Природой, сводились к принятию обычаев группы. Мимесис как под­ ражание вырабатывался вполне естественно и свободно, ибо Человек становился Человеком в коллективе»*.

Творческая эволюция, таким образом, использует ранее выработан­ ное свойство для выполнения новой функции. Историческая переори­ ентация внутренне неизменного феномена мимесиса уже привлекала наше внимание при анализе специфических различий между прими­ тивным обществом и цивилизацией. Мы отмечали, что мимесис — это общая черта социальной жизни и что его действие можно наблюдать в обществах обоих видов. Однако если в примитивном обществе миме­ сис сориентирован на старшее поколение живущих и на образы пред­ ков, ушедших в мир иной, как на воплощение «кристалла обычая», то в обществах растуших образцом для подражания, эталоном становит­ ся творческая личность, лидер, прокладывающий новый путь.

Для того чтобы побудить инертное большинство следовать за актив­ ным меньшинством, недостаточно лишь силы духа творческой лично­ сти. Освоение высоких духовно-нравственных ценностей предполага­ ет способность к восприятию «культурной радиации», свободный ми­ месис как подражание духовно-нравственному порыву избранных носителей нового.

О

УХОД-И-ВОЗВРАТ

Личности. Обратимся теперь к механизму роста. Существует ли оп­ ределенный ритм его? Признаками роста являются, как мы определи­ ли, прогрессирующее упрощение, этерификация, трансференция** действия и самодетерминация. Все они тесно связаны между собой, однако есть ли среди них такой признак, который мог бы быть наибо­ лее очевидным логическим основанием для построения схемы роста?

Наиболее конструктивным признаком является трансференция дей­ ствия. Чтобы феномен трансференции действия имел место, необхо­ димо, чтобы в индивидуальной или коллективной биографии, в кото­ рой будет совершен творческий акт ответа на брошенный вызов, суще­ ствовал аналог такой трансференции. И этим реальным аналогом является движение ухода и последующего возврата. Уход-и-Возврат, таким образом, можно рассматривать как «двухтактный» ритм творче­ ских актов, составляющих процесс роста.

• Ibid. P. 99.

· · Трансференция (transference) (англ.) — передача, перенесение. Здесь — перенос ре­ зультатов духовной работы личности в сферу внешних социокультурных отношений. -

Прим. ред.

270

Схема Ухода-и-Возврата подтверждается множеством исторических примеров.

Большинство биографий общепризнанных творческих личностей дает яркие свидетельства действия Ухода-и-Возврата. Павел Тарсийский жил в тот период истории сирийского общества, когда вызов, бро­ шенный ему со стороны эллинизма, достиг апогея. Первоначально, будучи членом ортодоксальной еврейской общины, он преследовал христиан. Однако после паломничества в Дамаск и трехлетнего отшель­ ничества в Аравийской пустыне он заявил о себе не только как ревно­ стный поборник христианства, но и как «апостол язычников»1.

Жизнь Бенедикта Нурсийского (480—543) совпала с предсмертной агонией эллинистического общества. Юношей прибыв из Умбрии в Рим, чтобы получить традиционное для представителей состоятельных классов гуманитарное образование, он скоро восстал против столич­ ной жизни и удалился в пустыню. В течение трех лет жил он в полном одиночестве, однако поворотным пунктом в его судьбе стало возвра­ щение в общество по достижении совершеннолетия, когда он встал во главе монашеской общины. Святой Бенедикт создал новую систему об­ разования взамен старомодной, отвергнутой им еще в детстве2. Общи­ на бенедиктинцев стала матерью монастырей, быстро распространив­ шихся по всему западному миру. Монашеский орден св. Бенедикта лег в основу социальной структуры западного христианства, выросшей из руин эллинистического мира.

Важнейшей чертой бенедиктинской системы было обязательное предписание заниматься физическим трудом, прежде всего трудом сельскохозяйственным. Движение бенедиктинцев, таким образом, в экономическом плане означало возрождение земледелия в Италии, так и не оправившегося со времен Ганнибала. Бенедиктинский устав сде­ лал то, чего не смогли сделать ни аграрные законы Гракха, ни система алиментаций, поскольку он действовал не сверху вниз в отличие от государственных постановлений, а снизу вверх, возбуждая личную инициативу через религиозный энтузиазм. Благодаря духовному поры­ ву орден бенедиктинцев вызвал экономический подъем не только в Италии, но и во всей средневековой Европе.

Григорий Великий через тридцать лет после смерти св. Бенедикта, получив пост префекта Рима, столкнулся с неразрешимой задачей. Рим 573 г. можно, пожалуй, сравнить с Веной 1920 г. Большой город, быв­ ший в течение длительного времени столицей империи, оказался вдруг отрезанным от своих провинций, лишенным привычных ресурсов. Римский городской рынок был не в состоянии обеспечить нужды па­ разитического населения города, веками стекавшегося в него как в сто­ лицу империи. Понимание тою, что в условиях старого порядка невоз­ можно решить новые проблемы, и сознание собственного бессилия

271

явились, по-видимому, основной причиной ухода Григория из мирской жизни через два года после получения поста префекта.

Его уход, как и уход Павла, длился три года. По окончании этого срока он решил проповедовать христианство среди язычников-англов и получил на это благословение папы3. Успешно продвигаясь по сту­ пеням церковной иерархии (на папском престоле — с 590 по 604 г.), он решил три большие задачи: реорганизовал управление церковными владениями в Италии и за рубежом, стал инициатором переговоров между властями Италии и лангобардскими завоевателями, заложил основы новой Римской империи. Новая Римская империя создавалась усилиями миссионеров, а не огнем и мечом.

Сиддхартха Гаутама родился в смутное время. Он был свидетелем того, как разграбили его родной город-государство Капилавасту, а родствен­ ники его были вырезаны. Гаугама происходил из царского рода племе­ ни шакьев. Он родился в тот период, когда аристократическому поряд­ ку был брошен вызов со стороны новых социальных сил. Личным отве­ том Гаутамы был уход из мира, ставшего негостеприимным для аристократов. В течение семи лет он искал просветления с помощью аскезы. Обретя просветление, он вновь возвратился в мир. Узрев свет, он потратил оставшуюся часть жизни на просветление душ учеников своих4.

Мухаммед, напротив, принадлежал к среде аравийского внешнего пролетариата Римской империи. Он родился в период, когда отноше­ ния между Римом и Аравией зашли в тупик. На рубеже VI и VII вв. н.э. культурное воздействие империи на Аравию достигло кульминации. Неизбежно должна была последовать ответная реакция Аравии. Выра­ зителем и носителем этой реакции и стал Мухаммед (570—632).

Для жизни восточной Римской империи того периода были харак­ терны монотеизм в религии и закон и порядок в управлении. Мухам­ мед посвятил свою жизнь перенесению элементов римской государ­ ственности на местную почву. Объединив институт власти с религией, он создал теократическое государство ислама. Сила ислама была столь велика, что он не только успешно послужил объединению Аравийско­ го полуострова, но и распространился вскоре от берегов Атлантики до Великой степи.

Деятельность Мухаммеда условно можно разделить на два этапа. Примерно на сороковом году жизни Мухаммед увлекся чисто религи­ озными материями. На втором этапе основную роль стала играть по­ литическая деятельность. Первоначальное обращение Мухаммеда к религии было следствием его возвращения в родные места после пят­ надцати лет странствий с торговым караваном между аравийскими оазисами и сирийскими форпостами Римской империи на севере Ара­ вийской степи. Второй этап жизни, политико-религиозный, был начат уходом пророка из родного оазиса Мекки во враждебный оазис Ясриб

272

(ныне Медина). Мухаммед вынужден был покинуть Мекку, спасаясь от преследований. После семилетнего отсутствия (622—629) он вернулся в Мекку не как прошенный изгнанник, но как господин и хозяин по­ ловины Аравии.

Макиавелли (1469—1527) был гражданином Флоренции. Ему было двадцать пять лет, когда в 1494 г. Карл VIII перешел Альпы и вторгся в Италию с французской армией. Он был уже достаточно взрослым, что­ бы помнить Италию такой, какой она была до вторжения варваров. Он был также достаточно взрослым, чтобы осознать, что полуостров стал ареной борьбы приморских и континентальных государств, покушав­ шихся на суверенитет итальянских городов-государств, некогда славив­ шихся своей независимостью. Удар, направленный против Италии со стороны неитальянских государств, представлял собой вызов, с кото­ рым столкнулось поколение Макиавелли. Этот вызов не только требо­ вал нового опыта, но и давал этот опыт.

От природы Макиавелли был наделен незаурядными способностя­ ми и склонностью к политике, а жизнь предоставила ему возможность применить эти качества на практике. Его родная Флоренция была од­ ним из влиятельнейших городов-государств того времени. Способно­ сти Макиавелли были оценены по достоинству, и уже в 1498 г., через четыре года после первого французского вторжения, он был назначен правительственным секретарем.

Круг служебных обязанностей давал ему великолепную возможность получать разнообразную информацию о новых варварских государ­ ствах. Четырнадцать лет подобного опыта сделали его, по-видимому, самым квалифицированным и искушенным политиком и государствен­ ным деятелем Италии. Однако крутой зигзаг флорентийской внутрен­ ней политики неожиданно вышвырнул его из системы государствен­ ной власти. В 1512 г. он был лишен поста правительственного секрета­ ря, а на следующий год подвергся тюремному заключению и пытке. Чудом оставшись в живых, он был выпушен из тюрьмы, после чего жил

впредместье Флоренции, полностью устранившись от политической

игосударственной деятельности. Хотя его карьера была кончена, ос­ тавались жизнь и творчество.

Вписьме к своему другу и бывшему коллеге он описывает распоря­ док своего дня. Гимнастика по утрам, потом занятия сельским хозяй­ ством. Из развлечений — игра с местными крестьянами в трактире в кости. Однако не оставил он ни научных занятий, ни занятий литера­ турным трудом.

Всвоем ученом трактате «Государь» и многих других трудах Макиа­ велли вновь и вновь возвращается к проблемам, раздирающим Италию, считая основной ее бедой политическую раздробленность и обосновы­ вая необходимость сильной государственной власти. Макиавелли при

273

любых обстоятельствах не расставался с надеждой, что через творчество он может свою незаурядную энергию, лишенную практического выхо­ да, направить на пользу Италии.

Надеждой этой пронизан его «Государь», но, увы, она не оправда­ лась. Книга не достигла цели, которую ставил перед собой автор, но это не значит, что она вовсе не имела политического значения. Это было духовное возвращение Макиавелли в мир, и надо сказать, что воздействие творчества Макиавелли на общество оказалось более зна­ чительным, чем влияние его как государственного деятеля.

За два века до Макиавелли тот же город дал миру яркий пример творческого Ухода-и-Возврата незаурядной Личности. Основной труд своей жизни Данте смог завершить лишь на чужбине, принужденный покинуть родной город. Во Флоренции была любимая Беатриче. Во Флоренции она и умерла на его глазах. Во Флоренции он стал зани­ маться политикой. Флоренция же и приговорила его к вечному изгна­ нию. Однако, потеряв флорентийское гражданство, он приобрел граж­ данство более высокого порядка. Мир политики лишился гения, но сфера духа обогатилась его «Божественной комедией».

Социальные группы. Мотив Ухода-и-Возврата можно почувствовать и при анализе инициативной роли групп. Во всех обществах, включая при­ митивные и даже стада животных, наступает время, когда представите­ ли одного поколения мужских особей данного сообщества проходят пе­ риод инициации. Переход из одной группы в другую сопровождается обычно временным уходом мальчиков из общества и последующим воз­ вращением их уже в новом качестве. Иногда этот Уход-и-Возврат имеет мифологическую окраску, иногда проявляется в виде издревле существу­ ющего обычая. Временное отделение мальчиков в примитивном обще­ стве в период инициации составляет общее место в антропологических исследованиях. Сохранение этого института в истории цивилизации можно усмотреть в спартанской системе воспитания мальчиков и даже в современных английских public schools.

Другим примером ритма Ухода-и-Возврата является формирование в обществе групп ущемленного меньшинства. Например, в истории ев­ рейства перед лицом вызова, брошенного во 11 в. до н.э. эллинизмом, фарисеи отделили себя («фарисеи» буквально означает «те, кто отде­ ляется») от движения культурной эллинизации, которое пытался воз­ главить первосвященник Иешуа-Ясон5. И в то же время они оградили себя от воспламененной Маккавеями военной и политической борь­ бы с эллинизмом в лице династии Селевкидов. И только в 1 в. н.э., после двухвековой обособленности этого духовного движения, вели­ чайший из фарисеев, Иисус, вышел к людям во всеоружии такой ду­ ховной силы, что ему удалось стереть грань между эллином и иудеем.

274

В аналогичном движении несториане удалились под давлением вол­ ны ислама, которая выбросила их из родного сирийского общества на окраину Великой степи. Обратно они вернулись победителями на греб­ не волны монгольского завоевания.

Константинопольские греки после оттоманского завоевания из сфе­ ры общественной жизни перешли в область частного предпринима­ тельства, чтобы через два века вновь вернуться на арену общественной жизни в качестве фанариотов, пользующихся значительными приви­ легиями при оттоманском дворе и оказавших ему незаменимые услуги в трудный для него час6.

Английские нонконформисты, громко заявившие о себе во время гражданской войны и образования парламента, вскоре сошли со сце­ ны и вернулись при обстоятельствах, аналогичных тем, которые в От­ томанской империи вызвали движение греческих православных хрис­ тиан. Нонконформисты ушли в сферу частного предпринимательства накануне Реставрации, чтобы через полтора века вернуться всемогущи­ ми и стать авторами промышленной революции7.

tyemm во второй главе эллинской истории. Ярким примером Ухода- и-Возврата является реакция Афин на демографический кризис VIII в. до н.э.

Как уже отмечалось выше, первая реакция Афин на этот вызов была полностью негативной. Афины не устремились за море, не стали захва­ тывать земли своих соседей, как это сделала Спарта. Афины вели себя крайне пассивно. Первая вспышка скрытой реакции произошла в тот момент, когда спартанский царь Клеомен I попытался установить лакедемонийскую гегемонию8. Этой мощной реакцией, последовавшей за периодом воздержания от экспансии, Афины на два века отодвинули себя от эллинского мира. Однако эти два века не были для Афин пери­ одом бездействия. Напротив, Афины получили преимущество, которое заключалось в том, что им удалось решить общую для эллинского мира проблему оригинальным способом. Афинский путь показал свою исто­ рическую жизненность, тогда как спартанское решение и решение за счет колонизации оказались несостоятельными. Благодаря своему ухо­ ду Афины смогли перестроить традиционные учреждения и приспосо­ бить их к новым условиям жизни. Эта перестройка вернула Афины на историческую арену. А вернувшись, Афины решились на шаг, беспреце­ дентный в эллинской истории: они бросили вызов Персидской импе­ рии. В 499 г. до н.э. Афины откликнулись на призыв азиатских ιреческих повстанцев, став главным действующим лицом пятидесятилетней 1юйны между Элладой и сирийским универсальным государством. В те­ чение двух веков начиная с V в. до н.э. роль Афин в эллинской истории была исключительной. В этот период Афины определяли политику всей

275