Халпахчьян О., Архитектура крымских армян, 2019

Длительное проживание армян среди разных народов Крыма отразилось на многих сторонах их жизни и деятельности. Армяне легко осваивали язык соседей (греческий, итальянский, арабский, татарский, русский), изучали их предпочтения и привычки, что определённым образом влияло на собственный быт, традиции и даже язык. В этом отношении показательна транскрипция имён и фамилий крымских армян. Среди них появились такие необычные для армян фамилии как Тикиджи, Халпахчи, Гдакчи, ко- торые в российский период преобразовались в Тикиджиевых, Халпахчиевых и Шапош- никовых. Среди крымских армян в российский период были также Генч-Оглуевы, Ха- зизовы, Черновы и другие.

Определённому влиянию подверглась и архитектура. Если при итальянцах в памят- ники зодчества крымских армян проникали западноевропейские веяния, то в период турецкого господства оно не избежало воздействия исламской архитектуры. Но как в первом, так и во втором случаях это влияние извне не носило сколько-нибудь глубин- ного характера. Оно было поверхностным, наносным, как правило, проявлялось в тен- денциях декора и быстро исчезало с изменением ситуации.

Влияние русских строительных традиций более наглядно вырисовывается в соору- жениях, возведённых армянами в Крыму. Как в Нахичевани-на-Дону, так и здесь – го- раздо раньше, нежели в остальных городах юга России – появились здания в стиле южного русского классицизма. Следует отметить отражение в архитектуре армянских сооружений стилистических изменений от классицизма, господствовавшего с конца XVIII до середины XIX века, к эклектике в различных её проявлениях, далее – к псев- добарокко и модерну, а в начале ХХ века – к псевдоклассицизму.

51

ГЛАВА 2.

Планировка, застройка и благоустройство поселений крымских армян

Планировку городских кварталов и поселений крымских армян можно рассматривать с начала XIV века – со времени форми- рования колонии, поскольку небольшие армянские общины, ранее существовавшие в различных уголках полуострова, не

могли повлиять на образование градостроительной среды. Многочислен- ные армяне, переселившиеся в Крым в первой половине XIV века, стали возводить свои городские кварталы и поселения, используя в их плани- ровке сложившиеся на родине градостроительные традиции. Небольшие сельские поселения, по-видимому, насчитывали не более 300–400 жите- лей, а более крупные городские участки, в которых проживали также ре- месленники и торговцы – до тысячи и более жителей.

Планировка

Судя по обследованным нами бывшим армянским селениям на терри- тории Крыма, таким как Сала, Султан Сала, Топты, Кышлав и другие, их планировка не была строго регламентирована. И поскольку эти сёла застра-

52

ивались, в основном, стихийно, многие, даже главные улицы, как и проезды, имели харак- терную для горных селений Армении изломанную конфигурацию1, не всегда определяв- шуюся рельефом местности. Форма внешнего очертания генеральных планов – более или менее вытянутая или же компактная – зависела от расположения транзитной магистрали, русла реки или неприступного обрыва.

Фрагмент плана Эски Крыма, составленного И. Лютовым в 1780-х годах

(ЦГВИА. – Ф. ВУА. – Д. 22608). Церкви – С. Мечети – Д.

Территориянебольшихселенийредкоразделяласьнарайоныикварталы. Такоераз- деление имело место в больших поселениях – при их расположении на разных сторонах ущельяилиложбины,атакжеприпроживаниирядоммногочисленныхчленовнесколь- ких больших родовых общин, возглавляемых родоначальниками, а в городах – князь- ями и старшинами. Подобная планировка ещё сохранялась в XVIII веке в некоторых средневековых поселениях крымских армян. Наглядное подтверждение – Сурхат2* (сейчас – город Старый Крым3*), основанный армянами в узле тракта, ведущего из Кафы в Орабазар, а оттуда – в степь, к магистральному торговому пути. Планировка его зафиксирована в чертеже, снятом с натуры в конце XVIII века дивизионным квар- тирмейстером Иваном Лютовым. Параллельное расположение тракта и речки Бузлак (позднее Чурук-су) определило вытянутую вдоль них планировку поселения.

Довольно живописная уличная сеть состоит из относительно немногих широких до- рог, рассчитанных на проезд колёсного транспорта, и в большинстве случаев – узких

1  Халпахчьян О. Х. Гражданское зодчество Армении (жилые и общественные здания). – Москва: Изд-во литературы по строительству, 1971. – С. 16. 

2  * В авторском тексте – «поселение Сурб-Хач».

3  * Точнее было бы сказать – «часть города Старый Крым», поскольку другой частью являлся соб- ственно административный центр «Крым». Быстрое экономическое развитие двух поселений привело к их слиянию в единый город. В источниках XIII–XIV веков он фигурирует как под названием «Сур- хат», так и «Крым», включая и близкие к ним формы написания. Но со временем название «Крым», обозначавшее собой господствовавшую административную часть города, приобрело как бы официаль- ный статус в качестве наименования всего города и выдержало испытание временем, между тем как название «Сурхат» постепенно вышло из употребления (см.: Саргсян Т. Э. Армяне средневекового Сурхата и их церкви // ИФЖ. – № 1. – Ереван: Изд. НАН РА, 2000. – С. 108–109; Свод армянских па- мятных записей, относящихся к Крыму и сопредельным регионам (XIV–XV вв.). – С. 85–86). 

53

улочек, предназначенных для прохода пешеходов с вьючными животными. Редкие пря- мые участки улиц имеют небольшую протяжённость. Специально предусмотренных площадей не было, и таковые представляли собой простые расширения улиц, образо- ванные на их перекрёстках. Вряд ли существовало предварительное деление площадей на торговые и административные. Они возникали стихийно, в зависимости от жизнен- ных потребностей.

Размеры кварталов различны. Имеются мелкие кварталы, по-видимому занимаемые одной семьёй, и более крупные – для семейств большого рода. Последние снабжены как тупиковыми улочками, так и проходами на усадьбы отдельных семей. Судя по место- положению разрушенных церквей, отмеченных на плане в юго-западной части города, здесь также имелась жилая застройка, видимо, ликвидированная после XV века1*.

К сожалению, письменные сведения об этом в своё время крупном армянском посе- лении скудны как в армянских, так и иноязычных источниках. Поэтому судить о чис- ленности его населения и особенностях планировки, в частности наличии в нём оборо- нительных сооружений, в настоящее время сложно2*.

1  * На основании старых карт М. Г. Крамаровским составлен «План-схема Солхата–Крыма», кото- рый опубликован в его статье «Солхат–Крым: к вопросу о населении и топографии города в XIII–XIV вв.» (см.: Итоги работ археологических экспедиций Государственного Эрмитажа. – Ленинград: Госу- дарственный Эрмитаж, 1989. – С. 152). 

«План-схема Солхата–Крыма в XIV–XV веках» (составитель – М. Г. Крамаровский; названия церквей обозначены Т. Э. Саргсян – в соответствии с описанием М. Бжишкяна).

2  * Армянские источники XIV века, действительно, дают скудные, но очень существенные све- дения о строении города Сурхат–Крым, равно как и о расположении в нём армянского кварта- ла и армянских церквей. А колофон 1363 года – единственный источник, в котором говорится об окружении города рвом. В нём описывается, как во время строительства последнего «много домов было разрушено», особенно в армянском участке. В итоге, часть этого участка вместе с несколь- кими армянскими церквями оказалась на территории, окружённой рвом, а другая часть вместе с остальными армянскими церквями – вне него (см.: Британский музей. – Add. 19. – 732. – Л. 212; Саргсян Т. Э.  Свод армянских памятных записей, относящихся к Крыму и сопредельным регионам

54

ПревращениеСурхата–Крымавместопребываниеэмира – наместниказолотоордын- ского хана, значительно повлияло на его планировку. Судя по чертежу И. Лютова, го- род был расширен в северо-восточном направлении и сокращён в юго-западном. Здесь, с учётом руин церквей, проживала основная часть армян. Это подтверждается и со- хранявшимися ещё в конце XVIII века остатками городских укреплений. Они состояли из одного ряда оборонительных стен, которые в местах поворотов и на протяжённых участках были усилены 28 полукруглыми башнями. В наиболее ответственных местах имелись дополнительные, более мощные укрепления: одно на северо-восточной сторо- не, устроенное в виде крупного прямоугольного строения, другое – на юго-восточной, названное на чертеже «Ханским дворцом». Последнее представляло собой мощное зда- ние с башнями, по плану близкое к треугольнику. Стояло оно на участке, где стена примыкала к дороге на юг, ведущей в деревню1*.

Для усиления обороноспособности крепостных стен параллельно им с внешней сторо- ны были вырыты рвы, показанные двумя рядами линий на восточной стороне. Значи- тельное удаление наружного рва от внутреннего около крепостной стены даёт основа- ние предполагать расположение между ними большого пригорода, по площади равного половине городской территории. Речка внутри рва, отмеченная на плане И. Лютова на западной стороне города, подтверждает заполнение рвов водой, подававшейся с окру- жающих возвышенностей.

Заслуживает внимания план перспективного развития Старого Крыма, состав- ленный губернским землемером С. А. Мухиным в ноябре 1811 года (сохранилась копия, выполненная уездным землемером Чугутовым). Он представляет собой по- казательную для градостроительной практики России начала XIX века регуляр- ную планировку с пересекающимися под прямым углом продольными и попереч- ными улицами, образующими прямоугольные кварталы с торговой площадью и гостиным двором с лавками в центре. В составленном проекте планировки 65 квар- талов помечены как застроенные новыми каменными домами, а 37 – как подле- жащие застройке. Судя по экспликации, сохранялись только армянская церковь «во имя Успения Пресвятой Богородицы»2* и три фонтана питьевой воды в центре города. Вся остальная историческая застройка, включая и помеченные на проекте «старые, подлежащие сломке» мелкие здания и крупный комплекс, по-видимому, караван-сарай с примыкающими к нему строениями, обречены были на демон- таж. Однако не всё было уничтожено, и руины некоторых ценных сооружений, тем не менее, дошли до наших дней.

(XIV–XV вв.). – С. 152–153). Важные сведения по этому вопросу приводит также М. Бжишкян. При- общив картографический материал к письменному блоку источников, можно выявить точное распо- ложение армянских церквей и кварталов (см.: Саргсян Т. Э. Армяне средневекового Сурхата и их церкви. – 107–123).

1  * Дорога могла вести как в селение, так и к монастырю. О «святой пустыни» Святого Григора Просветителя, находящейся «у подножия столицы Хрим», сообщает колофон 1359 года (см.: Матенадаран им. Месропа Маштоца. – Рукопись 4137. – Л. 343 об.; Свод армянских памятных записей, относящихся к Крыму и сопредельным регионам (XIV–XV вв.). – С. 141). 

2  * В первой четверти XIX века в самом городе ещё существовало семь армянских церковных зда- ний. Шесть из них, в том числе и расположенная на восточной окраине города церковь Святой Бого- родицы Заступницы, были в руинах. Действовала только церковь Святой Богородицы, или Успения Пресвятой Богородицы, почему, собственно, в экспликации указана именно она. Авторы прошлого, говоря «церковь» или «мечеть», как правило, подразумевали только действовавшие культовые за- ведения (см.: Саргсян Т. Э. О численности армянских духовных центров Кафы–Феодосии. – С. 35– 36). Упоминания купольной церкви Святой Богородицы в Сурхат–Крыме встречаются во многих армянских источниках, начиная уже с 30-х годов XIV века. Церковь была подновлена в 1905 году.

Взорвана в 60-х годах ХХ века (см.: Саргсян Т. Э. Армяне средневекового Сурхата и их церк- ви. – С. 114–115). На месте бывшей армянской церкви недавно построена русская православная церковь. 

55

Аналогичное Сурхату строение имело армянское поселение близ Судака, на месте села Уютное1*. Здесь до наших дней сохранились фрагменты старой планировки с кри- выми и узкими улицами, не всегда определяемой рельефом местности.

Представление о планировке крупного поселения армян в Крыму можно составить по участку в Кафе (Феодосии), основанному в первой половине XIV века армянами-

Армянская церковь Святой Богородицы в Старом Крыму после подновления 1905 года. Почтовая открытка начала ХХ века.

Русская православная церковь в Старом Крыму, построенная на месте армянской церкви.

1  * Ныне – в составе города Судака. 

56

переселенцами с Поволжья. Свободная территория, которую им предоставили гену- эзцы, располагалась с южной стороны возвышенности, на которой разместилась ци- тадель. Как отмечено в армянских источниках, для защиты от неприятельского втор- жения армяне окружили свой участок крепостными стенами1. Они показаны на всех генеральных планах города. Наиболее ранний из этих планов – первый генеральный план Кафы – был составлен ещё в период кампании 1771 года, после взятия города русскими. Съёмка плана города выполнялась также в 1774, 1784, 1788, 1817, 1853 го- дах, равно как и позднее2. К сожалению, большинство старых планов Кафы–Феодосии страдает эскизностью и весьма условно передаёт конфигурацию города, окружённого оборонительным поясом. В связи с этим размеры и абрис находящегося внутри этого по- яса протяжённого армянского участка (от Искеле-капуси до Гуле-капуси), получившего название «Армянская крепость», показаны на них различными. 

План города Кафы 1784 года. Приложен к статье М. Погодина «Феодосия и Судак»

(ЗООИД. – Т. VIII. – Табл. IV).

1  Матенадаран имени Месропа Маштоца. – Рукопись. – 7442. – Л. 281–281 об; Рукопись 1781. – Л. 65 об. 

2  Планировка Феодосии подробно освещена в нашей статье (см.: Халпахчьян О. Х. Этапы планировкиизастройкиФеодосии(сдревнейшихвремендоконцаXVIIIвека) // АН. – №25. – Москва: Стройиздат, 1976. – С. 35–48).

57

План Феодосии 1817 года.

План Феодосии, составленный А. Ледерицем.

Опубликован в альбоме Е. Вильнева в 1853 году.

59

Планировка Армянской крепости и города в целом, указанная на большинстве гене- ральных планов Кафы XVIII века, показательна для средневековья. Она хаотична, с кри- выми и узкими улицами, образующими разновеликие, случайной формы кварталы. На- глядное представление об этих кварталах даёт план 1788 года. Это один из наиболее точных генеральных планов Кафы, на котором, в отличие от других, показана не только подробная планировка, но и местоположение одинарных и двойных стен. Для полноты представления их объёмных особенностей нами изображены заимствованные из других чертежей фрагменты фасадов наиболее показательных башен и прясел.

Согласно византийскому писателю Никифору Григору, в первое время своего пребывания в Кафе генуэзцы занимали небольшой участок земли, окружённый рвом и насыпным ва- лом. Об имевшихся укреплениях позволяет судить также Устав Кафы 1316 года, о чём гово- рилось выше. Примечательно, что в 1344–1347 годах город выдержал неоднократные осады со стороны татаро-монголов, что свидетельствует о защищавших его относительно серьёзных фортификационных сооружениях. Видимо, к их числу следует отнести также укрепления, которые окружили участок, заселённый армянами-переселенцами из Ак-Сарая. В 1357 году уже, по данным Й. Тунманна, город Кафа «был обведён новыми крепкими стенами»1.

Но перед тем, как окончательно обозначить периметр укреплений, переселенцы из Ак-Сарая строят церкви2*.  К такому заключению приходит Е. А. Айбабина в ходе иссле- дований остатков армянской церкви в 1982 году. Выявленный памятник расположен вы- соко на склоне восточного угла Армянской крепости. Основание крепостной стены прохо- дит на расстоянии одного метра от него: очевидно, что к моменту, когда стали сооружать этот отрезок стены, церковь уже существовала.

Армяне принимали самое активное участие в возведении наружных стен Кафы, вну- шительная часть которых охватывала армянские кварталы. Об этом свидетельствовали высеченные на стенах армянские надписи. Посетивший Кафу в 1786 году Жильбер Ромм зафиксировал армянскую надпись, удостоверявшую возведение данного отрезка стены в 1384 году3. Колофон писца Давида от 1690 года, помещённый в армянскую Четьи-Минею свидетельствует, что знатные и состоятельные армяне оставляли на возведённых ими участкахстенынадписисосвоимиименами4*. Средитаковыхотмеченыименаотдельных князей, священника Магакии, его родственника Петроса и других5. В некоторых офици- альных документах генуэзцы сами подтверждают активное участие армян в возведении оборонительных сооружений города6*. В частности, в письме протекторов банка Святого

1  Тунманн Й. Крымское ханство. – С. 38.

2  * Примечательно, что армяне-переселенцы довольствовались небольшими церквями простой конструкции. Как правило, это были однонефные сооружения с единственной апсидой, обращённой на восток. 

3  Жильбер Ромм. Путешествие в Крым в 1786 году. – Ленинград: Издание Ленинградского гос. университета, 1941. – С. 47.

4  * Мало того, материальное состояние армянских семей измерялось тем, сколько камня они пре- доставили для строительства стен и какой длины отрезок стены они возвели (см.: Бжишкян М. Пу- тешествие в Польшу. – С. 333). Каждая из армянских литографий, помещённых на стене, обозна- чала границу отрезка, возведённого той или иной семьёй. По свидетельству М. Бжишкяна, все эти литографии, многие артефакты, а также большие хачкары, которые стояли возле церкви Святого Воскресения, были увезены в Санкт-Петербург и экспонировались в Императорском саду (Бжишкян М. Путешествие в Польшу. – С. 348). К большим хачкарам (в человеческий рост), увезённым в Санкт-Петербург, Бжишкян обращается и по другому поводу. Он сообщает, что на месте, у церкви Святого Воскресения по соседству с городской стеной, остались лишь их внушительного размера пьедесталы (Бжишкян М. Путешествие в Польшу. – С. 333–334). Попытки обнаружить надписи и хачкары в Санкт-Петербурге пока не увенчались успехом. 

5  Матенадаран им. Месропа Маштоца. – Рукопись № 7442. – Л. 282 об; Айвазовский Г. Заметки о происхождении Новороссийских армян. – С. 552.

6  * По утверждению М. Бжишкяна, ему в Судаке встретилась армянская надпись, в которой говорилось, что после того, как армяне «усилились в Кафе», часть их была направлена в Судак «для защиты этого места» (Бжишкян М. Путешествие в Польшу... – С. 318). Не исключено, что «защита» включала в себя также участие в строительстве крепостных стен здесь, тем более что на них тоже можно встретить хачкары с армянскими надписями. 

60