Ушинский К.Д. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 4

то можно видеть, что они, как перышки, одним острым концом сидят в крыле, а другим, широким, уложены друг на друга, словно черепицы на кровле. От чешуек зависят те яркие цвета бабочкиных крыльев, которыми мы так любуемся, и они же, заменяя перья, помогают бабочке летать. Бабочка, у которой по неосторожности мы сотрем с крыльев эту красивую пыль, почти не может летать.

Как по цвету, так и по величине, бабочки бывают очень разнообразны. Живут они вообще весьма недолго, некоторые один день. Яички свои они кладут в таких местах, где детки, которых мать никогда не увидит., могут найти себе обильную пищу. Все бабочки подвер-

Красивое создание бабочка, когда, пройдя все свои превращения, она сделается, наконец, крылатым животным; красивое и безвредное, потому что пьет только сок цветов; но гусеница — та же бабочка, только в другом виде — очень прожорлива и наносит большой вред садам, полям, лесам и огородам. Хорошо еще,-что птицы тысячами истребляют яички бабочек, а лягушки, ящерицы и другие насекомоядные животные пожирают их самих.

Моль, которая наносит такой страшный вред платьям и мебели, вредна не тогда, когда летает, но когда ползает в виде маленьких беленьких червячков.

ШЕЛКОВИЧНЫЙ ЧЕРВЯК.

Хорошенькая лента, красивый пестрый платочек, чудесное, блестящее, крепкое платье — сделаны из шелка. Но откуда же берется шелк? Из чего он делает-

290

ся? Вы засмеетесь, если вам сказать, что он делается из земли, воздуха и воды, и подумаете, что это шутка, но тем не менее это совершенно справедливо.

Маленькое зернышко сидит вместе с другими в мясистой, вкусной ягодке, по форме несколько похожей на малину, по цвету также тёмнокрасной или белой. Эту ягодку зовут шелковицей, а дерево, на котором она растет, — шелковичным деревом. В каждой такой ягодке, как и на ягодке малины, множество зернышек и одного из этих зернышек достаточно, чтобы из него выросло большое шелковичное дерево. Прилежно сосет шелковичное зернышко пищу, а пищу его составляют: земля, вода и воздух. И что же строит оно из этой пищи? Вниз, под землю, пускает оно сильные, крепкие корни, вверх — ствол, из ствола выгоняет сучья, из сучьев ветки, из веток листья, между листьями появляются маленькие цветы, а из цветов делается снова шелковичная ягода. Но откуда же берется шелк?

Для шелка нужно еще другое зернышко, или, лучше сказать, другой зародыш, который почти еще меньше первого. Щедрый создатель позаботился сотворить такой зародыш для дерева, которое сотворил для зародыша. Зародыш этот — маленькое яичко, величиною

теплыми лучами, пока мягкая масса, находящаяся внутри яичка, не превратится в крошечного червячка, который так мал, что даже и в яичке с булавочную головку ему достаточно места, чтобы лежать свернувшись. Полежит, полежит да и соскучится червячек: ему захочется выглянуть из своей тесной келейки на божий свет. Но как пробить твердую скорлупу? Для этого червячку даны два острые зуба, которыми он прогрызает себе дыру в стенах своей тюрьмы. Долго трудится он, но наконец выглядывает на божий свет; радостно простирает на зеленом листочке шелковицы свое измятое тельце и пьет ароматный воздух. После тяжелой работы у червячка появляется отличный аппетит, и он имеет

уже средства удовлетворить ему: на головке у него два выпуклые глаза, которыми он видит пищу, на брюшке шестнадцать ножек, шесть спереди и десять сзади, которыми он ползет к молодому, йежному листку, только что развернувшемуся из почки. Этот листок — завтрак, обед и ужин шелковичного червячка; а он день и ночь только и делает, что ест да пьет. Но прилежное деревцо идет на перегонку с обжорливостью насекомого

иедва червячек успеет кончить один лист, как, смотришь, возле уже развернулся другой. Наконец, червяк до того откормится, до того растолстеет, что ему становится тесно в собственной коже, тогда он призадумывается, перестает есть и сидит неподвижно, бледнеет и, кажется, готовится издохнуть, а кожа на нем действительно лопается. Повернется червяк несколько раз—

искинул старое платье, которое сделалось для него слишком тесно. Что же, неужели он останется голым? Как бы не так! Под старой кожей у него давно заготовлена новая, свежая — и красивее, и шире прежней. Переодевшись, опять начинает червячок есть без устали

идень, и ночь, пока новая кожа станет ему слишком тесна: опять переодеванье и в третий и в четвертый раз,

пкаждый раз новое платье и светлее, и шире старого. Через шесть или семь недель из крошечного червячка, который выполз из яичка, величиною с булавочную головку, выходит большая гусеница, величиною с мизинец, которая из сока шелковичных листьев заготовила внутри себя много материала для будущих своих работ. Из этого сока приготовляет она тонкую, светлую нитку и, прикрепив ее одним концом к веточке дерева, начинает делать странные движения: вертясь во все стороны, выпускает она из нижней губы тонкие нити, которые навертывает вокруг себя точно так, как мы навертываем клубок ниток, с той только разницей, что мы начинаем навертывать клубок изнутри, а гусеница снаружи, и сначала прядет внешние нити, а потом внутренние. Так работает гусеница семь или восемь дней и, ни разу не порвавши своей нити, свивает из нее вокруг себя порядочный клубок белого, слегка желтоватого

292

цвета величиною в маленькое куриное яйцо. Такой клубок зовут коконом. Наружный слой кокона состоит из множества скрепленных и склеенных между собою ниток; но под этим наружным слоем свернута очень правильно тоненькая ниточка, такая длинная, что дитя должно пробежать четверть часа, чтобы развить ее до конца.

Внутри кокона шелковичный червяк устраивает себе маленькую комнатку, и, наработавшись вволю, лежит в ней усталый и бессильный. Шесть недель он ел без устали, четыре раза менял свое платье и восемь дней кружился, прял и свивал тонкие нити: теперь пора ему и отдохнуть. В последний раз снимает он свое рабочее платье. Ему не нужны более его 16 ножек: ему некуда бежать; ему не нужны его глаза: в его комнате темно и смотреть не на что; ему не нужны и зубы, которые изгрызли столько листьев, — и вот все это, вместе с мохнатой кожей, твердеет и превращается в жесткую оболочку куколки, в которой бывший червячек лежит неподвижно и кажется мертвым. Под жесткой кожей куколки (так зовут в то время умного червяка) вырабатывается нечто совершенно новое. Через 14 дней темная, твердая кожа куколки лопается и из нее выходит бабочка. Два большие глаза видны у нее на головке, 4 крыла дают ей возможность летать по воздуху, а 6 ног пригодятся ей, чтобы садиться на цветы. По всему видно, что этому маленькому насекомому назначено летать в солнечных лучах и в теплом воздухе. Но как же бабочке выйти из своей тюрьмы, в которую она сама себя заперла? Ножки ее слабы и не могут разорвать тысячи ниток; прежних зубов у нее вовсе нет; нежный язычек бабочки годится только для того, чтобы пить мед из цветочных чашечек. Пришлось бы бабочке погибнуть непременно в ее твердой тюрьме, если бы бог не дал ей другого средства: из собственного своего сока сплела гусеница кокон, нескольких капель другого сока, который есть у бабочки, довольно, чтобы проесть нитки кокона и открыть ей дверь, через которую она и вылетает на свет божий.

293>

Человек нашел возможность воспользоваться трудами шелковичного червячка и только немногим бабочкам позволяет выбраться из тюрьмы, потому что дыры, которые они при этом делают в коконе, портят шелк. Только немногим бабочкам позволяет человек носиться в воздухе за тем, чтобы они снова могли положить на ветви дерева свои яички, из которых со временем образуются полезные червячки. В прочих коконах посредством жара умерщвляют куколок, потом развивают тонкие нити, прядут из них более толстые, красят их в самые разнообразные цвета и ткут прекрасные шелковые материи, платки и ленты.

Таким-то образом шелк делается из сока шелковичной гусеницы; сок шелковичной гусеницы — из сока шелковичных листьев; а сок шелковичных листьев добывает дерево из земли, воды и воздуха. Вот как шелковое платье делается из земли, воды и воздуха с помощью двух крошечных зародышей: зернышка шелковичной ягоды, величиной с небольшую песчинку, и яичка шелковичной бабочки.

Шелковичная бабочка далеко не так красива, как ее подруги: крылышки ее—скромного, светлосерого цвета; но это именно одна бабочка, за которою человек ухаживает так заботливо; он строит для нее особые дома, отапливает комнаты, садит ее любимые деревья, приготовляет ей пищу и даже не раз подвергал за нее свою собственную жизнь опасности.

КОМНАТНЫЕ МУХИ.

Комнатные мухи очень нам знакомы: они надоедают нам все лето и только зимою оставляют нас в покое. Мы знаем, сколько у мухи крылышек, но не знаем, как замечательны ее глаза: только в микроскоп можно рассмотреть, что глаза мухи состоят из множества крошечных глазок, которые смотрят во все стороны и предостерегают муху от опасности. Изо рта у мухи высовывается хоботок, которым она всасывает жидкости. Если ей попадется какая-нибудь твердая пища, например, са-

294

хар, то она сначала размягчает его маленькой светлой каплей, которую выпускает из хобота. Тело мухи усеяно бесчисленными, едва заметными волосками, а крылья чрезвычайно тонки и прозр&чны.

Но откуда появляются мухи? Они появляются из куколок, которых обыкновенно не видать, но которые находятся в конюшнях, хлевах, вообще в тенистых и сырых местах. Из таких куколок через 14 дней выходит маленькая мушка. Но прежде еще куколка бывает червячком или, как говорят, личинкою, личинка же выходит из яичка. Таких яичек несет муха в четверть часа 90, так что из одной мухи в год может разродиться не-

ленькие подушечки, из которых вытекает клейкий сок. Этим-то соком они более всего пачкают мебель, картины

ипосуду.

Пр и м е ч а н и е . Между бабочкой, мухой и жуком мы замечаем большое сходство: это не только животные суставчатые, но и насекомые, потому что имеют по шести ног и выносят, прежде чем появятся в полном своем виде, несколько превращений. Комар, оса, пчела, стрекоза, муравей, таракан, блоха и пр. и пр.— тоже насекомые. Насекомых такое множество, что мы даже перечислить их не беремся. Некоторый порядок между

295>

ними мы можем установить, разбирая их по крыльям. Те насекомые, которые имеют такие же жесткие надкрылья, как жук, составят отряд жесткокрылых; те, у которых крылья покрыты чешуйками, как у бабочек, называются чегиуйчатокрылыми\ осы, пчелы, муравьи и др. — пе-

крепленное к груди, втрое больше всего остального тела. В нем паук запасает себе пищу на ненастные дни, когда мухи и комары скрываются в дупла деревьев и

296

живут на полях или таятся в углах зданий, бывают серые, темные, под цвет с теми местами, где раскидывают

очень скоро. Пауки охотятся самым разнообразным образом. Многие из них тихо подкрадываются к комару, который, утомясь от ночных подвигов, сладко дремлет на каком-нибудь листке. Крылатому, длинноногому злодею снится, может быть, как он летит через окошко в спальню, садится на белое личико ребенка, глубоко запускает свое острое жало и пьет с наслаждением чистую кровь — пьет, дрожит от удовольствия, краснеет и пухнет... Но наказание близко! Паук подкрадывается осторожно, измеряет глазами расстояние, отделяющее его от добычи, делает еще несколько неслышных шагов... вдруг сильный, смелый, быстрый прыжок—и злому комару уже не вырваться из цепких лап паука. Во рту паука два острые зуба: пустые в средине, они наполнены ядовитою жидкостью, и цри укушении острый

Впрочем для мух гораздо опаснее те пауки, которые не гонятся за ними, а плетут для них хитрую сеть. Мухи и комары любят кучами плясать в воздухе по вечерам, и пауки, подметив те места, где толкутся крылатые насекомые, расстилают там свою незаметную паутину. Но как и из чего они ее делают? — В толстом брюшке паука находится много клейкого соку, который животное выпускает разом через тысячи отверстий в брюшке

* Впрочем, в наших южных степях живут в земляных норах пауки, называемые тарантулами, укушение которых, если не смертельно, то производит, однако, сильную боль и опухоль и у человека; но бараны выкапывают из ззмли тарантулов своими тоненькими ножками, едят и только толстеют от этой пищи. Тарантулы так боятся баранов, что никогда не всползут на человека, одетого в шерстяное платье, и если пастух, ложась спать на землю, постелет овчиный тулуп, то ему н е ч е г о бояться тарантула.

297>

и сплетает из этих первых тончайших, невидимых нитей ту тонкую нитку, которую в отдельности мы все же едва можем рассмотреть, несмотря на то, что она сплетена из множества других. Сок, выходя на воздух, твердеет, и липкая паутина делается достаточно крепкой, чтобы удержать маленькое животное. На такой паутине паук смело спускается с дерева на землю, или с потолка на пол, и снова подымается вверх легче и ловче всякого матроса, по таким же паутинам бегает он взад и вперед и не проваливается. Чтобы понять такую удивительную ловкость, надобно рассмотреть ножки паука. Ножек у него восемь и на каждой по три лапки; две больших и одна маленькая, а на каждой лапке множество зубчиков и крючков. Так как у паука восемь ног, то, следовательно, он имеет двадцать четыре лапки; если одна из них как-нибудь оборвется на скором бегу, то еще двадцать три готовы поддержать его.

Как много у нас пауков, мы можем судить об этом по множеству паутины, особенно осенью, когда на домах и на заборах почти все углы затканы ею; в лесу нельзя сделать двух шагов, чтобы паутина не попала в лицо, и даже по полям носятся ее длинные серебристые нити. На этих нитях плавают по воздуху тоже крошечные, черненькие паучки: эти уж в воздухе преследуют свою добычу. Одни пауки охотятся днем, другие вечером, третьи ночью; одни в лесу, другие в кустах, третьи в траве; те в строениях; те, носясь по воздуху, — охотятся и истребляют мириады вредных насекомых.

Самка паука несет яички, из которых выходят без превращений маленькие паучата. Мать любит нежно своих детей и защищает их с опасностью собственной жизни; она опутывает свои яички толстою, мягкою паутиною, делает из них крошечные клубочки и эти клу* бочки прикрепляет к своему телу. Замечено, что паукйг таскающие с собою мешочки с яичками, ужасно бе<х покоятся, когда у них отымут хотя один такой мешочек, и показывают признаки величайшей радости, когда получат его обратно. Есть порода пауков, которая, выкапывая нору в земле, кладет в нее мешочки с яйцами;

298

при входе в это жилище паук очень искусно устраивает подъемную дверь, которую закрывает землею и очень сильно удерживает снизу своею спинкою, когда враг хочет ее открыть. Так-то и в разбойничьей породе пауков живет нежное и сильное чувство материнской любви.

Пауки, как мы уже знаем, принадлежат к животным суставчатым, но к насекомым их причислить нельзя. Пауки имеют столько особенностей и пород их такое множество, что естествоиспытатели назначали для пауков особый класс между животными суставчатыми — класс паукообразных.

Пр и м е ч а н и е .

Вотделе животных

суставчатых мы знаем, следовательно, два класса: 1-й класс

насекомых и 2-й"" класс паукообразных. В этом отделе есть, кроме того, еще 3-й класс, ракообразных, т. е. членистых животных, покрытых раковиною; представителем этого класса может служить для нас рак; к классу же пауков от-

носится ядовитый скорпион, хотя с виду скорпион и похож на рака.

ДОЖДЕВОЙ ЧЕРВЯК.

Сравнивая дождевого червя с орлом, например, мы найдем между ними мало сходства, но, тем не менее, дождевой червяк чувствует, движется, отыскивает себе пищу, кладет яички, из которых выходят потом другие черви; следовательно, и дождевой червяк — животное, только животное низшего разряда. У него нет ни глаз, ни ушей, нет собственно ни головы, ни членов, следовательно, его нельзя причислить к отделу животных членистых, или суставчатых; все его длинное, мягкое, крас-

299>