Ушинский К.Д. Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 4

нищих и убогих, приказывал им приходить на княжеский двор, оделял их пищей, питьем и деньгами. «Но, — подумал Владимир, — больные и калеки не могут сами дойти до двора моего» и приказал устроить большие возы, нагрузить их мясом, овощами, рыбой, боченками с медом и квасом и развозить по городу, спрашивая: «где больные и нищие, что не могут ходить?», и раздавать, что нужно.

На пиры княжеские, к светлому солнышку-князю Владимиру, как прозвал его русский народ, съезжались со всех концов России. Бывало тут много умных, старых людей, умные речи которых любил слушать Владимир; бывало много сильных, могучих богатырей, сослуживших не одну службу ласковому князю. Народ наш ни про кого не сложил столько песен, как про князя Владимира и про его могучих богатырей.

С соседними государями: польским, венгерским, чешским жил Владимир в любви и согласии, но часто приходилось ему воевать с кочевыми степными варварами.

Раз напали на Русь печенеги, и Владимир встретил их на реке Трубеже; и стоял Владимир по сю сторону реки, а печенеги — по другую и не смели перейти реку ни печенеги, ни наши. Тогда князь печенежский подъехал к реке, вызвал Владимира и сказал ему: «Вышли ты своего богатыря, а я своего, — и пусть поборются. Если твой одолеет, мы не будем воевать три года; если же наш,.— то три года будем опустошать твою землю».

Воротившись к себе в стан, Владимир велел клич кликать по палаткам: «Нет ли такого богатыря, чтоб поборолся с печенегом?» И не нашлось никого.

На другой день приехали печенеги и привели своего богатыря, а у нас никого не было. Сильно опечалился Владимир и не знал, что делать. Приходит к нему один старик и говорит: «Княже, вышел я на войну с четырьмя сыновьями, а пятый, младший, остался дома. С самого детства никто не мог побороть этого, моего младшего сына, а раз, когда я бранил его, а он

200

сидел и мял руками воловью кожу, то рассердился на меня и разорвал кожу руками».

Обрадовался князь и послал за младшим сыном старика. Когда молодой богатырь пришел, то князьрассказал ему в чем дело. «Не знаю, князь, — отвечал юноша,—могу ли я бороться с печенегом. Пусть прежде испытают меня. Нет ли здесь быка большого и сильного?»

Нашли такого быка, раздражили его каленым железом и пустили. Когда бык бежал мимо, то богатырь схватил его рукою за бок и вырвал у него кожу и с мясом, сколько рука захватила. Сказал тогда Владимир: «можешь бороться с печенегом».

На другое утро пришли опять печенеги со своим богатырем; пришел и наш. Печенежский богатырь был очень велик ростом и страшен видом, а наш гораздо поменьше. И стал печенег над ним издеваться.

Размерили место между обоими войсками и пустили борцов. Схватились борцы и начали давить друг друга руками. Наш сдавил печенега до смерти и ударил о землю. Увидя это, печенеги кинулись бежать, а русские погнались за ними: многих порубили, а других прогнали в степь. Рад был Владимир, и заложил на этом месте город Переяславль, — а молодого богатыря и старика отца его сделал большими людьми.

Стараясь оградить Русь от нападения степных дикарей, Владимир выстроил много городов по нашей степной границе, населяя их жителями других мест.

У Владимира от различных жен было 12 человек детей, и он разделил между ними русскую землю на 12 уделов. Но и сам Владимир еще при жизни своей испытал, как дурно было такое деление единой русской земли. Ярослав, сидевший в Великом Новгороде, отказался платить дань отцу. Владимир стал собираться войною на непокорного сына: велел рубить просеки по лесам и стлать мосты по болотам для прохода войска; но сам захворал. В это самое время печенеги опять напали на Русь. Владимир послал против них своега

201>

любимого сына, Бориса, но сам еще более разболелся

ипомер в селе Берестове, недалеко от Киева. Приближенные скрыли его смерть, а ночью обер-

нули тело князя в ковер и, проломав в тереме пол, спустили на землю; положивши в сани, тайно ночью привезли в Киев и поставили в церковь святой богородицы. Но старший сын Владимиров, Святополк, которого киевляне не любили, все же узнал ранее других о смерти отца и поспешил в Киев, чтоб занять великокняжеский престол; боялся Святополк, что киевляне, любя Бориса больше всех других князей, выберут его киевским князем.

СВЯТОПОЛК-БРАТОУБИЙЦА.

(1015—1019)

Не найдя печенегов, Борис возвратился с войском назад, когда пришла к нему весть о смерти отца. Горько плакал Борис по отце, а дружина отцовская говорила ему: «у тебя и дружина отцовская и войско, пойди в Киев и сядь на место отца твоего!».

«Нет, — отвечал Борис, — не подыму я руки на брата старейшего. Пусть он будет мне вместо отца». Тогда воины ушли от Бориса, и он остался один на реке Альте с немногими отроками своими. Святополк же, задумав погубить Бориса, послал к нему сказать: «хочу жить с тобою в любви и прибавлю еще к тому, что дал тебе отец». А между тем, сам ночью отправился

брата моего Бориса». Они обещали сделать все, что он хотел.

Ночью пришли убийцы к реке Альте, где стоял стан Бориса, и когда стали подходить к его палатке, то услыхали, что Борис поет заутреню; к нему уже пришла весть, что хотят погубить его.

202>

Помолившись, лег Борис на постель, а убийцы, как дикие звери, бросились на шатер и закололи копьями Бориса и любимого отрока его, Георгия, который собою хотел закрыть князя. Убийцы завернули Бориса, который еще дышал, в шатерное полотно, положили на воз и повезли. Узнав, что Борис еще дышит, Святополк послал двух варягов, и те покончили князя.

Убив Бориса, окаянный Святополк стал думать, как бы ему убить и Глеба, и послал сказать в Муром, к Глебу, который еще не знал о смерти отца: «Отец заболел и зовет тебя; приезжай поскорее». Глеб немедленно выехал к Киеву с малой дружиной. Но еще на дороге пришла ему весть из Новгорода, от Ярослава, об отцовской смерти: «Не ходи в Киев, — извещал Ярослав, — отец помер, а брат твой Борис убит Святополком». Услыхав о смерти отца и брата, Глеб стал плакать и молиться, а в это самое время пришли убийцы, подосланные Святополком, и по их приказанию повар Глебов зарезал князя.

Окаянный Святополк убил и третьего брата, Святослава. Святослав бежал было в Венгрию, но убийцы догнали его. После этого стал Святополк думать: «перебью всех братьев и стану один владеть в русской земле». Но гроза на него уже приближалась из Новагорода.

Новгородцы дали Ярославу войско, и он пошел на Святополка. Святополк собрал также много войска: руси и печенегов и вышел к Любечу. Оба брата стали друг против друга на берегах Днепра, и ни тот, ни другой не смели начать битвы. И стояли они так три месяца. Однажды воевода Святополков, ездя по берегу, стал корить новгородцев: «зачем вы, плотники, пришли сюда, с вашим хромым князем? (Ярослав был хром.) Вот, мы заставим вас строить нам дома». Рассердились новгородцы и сказали Ярославу: «Завтра же перейдем на ту сторону, а если кто не пойдет с нами, того сами убьем». Начались уже заморозки. Святополк стоял с войском между двумя озерами и пил всю ночь со своей дружиной. На рассвете перешел Ярослав с войском

203>

на другой берег. Новгородцы оттолкнули лодки от

из-за озера нельзя было помочь Святополку, и новгородцы притиснули Святополка с дружиной к озеру и заставили их отступать по льду, лед же обломился.

над королем Болеславом, говоря: «вот мы проткнем щепкой брюхо твое толстое». Болеслав был так толст, что едва мог взлезть на лошадь, но был умен и сказал дружине: «если вам не жаль, что так издеваются надо мною, то я один пойду на врагов!». Сел на лошадь и поехал через реку в брод, а за ним кинулось войско его. Нападение было так быстро, что Ярослав не успел

стили по городам, Святополку скоро показались тяжелы такие гости, и он велел избивать поляков. Тогда Болеслав, ограбивши Киев, ушел в Польшу.

Прибежав в Новгород, Ярослав хотел уже уйти за море, но новгородцы его не пустили, говоря: «хотим еще биться с Святополком». Стали сбирать деньги, войско, призвали варягов. Святополк, оставленный Болеславом, узнав, что брат опять идет на него, бежал к печенегам, собрал там множество войска и пошел на Ярослава. Братья встретились на берегу реки Альты. И только что показалось солнце, началась сеча, да такая, какой еще и не видали на Руси! Рубились мечами, схватывая друг друга за руки, кровь по удольям текла ручьями. К вечеру Ярослав одолел.

Святополк бежал: на него напал такой страх, что он, как Каин, дрожал всем телом и не мог идти: отроки взяли его на носилки и понесли. Но как только хотели

204

где-нибудь остановиться для отдыха, то убийца кричал: «Бегите со мною, за нами гонятся!», хотя не видно было никого, кто бы гнался за ними. Братоубийца не мог оставаться на одном месте. Пробежал он через всю Польшу и погиб где-то в пустыне между польской и чешской землей.

Ярослав вошел в Киев, но недолго был мир на русской земле. На пятый же год другой брат Ярослава, Мстислав, князь Тмутараканский, пошел на Ярослава

призвал варягов и пошел на брата. Братья встретились у Листвена. Началась страшная битва, а в это время была и страшная гроза: блистали и молния, и оружие. Мстислав одолел ярославовых варягов и Ярослав бежал. Однакоже, после битвы, Мстислав послал сказать брату: «Ты мне старший брат, сиди в своем Киеве, а мне пусть будет эта земля по ту сторону Днепра». И остался княжить в Чернигове. С тех пор был мир между братьями в русской земле. Когда же, в 1036 году, Мстислав помер, то Ярослав сделался единодержавным князем Руси.

ЯРОСЛАВ И ПЕРВЫЕ ЕГО ПРЕЕМНИКИ.

1036—1054)

По смерти брата своего Мстислава, Ярослав стал княжить один в русской земле, только в Полоцке был свой особый князь, Брячислав Изяславич, от старшего сына Владимирова, Изяслава. В княжение Ярослава была тишина в русской земле, и соседи ее не смели трогать.

Ярослав любил церковь и ученье, устраивал школы, приказывал переводить церковные книги с греческого языка на славянский, строил церкви, украшал их золотом, серебром и дорогими иконами. Так, он построил Софийский собор в Киеве и такой же в Новегороде. Строил города в отдаленных пределах России для

205>

защиты от врагов: Ярославль — на Волге, Юрьев, нынешний Дерпт, — на Чудской земле.

Ярослав первый дал письменные законы, известные под именем «Русской правды», которые впоследствии добавлялись другими князьями. Помня великие услуги новгородцев, не раз спасавших его в борьбе с Святополком, Ярослав дал Новгороду льготные грамоты, и, ссылаясь на эти грамоты, новгородцы долго управлялись сами собою. Собирая по звуку колокола вече на Ярославовом дворе, решали они сами все важнейшие дела: объявляли войну и заключали мир, призывали князей, а поссорившись с ними, изгоняли; избирали

вещал им жить мирно, не ссориться, слушаться старшего брата, как слушались отца, и разделил между ними всю русскую землю на пять областей: Изяславу

Смоленск, а Игорю— Владимир на Волыни. «Ты же,— сказал он Изяславу, — если кто захочет обидеть брата, помогай обиженному». Вскоре Ярослав разболелся и помер. Тело его положили в мраморном гробу в церкви святой Софии.

Но недолго дети Ярослава соблюдали завет отца своего жить в любви и мире. Начались ссоры из-за того, что Ярослав, назначив уделы сыновьям своим, не дал ничего ни родному внуку своему Ростиславу, сыну своего старшего сына Владимира, умершего еще при отце, ни двоюродному, Всеславу, сыну Брячислава Полоцкого. Потом Святослав Черниговский, ужэ без всякого права, захотел отнять Киев у старшего брата, так что Изяславу несколько раз приходилось бежать из Киева и искать себе помощи у чужеземцев.

После Изяслава, великим князем Киевским сделался Всеволод Ярославич, так как Святослав Черниговский уже помер. Всеволод был тоже князь слабый,

206>

которого поддерживал только храбрый, мужественный сын его, Владимир, прозванный Мономахом.

в его уделе и в великом княжении, а старший в роде, чаще всего брат покойного. Но дети не хотели уступать дядям отцовского наследства, и оттого возникали беспрестанные распри и междоусобия между князьями. Один князь губил другого, захватывал в плен или выгонял из удела, а изгнанные искали часто защиты и помощи у чужеземцев и приводили на русскую землю то венгров, то варваров-половцев. Чем дальше, тем более размножались княжеские роды: русская земля дробилась, и при каждом новом переделе не обходилось без распрей и междоусобных войн. Народ бедствовал: духовенство громко обвиняло князей, но дружина, для которой война была ремеслом, часто ссорила, их, а князья наши и без того любили войну.

ОСНОВАНИЕ КИЕВО ПЕЧЕРСКОЙ ЛАВРЫ.

При Ярославе основалась Киево-Печерская лавра.

Ивот какое было ее начало.

ВБерестове, близ Киева, где любил проживать Ярослав, был священник по имени Иларион, человек добродетельный, книжник и постник. С Берестова он часто ходил на холм, на берегу Днепра, и молился там богу в густом лесу. Здесь выкопал он для молитвы небольшую пещерку, сажени в две, и в ней часто отпевал часы и молился тайно.

Ярослав знал Илариона, любил его и сделал потом митрополитом киевским, а пещерка так и осталась.

Через несколько времени, один человек из города Любеча пошел в Грецию и в одном из афонских монастырей, на «Святой горе», постригся в монахи под именем Антония. Игумен монастыря сказал Антонию:

207>

^Ступай в Русь опять: над тобой будет благословение Святой горы и размножатся от тебя на Руси монахи».

Антоний пришел в Киев, долго искал места, где бы поселиться: нашел, наконец, пещерку, вырытую Иларионом, и поселился в ней. Здесь вел он строгую монашескую жизнь: молился богу, ел сухой хлеб, и то через день, самую воду пил умеренно и все раскапывал пещерку дальше и дальше, не давая себе покоя ни днем, ни ночью.

Когда Ярослав помер, то Антоний сделался уже так известен, что сын Ярослава, великий князь киевский Изяслав, приходил к нему с дружиною, прося молитвы н благословения. Собралось к Антонию 12 человек братии, выкопали большую пещеру, устроили в ней кельи и церковь. Антоний поставил над братией игуменом Варлаама, а сам сказал: «Вот вам игумен, я же привык к уединению и пойду искать себе другого места». Выкопал себе в горе новую пещеру и стал в ней жить.

Число монахов размножалось, и они спросили совета у Антония, как бы им устроить монастырь. Антоний послал одного из монахов к князю Изяславу сказать: «Князь, бог умножает братию, а места ей мало, дал бы ты нам гору, что над пещерой». Изяслав дал с радостью. Игумен и братия заложили большую церковь, обнесли монастырь стеною, поставили много келий. И таким образом начался Печерский монастырь.

Когда Варлаам был переведен в другой монастырь, то Антоний выбрал игуменом Феодосия. При Феодосии число монахов возросло до 100 человек. Монастырь принял устав греческого студийского монастыря, и этот устав распространился потом и по другим монастырям русским. Антоний же, прожив безвыходно 40 лет в своей пещере, в ней и скончался, там и теперь покоятся его мощи.

При Феодосии пришел в монастырь 17-летний юноша и постригся в монахи под именем Нестора. Этот-то Нестор и описал нам, как устроилось русское государство, как жили наши предки и что делали наши первые князья. Мощи летописца Нестора и теперь

208

почиют в киевских пещерах. Летопись Нестора переписывалась потом много раз и разошлась по другим монастырям, а другие летописцы, — такие же монахи, как и Нестор, — прибавляли к ней год за годом то, что случалось в их время: так и дошло до нас предание о том, как жили и что делали наши предки.

Все, что вы до сих пор прочитали из русской истории, взято, почти слово в слово, с небольшими изменениями, из летописи преподобного Нестора.

14 К. Д. УГлинский, т. 1Y