Lebedeva_M_M__Kharkevich_M_V__Kasatkin_P_I_Globalnoe_upravlenie

ро изменяющейся современной реальности и включать в рассмотрение тех участников, действующих на мировой арене, которые только выходят на позиции оказания существенного влияния на мировую политику. Для понимания глобального управления, а также формирования его механизмов это является принципиальным.

Вторая проблема связана с тем, что негосударственные акторы крайне разнообразны. И если при всем различии государств они все же имеют «общий знаменатель» в виде суверенитета, то этого нет в случае негосударственных акторов.

Отсутствие «общего знаменателя» у современных транснациональных акторов не означает, что невозможно их сравнение в качестве акторов мировой политики. Правда, параметров такой оценки может быть несколько. Попытку сравнения негосударственных акторов по различным параметрам предпринял германский исследователь Т. Риссе51. Среди этих параметров следует, прежде всего, назвать ресурсы влияния на мировую политику.

Как и в случае государств, ресурс у других транснациональных акторов расслаивается. При этом отмечаются две противоположные тенденции. Расслоение ресурса ведет к специализации актора, но ТНА, пытаясь снизить риски от возможной потери своего ресурса, стремятся к диверсификации ресурсного потенциала, а также пытаются оказывать влияние через множество разнообразных форм, механизмов и т.п. Именно поэтому ТНК, например, внимательно относятся к имиджевой стороне своей деятельности, занимаются финансовой поддержкой НПО, выстраивают связи с государственными структурами и т.д.

Хотя в целом экономические и финансовые показатели остаются главным ресурсом для бизнес-структур, в то же время для многих международных неправительственных организаций ресурсом выступает обладание информацией «с мест», наличие определенных знаний и умений (в частности, представители Красного Креста, организации «Врачи без границ» имеют соответствующие знания и умения в медицинской сфе-

101

ре, которые крайне важны в условиях конфликта), а также доверие населения.

Интересно, что информационный ресурс «от непрофессионалов» в последние годы становится значимым и для СМИ. Если раньше они шли по одному пути — расширению корреспондентской сети, то сегодня активно используются репортажи не только профессиональных журналистов, но и свидетелей, записавших событие на мобильный телефон, оценки блогеров, комментарии на сайте зарегистрированных пользователей и т.п.

Можно привести другой пример использования информа- ционно-аналитического ресурса негосударственным актором. В 2001 г. аналитиком Goldman Saсhs Дж. O’Нейлом была выделена группа стран с быстро развивающимися экономиками — Бразилия, Россия, Индия и Китай. (БРИК). Сами эти страны не видели себя как группу и только со временем занялись координацией экономической политики. Группа стала обретать организационно-политические очертания: проводила встречи и в 2011 г. группе присоединилась Южная Африка. Трудно сказать, как дальше будет функционировать БРИКС и вообще каково ее будущее, но важен сам факт воздействия негосударственного актора на формирование политических процессов. Во-первых, негосударственная коммерческая структура Goldman Saсhs выступила фактически как политический актор, «создав» межгосударственное объединение. Во-вторых, интересно, что в данном случае бизнес-структурой использовался не экономический или финансовый ресурс, а информа- ционно-аналитический.

Ресурс внутригосударственных регионов и глобальных городов во многом образуется за счет того, что производственные, образовательные, научные, финансовые и других структуры и ресурсы рассредоточены по земному шару и одновременно пересекаются на небольших территориях. В связи с этим С. Сассен подчеркивает факт того, что глобальные города продемонстрировали значение именно организационного, управленческого ресурса в современном мире52.

О.Е. Андерссон и его коллеги показали, что экономическая специализация, а также межсетевые экономические узлы от-

102

крывают для территорий новые возможности и являются своеобразными «воротами» в глобальный мир. Именно эти территории начинают развиваться крайне динамично53. Но, вступая в глобальный мир, города и внутригосударственные регионы нередко пытаются «обособить» свою территорию, сделать ее более привлекательной.

Наконец, говоря о ресурсе, следует отметить, что в последнее время ряд негосударственных акторов интенсивно осваивает мобилизационный ресурс. Примером здесь могут служить движения антиглобалистов и альтерглобалистов, но особенно ярко мобилизационный ресурс в деятельности негосударственных акторов проявился во время арабских революций 2011–2012 гг. через социальные сети. Правда, информация шла все же не на глобальном, а на национальном и региональном уровнях. Тем не менее очевидно, что негосударственные ТНА обладают мобилизационным ресурсом.

Значительно различаются и цели негосударственных акторов. В качестве приоритетных целей могут выступать экономические и финансовые (у бизнес-структур), гуманитарные (у ряда НПО), комплексные (например, у внутригосударственных регионов) и т.п.

Если государства обычно действуют, исходя из того, что они «существуют вечно» (т.е. для них нет ограничения по времени), то другие акторы могут изначально ставить себе «пределы существования». Например, так себя могут вести в ряде случаев бизнес или НПО, работающие «по проекту».

Внутренняя структурная организация негосударственных акторов — еще один параметр их сравнения. Она важна для понимания того, как принимается решение, а значит, и как ведет себя тот или иной актор на мировой арене. Для государств всегда в той или иной мере характерны так называемая «вертикаль власти», а также горизонтальные связи. При их отсутствии государство становится авторитарным. Для негосударственных акторов, как показывает Т. Риссе, также характеры оба типа связей: вертикальные и горизонтальные54. Причем одни бизнес-структуры могут иметь преимущественно вертикальную организацию, а другие — преимущественно горизон-

103

тальные связи. То же можно сказать и об НПО. Доминирование вертикальных связей позволяет быстрее принимать и реализовывать решения, но решения подвержены значительной доле субъективности. Горизонтальные связи требуют долгих согласований, но позволяют лучше учитывать различные интересы. Это означает, что найденные решения будут лучше пониматься

иисполняться участниками.

ВХХI веке резко возрос интерес к сетевым структурам, в которых вертикальные связи минимизированы. Интерес был обусловлен прежде всего террористическими атаками «АльКаиды». Сначала в США, а потом и в российской научной литературе появились работы, описывающие варианты сетевых организаций55. Сами по себе сетевые организации не являются новым или более «прогрессивным», как иногда указывается, феноменом в развитии мира. По сетевому принципу часто строились, например, повстанческие движения. Развитие коммуникативных и информационных технологий привело к тому, что сетевые организации получили новый импульс и принципиально новые возможности для своего развития, причем особое значение и влияние приобретают так называемые SPINструктуры (сегментированые полицентричные идеологически интегрированные сети - segmented, polycentric, ideologically integrated networks). Это своего рода ячеечная структура во главе со множеством различных лидеров. Для выполнения конкретных задач отдельные (далеко не все) группы могут объединяться, потом вновь распадаться; в следующий раз объединяются иные группы и т.д.56. В результате сама организация становится ресурсом для акторов, которые ее используют.

Вцелом в развитии негосударственных акторов в ХХI столетии прослеживается целый ряд новых важных моментов. Так, произошел не только масштабный выход на мировую арену различных негосударственных акторов, о котором писали Дж. Най и Р. Кохэйн в начале 70-х гг. прошлого столетия, но и расширился круг этих акторов, т.е. тех, кто значимо влияет на мировую политику, определяя тенденции ее развития. В него наряду с транснациональным бизнесом, неправительственными организациями стали входить СМИ, религиозные органи-

104

зации, а также террористические образования, прежде всего такие, как «Аль-Каида».

Количественные показатели транснационализации огромны. Так, лишь транснациональных корпораций в мире в середине 2000-х гг. насчитывалось 7700057. При этом транснационализация охватывает не только крупный бизнес, но все в большей мере — средний и мелкий. В настоящее время примерно каждое третье предприятие среднего и малого бизнеса США и каждое седьмое — Японии работает на транснациональном уровне58. Они имеют достаточно гибкие, в значительной степени сетевые, структуры, которые хорошо приспосабливаются к местным условиям.

Говоря об усиливающейся транснационализации бизнеса, необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что многое здесь зависит от региона. В целом ряде африканских стран, где ВПП на душу населения составлял менее 100 долларов, выходить не только за рамки национальных границ, но и за пределы отдельных населенных пунктов просто не с чем. Но эта сторона вопроса как раз свидетельствует о другой тенденции, а именно о расслоении государств, а вместе с ними часто и регионов.

Сами же транснациональные акторы, во-первых, продолжают все более активно действовать на глобальном уровне, охватывая все регионы мира и все сферы мировой политики — безопасность, экономику, социально-гуманитарную сферу. Во-вторых, если ранее те или иные акторы действовали из регионов «глобального Севера» в отношении регионов «глобального Юга», то теперь наблюдается и обратный процесс. Одним из примеров может служить телеканал «Аль-Джазира», который с 2003 г. вещает на английском языке.

Кроме транснационализации бизнеса, следует отметить развитие международных неправительственных организаций, которых в современном мире, по разным оценкам, от 6000 до 3000059. Разница в оценках связана со сложностью международной активности НПО, а также с использованием различных критериев.

Как бизнес, так и НПО вовлекают в международную деятельность огромные людские потоки. В результате трансна-

105

ционализация выражается и во многих других параметрах, в частности, в мобильности населения, свободе перемещения через национальные границы, включении почти всех стран и регионов в транснациональные отношения и т.д. Следствием транснационализации становится развитие взаимозависимости за счет «увязки» различных центров, создания сложных сетевых структур взаимодействия.

Наряду с процессом транснационализации наблюдается дальнейшая гибридизация акторов. Создаются различного типа партнерства, а именно: государства и бизнеса, НПО и государства, бизнеса и НПО и т.п. Одновременно происходит и размывание специфики функций акторов. Так, в сфере безопасности сегодня наблюдается масштабное вовлечение частных военных компаний в различную деятельность в конфликтных регионах. Например, во время военной операции США в Ираке в 2003 г. каждый десятый человек, вовлеченный в нее с американской стороны, был из так называемых частных компаний по обеспечению безопасности. Они решали вопросы логистики, обучения персонала и т.п.60.

Вто же время государство порой не только выполняет регулятивные функции в сфере экономики, но и само становится игроком. В частности, по этому пути пошла Исландия, которая

вбольшом количестве до кризиса 2008 г. скупала европейские компании, набирая при этом долги. В результате она оказалась на грани дефолта. В отношении частных структур существуют механизмы, препятствующие подобному рискованному поведению, но применить данные механизмы автоматически в отношении национальных государств сложно.

Наконец, еще один пример. Сегодня бизнес все больше вовлекается в социальную сферу, причем не только работников своей компании (такая практика прослеживается давно), но и во всемирном масштабе. Свидетельством тому является появление под эгидой ООН Глобального договора.

Вцелом процессы транснационализации, расширения и интенсификации сфер активности ТНА резко возросли за последнее время. Во многом это произошло за счет появления новых информационных и коммуникационных техно-

106

логий, значительно упрощающих и убыстряющих процесс взаимодействия. Принципиально иной этап научно-техни- ческой революции оказал сильнейшее воздействие на политическое развитие мира, подобное тому, как это было в результате промышленной революции в Европе, обеспечившей переход от преимущественно аграрной экономики к индустриальному типу развития, что в итоге привело к упрочению капитализма61.

Современный научно-технический скачок, кроме того, что принципиальным образом расширил взаимодействие негосударственных акторов, выведя его на глобальный уровень в совершенно иных масштабах, сделал слабого сильным в смысле возможного нанесения значимого ущерба другим. В результате мир столкнулся с тем, что негосударственные акторы способны бросить существенный вызов государству и политической системе мира, как таковой. И этот фактор необходимо учитывать в глобальном управлении.

2.2. Феноменология разбалансировки политической системы мира. проблемы регулирования современных проблем

2.2.1. последствия трансформации политической системы мира

Хаотизация изначально присуща международным отношениям. Метафора А. Уолферса о столкновениях государств на международной арене подобно бильярдным шарам хорошо иллюстрирует данный тезис. Впрочем, вряд ли стоит понимать данную метафору буквально. Государства всегда заключали договоры, образовывали коалиции, союзы, блоки и т.п. и тем самым упорядочивали свои взаимоотношения.

Казалось бы, к ХХI веку человечество разработало сложные механизмы упорядочения отношений на международной арене, а следовательно, и механизмы глобального управления. Однако проблема возникла именно в политической системе мира, на базе которой эти механизмы и разрабатывались.

107

Прежде всего, сам факт того, что Вестфальская система, на основе которой строится политическая организация мира, объединила разные государства по отношению к самой этой системе, вызывает настороженность. Более того, «невестфальских» государств в Вестфальской системе оказывается довольно много.

Среди исследователей есть целый ряд разногласий по отнесению того или иного государства к категориям «несостоявшихся», «непризнанных или частично признанных», «госу- дарств-хулиганов», но, пожалуй, большинство из них согласны, что подобных государств немало в современном мире62. В результате складывается ситуация, что их количество приближается к «критической массе», если воспользоваться метафорой из физики.

Все это ведет к эрозии современной Вестфальской системы и часто вызывает ответную реакцию государств, направленную на попытки вернуться «назад к Вестфалю». В практическом плане это проявляется в разных формах, например, в требованиях строго следовать принципам национального суверенитета, выявлении «реального суверенитета» и «суверенной демократии» , принятии законодательства, ориентированного на усиление государственных структур и придание им больших полномочий (например, в США после событий 11 сентября 2001 г. принят закон, известный как «Акт патриота» — USA Patriot Act63), в проведении политики протекционизма и т.п.

Стремление «вернуться назад», к более жесткому выполнению норм Вестфальской системы, прослеживается и в области теории международных отношений. Не случайно в ХХI столетии в США получает распространение неоклассический реализм, который подчеркивает необходимость смещения исследовательских акцентов от изучения структуры международных отношений в целом, как это предполагается в рамках неореализма, к анализу внешней политики отдельных государств.

В целом попытки усиления роли государства оказываются не очень успешными даже в условиях кризиса (хотя есть и примеры успеха подобных действий). Так, обосновывая свои решения кризисом, президент Франции Н. Саркози в феврале

108

2009 г. попытался за счет льготного кредита вернуть заводы Peugeot, Citroen и Renault из Чехии во Францию. На что Чехия, а также другие страны Евросоюза отреагировали резко отрицательно64.

Вернуться к традиции, отвечающей обособленности национального государства, невозможно также и в силу того, что в современном мире сформировались структуры и связи транснационального характера. Это относится и к политическим структурам, и к экономическим.

Во-первых, в области экономики государства сами пытаются ограничить свое слишком сильное вмешательство в рыночные отношения, понимая бесперспективность такого поведения. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в разгар кризиса лидеры ЕС на встрече 1 марта 2009 г. договорились об отказе от протекционизма ради национальных интересов. Аналогичные решения были приняты в тот же период на саммите АСЕАН65, а также на саммите «двадцатки» в Лондоне в апреле 2009 г.66.

Во-вторых, за последние десятилетия резко укрепился транснациональный бизнес, который сегодня представлен не только крупными ТНК, но и средними и даже мелкими компаниями. Современный бизнес невозможно вернуть в строгие рамки национальных государств. Иными словами, нельзя «отменить» процесс транснационализации, особенно если принять во внимание большое количество предприятий среднего и мелкого бизнеса, которые имеют сегодня широкое распространение на транснациональном уровне.

Ключевая структурная единица современной политической системы — государство — выглядит сегодня весьма причудливо. Понятие «национальное государство» объединяет государственные образования, не только не похожие друг на друга, но и находящиеся как бы в разных эпохах и цивилизациях, системах или вне их.

В каком направлении пойдет «переформатирование» политической системы, сказать сложно. Пока отмечается некий очень слабый и явно не магистральный процесс самоорганизации тех, кто оказался «за пределами Вестфаля». Так, существует пример

109

того, как признанные только друг другом государства — Республика Абхазия, Приднестровская Молдавская Республика, Нагорно-Карабахская Республика и Южная Осетия — создали в начале 2000-х гг. своеобразную систему, параллельную Вестфальской — Содружество непризнанных государств (СНГ-2). До этого в 1992 г. этими государствами, а также некоторыми территориями бывшей Югославии был учрежден Союз непризнанных государств (впоследствии прекратил свое существование). Разумеется, нельзя сказать, что эти образования бросили сколь-нибудь существенный вызов Вестфальской системе. Тем не менее они показали возможности объединения в современных условиях за пределами Вестфаля.

Проблема «внесистемности» ряда государств обостряется активностью негосударственных акторов, а также усиливающимся процессом размывания функций различных акторов. В принципе традиционные функции остались за акторами, но каждый из них все чаще и в большей степени стал «залезать на чужую территорию». В итоге «границы ответственности» акторов становятся все менее четкими, а поведение - более рискованным, что ведет к плохой предсказуемости и кризисам всей политической системы.

Ситуация нестабильности ощущается многими авторами, работающими в разных научных парадигмах. Описывая политический мир рубежа веков, исследователи указывают на то, что он находится в турбулентном состоянии67, переживает процесс «переходности»68 и т.п. Например, А.И. Неклесса пишет, что «на наших глазах происходит не столько столкновение цивилизаций, сколько столкновение эпох, мы воочию лицезреем переломный момент истории, о смысле которого в настоящее время можем лишь догадываться, но чье истинное значение будет вполне осознано, по-видимому, лишь впоследствии»69.

2.2.2. изменение международной повестки дня

Очевидно, что сколь-нибудь подробно рассмотреть современную международную повестку дня даже в нескольких книгах невозможно. Основной смысл данного раздела — пока-

110