Внешняя политика и безопасность современной России - 3 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 491

31

целостности, а с другой — использовать международные политические институты

иобщественность, чтобы компенсировать влияние России и гарантировать свою независимость от нее. Одновременно эти страны использовали свое вхождение в СНГ, чтобы не дать России повода для более активных действии по недопущению консолидации этих государств на антироссийской основе. Нейтрализуя активность России в регионе, они всячески поощряли процесс интернационализации межэтнических конфликтов, что вело к уменьшению посреднической роли России. Реализация каспийских суперпроектов с привлечением иностранных капиталов помогла этим странам обеспечить более активную поддержку со стороны Запада в решении своих проблем в военно-политической сфере.

Алиев и Шеварднадзе пока что успешно проводят свою линию, умело переигрывая российскую дипломатию, которая на закавказском направлении в течение последних лет, и особенно после начала чеченской войны, полностью потеряла как инициативу, так и ориентиры. С недавних пор круг заинтересованных закавказских стран пытается создать в Москве совершенно ложные представления об интересах России в регионе. В многочисленных публикациях ставится вопрос об окончательном уходе России из Закавказья с эвакуацией российских военных баз с территории Армении. При этом утверждается, что хорошие отношения с Грузией и Азербайджаном на долгосрочной основе Россия может установить, только идя на усиление своего давления на Карабах и Армению, на Абхазию, помогая Азербайджану и Грузии в восстановлении территориальной целостности.

Таким образом, нынешняя российская политика в Закавказье подошла к критической черте. Перед Россией стоит дилемма: либо принять логику Шеварднадзе, Алиева, Турции и Запада <…> и уйти безвозвратно из Закавказья, а в дальнейшем и из Северного Кавказа (вслед за Чечней Москва в самое ближайшее время рискует потерять Ингушетию и Дагестан. «А далее, — как говорил сатирик, — со всеми остановками»), или же, наконец, использовать имеющиеся возможности, чтобы сохранить свое присутствие и влияние в этом регионе.

При выборе второго варианта России придется активно способствовать ослаблению позиции антироссийски настроенных сил в Азербайджане и Грузии

иодновременно демонстративно усилить экономическое и военно-политическое присутствие в Армении, пока Запад и соседние с этой республикой страны не нашли средств для переориентации Еревана на страны Запада. <…> Следует незамедлительно снять блокаду с Абхазии (это важно еще и во внутриполитических целях: нужно найти стимулы к недопущению объединения российского Северного Кавказа на прочеченских основаниях. Учитывая, что чеченское руководство уже пришло к необходимости особых отношении с Грузией — единственным внешним пограничьем Чечни, снятие блокады с Абхазии, а затем меры по ее экономическому возрождению позволят объединить весь невайнахский Северный Кавказ вокруг целей российской политики за счет Грузии), содействовать укреплению связей между Северной и Южной Осетией, стимулировать сепаратистские тенденции в Аджарии. Помимо этого, возможно дать понять Еревану, что в случае продолжения Грузией антироссийской линии Армения сможет де-факто присоединить к себе регион, известный под названием Джавахк в армянском обозначении и Джавахетия — в грузинском, пробить в дальнейшем коридор, обеспечивающий прямые коммуникации Армении с Россией. Угроза столь серьезной дестабилизации Грузии, подкрепленная демонстрацией реши-

мости России идти до конца по этому пути, стала бы серьезным отрезвляющим фактором для нынешнего грузинского руководства.

Что касается противодействия усилиям Азербайджана вытеснить Россию из региона, то следует и здесь наиболее эффективно использовать имеющиеся у Москвы ресурсы. Во-первых, нужно поддерживать военное превосходство армянской армии над азербайджанской. <…> Во-вторых, стимулировать процесс объединения разделенного лезгинского народа, что сразу же создаст новую ситуацию на севере Азербайджана и в Дагестане, переживающем после выборов в Чечне сложные времена. Подтолкнуть федерализацию Азербайджана. И, наконец, актуализировать проблему Талышской автономии. Все эти факторы в совокупности должны быть направлены на создание такой ситуации, при которой риск капиталовложений в добычу и транспортировку нефти был бы нестерпимо высоким. Кроме Армении, в качестве союзника России в регионе мог бы выступить и Иран, который, хотя и имеет свои собственные интересы, но в силу внутренних, межэтнических проблем и международной изоляции может ограничить себя ролью стратегического партнера России. Подводя итоги, можно констатировать, что в настоящее время только: перспектива дестабилизации в Грузии и Азербайджане в состоянии предотвратить консолидацию государственной власти в этих республиках на антироссийской основе. Только тогда можно заблокировать приход больших денег в регион. И только в этом случае можно предотвратить окончательное вытеснение России из Закавказья и нарушение сложившегося равновесия в этой части земного шара.

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

<…> Новое, ближнее для России зарубежье — не просто сфера ее влияния, это арена борьбы за выживание и консолидацию России на основе многовекового опыта такой консолидации.

Первая и главная дилемма в том, что новое зарубежье или гарантирует территориальную целостность нынешней России, поддерживает ее системой союзов, сдержек и противовесов, или является фактором, дезинтегрирующим Россию. Не только и не столько от Чечни, сколько от будущего наших взаимоотношений с основными соседями — Белоруссией, Украиной и Казахстаном, Китаем — зависит судьба РФ.

Вторая, не менее глубокая проблема России: мы — русские, русскоязычные — разделенный народ (17% одних только русских находится в ближнем зарубежье, за пределами РФ). Проблема диаспоры не имеет окончательного решения в рамках одного государственного образования — РФ, потому что решить эту проблему полностью — это объединить русский народ. Проблема диаспоры существует и будет постоянно корректировать все наши усилия, потому что сегодня судьба этнороссиян на Украине, в Казахстане и др. — или ассимилироваться политически, а затем и культурно и т.д. или быть вытесненными в Россию, которая не может их принять и обустроить.

Следовательно, любое министерство иностранных дел России должно трудиться над разрушением любых попыток создания многоцентрия или двоецентрия на постсоветском пространстве. И значит любое правительство, МИД РФ должны иметь в виду как фактор в ближнем зарубежье наличие огромной

33

российской диаспоры, от которой уехало государство. Российскому руководству следует недвусмысленно дать понять всем своим партнерам-соперникам вблизи и вдали, что Россия скорее поощрит широкий передел всего постсоветского пространства, используя для этого все возможности, политизацию своей диаспоры, чем допустит образование множества центров силы на антироссийской основе с вытеснением России из нового зарубежья.

Проблемы, которые мы обсудили, будут в будущем определять нашу внешнюю политику в ближнем зарубежье, исходя из факта разделенности русского народа и важности ближнего зарубежья как ахиллесовой пяты нашей безопасности: прорыв в объединении с Белоруссией; принуждение Украины к дружбе; каспийское нефтяное искушение; угроза взрыва в Казахстане и Средней Азии; поиск системы союзов и противовесов на Дальнем Востоке, чтобы гарантировать государственную общность европейской части России с ее азиатской частью (последняя проблема — предмет особого разговора).

На фоне этих проблем судьба несовершенного механизма (задуманного как бракоразводный) под названием Содружество Независимых Государств является подробностью, хотя и символической. <…> Однако при наличии с российской стороны определенной политической воли СНГ вправе продолжить свое существование как «круглый стол» бывшей советской историко-культурной общности, как механизм посредничества и как трибуна — поле для инициатив интеграции. Критически важной для СНГ является судьба его наднациональных органов. До тех пор, пока работа в наднациональном органе не станет более престижной и влиятельной, чем в национальном, не будет сделано ничего существенного для того, чтобы решения в рамках СНГ стали дееспособными.

Мы исходим из необходимости и естественности доминантной роли России в наднациональных органах СНГ. Иначе, зачем России настаивать на их создании? Однако до сих пор мы сталкиваемся с недостаточным выражением российских интересов в практике деятельности межгосударственных органов СНГ — из-за растраты Россией своих сил на обеспечение формального председательства. Вместо того чтобы формулировать и проводить свою линию, Россия растворяет себя в кадровых компромиссах и бумажных согласованиях в органах СНГ — таково следствие принципа «одна страна — один голос». Скорее не Россия проводит свою линию через своих сотрудников в аппарате СНГ, а страны СНГ реализуют свои интересы в России через наших сотрудников.

Нам кажется, что в настоящее время, когда Россия и ее президент не вполне оправились от болезни, у нас нет другого способа удержать свое влияние

ворганах СНГ, а само СНГ от развала, кроме как вызвав превентивный кризис в вопросе об избрании нового председателя Совета глав государств Содружества. Борис Ельцин мог бы сам отказаться от очередного продления своих полномочий. Страны СНГ, по нашему мнению, пока не готовы отказаться от СНГ полностью. Мы не верим, что противоречия между другими участниками СНГ приведут к избранию другого или по крайней мере враждебно го России председателя. Однако Россия воспользовалась бы своим отказом от формального председательства, чтобы вытребовать у некоторых стран конкретные уступки в конкретных вопросах повестки, вместо того чтобы уступать самой.

Другой вывод, к которому подталкивает размышление о политике России

вобласти интеграции, — невозможность далее относиться к ней как к импровизации. Без объединения научных усилий, широкого финансирования исследова-

ний по проблемам диаспоры и интеграции, использования их затем для целей политики жизненно важные вопросы продолжат трактоваться вкривь и вкось и порождать новые ошибки.

Возможно, проведенный нами анализ внутренних тенденций СНГ покажется чересчур апокалиптичным в отношении России, а рецепты их преодоления — излишне конфликтными. Мы были бы только рады, если бы это было так. Однако успокоить — значило бы пойти против реальности. Простые истины не привлекают слабых, потому что не оставляют места для самооправдания. Мы хотим видеть Россию сильной.

48,4 процента; Армении — 40,8; Белоруссии — 73,7; Грузии — 57,5; Казахстана — 44,8; Киргизии — 52,8; Молдовы — 69,6; России — 19,3; Таджикистана — 36,6; Узбекистана — 24,3; Украины — 39,3 процента. В процессе совместного развития сложилась и взаимоувязка потребностей одних стран и возможностей других. Так, российская нефть и газ из Западной Сибири необходимы в Белоруссии, Молдове, на Украине, а сибиряки используют белорусские грузовики и тракторы, потребляют молдавские яблоки и вина, украинские промышленные изделия. Но если в ту же Сибирь будут завозиться латиноамериканские яблоки и испанские вина, то Молдова вынуждена будет искать другой рынок или производить другие товары. При этом молдавские сельскохозяйственные продукты зачастую и более качественные, и более дешевые.

Странам СНГ необходимо учитывать все эти и другие вопросы при определении своих национальных интересов. Поэтому нахождение места страны в международном разделении труда — это фактически выработка стратегии экономического развития, выявление круга своих конкурентов, партнеров, союзников. Едва ли не центральным при этом является вопрос о том, каким образом будут решаться данные проблемы — в одиночку или в союзе с другими государствами.

На первый взгляд кажется, что отстаивать свои интересы на мировом рынке проще в одиночку. И отчасти это так. Например, Киргизия недавно стала полноправным членом Всемирной торговой организации (ВТО). Понятно, что согласовать условия вступления в ВТО одной стране проще, чем группе государств. Но ведь Киргизия является членом Таможенного союза (ТС). Эксперты считают, что объем товарооборота Киргизии со странами ТС в результате вступления в ВТО может резко сократиться. Потери в этом случае ощутит как сама Киргизия, так и ее партнеры по «союзу пяти».

Другой путь состоит в совместном поиске своего места в международном разделении труда. Он имеет немало преимуществ. Как правило, переговоры группы государств о вступлении в международную организацию позволяют «выторговать» более льготные условия. Кроме того, в рамках интеграционного объединения имеются предпосылки для ликвидации параллельных производств, концентрации усилий на кардинальных направлениях совместного развития, и ряд других. Так, очень перспективным было бы нахождение своего места государствами «ближнего зарубежья» в производстве мировой наукоемкой продукции. По мнению специалистов, оно обеспечивается за счет 50 макротехнологий. Страны СНГ

вслучае согласованной научно-технологической политики могли бы производить 10–12 макротехнологий мирового и даже более высокого уровня, что принесло бы

вих бюджеты от 120 до 180 миллиардов долларов1. Однако необходимые для этого научные учреждения разбросаны по новым независимым государствам, бюджеты которых по статьям, связанным с научными исследованиями, не очень щедры. Без совместных усилий обойтись в этих условиях архисложно.

Поэтому страны СНГ более склонны искать союзников для совместного развития. Это соответствует и мировой тенденции объединения государств в интеграционные союзы.

ВОТНОШЕНИИ ВОЗМОЖНЫХ союзников стран СНГ в их экономическом развитии чаще всего говорят о России и Западе. Под Западом подразумевают страны Европейского союза, США и другие развитые государства.

Предпринимаемые иногда попытки сравнить эффективность сотрудничества стран СНГ с Западом и с Россией методологически слабо обоснованы. Например, в июне 1999 года в Киеве прошла Межпарламентская конференция «Беларусь, Россия, Украина — опыт и проблемы интеграции». На ней был принят ряд решений, которые должны способствовать укреплению интеграционных связей между тремя государствами. Отозвавшись на это событие, министр иностранных дел Украины Б. Тарасюк заявил, что сближение с СНГ для Украины — это шаг в прошлое, а ее евроатлантический выбор — путь в будущее. К сожалению, аргументы, которые привели его к подобному выводу, украинский министр не указал. Такими основаниями могли бы, очевидно, быть результативность помощи Запада в соответствующем секторе экономики и ее влияние на общее состояние хозяйства страны.

В этом плане одним из важных показателей эффективности помощи Запада странам «ближнего зарубежья» являются объем и структура привлеченных иностранных инвестиций. Насколько их структура соответствует национальным интересам стран СНГ? Анализ данных об иностранных инвестициях в Россию показывает, что капиталы вкладываются в основном в финансовую сферу, топ- ливно-энергетическую отрасль, коммерческую деятельность по обеспечению рынка, пищевую промышленность, торговлю и общественное питание. На эти пять сфер народного хозяйства России приходится 73,3 процента общего объема накопленных иностранных инвестиций. По мнению аналитиков, такое положение закрепляет неэффективную структуру российской экономики2. Похожая ситуация и у соседей России.

Еще более безрадостная картина с иностранными вложениями в реальный сектор. Так, по данным одного из исследователей, к середине 1997 года более 80 процентов всех хозяйствующих субъектов Казахстана стали частными. Однако владельцами казахстанских предприятий являются зачастую небольшие компании, зарегистрированные в оффшорных зонах. Передача предприятий иностранцам в доверительное управление не всегда давала положительный результат. Иностранные инвесторы не спешат вкладывать средства в полученные предприятия. Структурная перестройка экономики Казахстана привела к вытеснению отечественных перерабатывающих отраслей, наиболее передовых технологий. По мнению автора, происходит «африканизация» Казахстана3.

Еще более жестко оценивает инвестиционную политику международных финансовых организаций в России председатель Комиссии по внешним долгам и активам Российской Федерации В. Никитин: «На Западе ведь все прожженные рыночники, и деньги они тратят только на покупку товара. Именно таким товаром с начала 90-х годов были российские реформы. Они купили этот товар, получив развал нашей армии, недееспособность государства, устранение конкуренции на мировых рынках и внедрение на наш, внутренний. Из страны были выкачаны деньги в объеме 300–400 миллиардов долларов…»4.

Страны СНГ ожидали, что после приобретения местных предприятий Запад начнет быстро вкладывать средства в их модернизацию и тем самым будет способствовать улучшению общей экономической ситуации. Оказалось, однако, что многие инофирмы просто хотели установить контроль над природными ресурсами бывших республик СССР, зарезервировать их за собой на будущее. В Азербайджане, например, многие американские нефтяные компании заключили контракты на освоение нефтяных и газовых месторождений Каспия. Но прошло

уже несколько лет, а реальной работы осуществлено не так уж много. Часть международных консорциумов самораспускается, как это было с проектом «Карабах». В других случаях западные фирмы отказываются вкладывать средства и выходят из проектов, как поступила американская фирма АРКО в проекте D- 222 по разработке азербайджанского шельфа Каспия.

Почти во всех странах СНГ продолжается падение объемов промышленной продукции. На Украине объем промышленного производства составил всего 49 процентов к соответствующему показателю 1990 года. Западные конкуренты пытаются затопить оставшийся промышленный островок государств СНГ. По данным на сентябрь 1999 года, в странах «дальнего зарубежья» ведется свыше 60 антидемпинговых расследований против производителей промышленной продукции стран Содружества (против сырьевых — ни одного) Это еще один инструмент вытеснения экспортеров СНГ — производителей готовых изделий со своего рынка.

Такая неудовлетворительная ситуация в отдельных сферах сотрудничества с Западом отражается и на общем экономическом положении стран региона. Об этом свидетельствует, в частности, ситуация на Украине. В июле 1999 года Верховная рада Украины приняла Обращение к Парламентской ассамблее ОБСЕ, Европейскому парламенту, ПАСЕ, Межпарламентской ассамблее СНГ, ко всей европейской и мировой общественности. В нем говорится, что «экономика страны за годы так называемых реформ доведена до краха. Утрачено две трети валового внутреннего продукта, три четверти промышленного и более половины сельскохозяйственного производства. Внешний государственный долг достиг 12,4 миллиарда долларов США, что равняется двум годовым бюджетам Украины». А ведь этот курс был разработан международными финансовыми организациями, то есть Западом. Недавно Украина получила очередной транш кредита МВФ, что свидетельствует о положительной оценке выполнения страной этих рекомендаций.

Итак, сотрудничество стран СНГ с Западом не в полной мере оправдало возлагавшиеся на него надежды. Ни в коем случае не следует представлять себе картину только в черном цвете, есть достаточно примеров и эффективной кооперации. Да и винить во всех грехах только Запад ни к чему. Широко известно, что Россия и другие страны СНГ не отличаются завидным инвестиционным климатом. И все-таки нельзя сказать, что с Запада на постсоветское пространство пришел капитализм «с человеческим лицом».

В равной степени неудовлетворительны и результаты сотрудничества стран региона в рамках Содружества Независимых Государств. Невыполнение принимаемых решений, значительное падение объемов взаимной торговли, неэффективность организационных структур СНГ — только некоторые из часто критикуемых аспектов этого интеграционного союза. Так, в 1998 году объем торговли России со странами СНГ уменьшился почти на одну пятую.

Сложности возникают даже в отношениях между наиболее тесно связанными между собой странами-партнерами. Не обошли они стороной и Союз Беларуси и России, который многие обозреватели рассматривают как наиболее продвинутое интеграционное объединение в рамках СНГ. Так, в начале 1999 года российская транспортная инспекция перестала пропускать на территорию нашей страны белорусские автопоезда. Объяснение довольно простое: они перевозили значительную часть экспортно-импортных грузов и тем самым ли-

шали заработка своих российских коллег (и российский бюджет). В 1997 году из 18 миллионов тонн внешнеторговых грузов российские водители перевезли только 4 миллиона тонн, а остальные — перевозчики Белоруссии, Украины и других стран. В настоящее время проблема частично снята благодаря решению руководства Белоруссии снизить сборы с иностранных грузоперевозчиков за пользование объектами инфраструктуры при пересечении границы и транзит по территории страны. И такие инциденты в российско-белорусских отношениях возникают нередко, хотя в декабре 1998 года президенты двух стран подписали Соглашение между Республикой Беларусь и Российской Федерацией о создании равных условий субъектам хозяйствования.

Вряд ли можно назвать благополучной ситуацию и в Таможенном союзе («союзе пяти»). Так, в августе 1998 года Россия, не предупредив партнеров по ТС, девальвировала рубль более чем в три раза. Тем самым она резко изменила условия торговли, что незамедлительно сказалось на внешнеторговых обменах между государствами — членами Союза в худшую сторону. В начале 1999 года Казахстан также без предупреждения ввел 200-процентную, то есть фактически запретительную, пошлину на товары из стран ТС с целью защиты своих производителей. Отменена она была только через несколько месяцев. Но самая главная проблема ТС состоит в том, что за время после его возникновения основная цель — создание единой таможенной зоны — не была достигнута. В настоящее время расхождения таможенных пошлин между Россией и Белоруссией имеются по нескольким десяткам позиций, Казахстаном — более 600, а с Киргизией согласована только шестая часть товарных позиций. В связи с этим будущее ТС не такое уж безоблачное.

И СБР, и ТС — это микросоюзы с участием России. Поэтому — и сейчас это довольно модно — многие проблемы их функционирования списываются на последствия российского финансового кризиса в августе 1998 года. Но интеграционная ситуация не лучше и в Центрально-Азиатском союзе, членами которого являются Казахстан, Киргизия и Узбекистан. Еще в конце 1997 года Узбекистан поставил своих экспортеров в более выгодное положение по сравнению с соседями, освободив их от уплаты экспортных пошлин. Серьезным препятствием развитию взаимной торговли явилась несогласованная девальвация национальных валют трех стран. К этим экономическим факторам добавляется и отмечаемое аналитиками негласное соперничество И. Каримова и Н. Назарбаева за лидерство в Центрально-Азиатском регионе.

Таким образом, ожидавшийся экономический рост, в том числе за счет объединения усилий государств региона в рамках СНГ, не произошел. Все чаще слышны скептические голоса в отношении будущего Содружества Независимых Государств.

ПОЧЕМУ ЖЕ ТАК ПОЛУЧАЕТСЯ? Казалось бы, у Запада достаточно ресурсов, чтобы оказывать более действенную помощь в структурной перестройке стран региона. Однако, как уже отмечалось выше, помощь не столь продуктивна, как того хотелось бы странам СНГ. К эффективному сотрудничеству между собой стремятся Россия и ее соседи (по крайней мере, об этом заявляют руководители государств Содружества), но и здесь результаты не впечатляют.

Что касается вялой помощи со стороны Запада, то здесь явно заметны политические мотивы. Отношения между Россией и Западом как потенциальными

союзниками стран СНГ характеризуются от умеренно нейтральных до крайне отрицательных. Так, в резолюции конгресса США № 120 от 18 сентября 1996 года правительству Украины прямо рекомендуется «действовать в интересах защиты своего суверенитета и независимости других стран бывшего Советского Союза, препятствуя возникновению какой-либо политической или военной организации, которая бы способствовала реинтеграции бывших республик

СССР». За подобной позицией проглядывает нежелание Запада получить в лице мощного СНГ нового противника, «обновленного СССР». Да и конкуренция западным фирмам на постсоветском пространстве была бы более серьезной, если бы механизмы Содружества работали эффективнее.

Как реакция на это — настороженное отношение России к проникновению Запада на постсоветское пространство. Все действия США и других западных стран воспринимаются и оцениваются с позиции «свой — чужой». Например, в последнее время США достаточно заметно изменили свою позицию по вопросу урегулирования ситуации в Нагорном Карабахе. Они в большей степени учитывают интересы Армении. И вот уже некоторые обозреватели высказывают мнение, что это делается в попытке ослабить связи Москвы с Ереваном.

Обозреватели отмечают и такое обстоятельство. Значимость государств региона оценивается в основном в связи с их позицией в отношении России. Сами же они не представляют для Запада серьезного интереса, находясь на периферии его жизненных потребностей, особенно если не обладают природными ресурсами. Этому много доказательств. Одно из последних — публикация в английском журнале «Экономист» от 21 июня 1999 года о современной Молдове. Страна представляется в ней как забытый богом край с убогой экономикой и бюджетом, меньшим бюджета самого крохотного американского городишки. Политическая ситуация в стране описывается в иронических тонах.

Казалось бы, и говорить не о чем. Мало ли что публикуют газеты и журналы. О России тоже пишут много до боли обидного. Но ведь это «Экономист», а он — на письменных столах многих политических и экономических руководителей различных стран, один из законодателей экономической моды в Европе и в мире. Во всяком случае, с ответом на статью в редакцию журнала обратился сам премьер-министр Республики Молдова И. Стурза.

К этим политическим основаниям следует добавить и экономические сомнения в эффективности финансовых вложений в страны СНГ. Замечено, как часто возникают споры между западными политиками и экономистами по поводу инвестирования значительных средств в проекты, реализуемые в этих странах. Политики при этом приводят аргументы, согласно которым благодаря западным капиталам страны СНГ будут становиться более независимыми от России. Экономисты же задумываются над тем, а будет ли рентабельным планируемый проект.

Возьмем, к примеру, широко рекламируемый проект восстановления «Великого шелкового пути» (ТРАСЕКА). Действительно, после его завершения значительная часть грузов пойдет из Азии в Европу в обход России. Но этот транспортный путь длиннее имеющейся железнодорожной линии Ташкент— Москва—Брест, использование которой не требует двойной перевалки грузов вода—железная дорога. Транспортировка грузов по этой дороге существенно дешевле, чем по маршрутам ТРАСЕКА. И, тем не менее, работы по этому проекту активно продолжаются.