Lebedeva_M_M__Kharkevich_M_V__Kasatkin_P_I_Globalnoe_upravlenie

занимают четвертое место в экспорте страны, уступаю лишь углю, железной руде и золоту9.

Пока эффект от предоставления образовательных услуг Австралии не столь очевиден (если не считать поступлений от оплаты обучения иностранцев), да и о формировании центра говорить пока рано. Но влияние «мягкой силы» в области образования проявится через 15–20 лет, когда бывшие выпускники австралийских вузов займут ключевые позиции в политике, экономике, культуре.

Сходные процессы можно наблюдать в области международного сотрудничества борьбы с голодом и болезнями10.

В целом, представляется, что социально-гуманитарная сфера в будущем будет развиваться особенно бурно. Причины, по крайней мере, две. Первая связана с тем, что военно-полити- ческая сфера во многом достигла пределов своих возможностей. Гонка вооружений перестает быть действенным средством устрашения, поскольку применение оружия (даже обычных вооружений) влечет за собой весьма опасные последствия. Путь, связанный с развитием высокоточного оружия, также имеет ограничения: при взаимодействии с архаичными средствами ведения войны преимущества высокоточного оружия не всегда очевидны11.

Вторая причина обусловлена тем, что использование по- литико-экономической сферы для оказания влияния в мире оказывается многим государствам и негосударственным акторам не под силу. Социально-гуманитарная же область не обязательно требует больших затрат, а современные средства массовой информации быстро делают различные идеи широкодоступными.

Следует подчеркнуть, что в целом воздействие социаль- но-гуманитарного ресурса, в отличие от военного и даже экономического ресурсов влияния, оказывается в значительной степени «отсроченным». Его результаты в настоящее время не очевидны, однако в будущем, при смене поколений, могут оказаться решающими.

Фиксирование тенденции дробления ресурсного потенциала нашло отражение в Концепции внешней политики Российской

81

Федерации 2008 г., где говорится: «На передний план в качестве главных факторов влияния государств на международную политику, наряду с военной мощью, выдвигаются экономические, научно-технические, экологические, демографические и информационные. Все большее значение приобретают: уровень защищенности интересов личности, общества и государства; духовное и интеллектуальное развитие населения; рост его благосостояния; сбалансированность образовательных, научных и производственных ресурсов; в целом уровень инвестиций в человека; эффективное использование механизмов регулирования мировых рынков товаров и услуг, диверсификации экономических связей; сравнительные преимущества государств в интеграционных процессах. Экономическая взаимозависимость государств становится одним из ключевых факторов поддержания международной стабильности»12.

Кроме дробления ресурсного потенциала, во второй половине ХХ столетия проявилась еще одна важная тенденция, на которую впервые обратила внимание С. Стрэндж. Она предложила различать относительную мощь государства, связанную с возможностью непосредственного воздействия на других, и структурную мощь, под которой понимается способность создавать нормы и правила, по которым действуют остальные13. Обладание структурной мощью позволяет косвенно воздействовать на внешний мир. При этом С. Стрэндж видит будущее в развитии структурной мощи. Это означает, что и новые центры могут возникать на основе структурного потенциала.

Если происходит дробление ресурсов, усиление возможностей структурного воздействия и формирование новых центров, то не приведет ли это к тому, что соперничество центров влияния породит новые конфликты и противостояния? Отвечая на этот вопрос, следует обратить внимание на четко прослеживающуюся тенденцию взаимозависимости в мировом развитии.

Данная тенденция обусловлена тем, что дробление ресурсного потенциала ведет не только к созданию новых центров, но и к тому, что эти центры нуждаются друг в друге; они обмениваются продуктами своей деятельности, становятся связанными и поэтому зависимыми друг от друга. На этот процесс

82

обращает внимание Е.М. Примаков. Он пишет, что «реальную картину сегодняшнего мира создает диалектика между складывающейся многополярностью и взаимозависимостью образующихся центров мировой системы. Взаимозависимость этих центров усиливается в результате потребности вовлечения всех мировых полюсов в противодействие новым опасностям и вызовам, в первую очередь распространению ядерного оружия, международному терроризму, региональным конфликтам»14.

Кроме того, «специализация» государств на том или ином ресурсе — а охватить все ресурсы будет не под силу ни одному государству или другому актору — означает, что им также придется «обмениваться» своими ресурсами, а следовательно, сотрудничать. Дж. Най отмечает, что в силовой сфере США доминируют. Однако уже в экономике существуют три основных центра: США, Западная Европа и Япония. Еще большее разнообразие возникает в сфере культуры и идеологии15.

2.1.1.2. Межправительственные организации в системе международных отношений

Межправительственные организации во второй половине ХХ столетия

Межправительственные организации (МПО) появляются в ХIХ в., но действительное их развитие происходит только в ХХ в., особенно во второй его половине, соответственно, говорить, что они вошли в систему международных отношений, можно только начиная с ХХ столетия. До этого мир, как отмечает Ф. Аттина, управлялся государствами и их союзами16.

Стремительное развитие межправительственных организаций начинается со второй половины ХХ в. и вносит значительные изменения в систему международных отношений. Во-пер- вых, отмечается резкий количественный рост МПО. Во-вто- рых, значительно усилилось их влияние на мировую политику в самых разных сферах.

Крометого,структурнаямощь,окоторойписалаС. Стрэндж, сосредоточивается во многом именно в межправительственных организациях, поскольку именно через них происходит

83

выработка значительной части новых норм и правил, что приводит к формированию международных режимов.

Вместе с ведущими государствами МПО выступают своеобразными центрами, в частности, центрами принятия решения

ирегулирования международных отношений. По этой причине межправительственные организации играют важную роль в системе международных отношений. В результате сегодня МПО не могут не учитываться в качестве структурного элемента системы международных отношений. Как и государства, современные международные организации крайне разнообразны по функциям, составу участников, размерам. Размеры МПО могут варьироваться от небольших, таких как Организация рыбаков Северо-Западного района Атлантики (Northwest Atlantic Fisheries Organization) до крупных с хорошо разрабо-

танной структурой, большим аппаратом служащих17.

Но, скорее, важны не столько размеры, а те функции, которые выполняют МПО в системе международных отношений,

иих влияние, оказываемое на мирополитическое развитие. Р. Кохэйн и Ст. Хоффманн выделяют шесть таких функций.

●Через МПО государство осуществляет политическое влияние на международные процессы.

●МПО служат местом обмена мнениями и согласования интересов различных государств путем переговоров.

●Некоторые международные организации используются для ослабления других или взаимодействия с ними (например, Франция стремится к усилению ЕС в области безопасности и снижению в этой сфере роли НАТО).

●МПО используются государствами для информирования других о своих намерениях и целях.

●Документы, принимаемые МПО, служат некими ориентирами для государств, которые входят в них, для выработки собственной политики.

●В определенных условиях МПО формируют и базисные принципы, из которых исходят государства в дальнейшем (например, после окончания холодной войны вновь образованные государства восприняли идеи и принципы демократии, в том числе и через МПО)18.

84

Из перечисленных функций следует, что через МПО госу- дарства-нелидеры способны реализовывать свои интересы и тем самым влиять и фактически «перестраивать» систему международных отношений. Этот механизм стал развиваться со второй половине ХХ в.

Правда, здесь тоже есть свои ограничения и возможности. Так, если резолюция «не проходит» в СБ ООН, есть возможность попробовать провести аналогичный документ через Генеральную Ассамблею ООН, которая не предусматривает права вето. Такое решение будет носить лишь рекомендательный характер, но одновременно показывать отношение большинства государств–членов ООН к той или иной проблеме.

В целом, как отмечает Л.С. Воронков, межправительственные организации сегодня «давно не только сломали монополию государств на межгосударственные связи, но и заметно потеснили их в области регулирования системы современных международных отношений, став их не только интегрированной, но и необходимой и неотъемлемой частью»19.

Развитие «клубных форматов»

Наряду с развитием межправительственных организаций

впоследнее время стали интенсивно развиваться различного рода «клубные» форматы, не предполагающие заключения международного договора о создании межправительственной организации. Речь идет, прежде всего, о Группе восьми и Группе двадцати. К этому же «клубному» формату следует отнести, по всей видимости, и группу БРИКС.

Структуры «клубов» более гибкие по сравнению с межправительственными организациями, они не предполагают не только межправительственного договора о создании, но и большого управленческого аппарата. Задача «клубов» в основном заключается в том, чтобы ставить проблемы и определять возможные пути их решения. Сами же решения реализуются

вбольшей степени через структуры и механизмы национального уровня, а также в ряде случаев и через межправительственные организации. Тем не менее, как показал Дж. Кёртон в 1995 г. тогда еще в отношении Группы семи, эта Группа стала

85

центром управления и продемонстрировала способность находить решения международных проблем20.

«Клубные форматы» также претерпевают значительные изменения. Так, Группа восьми, возникнув сначала в составе шести государств для обсуждения экономических вопросов, расширила и численный состав, и проблематику, включив в свой фокус рассмотрения политические вопросы, причем политические вопросы стали занимать приоритетные позиции. При этом Группа восьми сохранила очень гибкие организационные формы, что позволяет ей выполнять следующие функции:

●совещательную (обмена мнениями);

●направляющую (влияет на повестку дня и приоритеты других международных организаций);

●управляющую (на встречах принимаются конкретные решения по тем или иным вопросам)21.

Произошли изменения и в механизмах работы Группы восьми. Так, П. ван Хайнал отмечает: «Встречи на высшем уровне остаются главными событиями в системе Группы семи/восьми, однако работа глав государств дополняется деятельностью расширенной сети министров, шерп (личных представителей лидеров стран-участниц), личных представителей по Африке

ипостоянных или временных рабочих и целевых оперативных групп. Некоторые такие группы, созданные изначально по инициативе лидеров государств, зажили впоследствии своей жизнью — программа одних групп расходится с основными задачами саммитов и скомпонована совершенно иначе, а другие группы уже напрямую не связаны с Группой семи/восьми»22.

Группа двадцати, как и Группа восьми, возникла в ответ на экономический кризис, но уже не 1970-х гг., а конца 1990-х гг. Она была сформирована по инициативе Группы восьми, но, что примечательно, не за счет расширения «восьмерки», а как самостоятельная структура125. Работа Группы проходит в рамках встреч министров финансов и управляющих центральными банками. В первых документах, принятых Группой двадцати в Берлине в 1999 г., говорится, что Группа создается «для неформального диалога в рамках системы институтов

86

Бреттон-Вудс, расширения дискуссий по ключевым вопросам экономической и финансовой политики между странами, экономика которых имеет системное значение»24. Эти экономики представлены странами Группы восьми и еще 12 государств.

Всовокупности экономика Группы двадцати составляет около 90% мирового ВВП.

Создание Группы двадцати демонстрирует две наметившиеся тенденции: расширение числа государств, вовлеченных в управление политико-экономическими вопросами, и расширение механизмов «клубных» форматов в этом управлении.

Важным моментом в развитии МПО и «клубных» структур является их связь с бизнесом, а также гражданским обществом. Яркими примерами здесь являются ООН, Группа восьми и Группа двадцати. ООН активно взаимодействует с бизнесом (что проявилось, прежде всего, в Глобальном договоре25), а также с гражданским обществом26.

По этому же пути пошли Группа восьми и Группа двадцати.

Вотношении бизнеса еще у Группы семи сложились отношения сотрудничества. Характеризуя их, П. ван Хайнал пишет: «Частный сектор давно признан в качестве неотъемлемого элемента “Большой семерки” и “Большой восьмерки”. Как показывают заявления Группы семи и Группы восьми, различные документы и исследования, проводимые организациями делового сообщества, признание это имеет под собой взаимную основу. Некоторые саммиты последних лет предложили инициативы по усилению корпоративной ответственности. Обе стороны пришли к осознанию ценности многостороннего подхода и периодически претворяют его в жизнь, устанавливая рабочие партнерские отношения»28.

Втечение ряда лет Группа восьми взаимодействовала с гражданским обществом, хотя развитие этих отношений шло не очень быстрыми темпами. В преддверии саммита Группы восьми в Санкт-Петербурге в 2006 г. была создана «Гражданская восьмерка-2006». Представители гражданского общества выступили с рядом инициатив в рамках обсуждаемой повестки дня28. В дальнейшем продолжилось участие гражданского общества в работе саммитов Группы восьми.

87

Таким образом, система международных отношений (или системы межгосударственного взаимодействия) начиная со второй половины ХХ в. претерпевает значительные изменения, в том числе и противоречивые. Так, будучи ограниченной «клубной монополярностью», международная система сталкивается с проблемой расширения «клуба», поскольку в связи с расслоением ресурсов и формированием структурной мощи идет формирование новых центров. И количество этих центров растет.

Система международных отношений по-прежнему в значительной степени определяет современную ситуацию на мировой политической арене и международную повестку дня, но только ли она?

2.1.2.политическая система мира и ее развитие

2.1.2.1.От вестфаля к современной политической организации мира

Политическая система мира представляет собой всю совокупность политических транснациональных отношений, где межгосударственные отношения (система международных отношений) являются наиболее значимой частью, но все же только частью. Какие еще структурные элементы должны быть включены в политическую систему мира? Какова роль государств-нелидеров на мировой арене? С какой системой мы имеем дело? Управляема ли она в принципе?

Вестфальская система, заложенная в 1648 г., постоянно развивалась и изменялась на протяжении истории и поэтому сегодня мало напоминает первоначальный проект. В этом смысле следует согласиться со Ст. Краснером, что никогда не было «золоторого века» Вестфаля или «классической» Вестфальской системы29.

Важнейшим элементом Вестфальской системы является государство. Государство как форма политической организации общества, разумеется, существовало и до Вестфальской системы. Новой стала система отношений государств, предполагающая определенные правила поведения, разделившая внешнюю

88

и внутреннюю политику. Последняя полностью ставилась под контроль того, кто стоял во главе страны. Во внешней политике же исходили из принципа баланса сил30. Отсюда и появившееся впоследствии понятие «национальное государство»31, которое стало использоваться в том случае, если надо подчеркнуть, что речь идет о государстве Вестфальской системы.

За последующие столетия изменилось многое: широта охвата государств (система стала включать в себя не только часть Европы, но и весь мир), появилось множество международных организаций и правил, регулирующих поведение на международной арене на основе международных договоров и режимов, сформировались новые международные принципы и т.д.

Участники, подписавшие мирные договоры в 1648 г., разумеется, не занимались созданием новой политической системы и вряд ли думали о том, какой вклад они вносят в политическую организацию будущего мира, а решали конкретные задачи, вставшие перед Европой в середине XVII века. Но впоследствии сформировалось то, что сегодня называется Вестфальской системой, важнейшей чертой которой является принцип национального суверенитета.

На практике принцип суверенитета неоднократно нарушался в истории. Только две мировые войны явились яркой иллюстрацией этих нарушений. Однако они были, во-первых, нарушением международного права, т.е. нарушением правил взаимоотношений и взаимодействия, нарушением договоренностей. Во-вторых, что особенно важно подчеркнуть, во всех этих завоеваниях речь не шла об отказе от принципа суверенитета как важнейшего правого и политического принципа, а также от национального государства в качестве структурной единицы политической системы. Иными словами, несмотря на многочисленные войны, под сомнение не ставились политические правила взаимодействия и политическая система мира как таковая.

Политическая система зародилась в Европе. В этом смысле это, конечно, европоцентристская модель. С самого начала она не была не только глобальной, но даже общеевропейской системой ее назвать можно лишь условно.

89

В ХХ столетии произошло два знаменательных события, окончательно оформивших Вестфальскую систему в том виде,

вкотором она существует сегодня. Первое — это образование ООН и принятие ею Устава, в котором закреплялся принцип суверенитета, оставляющий только за государством право решать вопросы своего внутреннего устройства (главное — не создавать угрозу другим) и предполагающий, что вовне государства выступают на равных. Принцип равенства четко сформулирован в Уставе ООН: в статье 2 первой главы говорится: «Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее Членов»32.

Второе событие связано с крушением колониальной системы: бывшие колонии объявили о своем суверенитете и присоединились к ООН. В результате политическая система стала глобальной и институционально объединенной в рамках ООН, и в этом смысле достигла вершины своего развития. До второй половины XX в. существовали как бы два мира: мир Вестфаля и мир за его пределами. В «невестфальском мире» были свои правила и свои принципы взаимоотношений.

Но почему Вестфальская система оказалась столь жизнеспособной? Развиваясь и изменяясь, Вестфальская политическая система дожила до наших дней, охватив весь мир. До Вестфаля были и другие модели политической организации. Это и Древняя Греция с ее городами-полисами, и Римская империя, и мусульманский халифат, и т.д. Везде принципы, лежавшие

воснове этих систем, были различны. Но ни одна из них не смогла стать общемировой, а оставалась в рамках того или иного региона и исторического времени. По-видимому, ключевым моментом здесь стало то, что Вестфальская система четко разделила внешнюю и внутреннюю политику, допустила, что «другой», кто войдет в систему, может быть очень по-разному организован — это его «суверенное право».

Эта своеобразная толерантность Вестфаля к внутренней организации своих структурных элементов и позволила объединить такие разные современные образования, как государства ЕС и, например, Судан; США и Иран и т.п. До второй половины ХХ века такое положение дел было приемлемо. Ситуация

90