – Hyndlolióð - "Песнь о Хюндле".

HH. I – Helgaqviða Hundingsbana in fyrri «Первая песнь о Хельги убийце Хундинга». HH. II – Helgaqviða Hundingsbana önnor «Песнь о Хельги сыне Хьёрварда».

HHv. – Helgaqviða Hiorvarðzsonar «Песнь о Хельги сыне Хьёрварда». Hild. – Hildebrands sterbelied «Песнь о смерти Хильдебрандта».

Hrbl. – Hárbarðzljόð «Песнь о Харбарде». Hym. – Hymisqviða «Песнь о Хюмире». Rm. – Reginsmál “Речи Регина”.

Rþ. – Rígsþula «Песнь о Риге».

Vkv. – Völundarqviða «Песнь о Вёлунде». Vm. – Vafþrúðnismál “Речи Вафтруднира”. Vsp. – Völuspá “Прорицание вёльвы”.

Названия древнеанглийских заговоров

1 – For unfruitful land «Заклинание неплодородной земли». 2 – The nine herbs charm «Заклинание девяти трав».

4 – For a sudden stitch «Заклинание от внезапного колотья». 6 – For delayed birth «Заклинание против медленных родов».

7 – For the water-elf disease «Заклинание против болезни “водяного эльфа”». 11 – A journey charm «Заклинание о путешествии».

12 – Against a wen «Заклинание против опухоли».

Названия древневерхненемецких заговоров

BBa – Bamberger Blutsegen «Бамбергское заклинание крови». MB – Der Milstätter Blutsegen «Мильштетское заклинание крови». NS – Niederdeutscher Spruch «Нижненемецкое заклинание».

WR – Der Weingartner Reisesegen «Вейнгартенское заклинание о путешествии».

29

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Bibliograficheskij spisok

1.Gvozdeckaja N.Ju. Jazyk i stil' drevneanglijskoj pojezii. Problemy pojeticheskoj nominacii. Uchebnoe posobie. Ivanovo, 1995.

2.Smirnickaja O.A. Stih i jazyk drevnegermanskoj pojezii. M., 1994.

3.Gvozdeckaja N.Ju. Prolegomeny k tekstocentricheskomu opisaniju semantiki drevneanglijskogo pojeticheskogo slova // Philologica Scandinavica. Cbornik statej k 100-letiju so dnja rozhdenija M.I. Steblin-Kamenskogo. SPb., 2003, 28-42.

4.Elizarenkova T.Ja. Slova i veshhi v Rigvede. M., «Vostochnaja literatura», 1999.

5.Smirnickaja O.A. Sinonimicheskie sistemy v «Beovul'fe» // Vesti MGU. Ser. 9,

Filologija. M., 1980, № 2.

6.Smirnickaja O.A. O mnogoznachnosti jepicheskogo teksta (Vvodnye zamechanija).

Kommentarij k “Grenlandskoj pesni ob Atli” // Jepos Severnoj Evropy. Puti jevoljucii. M., 1989, 158–175.

7.Pimenova N.B. Selekcija i kombinacija sinonimov «morja» v «Beovul'fe» // Slovo v kontekste literaturnoj jevoljucii: zagovor, jepos, lirika. M., 1990, s. 56-65.

8.Nikitina S.E. O mnogoznachnosti, diffuzii znachenij i sinonimii v tezauruse jazyka fol'klora // Oblik slova. Sbornik statej pamjati Dmitrija Nikolaevicha Shmeleva. M., 1997, 360-373.

9.Nikitina S.E. Chelovek i socium v narodnyh konfessional'nyh tekstah (leksi-ko- graficheskij aspekt). M., 2009.

10.Nikitina S.E., Kukushkina E.Ju. Dom v svadebnyh prichitanijah i duhovnyh stihah (opyt tezaurusnogo opisanija). M., 2000.

11.Fol'klornaja leksikografija. Otv. red. A.T. Hrolenko, d. f. n., prof. Vypusk 1. Kursk, 1994.

12.Toporova T. V. Jepicheskoe slovo: oboznachenija flory v «Starshej Jedde». - M.: «Tezaurus», 2009. - 437 c.

13.Toporova T.V. Jepicheskoe slovo: oboznachenija zemli i neba v «Starshej Jedde». - M.: «Tezaurus», 2011. - 315 s.

14.Toporova T.V. Jazyk i stil' drevnegermanskih zagovorov. - M., Jeditorial URSS, 1996. – 215 c.

15.Toporov V.N. Zametki po rekonstrukcii tekstov // Toporov V.N. Issledovanija po jetimologii i semantike. T. 1. Teorija i nekotorye chastnye ejo prilozhenija. M., «Jazyki slavjanskoj kul'tury», 2004, 415-450.

Cpisok analiziruemyh istochnikov

1*. Edda. Die Lieder des Codex Regius nebst verwandten Denkmälern. / Hrsg. Von Gustav Neckel. I. Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. - Heidelberg, 1962.

2*. Starshaja Jedda. Drevneislandskie pesni o bogah i gerojah. / Perevod A.I. Korsuna. Redakcija, vstupitel'naja stat'ja i kommentarii M.I. Steblin-Kamenskogo. - M.-L., 1963.

3*. The Anglo-Saxon minor poems. Ed. By E. van K. Dobbie. N.-Y., 1942.

4*. Schauffler Th. Althochdeutsche Literatur mit Grammatik, Übersetzung und Erläuterun-gen. Brl., Lpz., 1917.

Sokrashhenija

Nazvanija pesen «Starshej Jeddy»

Akv. – Atlaqviða in grœnlenzca “Grenlandskaja pesn' ob Atli”. Alv. – Alvíssmál “Rechi Al'visa”.

Am. – Atlamál in grœnlenzco “Grenlandskie rechi Atli”. Fm. – Fáfnismál “Rechi Fafnira”.

Grm. – Grímnismál “Rechi Grimnira”.

Gðr. I – Guðrúnarqviða I “Pervaja Pesn' o Gudrun”.

Gðr. II – Guðrúnarqviða önnor “Vtoraja Pesn' o Gudrun”. 30

Háv. – Hávamál “Rechi Vysokogo”. Hdl. – Hyndlolióð - "Pesn' o Hjundle".

HH. I – Helgaqviða Hundingsbana in fyrri «Pervaja pesn' o Hel'gi ubijce Hundinga». HH. II – Helgaqviða Hundingsbana önnor «Pesn' o Hel'gi syne H'jorvarda».

HHv. – Helgaqviða Hiorvarðzsonar «Pesn' o Hel'gi syne H'jorvarda». Hild. – Hildebrands sterbelied «Pesn' o smerti Hil'debrandta».

Hrbl. – Hárbarðzljόð «Pesn' o Harbarde».

Hym. – Hymisqviða «Pesn' o Hjumire». Rm. – Reginsmál “Rechi Regina”.

Rþ. – Rígsþula «Pesn' o Rige».

Vkv. – Völundarqviða «Pesn' o Vjolunde».

Vm. – Vafþrúðnismál “Rechi Vaftrudnira”. Vsp. – Völuspá “Proricanie vjol'vy”.

Nazvanija drevneanglijskih zagovorov

1 – For unfruitful land «Zaklinanie neplodorodnoj zemli». 2 – The nine herbs charm «Zaklinanie devjati trav».

4 – For a sudden stitch «Zaklinanie ot vnezapnogo kolot'ja». 6 – For delayed birth «Zaklinanie protiv medlennyh rodov».

7 – For the water-elf disease «Zaklinanie protiv bolezni «vodjanogo jel'fa»». 11 – A journey charm «Zaklinanie o puteshestvii».

12 – Against a wen «Zaklinanie protiv opuholi».

Nazvanija drevneverhnenemeckih zagovorov

BBa – Bamberger Blutsegen «Bambergskoe zaklinanie krovi». MB – Der Milstätter Blutsegen «Mil'shtetskoe zaklinanie krovi». NS – Niederdeutscher Spruch «Nizhnenemeckoe zaklinanie».

WR – Der Weingartner Reisesegen «Vejngartenskoe zaklinanie o puteshestvii».

31

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

З.Е. Фомина

ПРОЛЕГОМЕНЫ «ВЕСЕЛОЙ НАУКИ» ФРИДРИХА НИЦШЕ

ИСПЕЦИФИКА ИХ МЕТАФОРИЧЕСКОЙ КАТЕГОРИЗАЦИИ

Встатье рассматриваются базовые когнитивно-гносеологические сущности (философ, философия, интеллект, мысль, жизнь, познание, само понятие «Веселая наука») как «предельные» понятия, релевантные для одноименного произведения Фридриха Ницше и выступающие в диалектической корреляции с феноменом «Веселое». Определяются метафорические образы доминантных философских реалий, анализируется методологический алгоритм их создания, выявляются квантификативные особенности их онтологической структуры (полиметафоры, монометафоры, секундарные, тертиарные и другие типы метафор). Описываются доминантные определительные схемы, формирующие когнитивный базис Ницшеанской метафоры, выделяется эпистемологическая функция метафоры и др. В заключение делается вывод о том, что базовые пролегомены Веселой науки отличаются спецификой метафорической категоризации, реализуемой в континуумах человека, пространства, времени, артефактов и др. Среди логических единств, вербально отражающих когнитивный процесс создания метафоры, доминируют: определение, умозаключение, описание и характеристика. В основе формирования Ницшеанских метафор лежат принципы логической дизъюнкции, способы негации и ассерции, трансформации частного в общее, множества в единичное и др.

Ключевые слова: Ницше, Весёлая наука, философия, интеллект, жизнь, познание, логические единства, языковые ресурсы, определение, характеристика, полиметафора, монометафора, структура, тертиарный, септиарный тип метафоры

Z.Ye. Fomina

PROLEGOMENS OF “THE GAY SCIENCE” (“THE JOYFUL SCIENCE”)

BY FRIEDRICH NIETZSCHE AND THE SPECIFIC NATURE OF THEIR

METAPHORICAL CATEGORIZATION

“Knowledge is nothing but the work with favourite metaphors” (Fr. Nietzsche)

The article considered basic cognitive-and-gnoseological essences (philosopher, philosophy, intellect, thought, life, cognition, the notion “gay science” intself) as the limiting notions, relevant for the work by Friedrich Nietzsche of the same name and appearing in the dialectical correlation with the phenomenon “gay”. Metaphorical images of the dominant philosophical realias are defined. A methodological algorithm of their creation is analysed. The quantitative peculiarities of their onthological structure (polymethaphors, nomonethaphors, seconduary, tertiary and other types of metaphors) are determined. Dominant determining schemes, forming the cognitive basis of Nietzsche`s metaphor, are described. An epistomologucal function of metaphors is singled out, etc. The conclusion is made that the main prolegomens of Gay science differ in

_________________

© Фомина З.Е., 2015

32

their specific nature of metaphorical categorization, realized in the contini of man, space, time, artefacts and so on. Among the logical unities verbally reflecting the cognitive process of creating metaphors there dominate: definition, deduction, description and characteristics. The basis of Nietzsche`s metaphors formation is the principles of the logical disjunction, ways of negation and assertion, transformations of the quotient into general, the multitude into the isolated one and others.

Key words: Nietzsche, Gay science, philosophy, intellect, life, cognition, logical unities, language resources, definition, characteristics, polymetaphor, monometaphor, structure, tertiary, septuary type of metaphors.

Аксиоматичным является тезис о значимости метафор и необходимости их комплексного и системного изучения. Существует значительное количество работ, посвящённых исследованию разных подходов к анализу метафор, их типологии, структуры, признаков и мн. др., которые выполняются на материале разных языков и культур, в континууме разных дискурсов и т.п. В то же время, как показывает обзор отечественных и зарубежных публикаций по этой теме, проблематика метафоры, анализируемая на основе философских текстов, не столь часто попадает в фокус исследования. Особый интерес представляет в этом смысле философский дискурс Фридриха Ницше, для которого релевантна чрезвычайно высокая степень метафоричности. Выделяется ряд особых причин, обусловивших концептуальное и языковое своеобразие философских произведений Ницше. Вопервых, философские тексты немецкого мыслителя отличаются невероятным богатством и разнообразием языковых ресурсов, которые до сих пор еще не служили предметом специальных лингвистических исследований. Во-вторых, сам Ницше, как представитель классической филологии, уделял значительное внимание теории метафор, изучению сущности метафоры, ее типам, стратегиям формирования и рассматривал метафору как когнитив-

ную сущность [1]. В-третьих, высокая степень самобытной метафоричности Ницше обусловлена также спецификой мировидения и мировосприятия немецкого философа, а также его личностным пониманием сущности метафоры, ее соотношения с понятиями и т.п. Так, исходя из понимания языка как конституирующей, одухотворяющей, поэтической силы, являющейся эстетическим фундаментом познания, Ницше полагал, что по этой причине побуждение человека к созданию метафор является неискоренимым [1]. Как справедливо подчеркивает Н.Д. Арутюнова, человек «ищет для своей реализации новые возможности и находит их в мифе и искусстве. Человек ломает “огромное строение понятий”. Он доказывает, что им руководят не понятия, а интуиция» [2]. Понятие, по мнению Ницше, является производным от метафоры.

Вконтексте рассуждений о метафоричности философских произведений Ницше представляет интерес постулат Ницше о том, что основой знания является человек, а не бытие. Отвечая на вопрос: «Что такое истина?», Ницше пишет: « Это движущаяся армия метафор, метонимий, антропоморфизмов – короче, сумма человеческих отношений, которые после длительного использования кажутся нам фиксированными, каноничными и ограниченными» [1].

В-четвертых, необходимость изучения философского дискурса Ницше обусловлена его афористическим характером, который теснейшим образом связан с проблемами метафорического представления знаний.

Философские произведения Ницше рассматриваются, главным образом, с позиции

философской науки, с позиции искусства, эстетики [3], этики [4] культурологии [5], пси-

хологии [6] и др.

Отмечаются лишь отдельные работы, в которых метафора рассматривается в семантическом пространстве философских текстов Фр. Ницше [7; 8]. (Ср. также: философская теория метафоры - метафора в истории философии //http://www.madrace.ru/filosofiya- metafori/kurs-filosofskaya-teoriya-metafori/metafora-v-istorii-filosofii).

Вконтексте сказанного нам представляется актуальным и целесообразным обратиться к философскому дискурсу Ницше, в т.ч., в аспекте современных лингвистических и

33

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

лингвокультурологических направлений и, прежде всего, в перспективе изучения специфики языковой метафоризации основополагающих философских максим и сущностей, рассматриваемых немецким философом.

Важно учитывать, что Ницше, подвергая пересмотру и индивидуальной интерпретации все устоявшиеся в философии пролегомены, видел себя реформатором, пионером новых идей, предвестником новой философии, что неизбежно нашло отражение в его языковых рефлексиях, метафорах и афоризмах. Наиболее рельефно и полно процесс философского переосмысления устоявшихся стереотипов, определений и интерпретаций прослеживается в произведениях Ницше «Человеческое, слишком человеческое. Книга для сво-

бодных умов» («Menschliches, Allzumenschliches: Ein Buch für freie Geister») (1878), а также в книге «Веселая наука» («Die fröhliche Wissenschaft», 1881-1882), которое и послужило предметом данного исследования.

Как полагают ученые, идея «Весёлой науки» возникла у философа после знакомства с трудами Спинозы. Примечательно, что название «Весёлая наука» было впервые использовано провансальскими трубадурами [9]. Согласно литературному словарю, ВЕСЁЛАЯ НАУКА - это искусство поэзии, культивировавшееся в провансальской литературе 13-14 веков Тулузской школой трубадуров, воспевавших божественную, «утонченную любовь» (fin amors) и обращенных к образу Богоматери. «В 1323 в Тулузе была создана консистория «Весёлая наука», канцлер которой Гильом Молинье написал правила — «законы любви», по которым проходили состязания поэтов — так называемые флориальные игры.

Словосочетание весёлая наука произошло от прованского gai saber, или gayа sienza.

[10]. Заметим, что под словом «консистория» (от лат. consistorium — место собрания; совет) понимается — 1) собрание кардиналов, созываемое и возглавляемое папой римским; 2) орган церковно-административного управления при епископах в Российской империи, а также в Германии и Австрии [11]. Ницше использовал название «Веселая наука» в качестве заголовка анализируемого нами произведения, чтобы «показать свое преклонение перед провансальским трубадуром, объединившим в себе певца, рыцаря и свободный дух» [12].

Необходимо выделить основные мотивы, побудившие Ницше озаглавить свое произведение именно таким образом. Как известно, в куртуазной системе отсчета любовь мыслится не столько как индивидуальный личностно-субъективный психологический опыт, сколько как дисциплина («наука»). “Куртуазная любовь как «галантная» наука предполагает овладение так называемыми «правилами любви»”[13].

«Gaya scienza» («Веселая наука» трубадуров) должна была удовлетворять требованию веселости: «без радости и песни нет» (Гираут Рикьер). «Веселость предполагает способность певца поддерживать мажорную эмоциональную тональность лирики даже при неблагоприятном стечении обстоятельств» [13].

Наконец, важно помнить о том, что «веселье и радость (joi) входят в число фундаментальных рыцарских добродетелей, в рамках которых служить Амору - значит: «Так жить, как хочет красота, // Честь, юность, здравый смысл, учтивость, // И радость, и слад-

коречивость» («Фламенка»)» [13].

В рамках Веселой науки реализуется стратегия "переоценки всех ценностей". По мнению М.А. Можейко, важнейшим аспектом этой работы явилась заложенная в "Веселой науке" программная установка на методологию языковых игр и своего рода семантический волюнтаризм, оказавшие глубокое влияние на философию 20 века [14].

На основании вышесказанного следует, что Ницше, заимствовав название для своей книги у трубадуров, подразумевал под Веселой наукой, прежде всего, философию, рассматриваемую им как дисциплину, строящуюся по определённым правилам (законам), одной из важнейших составляющих которой должна была выступать категория Веселого, позволявшая сохранять непоколебимую свободу духа даже в самых неблагоприятных и, казалось бы, безвыходных обстоятельствах. Веселая наука понималась немецким мыслителем как самобытная философия жизни, детерминантами которой выступали утонченная

34

философская лирика (философ как певец), рыцарские добродетели (философ как рыцарь), величие ДУХА (философ как проповедник, апологет духа).

По данным Википедии, книге предшествует введение из 63 эпиграмм. Основная часть состоит из 383 отрывков, объединённых в пять книг разной длины. Завершают «Весёлую науку» 14 стихотворений («Песни принца Фогельфрай»). Пятая книга и стихотворения появились во втором издании (1887) [9].

Известно, что Ницше, будучи филологом по образованию, большое внимание уделял

стилю ведения и изложения своей философии, снискав себе славу выдающегося стилиста

[15]. «Наиболее значимой формой его философии являются афоризмы, выражающие запечатлённое движение состояния и мысли автора, находящихся в вечном становлении [15]. По мнению многих исследователей, сочинения Ницше, изложенные в афористической манере, не поддаются однозначной интерпретации и вызывают много разногласий.

Учитывая то обстоятельство, что лейтмотивом всего произведения Ницше является идея переосмысления, переоценки всех сложившихся ценностей и традиционных представлений о мире и человеке, отразившихся, в частности, в морали, религии, культуре и т.п., мы полагаем важным подчеркнуть, что, по нашим наблюдениям, объектами переоценки, переосмысления выступают, главным образом, такие когнитивно-

гносеологические понятия, как: «философ», «философия», «познание», «интеллект», «мысль», «жизнь», само понятие «Веселая наука» и др., которые и положены в основу исследования в данной статье. Категоризация выделенных феноменов реализуется в произведении Ницше на основе большого и разнообразного корпуса индивидуальноавторских метафор.

Согласно нашим наблюдениям, понятие «ВЕСЕЛОЕ» стигматизирует все основополагающие постулаты в книге «Веселая наука» и выступает своеобразным индикатором их важности и значимости для человека. Выступая связующим звеном во взаимодействии со всеми вышеназванными сущностями, категория «Веселое» репрезентируется большим многообразием форм её проявления и, соответственно, гетерогенным спектром ее языковых воплощений.

Веселое, как «мера вещей», интегрируется в общую логику философских рассуждений Ницше о глобальных проблемах мира, природы, человека, о добродетелях и пороках, об истине, истории, о цивилизации, культуре, об искусстве, о науке, сущности человеческой природы и т.п.

Примечателен в этом отношении тот факт, что Ницше изначально видел цель написания своей книги в том, чтобы «помочь друзьям», людям, «придать им больше мужест-

ва, больше стойкости, больше простоты, больше веселья! …Я хочу научить их …сорадости!”.

Предваряя ход дальнейшего анализа эмпирического материала, считаем необходимым подчеркнуть, что для Веселой науки Ницше релевантны 4 базовых типа логических единств: определение, умозаключение, характеристика, описание. Под логическими един-

ствами понимаются «структурные единицы речи (мышления), представляющие собой тесное объединение нескольких суждений. В логическом единстве мысль совершает относительно полное развитие по сравнению с отдельным суждением» [16]. Определение и умозаключение, как логические единства, характеризуются у Ницше последовательной связью смысловых элементов (т.е. высказывания следуют одно за другим, как бы сцепля-

ются друг с другом, создавая эффект перечисления мыслей, их соединения, нанизывания и

т.п.). Характеристика и описание отличаются как последовательной, так и параллельной структурной организацией речи [16].

Доминантная роль ОПРЕДЕЛЕНИЯ, как одного из самых характерных типов логических единств для Веселой науки, объясняется отчасти тем, что Ницше, как представителю европейской (немецкой) культуры, свойственно так называемое «вопрошающее мышление» [17] (термин Снитко Т.Н., 2014), которое, в отличие от «понимающего мышления» Восточной культуры, не ориентированной на формирование определения, облигаторно

35

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

предполагает завершение процесса осмысления любой сущности наличием её дефиниции. В этом отношении весьма показателен тот факт, что Ницше стремится к определению всех описываемых в Весёлой науке понятий, явлений, событий и т.п. Поэтому не случайно, что уже само предисловие к искомому произведению начинается с определения «Весе-

лой науки». Ср.:

“Веселая наука” – это означает сатурналии духа, который терпеливо противостоял ужасно долгому гнету – терпеливо, строго, хладнокровно, не сгибаясь, но и не питая иллюзий, - и который теперь сразу прохватывается надеждой, надеждой на здоровье, опьянением выздоровления [2**].

Отметим, что под сатурналиями (лат. Saturnalia) понимаются празднества в честь бога Сатурна, которые приходились на конец декабря. Во время Сатурналий избегали каких либо общественных дел, суды были закрыты, не начинались войны и не наказывались преступники [18]. Исходя из этимологии слова «сатурналии», мы можем сделать вывод о том, что Ницше подразумевал под сатурналиями торжество, победу, праздник ДУХА, воспеванию которого и посвящена его Веселая наука. Именно сатурналии духа и составляют концептуальный замысел этого произведения.

Продолжая следовать логике детерминации, т.е. логике определения любой сущности, Ницше уточняет суть своей книги: «Вся эта книга и есть не что иное, как весе-

лость». Ср.:

Dies ganze Buch ist eben Nichts als eine Lustbarkeit nach langer Entbehrung und Ohnmacht, das Frohlocken der wiederkehrenden Kraft, des neu erwachten Glaubens an ein

Morgen und Uebermorgen, des plötzlichen Gefühls und Vorgefühls von Zukunft, von nahen

Abenteuern, von wieder offenen Meeren, von wieder erlaubten, wieder geglaubten Zielen.

Und was lag nunmehr Alles hinter mir! - Вся эта книга и есть не что иное, как весе-

лость после долгого воздержания и бессилия, ликование возвращающейся силы, пробудившейся веры в завтра и послезавтра, внезапного чувства и предчувствия будущего, близких авантюр, заново открытых морей, вновь дозволенных, вновь позволенных целей [1*;2**]13.

В приведенной цитате немецкий философ называет предпосылки для выбора категории веселости в качестве главенствующего определения его труда. Ницше выделяет, в частности, 8 главных причин, обусловивших написание этой книги. Если выстроить выделенные им причины в виде логической цепи, которые, в конечном итоге, ведут к формированию весёлости как цели, то становится очевидным, что первостепенное место среди них занимает появление (ощущение) СВОБОДЫ, свободы творчества, перспективы для творчества. Ср.:

Causa 1.: nach langer Entbehrung und Ohnmacht → долгое воздержание и бессилие; Causa 2.: das Frohlocken der wiederkehrenden Kraft→ликование возвращающейся силы; Causa 3.: des neu erwachten Glaubens an ein Morgen und Uebermorgen → пробудив-

шаяся вера в завтра и послезавтра;

Causa 4.: des plötzlichen Gefühls und Vorgefühls von Zukunft → внезапное чувство и предчувствие будущего;

Causa 5.: von nahen Abenteuern→близкие авантюры, т.е. возможность принятия бесстрашных (смелых) решений;

Causa 6.: von wieder offenen Meeren → заново открытые моря;

13 Следует пояснить, что во всех примерах мы сохраняем орфографию оригинала произведе-

ния «Die fröhliche Wissenschaft» («Веселая наука») Фридриха Ницше.

36