- •Относительность исторического мышления
- •Сравнительное исследование цивилизаций
- •Предварительная классификация обществ данного вида
- •Сравнимость обществ данного вида
- •Природа генезиса цивилизаций
- •Причины генезиса цивилизаций
- •Негативный фактор
- •Позитивные факторы: раса и среда
- •Вызов-и-Ответ
- •Область Вызова-и-Ответа
- •Стимул суровых стран
- •Стимул новых земель
- •Особый стимул заморской миграции
- •Стимул ударов
- •Стимул давлений
- •Шесть форпостов в истории Западной Европы
- •Стимул ущемления
- •Золотая середина
- •Что делает вызов чрезмерным?
- •Задержанные цивилизации
- •Поворот к анимализму
- •Природа роста цивилизаций
- •Процесс роста цивилизаций
- •Критерий роста
- •Отношение между растущими цивилизациями и индивидами
- •Уход-и-Возврат
- •Взаимодействие между индивидами в растущих цивилизациях
- •Дифференциация в ходе роста
- •Убедителен ли детерминизм?
- •Критерий распада
- •Движение Раскола-и-Палингенеза
- •Раскол в социальной системе
- •Внутренний пролетариат
- •Внешний пролетариат
- •Раскол в душе
- •Архаизм
- •Футуризм
- •Разрыв с настоящим
- •Отрешение
- •Преображение
- •Палингенез
- •Отношения между распадающимися обществами и индивидуумами
- •Ритмы распада
- •Цели или средства?
- •Мираж бессмертия
- •Универсальные государства как средства
- •Цена эвтанасии
- •Провинции
- •Столицы
- •Кто извлекает выгоду?
- •Церковь как «раковая опухоль»
- •Церковь как «куколка»
- •Церковь как высший вид общества
- •Цивилизация как регресс
- •Вызов воинственности на земле
- •Научный комментарий
- •Содержание
Внутренний пролетариат
ЭЛЛИНСКИЙ прототип. Переходя от рассмотрения правящих мень шинств к пролетариату, вновь обратимся к эмпирическому анализу, чтобы убедиться в том, что разлагающиеся общества неизбежно фор мировали пролетариат. Однако мы заметим также, что в сфере духов ной внутренний и внешний пролетариат весьма различаются между собой. Обратимся к истории Эллады, начав с периода надлома. Смя тение духа, охватившее общество с началом Пелопоннесской войны, продолжало нарастать в течение ста лет сменяющих друг друга войн и революций. Следствием разразившейся катастрофы стал нескончаемый поток беженцев. Во время роста эллинского общества можно найти примеры, когда граждане оказывались оторванными от своих родных корней. Однако для Эллады это было редкостью и воспринималось как нечто ужасное... И вдруг эллинский мир переполнили бездомные из гнанники. Великодушная попытка Александра административными мерами помочь беженцам вернуться в свои родные города успеха не имела4. Пожар войны все разгорался, и изгнанники нашли себе дело — они становились наемными солдатами. Увеличение армии только под хлестывало военные действия, которые распространялись все шире и шире. Образовался своего рода порочный круг.
Следствием распространения войны и возвышения воинского духа стало резкое падение нравов и разрушение устоявшихся экономических связей.
Например, войны Александра и его последователей в Юго-Западной Азии обеспечили работой многочисленных беженцев, но это под корень, рубило местный хозяйственный уклад. Наемникам платили из персид ской государственной казны, что порождало катастрофическую инфля цию и делало крестьян и ремесленников греческих городов совершен но неконкурентоспособными, что грозило обшеству, у которою были весьма скромные познания в области экономики, полным развалом.
Аналогичными с точки зрения экономики были последствия Пуни ческих войн, когда крестьянство, разоренное в ходе опустошительных кампаний, окончательно раскрестьянилось на римской военной служ бе, сроки которой были чрезвычайно велики. В результате паулеризированные потомки италийского крестьянства, которое было оконча тельно лишено корней насильственным воинским призывом, порва ли всякую связь с трудом, исконно кормившим их. В конце концов «новые бедные» стали охотно поступать на воинскую службу, как это раньше случилось в империи Ахеменидов, а несколько позже — с гре ческими крестьянами и ремесленниками, присягавшими Александру.
В этом жестоком процессе нетрудно заметить зарождение внутрен него пролетариата эллинистического общества. Любопытно отметить
357
и тот подтверждаемый свидетельствами факт, что в этот процесс попа дали и бывшие аристократы. Ибо пролетарий — это скорее состояние души, чем нечто обусловленное чисто внешними обстоятельствами. Истинным признаком пролетария является не бедность и не низкое происхождение, а постоянное чувство неудовлетворенности, подогре ваемое отсутствием законно унаследованного места в обществе и от торжением от своей общины.
Эллинистический внутренний пролетариат формировался прежде всего из числа свободных граждан и даже из аристократов эллинисти ческий политической системы. Первые рекруты были прежде всего обделены духовно, но, разумеется, их духовное оскудение, как прави ло, сопровождалось и материальным обнищанием. Вскоре эти первые ряды пополнились рекрутами из других источников. Те были пролета риями как в духовном, гак и в материальном плане изначально. Ряды эллинистического внутреннего пролетариата быстро росли за счет аг рессивности греческого оружия, прошедшего хорошую школу в чере де братоубийственных войн. Завоевания Александра и его преемников поглотили сирийское, египетское и вавилонское, а также значительную часть индского общества, превратив земли их во владения эллинисти ческого правящего меньшинства. Более поздние завоевания римлян пришлись на варварскую Европу и Северо-Западную Африку. Эти при нудительные пополнения эллинистического внутреннего пролетариа та, возможно, вначале были более масштабными, чем пополнения за счет коренного греческого населения.
В течение последних двух столетий дохристианской эры крестьян ство последовательно вытеснялось рабами-земледельцами и рабамискотоводами. Рабский труд на сицилийских плантациях и фермах, ве роятно, покрывал расходы на ведение войн, а вина, масла, шерсти, мяса и кож хватало, чтобы снабжать столицу, и та в свою очередь не щадила даровой человеческий материал, выжимая из него все, что можно. На рабском рынке Средиземноморья можно было встретить представите лей самых удаленных районов. Рабская сила стекалась сюда как с За пада, так и с Востока.
Таким образом, внутренний пролетариат эллинского общества скла дывался из трех различных элементов — обездоленных представителей самого эллинского обшества, насильственно включенных в общество представителей чужих и примитивных обществ, а также рабов, полно стью лишенных всех прав и свобод и обреченных работать безвозмез дно в нечеловеческих условиях. Мера страданий представителей этих трех групп различна, однако общим, несомненно, являлось то, что все они были ограблены, лишены своего законного наследства, своих кор ней и превращены в нещадно эксплуатируемых изгоев. Объединяли их также трущобы Рима, о которых столь красочно поведал нам Ювенал,
358
познавший, видимо, бездну эллинского дна. До нас дошел голос не варвара, не эллинистического жителя Востока, но голос самого элли на, представителя правящего меньшинства, лишенного своих корней и наследства.
Если проанализировать типы этих обездоленных, обкраденных лю дей, то станет ясно, что этос их соткан из жестокости и ненависти. Они беспощадны к своим палачам, толкающим их на восстание, на прояв ление самых низменных порывов и чувств. Вполне естественно, что жертвы беззаконий и произвола должны превзойти в жестокости сво их притеснителей.
Это отчетливо проявилось в серии древнее! иаегских восстаний про тив гнета птолемеевского режима, начавшихся на рубеже III—II вв. до н.э.5 Эта же нота слышна в череде еврейских восстаний, направлен ных против Селевкидов, а также римской политики эллинизации.
Восстание Аристоника (133—129 до н.э.) стало связующей нитью между восстаниями восточных народов в завоеванных провинциях и вос станиями рабов и пауперизировамного местного населения в греческих городах эллинистического общества. Ибо рабы и свободные граждане во время восстания Аристоника сражались рука об руку6. Это восстание, возможно, вдохновлялось известиями о первом из двух больших восста ний рабов в Сицилии (135—131 и 104—100 до н.э.), бывших, по всей ви димости, самыми серьезными и самыми продолжительными бунтами ра бов со времен Ганнибала7. Олнако это были не первые и не последние выступления рабов и, возможно, не самые дикие. Цепь восстаний на чалась сразу после временного восстановления мира между Римом и Карфагеном в 201 г. до н.э. К 196 г. до н.э. волна восстаний захватила Этрурию, затем она продолжилась в ужасном бунте 185 г. до н.э. в Апулии, а своего апогея достигла в бунте фракийского гладиатора Спарта ка, который с 73 по 71 г. до н.э. держал в напряжении весь Италийский полуостров8.
Если под знаменем Аристоника в Малой Азии объединились рабы и свободные граждане, то в Сицилии эти два крыла местных пролета риев пошли разными путями. Причем именно пауперы, а не рабы ока зались наиболее мстительными и жестокими.
Ненависть к эллинистическому правящему меньшинству исходила не только из этих групп. Римские пролетарии, будучи свободными гражданами самого могущественного во всем эллинистическом мире города-государства, сознавали, что они находятся в весьма уязвимом и двусмысленном положении. Именуя себя «господами мира», они не имели и клочка земли, и их римское гражданство фактически не дава ло им ничего, кроме права и обязанности идти на войну и отдавать свои жизни за счастье и процветание софаждан. Таким образом, уделом «свободных граждан» было прозябание в римских трущобах с надеждой
359
на временную работу. Это был весьма благодатный материал для соци альных взрывов.
Фактически взрывы насилия редко или почти никогда не бывают реакцией на единичные жертвы отдельных случайных эксцессов. И если одних насилие побуждает к мобилизации своих собственных сил, то другие противопоставляют силе доброту. Даже рабы чудовища Дамофила проявили некоторую человечность, пощадив его молодую дочь, тогда как хозяин и его жена были зверски растерзаны. В полулегендар ных еврейских воспоминаниях об испытаниях, выпавших на долю па лестинского еврейства, сопротивлявшегося политике Антиоха Епифана, направленной на эллинизацию евреев, пассивное сопротивление под страхом пытки и смерти старого книжника Елеазара, семи брать ев Маккавеев9 и их матери предшествует военному сопротивлению Иуды Маккавея. В истории Страстей Иисуса есть два поучения, про тивоположных по своему содержанию. Сначала Иисус говорит: «Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч» (Лука. 22,36), — и сразу же после этого следует: «Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: до вольно» (Лука. 22, 38). Таким образом, Иисус и перед лицом ареста отказывается обратиться к мечу. «Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом? И один из них ударил раба первосвященника и отсек ему правое ухо. Тогда Иисус ска зал: оставьте, довольно; и, коснувшись уха его, исцелил его* (Лука. 22, 49—51). В следующей главе апостолы всячески уклоняются от приме нения силы. «Мужи израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. Ибо незадолго пред сим явился Февда. выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин10 и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне говорю я вам: отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо если предприятие и это дело от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5, 35—39).
В этом сюжете можно заметить, что на один и тот же вызов следуют два ответа, и эти ответы не только отличаются по своему характеру, но и прямо противоположны и несовместимы. Доброта — это подлинное выражение воли пролетариата отделиться. К этому в конце концов стре мится и воинственное крыло, ибо добрые мученики Второй Книги Мак кавеев являются непосредственными предшественниками фарисеев, а фарисеи — «те, которые отделяются», — имя, которое они сами себе дали и которое обозначает «уходящие», или «схизматики». Существуют два способа взметнуть пыль на площадях и на исторической арене: это
360
путь насилия и путь добра. Восточный пролетариат эллинистического общества пользовался обоими этими способами, и насилие в конце концов уничтожило само себя. История выбирает доброту.
Однако добро пробивает себе дорогу медленно. Мученики в 167 г. до н.э. были преданы Хасмонеями, а быстрый и прямой успех оружия оказался столь искусителей даже для ближайших сподвижников Иису са, что предсказания Учителя сбылись самым трагическим образом. Петр поначалу убеждал Иисуса, что этого не произойдет (Матф. И), 21— 26), но в решающий момент апостол оказался деморализованным и начисто забыл о том, что было завещано ему всего несколько часов назад. «Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики» (Матф. 26, 35). Однако, как только Иисус приказал Петру убрать меч, «тогда все ученики, оставивши Его, бежали» (Матф. 26, 56). Путь доброты был утвержден распятым Иису сом раз и навсегда. «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (I Кор. 1, 23). Спустя несколько ме сяцев после Распятия Гамалиил11 заметил, что ученики Иисуса не дают повода Богу отвернуться от них; а через несколько лет ученик Гамалиила Павел стал проповедовать распятого Христа.
Это болезненное, но чрезвычайно плодотворное обращение перво го поколения христиан от Силы к Доброте было следствием отказа от материальных упований; и то, что Распятие сделало для последовате лей Иисуса, для правоверного еврейства сделало разрушение Иеруса лима в 70 г. н.э. К тому времени христианство распространилось среди эллинистического пролетариата вне пределов Палестины, так что мо лодую церковь уже не подстерегала катастрофа, постигшая ее дома. В 70 г. еврейская христианская церковь в Иерусалиме уже была превзой дена греческой христианской церковью в Антиохии, бывшей столице Сслсвкидов. Но предупреждение, вложенное в уста евангельского Иису са, предписывающее христианам Иудеи бежать в горы, когда увидят они «мерзость запустения» — вооруженное язычество, — было принято к сведению по меньшей мере одним правоверным еврейским ученым.
Прежде чем петля римского окружения затянулась вокруг Святого Го рода, рабби Йоханан бен Заккай принял самостоятельное решение по рвать с традицией воинственности, завещанной Иудой Маккавеем. От вергая нетерпимость еврейских зелотов, он удалился в ничейную зем лю, а затем вновь появился среди римлян, проповедуя свое учение. Волны неизбежной катастрофы в конце концов настигли его в филистимлянском городе Явне, где он основал школу12. И когда ученик его, принесший недобрые вести, в отчаянии воскликнул: «Горе нам, ибо ру шится место, где они вершат примирение за грехи Израиля!* — учитель ответил: «Сын мой, не горюй, у нас есть свое примирение; и что может сравниться с даром доброты?» Словом и делом Йоханан бен Заккай учил
1^1
обращению от Силы к Доброте, и его учение легло в основу этоса ново· го еврейства, которое выжило, хотя и как реликт, в чуждом и враждеб ном окружении, сохранилось до настоящего времени, не проявляя даже признаков непокорности преследующим их невзгодам.
Если изменение духа ортодоксального еврейства со времени разру шения Иерусалима в 70 г. н.э. позволило народу выжить как реликту, соответствующее изменение духа последователей Иисуса, наступившее после Распятия, открыло для христианской церкви возможности но вых больших завоеваний. Христиане вышли нетронутыми из местной катастрофы, которая из-за воинственности еврейских зелотов обруши лась на само еврейство; и хотя христианская вера вскоре была провоз глашена запрещенной религией, официальная политика в отношении христиан в течение первых двух веков н.э. была достаточно мягкой. Во время упадка эллинизма преследования, которым подвергались хрис тиане, возникали спорадически и проводились непоследовательно. Церковь не испила горькой чаши до дна и не была крещена в купели своего Основателя и Учителя (Матф. 20, 22).
Так было вплоть до 111 в., когда весь эллинский мир захлестнула сти хия анархии наподобие той, что бушевала в течение последних двух сто летий до христианской эры. На этот вызов христианская церковь от ветила добротой Елеазара и Семи Братьев, а не насилием Иуды Мак кавея (Молота); и воздаянием было обращение эллинистического правящего меньшинства в христианство. В следующем испытании, которое пришло на рубеже IV—V вв., когда обращенная Римская им перия рухнула, церковь вновь ответила в своей традиционной манере; и на сей раз воздаянием было обращение варваров. В эпоху, когда пу стые, безверные снова «Phasti Triumphales»1* были начертаны на камне Капитолия и глубокое военное и политическое банкротство постигло всю государственную римскую систему, церковь явила миру один из наиболее удивительных триумфов христианской доброты. Властью, ко торая действовала столь неотразимо просто потому, что противопостав ляла Силе явление совсем иного порядка — Доброту, — папа Лев оста новил Аттилу на его пути к Риму14. А святой Северин становится осво бодителем верхнедунайских провинций, разоренных войной и неумелым упраааением. Мы видим, как он берется за дело без заши ты, поддержки, подготовки, и воинственный вождь алеманов дрожит в его присутствии, как никогда не дрожал во время битвы15.
Таким образом, история эллинистического внутреннего пролетари ата выступает в двух линиях — насилия и доброты, — линиях, несов местимых и пребывающих в постоянном противоборстве. Причем Доб рота через трудный и болезненный Опыт постепенно берет верх.
По мере понимания эллинской драмы становится все более очевид но, что основное действующее лицо ее — пролетариат. Найдем мы тому
362
подтверждения и в духовной истории эллинского правящего меньшин ства. Неприятие Петром сверхчеловеческого смирения Иисуса перед лицом незаслуженной смерти предвосхищается в поколении надлома Афин, в попытке Критона — менее неожиданной, чем Петра, но не менее наивной по своей сути — побудить Сократа к бегству из тюрь мы, где он находится в ожидании исполнения несправедливого смер тного приговора. Победа Доброты над Насилием в душах Петра, Пав ла и Йоханана бен Заккая находит свои параллели в широте взглядов Александра, в милосердии Цезаря и покаянии Августа16.
Эллинистическое правящее меньшинство дало афинянина Сокра та, отца греческой философии, и римлянина Августа, основателя уни версального государства. Эти два выдающихся творения — памятники деятельности альтруистов, которых правящее меньшинство воспитало на абсолютной крайности той духовной гаммы, противоположный полюс которой давал завоевателей, расточителей и палачей. Если это так, то эллинистический внутренний пролетариат был способен не только к разрушению, протесту, ненависти и вражде. Следует поискать специфические проявления творческих устремлений внутреннего про летариата, которые дали бы результаты, сопоставимые с философской школой и универсальным государством. Нам не придется чрезмерно утруждать себя изысканиями, ибо признаки таких достижений перед нами. Результатом творческого труда внутреннего пролетариата, кото рый вполне сопоставим с философией, можно считать «высшие рели гии», а универсальномугосударству соответствует вселенская церковь.
В эллинистическом варианте вселенской церковью стала христиан ская католическая церковь, а победившей высшей религией — хрис тианство, которое и оформила христианская католическая церковь. В рамках одного государства не может быть более одной церкви, достиг шей значения вселенской. Христианская вера выдержала состязание со мнотми другими религиями Римской империи.
Прямым противником христианства была примитивная религия эл линистического общества в ее самой последней форме: идолопоклон ство перед эллинистическим универсальным государством в лице це заря или абстракции Dea Roma. Хотя официальная религия поддержи валась и укреплялась властью, она не владела уже сердцами людей. Формальное уважение, которое римское правительство стало демонст рировать по отношению к христианскому ритуалу, было началом кон ца официальной государственной религии. Для нехристиан за форма ми обряда ничего не стояло, и они не могли понять самоотверженнос ти христианских мучеников, отвергавших общепринятые нормы. Кроме примитивной государственной религии, у христианства были соперники и в лице высших религий, также рожденных творческой ак тивностью внутреннего пролетариата.
363