Ушинский К.Д. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 4

«О, светлое, пресветлое солнышко, для всех-то ты тепло и красно: зачем же ты, солнышко, мечешь свои жгучие лучи на дружину моего милого? В безводной степи и так иссохли их луки, рассыпались колчаны».

Тяжело Игорю в половецком плену,— тяжело, хотя и самые половцы, устыдясь его удальства, держат его в чести: приставили к нему крепкую стражу, но позволяют тешиться княжеской забавой, соколиной охотой. В чести держат половцы и сына Игорева, молодого князя Владимира; сильно он приглянулся степной красавице, дочери хана половецкого, Кончака; полюбил его за удальство и сам старый хан.

Но не тешит Игоря соколиная охота: скучно орлу и в золотой клетке, гложет Игоря тоска о святой Руси, смотрит он угрюмо в пустую, безграничную степь,где осенний ветер катит серебристые, легкие клубы ковыля, думает князь крепкую думу, забывает он соколиную

Нашелся между половцами один добрый человек; предлагает он князю бежать с ним в русскую землю. Мать у Авлуря была русская и ему давно хотелось убежать к русским, бросить поганое племя и поганую веру. Задумался князь на слова половчанина: стыдно показалось Игорю бежать тайком от поганых половцев. Но верный конюший, бывший с князем в плену, говорит ему:

— «Беги, князь, если бог кажет тебе путь в русскую землю; высокие мысли твои богу не угодны^ слышно, что половцы хотят перебить всех вас, русских князей, и истребить всю землю русскую: не будет тебе тогда ни славы, ни жизни».

И вот Игорь решился бежать, а Авлурь взялся приготовить ему коня за рекой. Стало темнеть; половцы перепились кумыса и заснули по своим кибиткам. Притворяется спящим и князь Игорь; но он не спит, а мысленно меряет поле от великого Дона до малого Донца.

Раздался свист за рекой: Авлурь дает знать князю, что быстрый конь уже ждет его.

3 90

Тихо поднялся Игорь со своей постели, поклонился спасову образу и кресту честному; горячо помолился он, хотя и коротка была его молитва: «господи сердцеведче! спаси меня, недостойного!»—сказал Игорь и надел на себя крест и икону, родительское благословение; поднял тихо полу кибитки, вышел: горностаем проскользнул в тростнике, белым гоголем проплыл по воде—- и кинулся на борзого коня. Соколом летит князь по степи, прикрываемый ночной тьмой; серым волком спешит за ним Авлурь, отрясая с себя холодную ночную росу, загоняя на смерть легкого коня; спешат они оба к берегам Донца.

Проснулись поутру половцы, а князя уже и след простыл. Застрекотали поганые, как сороки, кинулись Гзак и Кончак в погоню; но не могли найти, не могли догнать удалого князя. Беглецы ехали быстро, пока несли их добрые кони; но когда кони пали —пошли пешком: ночью — прямо по степи, а днем — в глубоких степных оврагах. Часто приходилось им ползти ползком в траве или красться по дну глубокого оврага, угадывая путь только по птичьему крику, слушая, как раздавались над ними вверху песни свободных пташек.

Воротились ханы домой с неудачной погони, воротились сердитые, злые, и Гзак говорит Кончаку:

«Если сокол улетает из гнезда, то соколенка должно расстрелять стрелами».

Но старому Кончаку стало жаль молодого Игорева сына, и сказал он злому Гзаку:

— Если сокол улетел из гнезда, то мы опутаем соколенка красной девицей.

— «Если опутаем соколенка красной девицей», отвечал Гзак, «то не будет у нас ни соколенка, ни красной девицы; а начнут нас самих клевать хищные птицы

Донца, а оттуда проехал в Новгородсеверск. Тяжело голове быть без тела; тяжело телу быть без головы: тяжело было Новгородсеверску без князя Игоря. Но не долго праздновал Игорь с милой женой и друзьями,

391»

вспомнил он свою молитву и поехал в Киев, к святой богородице Пирогощей: молился усердно, а потом просил своих братьев, князей, помочь ему отомстить поганым половцам.

Сын Игоря женился на красавице, дочери старого хана Кончака, и через несколько времени воротился на родину, вместе с дядей своим, Буй-Тур-Всеволодом»

БИТВА С ТАТАРАМИ НА РЕКЕ КАЛКЕ. (1224)

Разнесся слух в русской земле, что пришел из Азии какой-то неведомый народ и сильно бьет половцев. Одни говорили, что это татары, другие называли их таурменами, третьи печенегами; но никто не знал наверное, что это за люди, откуда вышли, какого <ши племени, что у них за язык, что за вера. Слышно было только, что они покорили уже много народов и много стран. Скоро прибежали половцы к границам русским, Днепру и валу Половецкому, прибежали уже не грабить, но с просьбой о помощи. Князья их с ужасом говорили о новых пришельцах; рассказывали, как татары убили их старшего хана, сына Кончакова, Юрия; перебили множество половцев, загнав их на берег Азовского моря; покорили уже семь сильных народов. Хан половецкий Котян, тесть галицкого князя Мстислава Удалого, щедро дарил русских князей, прося у них подмоги против татар: «помогите нам», говорил он русским князьям: «если же не поможете, то сегодня они побили нас, а завтра побьют вас».

Русские князья съехались на совещание в Киев. Тут были три старейшие князя, три Мстислава: Мстислав галицкий, прозванный Удалым за свое мужество в битвах, Мстислав киевский, князь добрый, но слабый, Мстислав черниговский. Много здесь было и молодых князей, Даниил Романович волынский, 18-летний князь, сильный, смелый и прекрасный собой, у которого, по словам летописца, от головы до ног не было порока; Всеволод, сын киевского князя; Михаил, племянник

392

князя черниговского, и много других князей. Мстислав галицкий сильно настаивал на том, чтобы помочь половцам: «если не поможем им», говорил он: «то они пристанут к татарам и тогда нам будет еще трудней бороться с ними». Долго совещались князья и, наконец, порешили на том, что лучше им встретить татар в половецкой земле, чем в своей; оповестили других князей, оповестили великого князя владимирского; назначили всем войскам сойтись на Днепре, у Варяжского острова, и выступили из Киева. Тут пришли к ним десять, послов татарских и сказали: «слышали мы, что вы, послушав поганых половцев, наших холопей и конюхов,, идете на нас; но мы земли вашей не трогали, ни сел, ни городов ваших не занимали. Половцы делали вам много вреда: бейте же их оттуда, как мы бьем отсюда, и добро их берите себе». Но русские князья велели перебить, татарских послов, думая, что татары обманывают их, как обманули прежде половцев, которых они сначала пригласили в союзники, а потом стали бить.

Русские князья стояли уже на Днепре, у Олешья, когда явились новые татарские послы. «Вы послушали половцев», сказали они, «послов наших перебили и идете против нас: идите же, но помните, что мы вас не трогали — и пусть бог нас рассудит». Этих послов князья отпустили.

Скоро на правом берегу Днепра, у Варяжского острова, собралось много бодрого русского войска: черниговцы, киевляне, смольняне, волынцы, куряне, трубчане, путивльцы, — все пришли со своими князьями. Галицкое войско, спустившись на лодках по Днестру в Черное море, вошло потом в Днепр и прибыло на сборное место. На Днепре, у устья речки Хортицы собралось такое множество лодок, что по ним можно было перейти с одного берега на другой, не замочив ног. Скоро наши сторожевые известили, что вдали показались татары и желают, вероятно, осмотреть русское войско. Даниил волынский, а с ним и другие молодые князья кинулись на лошадей и поскакали вперед, любопытствуя посмотреть, что такое за народ татары. Татар-

393»

-ские наездники, пустив несколько стрел, скрылись в степи, а русские молодые князья, воротившись назад, толковали о том, что видели. Одни говорили, что это народ пустой, еще хуже половцев; другие замечали, что татары хорошо стреляют. «Это добрые воины», сказал опытный галицкий воевода Юрий.

«Нечего же здесь стоять» —говорили молодые князья старым: «пойдем на них». Старшие согласились, и все русское войско двинулось в половецкие степи% Скоро встретили русские татарских стрелков: ударили, прогнали и захватили много скота.

На девятый день пришли русские к берегам реки Калки, за которой стояли уже татары. Мстислав Удалой приказал половцам, Даниилу волынскому и другим войскам перейти за реку, а сам пошел за ними. Осмотрев же татарский стан, немедленно начал битву, не уведомив о своем решении двух других Мстиславов, с которыми была у него ссора.

Даниил волынский, сильный, смелый и пылкий, ворвался со своей дружиной в ряды татар и сгоряча не заметил даже, что тяжело ранен в грудь; Олег курский со своими курянами не отставал от Даниила; Мстислав Удалой готовился также кинуться в битву. Но вдруг половцы, после первой же стычки с татарами, обратили тыл и в беспорядке, с криком бросились бежать от татар, топча и смешивая русские войска, ворвались даже ъ русский стан и все привели в беспорядок. Изменники половцы дали победу татарам: Даниил, видя, что татары одолевают, оборотил коня, прискакал к реке, стал пить и тут только почувствовал, что ранен в грудь. Все побежало.

Мстислав киевский, стоя с дружиной на каменной горе, над рекой Калкой, видел бегство русских и не тронулся с места. Он велел обгородить стан свой тыном из кольев и приготовился защищаться. Татары разделились: одна часть их облегла стан Мстислава, а другая помчалась в погоню за убежавшими к Днепру русскими дружинами. Убийство было страшное: едва десятый человек из русского войска спасся; Мстислав

,394

черниговский с сыном были убиты; семьдесят славных богатырей погибли, а наши друзья, половцы, добивали раненых и сдирали с убитых одежду. Мстислав Удалой, достигнув Днепра с небольшой дружиной, кинулся в лодки, переехал на другую сторону и велел лодки сжечь, чтобы татары не могли за ним гнаться.

Три дня отбивался Мстислав киевский от татар, и татары не могли взять укрепленного стана; наконец, татары прибегли к хитрости и предложили Мстиславу отпустить его с дружиной домой, если он даст выкуп за себя и за дружину. Но едва только русские вышли из укрепления, как татары бросились на них, всех перебили, а трех князей, изловив, положили под доски и уселись на досках обедать.

Татары дошли до самого Днепра, убивая всех, кто попадался им навстречу, зажигая села и города. Они могли бы зайти далеко: защищать пределов было некому; но неожиданно повернули назад и скрылись в свои степи так же быстро, как пришли. Племянник Юрия, великого князя владимирского, Василько, вел северные дружины на помощь южным князьям, но, услыхав в Чернигове о Калкской битве, поворотил назад.

Русские не знали, откуда налетела на них эта грозная туча и куда она скрылась; но через тринадцать лет, татары снова появились в России, уже в большей силе.

НАШЕСТВИЕ БАТЫЯ. (1237—1241)

После битвы на реке Калке не было в Руси слуху о татарах. Но через 13 лет они снова появились из среднеазиатских степей, на этот раз уже в числе 300 ООО. Хан Октай, наследник Чингис-Хана, основателя татарского могущества, царствовавший в глуби азиатских степей, послал своего племянника Батыя покорить земли по Волге и за Волгой. Одно уже появление татар повсюду наводило ужас: лица у них были зверские, скулы широкие, глаза узкие, носы приплюснутые. Татары были вооружены копьями, мечами, луками, стрелами, топо-

395»

рами и веревками. С ними ехало множество телег, нагруженных всякими запасами, лестницами, стенобитными машинами и войлочными кибитками. Маленькие речки татары переходйли вброд, большие переплывали на кожаных мешках, привязанных к лошадиным хвостам. Впереди шли легкие отряды и, убивая каждого встречного, зажигая села и деревни, старались навести ужас на жителей, которые обыкновенно уходили в леса. Сзади двигалась главная сила, не давая ничему пощады. Встречаясь с неприятелем, татары пускали тучи стрел, — а стреляли они метко, и потом уже, перебив сколько можно больше людей, вступали в рукопашный бой. Укрепленные города окружали со всех сторон; строили тын, чтобы скрываться за ним от неприятельских стрел, и понемногу подвигали его к городу; отводили реку от города или затопляли ею город, как было им удобнее, а городские стены разбивали тяжелыми бревнами, висящими на цепях; один отряд сменял другой, не давая осажденным покою. Обыкновенно сначала татары предлагали жителям осажденного города сдаться добровольно; но если те соглашались, то годных для работы брали в плен, а остальных убивали. Взявши же город приступом, они не щадили никого: ни женщин, ни стариков, ни грудных детей, предавая все мечу и огню. Покоряя какой-нибудь народ, татары брали себе десятую часть людей и имущества, а остальных переписывали и облагали данью.

На Волге татары встретили богатое и торговое царство волжских болгар; разорили его до тла и потом вступили в область князей рязанских.

Рязань, напрасно просившая помощи у великого князя владимирского, защищалась упорно, но не долго. По одному рязанцу приходилось на сто татар. Взяв Рязань приступом, татары убили князя рязанского и жену его, а жителей рубили мечами, расстреливали стрелами, бросали в огонь; самый же город сожгли.

Разоривши Рязань, татары пошли далее. У Коломны разбили войско, высланное великим князем, и сожгли Москву—тогда еще маленький, недавно постро-

396

енный городок. В Москве татары захватили в плен сына Юрьева —Владимира.

Узнав о гибели своего войска, великий князь Юрий Всеволодович (племянник Андрея Боголюбского и сын Всеволода Большое Гнездо) поехал на Волгу собирать новое войско. А в это время татары многочисленные, как саранча, со всех сторон обложили г. Владимир, где оставалась жена великого князя и два его сына: Всеволод и Мстислав. Подъехав к «Золотым воротам», татары спросили: «в городе ли великий князь?». Вместо ответа владимирцы пустили в них стрелами. Ответив тем же, татары сказали: «погодите, не стреляйте», и, подъехав ближе к воротам, показали владимирцам пленного сына Юрьева, Владимира. Бедный княжич так исхудал в плену, что братья насилу его узнали. Много было слез, но пособить было нечем.

Когда собралось все татарское войско, часть которого в это время разграбила и сожгла Суздаль, татары начали готовиться к приступу: окружили город тыном и подвезли стенобитные орудия. Не видя никакой возможности защищаться, князь Всеволод, жена его и многие бояре приготовились к смерти и постриглись в монахи.

7-го февраля начался приступ, и, несмотря на упорную защиту русских, татары вломились в город с нескольких сторон. Всеволод и Мстислав с дружиной заперлись в среднем городе, а супруга Юрьева, дочь его, снохи и внучата, множество бояр й народу — в соборе. Когда татары зажгли собор и дым наполнил церковь, то епископ Митрофан, благословляя всех на смерть, сказал: «господи, простри руку твою невидимую и приими с миром души раб твоих». Скоро татары отбили двери собора, и началось страшное убийство. Великокняжеская семья, скрывшаяся наверху, в ризнице, задохлась от дыму. Князья же Всеволод и Мстислав положили свои головы за городом.

Великий князь стоял в это время с собиравшимся войском недалеко от Волги, на реке Сити. Узнав о судьбе жителей Владимира и своей семьи, он горько

397»

заплакал. «Лучше мне умереть, чем жить на этом свете, сказал он: зачем я остался один?» Скоро ему дали знать, что татары обходят его войско. Началась жестокая сеча; русские не устояли. Великий князь был убит, а племянник его, Василько, взят в плен. Это был замечательный князь: прекрасный лицом, добрый сердцем, он был мужественен, отважен, но ласков, особенно к бедным, так что все его любили. «Будь нашим другом и воюй под знаменами Великого Батыя» — сказали Васильку татары, вероятно, оценив его необычайное мужество. «Враги моего отечества и Христа не могут быть мне друзьями, сказал Василько: как ни велико мое горе, но вам не принудить меня сражаться против христиан. Придет и твоя гибель, о глухое и скверное царство!» Скрежеща зубами от злости, татары убили Василька и бросили его тело в лесу. После уже русские отыскали тело великого князя и Василька и похоронили их в Ростовском соборе. Великого князя узнали толь-

и сожгли все города по Волге и приближались уже к Великому Новгороду. Но за 100 верст от него повернули назад, вероятно, испугавшись, что наступающий разлив рек может помешать им воротиться домой. Однако на возвратном пути их долго задержал маленький городок Козельск (в нынешней Калужской губернии). Семь недель защищались козельцы против бесчисленных полчищ татарских, защищали себя и своего маленького князя, который потом, когда город был взят, пропал без вести: говорят, утонул в крови. Татары не могли без досады вспоминать о маленьком Козельске и назвали его «злым городом».

Возвратившись в степь, Батый прогнал из нее половцев и на следующий же год отправился покорять Южную Россию. И здесь не встретили татары дружного сопротивления: видя страшного врага перед собой, князья продолжали ссориться и не хотели помогать друг другу. Всякий город защищался упорно, геройски;

398

но все действовали поодиночке, тогда как татары беспрекословно повиновались своему предводителю и действовали, как один человек. Татары взяли и сожгли Переяславль и Чернигов и подступили к Киеву. Даниил Галицкий, только что отнявший тогда Киев у Михаила Черниговского, при приближении татар отправился R Венгрию за помощью, а защиту города поручил храброму боярину Димитрию.

В мае месяце 1240 года несметная татарская сила облегла Киев, любуясь на красивый город. Татар было так много, что от скрипа татарских телег, рева верблюдов и ржания лошадей нельзя было расслышать друг друга в городе. Скоро стенобитные орудия проломили киевские ворота; началась страшная сеча в самом городе. Русские заперлись в Софийском соборе и оборонялись, что было сил; но скоро и это последнее убежище пало. Раненого Димитрия татары взяли в плен, но не убили, уважив его великое мужество.

Разрушив Киев, Батый пошел на Волынь, на Галицию, на Польшу и перейдя Карпаты, вторгнулся даже в Венгрию. Вся Европа была в ужасе; папа уже призывал против татар крестовый поход; но, к счастью для западной Европы, в это самое время умер татарский хан Октай, и Батый должен был воротиться в приволжские степи, чтобы принять участие в избрании новога хана.

Невдалеке от устьев Волги, на берегу протока ее Ахтубы, устроил себе Батый степную столицу — Сарай. Вокруг, в степях астраханских и саратовских, от Урала до Дона, привольно было кочевать татарским ордам, и отсюда-то они более 200 лет распоряжались* судьбами России: ставили и низводили князей, судили их, собирали дань с народа или через своих баскаковг или через откупщиков, а время от времени вторгались в Русь, грабили ее и разоряли.

Брат Юрия Всеволодовича, Ярослав, поехал на поклон к Батыю, и тот признал его старшим князем над князьями русскими.

399»