Lebedeva_M_M__Tsygankov_P_A_Mirovaya_politika_i_mezhdunarodnye_otnoshenia_v_1990-e_gody (1)

57

ренциями.Теориитранснациональныхотношений,которыезанимали центральное место в момент возникновения МПЭ в ка- честве четко обозначившейся научной дисциплины, в 70-х гг. продвинулинашагвпередплюралистическиеаргументы:вмеждународной среде могут действовать разные акторы, в том числеигруппыпредставителейгражданскогообщества.Этинеправительственныеакторымогутнапрямуюсвязыватьсясосвоими партнерами в других странах таким образом, что их деятельность не обязательно будет контролироваться государствами. Появились также возможности осуществления межправительственных отношений, т. е. ситуации, при которых существуют прямые связи между заинтересованными бюрократическими группами в разных странах.

В том, что касается МПЭ, бюрократическая политика и транснациональные отношения на раннем этапе направили исследования в данное поле, но программы оказались ненадежными, несмотря на тот факт, что их политическая онтология, этот нюансированный ландшафт, составленный из множества различныхэлементов,былнамногобогаче,чемчерно-белоеизоб- ражениегосударства,представленноеспозицийреализма.Транснациональные отношения постулировали мир, в который входиломножестводействующихлиц,имеющихразнообразныеинтересы и возможности. Такая модель может дать описание, насыщенное красками. Но операциональность причинно-след- ственных отношений дело сложное, поскольку трудно определить их интересы и возможности заранее. Чем больше действующих лиц, тем разноообразнее их ресурсы (идеи, деньги, возможности доступа к ним, организации); чем шире круг возможныхальянсов,темтруднеепровеститакуюспецификацию,вособенности, если имеется эффект взаимодействия между различ- нымигруппами.

Бюрократическаяполитикасхватываласущностьсложностиформулированияполитикиивоплощениявлюбойразвитой организационной форме, сложности, которая не поддавалась описанию с позиций реализма с его радикально упрощенными положениями о природе государства. В некоторых случаях интересы бюрократического сообщества прослеживались явно, в

58

других– гораздоменееочевидно. Кое-ктоизбывших сторонников бюрократической политики признал, что опора на самую очевидную характеристику бюрократических интересов – максимальное увеличение бюджета – не всегда помогала. Например, армия США после Второй мировой войны не пыталась сохранить контроль за военно-воздушными силами, а скорее поддерживала создание третьей, независимой структуры, которая была бы равна по своей значимости и армии, и военно-морским силам.АрмейскоеруководствоотвергалоидеюсохраненияВВС

âсоставеармии(которыевовремяВтороймировойвойныбыли ВВСАрмииСША),таккакэтоизменилобы«бюрократическую сущность»,илитотпараметр,которыйнынемыназвалибыколлективным лицом армии, своими корнями уходящей к ведению наземных боевых действий. Бюрократическая политика, как и транснациональные отношения, имела большие трудности при операционализацииразличныхпеременных.Онанесталапобудительной альтернативой для изменения воззрений реалистов.

Âсередине 70-х гг. все отчетливее стал осознаваться новыйвызовреализмусосторонылиберализма.Причинойеговозникновениясталопонятие«международногорежима»,сформулированогонаосноведавнейтрадициимеждународногоправа, впервыепримененноговнаучно-политическойлитературеДжо- номРаггиивпоследствииразработанногоКохэномиНаем.Раггиопределялрежимыкаксоединение«взаимныхожиданий,правил и нормативов, планов, организационной энергии и финансовых обязательств, которые признаны группой государств». Кохэн и Най рассматривали их просто как «организационные меры,влияющиенаотношениявзаимозависимости».Формулировка Рагги была социологической, или конструктивистской, и

âней подчеркивалась роль межсубъективного, общего для сторон понимания, которое определяло, а не просто отражало преференции действующих лиц. Киохейн и Най понимали режимы каксредстваусилениядейственностиакторов,чьиинтересыпринимались как данность. Исследователи международных режимовнеотрицалиодноиззначений«анархии»,аименното,чтов мировойполитикенесуществуетинституциональнойиерархии, способной силой поддерживать определенные правила. Но они

59

всежеоспариваличастоупоминавшеесяследствие,чтоподанархией в этом смысле подразумевается отсутствие институтов, ос- нованныхнакаких-топравилах.

Однако режимы можно было описать и с помощью терминов,используемыхреализмом.Это,всущности,пыталисьосуществить Гилпин и Краснер. К концу 70-х годов исследователи международныхрежимовввеливобиходпотенциальноважную для анализа мировой политики новую зависимую переменную. Однаковтовремяэтановаязависимаяпеременнаянебылапривязанакопределенномунаборупояснительныхпеременныхпосредствомчеткоописанногокаузальногомеханизмаи,следовательно, не представляла серьезной угрозы прекрасно разработанному пояснительному проекту реалистов, основанному на изучении интересов, характера власти и анархии.

Поддержка теорий реалистов была усилена тем фактом, что наиболее успешно операционализированная в те годы новая исследовательская программа, теория гегемонистской стабильности, полностью являлась логическим продолжением посылок реалистов, хотя, по иронии судьбы, ее первое четкое изложение (использовавшее несколько иные термины) было сделано либеральным экономистом Киндлбергером. Теория гегемонистскойстабильностигласила,чтовозникновениеоткрытой международной системы было бы возможно в случае, если бы в международной экономической системе существовала единственнаядоминирующаядержава.Киндлбергердоказывал,что Великаядепрессия,илигигантскийпровалрынка,явиласьследствием того, что в мировой финансовой системе не нашлось кредитора,способногооказатьпомощьвпоследнююминуту.Появлениетакогокредиторабылобывозможнымтолькоеслибыв международнойсистемесуществовалаединственнаядоминирующаясила.Толькогегемонибылбызаинтересованнымоказать обществууслугипообеспечениюфинансовойстабильности.Такимобразом,Киндлбергервоспользовалсяреалистскойонтологией (действующими лицами являлись государства) и наполовинуреалистическойкаузальностью(результатбылдетерминирован распределением власти среди государств, пусть и посредствомдобровольного,аневынужденноговыборагегемона)при

60

анализепроблемы,рассматриваемойлибералами,аименнооказаниевмеждународнойсистемепомощи,полезнойдляколлектива.

Гилпин и Краснер высказали предположение о том, что подобныйанализможноприменитькмногонациональнымкорпорациямиторговле.Нетолькоонтологияикаузальностьбыли здесьполностьюреалистскими,ноисамафундаментальнаяпроблема. Государства заинтересованы в максимизации собственных интересов. Иследованиетаким интересам может вовлекать

âпроцесс сравнительные достижения и конфликты распределениявласти.Впроведенномавторамианализераспределениевласти было ключевой пояснительной переменной, объяснявшей правилауправлениямногонациональнымикорпорациями,атакже открытость или закрытость торговых отношений. Все государства имели несколько простых целей, к достижению которыхстремились,действуяврамкахмеждународнойэкономической системы, а именно: экономическая полезность, собственныйрост,социальнаястабильностьиобладаниесредствамидля достижения своих политических целей. Поскольку это было полезно в экономическом смысле при ограниченной социальной нестабильности и повышении действенности средств решения политических задач доминирующей державы, для гегемонистского государства открытая система была самым привлекательным способом достижения таких целей. Фирмы страны-гегемо- наприоткрытойсистемеполучилибынаибольшуювыгоду,поскольку оказались бы наиболее конкурентоспособными, и для них был бы максимально облегчен доступ к капиталу.

Теория гегемонистской стабильности, или, в более широкомплане,положенияосотношениимеждураспределениемвласти и характером международного экономического поведения, выявила взаимосвязь между государственной властью, в смыслеопределенногоизмеренияобъемов(например,ВВП,илидоли

âмировой торговле) и зависимой переменной – международного экономического поведения в смысле открытости в мировой экономике,продемонстрированнымикакправиламиинормативами,такипрактическимипримерамиобмена.Можнодоказать, что эти системные теории неверны, так как характер международного экономического поведения либо меняется при распре-

61

делении власти между государствами, либо нет. Операционализация переменных, спецификация каузальных отношений и вероятность фальсифицирования превратили теорию системной власти в плодотворно действующую исследовательскую программу. Ее результаты могут быть развиты далее и периодическиподвергатьсякритике.

Однако уже сама определенность теории гегемонистской стабильности и легкость, с которой она может быть операционализирована,сделалиееоткрытойдлявесьмаубедительнойкритики. Тимоти Маккьюэн показал, что модель политики ВеликобританиивXIXв.несоответствоваладаннойтеории,аАртур Стейн доказывал, что меры по либерализации торговли в этом же веке являлись результатом не гегемонистской политики, а асимметричностидоговоров,дававшихвозможностьдискриминации в отношении гегемона. Дэвид Лейк и Данкен Снайдел продемонстрировали, что гегемонистское распределение власти было не единственным моментом, не соответствовавшим характеру открытой экономической системы. Исходя в своих рассуждениях из онтологических и эпистемологических предпосылок, которые полностью соответствовали теории гегемонистскойстабильности,онипродемонстрировали,чтонебольшоеколичество ведущих держав было бы заинтересовано в существовании открытой системы и имело бы возможность поддерживать ее функционирование. Хотя в дальнейшем и были выдвинуты некоторые великолепные, пересмотренные концептуальныеположенияреалистскогоподходакмеждународнойторговле, к середине 80-х гг. среди исследователей широко распространилось понимание того факта, что положения теории гегемонистской стабильности в значительной степени разрушены.

Вконце70-хгг.,опровержениетеориигегемонистскойста- бильности было еще делом будущего. К тому моменту, когда на президентских выборах в США победил Рональд Рейган, реалистическийанализвсеещезанималпочетноеместовэтойстране. Он все еще был теорией, которую следовало опровергнуть, прежде чем могла быть высказана соперничающая с ней науч- ная теория. Реализм сохранял доминирующее положение, несмотрянаальтернативныеаргументы,которые,какпредставля-

62

лось,болееточноописывалидействующихлицпроцесса,идаже, несмотря на то обстоятельство, что эмпирическое подтверждениеэтойтеориивсегдабылопроблематичным.Реализмпродолжал оставаться «первым среди равных», так как либерализм не выдвинулальтернативнойпрограммыисследований,котораяопределила бы причинно-следственные отношения и операционализируемыепеременныенастолькочетко,чтобыонимоглибыть фальсифицированы. Возобновление холодной войны после советского вторжения в Афганистан в конце 1979 г., как представ- ляется,упрочилонаучнуюзначимостьтриумфатора–реализма.

Неолиберальный институционализм

Развитие неолиберального институционализма стало серьезным вызовом реалистическому анализу. Специальный выпуск журнала «Международная организация» заложил основы этому в 1982 г. В предисловии Стивен Краснер представил определениережимов,развитоегруппойавторов,написавшихстатьи для этого выпуска журнала, как «ряд подразумеваемых или четко изложенных принципов, норм, правил и процедур принятия важнейших решений, вокруг которых ожидания действующих лиц воссоединяются в каждой сфере международных отношений». Это согласованное определение было неоднозначным, но оно определяло режимы как социальные институты и избегалоуничижительнойборьбызаболееточныеформулировки,в товремякаксторонникипроведенияисследовательскихпрограмм в отношении режимов пытались доказать, что их работы могли осветитьсущественныевопросымеждународныхотношений.

Всвоейстатьевэтомвыпускежурнала,азатемболееподробно и понятно в книге, вышедшей спустя два года, Роберт Кохэн развил рационалистскую аргументацию, целью которой было дать объяснение причин существования международных институтов.Прибегаяприэтомканалогииспроваламирынкав экономике,ондоказывал,чтовысокаястоимостьсделокиасимметричная неопределенность могли привести, при условиях, смоделированных в играх, типа «Дилемма заключенных», к подоптимальнымрезультатам.Главнымобразомпредоставляяин-

63

формацию действующим лицам (не навязывая правила централизации), различные институты могли дать возможность государствам достигать их собственных целей более эффективно. Различныеинститутыменялибыгосударственныестратегии,изменяя затраты на альтернативные методы, и тем самым институционализация могла бы способствовать повышению уровня сотрудничества. Кохэн доказывал,что институтыбыли необходимы,посколькумоглиобеспечитьполучениеинформации,контролироватьсоблюдениенормизаконов,увеличитьколичество повторныхконтактов,облегчитьсвязипорассмотрениютехили иных вопросов, определить то, что можно назвать жульниче- ством, и предложить плодотворные решения этих проблем. Автор не отрицал важности власти, но в рамках того, что сдерживает ее в силу отсутствия иерархического глобального управления,утверждал он, государства могли бы оказаться в выигрыше от сотрудничества, создавая соответствующие институты.

Новыеработыпоэкономикеивозобновлениевниманияк различным вариантам игры «Дилемма заключенных» первона- чальновдохновлялисоздателейтакогородааргументации.Экономистыначалиосознаватьважностьсуществованияразличных институтов.РобертАксельродпредположил,что«Дилеммазаключенных» может быть решена, если матрица выигрыша не будет столь уж доступна тем, кто паразитирует на судьбе заклю- ченного, если игры будут повторяться часто и без ограничений во времени, если затраты на наблюдение за поведением других ивозможностьответногоударабудутдостаточнонизкими,иесли участники игры не откажутся от ее продолжения за счет более высоких очков в настоящий момент. Доказывалось, что институты могли бы влиять на ценность этих параметров, например, помещая соответствующие игры в рамки действующих в тече- ние достаточно долгого времени правил, предоставляя информацию о деятельности других стран, создавая нормативы для оценки возможного при игре мошенничества. В 90-е гг. ученые вСШАиЕвроперазработалицелыйрядразличных,новзаимодополняющих подходовканализумеждународных режимов.

64

Исследовательские программы в рамках неолиберальногоинституционализмарасходилисьсаргументамиреалистовне по позициям в отношении действующих лиц, а скорее, в отношении характера образца проблемы международной системы - былилигосударствавпервуюочередьозабоченыпроваломрынка или сравнительными достижениями и спорами в отношении распределения своей продукции? Могли бы споры быть разрешены,благодарядобровольномупринятиюинститутов,которые дали бы возможность всем действующим лицам оказаться в более выгодном, нежели прежде, положении, или принуждение и применение власти важнее для определения возможных результатов? Краснер высказал мнение о том, что центральной зада- чей государств в международной системе являются именно споры о распределении их продукции, а не провалы рынка или их сравнительные достижения. Этот вопрос не только не достигает пределов границ теории Парето, но касается лишь одной из точек, выбранной на этой границе. Он может быть разрешен толькометодомторгаивласти,анепростоблагодаряоптимальному институциональному устройству. Джозеф Грико доказывал,что,всущности,государствабылиозабоченыдостижением сопоставимых целей даже в рамках Европейского Сообщества, которое, как представлялось, было предназначено для повышения абсолютного благосостояния. Роберт Пауэлл прояснил моменты этой дискуссии о достижении сравнительных целей, доказывая, что даже в рамках логики реалистов оно имело смысл лишь в том случае, если бы при этом достигалось компромиссноерешениеспособностигосударстваобеспечитьсебевбудущем абсолютныевыгоды.Целыйрядважныхисследованийвначале 90-хгг.былпосвященизучениюсвязимеждувластьюипотенци- альнымидостижениямивследствиеполитическихобменов.

Неолиберальный институционализм выдвинул ряд эвристически мощных дедуктивных аргументов, которые со временем могли быть уточнены. В самом деле, такие аргументы можно формализоватьблагодаряиспользованиютеорииигр,какоб этом пишет в нынешнем выпуске нашего журнала Хелен Милнер. Гипотезы, выдвинутые представителями неолиберального институционализма, были приложены к широкому кругу эмпи-

65

рических проблем, таких как метод торга между Соединенным Королевством и другими членами Европейского Сообщества в отношенииФолклендскогокризиса,илиэволюциямеждународных режимов как основы пересмотра сроков выплаты долгов. Привлекательнаясторонанеолиберальногоинституционализма усиливалась его родством с правящим в общественных науках СШАмонархом–экономикой.

Внутренняя политика и МПЭ

СсамогоначаласвоегосуществованияМПЭразмылаграницымеждусравнительнойимеждународнойполитикой.Даже те из аналитиков, кто стоял на позициях признания государства в качестве действующего лица, делали это просто для собственного удобства – с тем, чтобы обеспечить себе возможность развивать более последовательные теории – а не на феноменологи- ческой основе. В сущности, реализм и либерализм как общетеоретические направления имели специфические внутренние и системные исследовательские программы – этатизм для реалис- тов,плюрализмиразличныетеориинарастанияинтересов–для сторонников либерализма. Действующие лица были различны на внутреннем и международном уровнях, но причинно-след- ственныемеханизмы,добровольныйобменвпротивовесиспользования власти и принуждения оставались теми же самыми. Используя классовый подход к анализу, марксизм выдвинул цельный взгляд на международную и внутреннюю политэкономию. Аналитики продолжали уделять особое внимание тому, как вариации внутренней политики сказывались на политике внешней и предлагали способы, посредством которых международная система могла бы повлиять на внутренние политические структуры и интересы. Мы начинаем данный раздел с рассмотрения того, что произошло с марксизмом, и далее обратимся к аргументам этатистов и целому ряду подходов рассмотрения внутренней структуры.

66

Марксизм

Длямарксистоворганизационнаясторонакапитализмаопределялаполитическиеиэкономическиерезультатыкакнавнутреннем, так и на международном уровнях. Марксизм выдвигал структурныеилиинституциональные,анеориентированныена действующих лиц аргументы, чем обеспечивал получение цельной картины и внутренней, и международной политики.

Утверждая,чтогосударствобылопростослужанкойкрупнейших капиталистов, инструменталистский марксизм выдвигал суждения о четко обозначенных причинно-следственных связях,которыеоказалисьэмпирическиспорными.Многиеважнейшиеинициативывобластипубличнойполитикидвадцатого века, как, например, обеспечение социальной защиты и признание профсоюзов, не встретили сопротивления ведущих капиталистов. Наиболее тонкие аналитики-марксисты понимали эту проблему и предложили использование структурного марксизма как более убедительной рамочной структуры, которая была последовательнее в смысле собственных формулировок Карла Маркса.Последователиструктурногомарксизмаутверждали,что капиталистические государства будут действовать в интересах сохранениякапитализмавцелом.Государствосравнительноавтономно с точки зрения взаимоотношений с собственной экономикой и обществом. Однако определить такое направление эмпирическипрослеживаемымобразомзатруднительно.Будьгосударствовсамомделесравнительноавтономным,какоймогла бы стать степень такой автономности? Какая политика несовместимастакойегопозицией?Какполитика,отражающаяпреференции класса капиталистов, так и та, что не отражает их, объяснима с позиций структурного марксистского анализа?

Ученые, испытавшие на себе влияние марксизма, также подчеркивали важность учета общественных сил и производственных отношений, как это можно видеть в работе Роберта Кокса. Одной из оказавших особенно заметное влияние исследовательскихпрограмм,основаннойнаобщемарксистскойориентации, была теория зависимости. В конце 40-х гг. Рауль Пребиш,аргентинскийэкономист,работавшийвКомитетеООНпо