Lebedeva_M_M__Kharkevich_M_V__Kasatkin_P_I_Globalnoe_upravlenie

43См.: Piattoni S. The Theory of Multi-level Governance.Conceptual, Empirical, and Normative Challenges. Oxford Univ. Press, 2010.

44См.: Presidency Conclusions. Council of the EU: Lisbon European Council. 23–24 March 2000. P. 37–40.

45Presidency Conclusions. Council of the EU: Lisbon European Council. 23– 24 March 2000. P. 37. Цит. по: Ларионова М.В. Открытый метод координации как рабочий метод управления интеграционными процессами в образовании // Вестник международных организаций. 2007. № 2 (10). С. 6.

46Ларионова М.В. Открытый метод координации как рабочий метод уп-

равления интеграционными процессами в образовании // Вестник международных организаций. 2007. № 2 (10). С. 6.

47См.: Earnest D., Rosenau J. Signifying Nothing? What Complex Systems Theory Can and Cannot Tell Us about Global Politics // Complexity in World Politics. Concepts and Methods of a New Paradigm / ed. by Neil E. Harrison.State University of New York Press, 2006. P. 143–164.

48Шекспир У. Макбет. Ч. 5, сцена 5 // URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/

mcbeth4.txt

49См.: Williamson O. The Economic Institutions of Capitalism. Free Press,

1985.

50См.: North D. Structure and Change in Economic History. Norton 1981; North D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge Univ. Press, 1990.

51См.: Olson M. The Logic of Collective Action.Harvard Univ. Press, 1965.

52Gilpin R. A realist perspective on international governance // Governing Globalization: Power, Authority and Global Governance / D. Held, A. McGrew (eds.). PolityPress, 2002.P. 237.

53См.: Афонцев С.А. Политические рынки и экономическая политика. М.:

КомКнига, 2010. С. 269–271.

54См.: Gilpin R. The Political Economy of International Relations.Princeton Univ. Press, 1987. P. 72–73.

55PolanyiK.The Great Transformation: The Political and Economic Origins of Our Time. Beacon Press, 2001. P. 73.

56См.: Keohane R., Nye J. Introduction // Governance in a Globalazing World

/J. Nye, J. Donahue (eds.). Brookings Institution Press, 2000. P. 19.

57См.: Keohane R., Nye J. Introduction // Governance in a Globalazing World

/J. Nye, J. Donahue (eds.). Brookings Institution Press, 2000. P. 14.

58См. Keohane R. After Hegemony: Cooperation and Discord in the World

Political Economy. Princeton Univ. Press, 1984.

59См.: Keohane R. Governance in a Partially Globalized World «Presidential Address», «American Political Science Association, 2000» // The American Political Science Review. 2001. Vol. 95, No. 1. P. 1–13.

60См.: Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемир- но-политическая экономия. — Прогресс-Традиция, 2007.

61См.: Hayek F.A. The Constitution of Liberty. – University of Chicago Press, 1960; Friedman M. Capitalism and Freedom. – University of Chicago Press, 1962; Buchanan J. Federalism as an Ideal Political Order and an Object for Constitutional Reform // Publius: The Journal of Federalism. — 1995. — Vol. 25, №. 2. — P. 1–9.

71

62См.: Weingast B. The Economic Role of Political Institutions: MarketPreserving Federalism and Economic Development // Journal of Law, Economics, &Organization. — 1995. — Vol. 11, no.1. — P. 1–31.

63Бек У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-по- литическая экономия / У. Бек. – М.: Прогресс-Традиция, 2007. — С. 221.

64См.: Callinicos A. Marxism and Global Governance // Governing

Globalization: Power, Authority, and Global Governance / D. Held, A. McGrew (eds.). Polity, 2002.

65См.: Finnemore M. National Interests in International Society. Cornell Univ. Press, 1996. P. 131–135.

66См.: Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge Univ. Press, 1999.

67См.: Фуко М. Правительственность // Логос. 2003. № 4–5 (39). С. 4–22.

68См.: Neoliberal Hegemony. A Global Critique / ed. by D. Plehwe, B. Walpen, G. Neunhoeffer. Routledge, 2006.

69См.: De La Mothe Le Vayer (F.), La Géographie et la Morale du Prince, Paris, Courbé, 1651; L`OEconomique du Prince, 1653; La Politique du Prince, Paris, Courbé, 1653. Цит. по Фуко М. Правительственность (идея государственного интереса и его генезис) / М. Фуко // Логос. 2003. Т. 39, № 4–5. С. 9.

70Фуко М. Правительственность (идея государственного интереса и его генезис) / М. Фуко // Логос. 2003. Т. 39, № 4–5. С. 9.

71См.: Фуко М. Безопасность, территория, население. СПб., 2011. — С. 75.

72Там же. С. 75–76.

73Там же. С. 74.

74Там же. С. 76.

75Фуко М. Правительственность (идея государственного интереса и его генезис) / М. Фуко // Логос. 2003. Т. 39, № 4–5. С. 20.

76См.: Lipschutz R.D., Rowe J.K. Globalization, Governmentality and Global

Politics. Regulation for the rest of us? Routledge, 2005. P. 13.

77См.: The Foucault Effect: Studies in Governmentality / ed by G. Burchell, C. Gordon, and P. Miller. University of Chicago Press, 1991; Foucault and Political Reason: Liberalism, Neo-liberalism, and Rationalities of Government / ed. by A. Barry, T. Osborne and N. Rose. University of Chicago Press 1996; Global Governmentality.Governing International Spaces / ed. by W. Larner, W. Walters. Routledge, 2004.

78См.: Historical Sociology of International Relations / ed. by S. Hobden, J.M. Hobson.Cambridge Univ. Press, 2002.

79Hobson J.M. What at Stake in ‘Bringing Historical Sociology back into

International Relations’. Transcending ‘Chronofetishim’ and ‘Tempocentrism’ in International Relations // Historical Sociology of International Relations / ed. by S. Hobden, J.M. Hobson. Cambridge Univ. Press, 2002. P. 12.

80Cм.: Modelski J. Long Cycles in World Politics. University of Washington Press, 1987.

81См.: JessopB.From Governance to Governance Failure and from Multi-level

Governance to Multi-scalar Meta-governance / B. Jessop // The Disoriented States: Shifts in Governmentality, Territoriality and Governance / B. Arts, A. Lagendijk, H. van Houtum (eds.). — Springer, 2009. — P. 79–98.

72

82См.: Платон. Феаг // URL: http://www.nsu.ru/classics/bibliotheca/plato01/ feag.htm

83Платон. Государство // http://lib.ru/POEEAST/PLATO/gosudarstvo.txt

84См.: Степин В.С. Философия науки: общие проблемы. М.: Гардарики,

2006. С. 371.

85Ниддам Дж. Общество и наука на Востоке и на Западе // Наука о науке.

М., 1966. С. 159–160.

86Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. М.: Гардарики, 2006.

С. 371.

87См.: Castells M. The Communication Power / M. Castells. — Oxford Univ. Press, 2009. — P. 21.

88Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. — М. 1963. — С. 10.

89Там же. С. 150.

90См.: Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и путь к процветанию / Ф. Фукуяма. — М.: АСТ, 2004.

91См.: Etzioni A. From Empire to Community: A New Approach to International Relations / A. Etzioni. – Palgrave Macmillan, 2004.

92См.: WilliamsonO.E.The Mechanisms of Governance / O.E. Williamson. —

Oxford Univ. Press, 1996. — P. 105–106.

93См.: Cerny Ph. Rethinking World Politics / Ph. Cerny. — Oxford Univ. Press, 2010. — P. 58.

94См.: Higgot R., Erman E. Deliberative Global Governance and the Question

of Legitimacy: What Can We Learn from the WTO? // Review of International Studies. 2010. Vol. 36. P. 449–470.

95ХабермасЮ.Демократия, разум, нравственность: пер. с нем. М.: Наука, 1992. С. 195.

96См.: Grant R., Keohane R. Accountability and Abuses of Power in World

Politics // American Political Science Review. — 2005. — Vol. 99, no. 1. — P. 29– 43.

97 Там же.

Часть 2. УправЛение трансФОрМирУющейся пОЛитиЧескОй систеМОй Мира

2.1. политическая организация мира: система международных отношений

иполитическая система мира

2.1.1.система международных отношений после окончания холодной войны

вглобальном управлении

2.1.1.1.государства-лидеры в системе международных

отношений

Государство является ключевым актором политической организации современного мира. В отношении данного тезиса практически нет разногласий. Но степень влияния государств на мировые политические процессы оказывается различной. Крупнейшие войны всегда приводили к значительной перестройке системы международных (межгосударственных) отношений: прежде всего, менялись государства-лидеры, изменялся баланс сил, нередко появлялись структуры, предназначение которых заключалось в стабилизации сложившегося порядка, предотвращении новых войн и переделов. Так было, например, после окончания наполеоновских войн, в результате чего была сформирована европейская межгосударственная система, получившая название «Европейского концерта». Но все системы международных отношений до ХХ в. ограничивались Европой.

74

Системы международных отношений в XVII — второй половине XX в.

В начале ХХ в. веке впервые система межгосударственных отношений вышла за пределы одного континента и стала охватывать весь мир. После Первой мировой войны была создана Версальско-Вашингтонская (межвоенная) система международных отношений. Именно Вашингтонская конференция 1921–1922 гг. завершила подведение итогов Первой мировой войны и фактически впервые заложила основы мировой системы межгосударственных отношений. При формировании Версальско-Вашингтонской системы предпринимается первая попытка сделать управление в международных отношениях общемировым, или глобальным. Появился и первый институт глобального управления — Лига наций — первая международная организация, имеющая множественность целей (цели охватывали различные сферы взаимоотношений) и множественное членство, не ограниченное какой-либо сферой или регионом.

Разумеется, не все страны были охвачены Лигой Наций. Некоторые ведущие государства оказались за ее пределами. Данный факт нередко рассматривается как одна из причин того, что мир оказался ввергнут во Вторую мировую войну. Если говорить о территории, то вообще большая часть земного шара не вошла в Лигу Наций, оставаясь колониями.

После Второй мировой войны была сформирована новая система межгосударственных отношений (послевоенная, или Ялтинско-Потсдамская) во главе со странами-победительни- цами, которая несколько позднее трансформировалась в биполярную систему. ООН по итогам Второй мировой войны стала новым ведущим институтом глобального управления, который, как и Лига Наций, ориентирован на множественность целей и множественное членство.

Окончаниехолоднойвойны.Постбиполярнаясистемамеждународных отношений

Окончание холодной войны привело к распаду биполярной системы, но не исчезновению самой Ялтинско-Потсдамской системы, заложенной соответствующими договорами. Между-

75

народные институты, прежде всего ООН, продолжали и продолжают действовать. Более того, за время, прошедшее с окончания Второй мировой войны, они претерпели значительное развитие: усложнились, сформировали целый инструментарий международного регулирования.

Исследователи мало внимания обращают на данный факт, обычно лишь подчеркивая сам распад биполярной системы. При этом нередко забывается, что биполярность не была изначально заложенной в систему международных отношений, сформированную после Второй мировой войны.

Вто же время проблемы с современной системой международных отношений существует. В.Г. Барановский справедливо отмечает, что система международных отношений оказалась разбалансированной после окончания холодной войны и

еевыходом из биполярного состояния1. В чем причины такой расбалансировки?

Первая из них касается того, что система международных отношений после Второй мировой войны была изначально многополярной, хотя эта многополярность и ограничивалась государствами-победителями, представляя собой своего рода «клубную многополярность». Эти же государства стали и го- сударствами-лидерами в послевоенном мире. На первых этапах такое ограничение лидерства было, по всей вероятности, оправданным, в том числе и по идеологическим мотивам, чтобы не допустить возрождения фашизма2.

Попытки США действовать в одностороннем порядке на международной арене после окончания холодной войны по своей сути противоречили основам существующей системы международных отношений. По проблеме американского унилатерализма прошла огромная дискуссия среди политиков и исследователей. Вряд ли целесообразно останавливаться в данном случае даже на ее основных моментах. Важно лишь подчеркнуть, что унилатерализм оказывается в целом несовместимым с межгосударственным устройством мира, нашедшим отражение в Уставе ООН и ее структуре.

Вконце ХХ в. возникла еще одна проблема с системой международных отношений, что связано с ее «клубной много-

76

полярностью», или «ограниченной многополярностью». Принцип «ограниченной многополярности» использовался при создании важнейшего органа ООН — Совета Безопасности, где пять постоянных членов имеют право вето.

Послевоенное развитие Германии, Италии и Японии позволило им выйти в число передовых экономик мира. Их политическое влияние выразилось в целом ряде фактов, в частности и в том, что эти страны являются членами Группы восьми и Группы двадцати. Должно ли возросшее политическое влияние этих государств найти отражение в рамках ООН, в том числе и в Совете Безопасности?

Одновременно и другие страны достигли успехов на региональном и глобальном уровнях. Так, Индия является крупнейшей страной Азии, развивающейся быстрыми темпами; значительный прогресс демонстрируют африканские государства, такие как ЮАР, Нигерия; в Латинской Америке Бразилия становится локомотивом развития. Социальный и экономический потенциал этих и других стран заставляет их ставить вопрос о своей присутствии в Совете Безопасности ООН в качестве постоянных членов. В середине 2000-х гг. Индия, Бразилия, Германия, Япония официально выступили с заявлением о своем намерении стать постоянными членами СБ. Подобные же стремления высказали и другие страны, в числе которых Индонезия, ЮАР и др.

Предлагаются различные варианты реформы Совета Безопасности ООН. В том числе с планами реформы СБ выступал Кофи Аннан в свою бытность Генеральным секретарем ООН. Согласно его докладу 2005 г. «При большей свободе: к развитию, безопасности и правам человека для всех», возможны две модели реформирования СБ ООН, которые предусмаривают расширение Совета Безопасности до 24 членов, но в одном случае это происходит за счет увеличения постоянных членов СБ на 6 новых членов, но без права вето, а непостоянных в общей сложности до — 13, а в другом — за счет создания новой категории из восьми мест на четырехлетний возобновляемый срок и одного дополнительного места непостоянного члена на двухлетний срок3.

77

Рассматриваются и другие варианты реформы СБ ООН, в том числе обсуждается идея отмены права вето и т.п. Тем не менее пока вопрос остается открытым. Если же он будет решен, то это будет означать действительную перестройку системы международных отношений. Тот аргумент, что и ранее, в 1963 г., проводилось расширение численности СБ ООН, поэтому ничего нового здесь нет, вряд ли является сильным, поскольку увеличение тогда числа непостоянных членов СБ с 6 до 10 не затронуло принципиальных основ Совета Безопасности.

Реакция различных государств на возможное расширение количества членов СБ ООН неоднозначная. С одной стороны, многие соглашаются, что мир сильно изменился с момента создания ООН и это требует реформы Совета Безопасности. С другой стороны, подобная реформа влечет за собой минимум два следствия. Во-первых, расширение числа постоянных членов СБ, даже без предоставления им права вето, затруднит процесс принятия решения, поскольку осложнит поиск консенсуса. Особенно остро данная проблема будет проявляться в моменты кризисных ситуаций, требующих быстрых решений. Во-вторых, нет очевидного критерия, на основании которого могло бы произойти принятие тех или иных стран в качестве постоянных членов СБ. Более того, нередко другие страны выдвигают возражения против конкретных кандидатов. Например, Пакистан против придания Индии такого статуса, Аргентина и Мексика видят проблему в том, что португалоговорящая страна Бразилия будет представлять в основном испаноговорящую Латинскую Америку. Подобных сомнений и возражений в отношении тех или иных стран много, и это также усложняет процесс поиска решения.

Дискуссия в связи с реформой Совета Безопасности ООН хорошо иллюстрирует тот факт, что современную систему международных отношений сложно ограничивать только небольшой группой государств-лидеров, как было ранее. Проблема усугубляется тем, что стран-нелидеров сегодня оказывается не просто большинство (так было всегда): отношение количества государств-нелидеров к числу государств-лидеров

78

сегодня составляет более 20, т.е. «ведомых» становится слишком много.

Следует отметить, что «ограниченная многополярность», о которой шла речь, вовсе не распространяется на все сферы международной деятельности. Проявляясь в сфере безопасности, пожалуй, наиболее отчетливо, «ограниченная многополярность» в меньшей степени затрагивает сферу экономики (хотя и в этой области можно обнаружить факты доминирования, прежде всего США). На мировой арене с очевидностью формируются новые экономические центры силы — Китай, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка.

И здесь мы сталкиваемся со второй проблемой современной системы международных отношений: расслоением и дроблением ресурсного потенциала. Ранее ресурс принадлежал государству и представлял собой некий слитый воедино комплекс военно-политического, экономического, социально-гумани- тарного и идеологического потенциалов. При этом военно-по- литический потенциал играл ключевую роль.

Начиная со второй половине ХХ столетия каждая из частей этого комплекса начинает приобретать самостоятельное значение и, более того, - дробится на мелкие составляющие. Германия и Япония продемонстрировали, как можно стать политически влиятельными без значимого военно-политического потенциала. Конечно, безопасность этих государств обеспечивалась извне, но эти государства смогли сконцентрироваться на развитии экономики (но теоретически могли бы этого не делать, паразитируя на предоставленных возможностях). В результате Германия и Япония стали сильнейшими экономическими центрами мира, а за счет этого и политически влиятельными.

Энергетическая составляющая экономики приобрела самостоятельную ценность в ХХ в. в 70-х гг., когда во время энергетического кризиса страны ОПЕК оказались не только в экономическом выигрыше (им удалось поднять цены на нефть в мире), но и политически влиятельными, усадив за стол переговоров ведущее государство — США. Энергетика вновь становится важным фактором мировой политики в ХХI столетии.

79

Дробление ресурсного потенциала с очевидностью ведет к возникновению новых центров. Во второй половине ХХ в. мир оказался свидетелем бурного экономического роста так называемых «азиатских тигров». Сингапур, Тайвань, Гонконг, Южная Корея за относительно короткое время сделали скачок в своем развитии, специализируясь на новейших технологиях.

По-видимому, процесс дробления ресурсного потенциала и формирования новых центров будет продолжаться. И здесь следует обратить внимание на следующий момент. Важность военно-политического и экономического потенциалов не снижается, но одновременно возрастает роль социально-гума- нитарного потенциала, в числе массовой культуры. Для Дж. Ная массовая культура стала инструментом «мягкой силы», который позволяет США выступать лидером на мировой арене106. Согласно Р. Бергеру и С. Хантингтону, массовая культура наряду с бизнес-культурой, культурой интеллектуальной элиты (для Дж. Ная эти три группы объединены фактически в одну — «массовая культура») и религиозными направлениями составляют пути распространения глобализации5.

Значимым компонентом социально-гуманитарного потенциала становится высшее образование. Так, Австралия, а за ней и Новая Зеландия все в больше степени делают упор на развитии образования, широко предоставляя образовательные услуги иностранным студентам, прежде всего из АТР, и выходя на передовые позиции в мире по этим показателям. В настоящее время наибольшее число иностранных студентов у США. В 2000/2001 учебном году они принимали на учебу 547,8 тыс. иностранных студентов6, а в 2006/2007 г. — 595,874 тыс. учащихся из-за рубежа, что составило 20% всех иностранных студентов в мире7. Однако если принять во внимание долю иностранных студентов в общем числе студентов в стране, то для США этот показатель составит всего 3%, в то время как для Австралии — 17%. В Австралии обучаются 6% всех иностранных студентов мира. В результате еще в середине 1990-х Австралия по ряду показателей вошла в пятерку стран, лидирующих по интернационализации высшего образования8, а в настоящее время доходы от обучения зарубежных студентов

80